Надежда Слизеринов

тайны семьи

Виктор.

Похоже, потрясения на сегодняшний день и не думали заканчиваться. После увлекательного разговора со змеей моя ненормальная сестра просто решила меня доконать. Мало того, что она применила манящие чары, так она еще и решила ко всему прочему устроить мне нервный срыв. Эта чокнутая, флоббер-червя ей в зад, трансгрессировала в неизвестном направлении. Впрочем, это похоже, уже не в первый раз. Это объясняет, как она оказалась на берегу. Оставалось надеяться, что она не угробит себя этими фокусами.

— Надо поговорить с родителями. Слишком много странностей в последние годы вокруг Венеры…

Вскочив на метлу, я отправился в сторону дома, надеясь, что максимум, чем отделалась моя сестра, это магическим истощением и знатным скандалом от родителей. Хотя в любом случае мне тоже прилетит за то, что не усмотрел за ней.

Через несколько минут я уже был на заднем дворе поместья. Венера тоже была там, стояла на четвереньках, пытаясь собраться с силами. Все-таки про магическое истощение я был прав.

А вот и отец выбежал из дома, наверное, только вернулся с работы. Венера встала на ноги и нетвердой походкой двинулась в сторону дома, но не успела сделать и пару шагов, как грохнулась в обморок.

— Венера!!! — отец был напуган. Мы одновременно оказались рядом с ней.

— Какого гиппогрифа тут происходит?! Что ты опять затеял тут?! Этот твой квиддич не доведет до добра! — взревел отец, хватая меня за плечо и хорошенько встряхивая. Еще одна странность. Он всегда был очень рассудительным и спокойным человеком. Я впервые видел, как отец защищал кого-то так рьяно. Впрочем, кого, как не младшую дочь, ему защищать.

— Успокойся, я потом все объясню, — ответил я ему, стряхивая его руки с плеча. — Надо занести ее в дом. А я пока позову маму, нам пригодится парочка восстанавливающих и бодроперцовое зелья. Она замерзла.

И не сказав больше ни слова, я ушел в лабораторию матери. Вскоре они с отцом развернули бурную деятельность вокруг Венеры. Прибыли колдомедики из больницы Св. Ганхильды. Не Мунго, конечно, но с простым истощением справятся. Мне удалось убедить целителей, что сестр просто утомилась и упала с метлы в море, что привело к стихийному выбросу.

Она была одна, поэтому никто не пострадал. Они поверили, в отличие от родителей, но при посторонних никто из них не поднял эту тему. Взгляд отца красноречиво говорил мне, что после меня ждет расспрос с пристрастием, и хорошо бы мне рассказать правду, а то в лаборатории всегда найдётся пара пузырьков Веритасерума.

Через час или около того целители закончили свое дело и, дав напоследок массу указаний, покинули дом. Венера, накаченная кучей зелий, крепко спала. В лучшем случае она проснется только утром, поэтому ужин проходил в тишине, непривычной для нашей семьи.

Закончив с едой, я отложил приборы и поднял взгляд на родителей, как раз вовремя, чтобы заметить, как они переглядываются, явно ведя свой немой диалог.

— Ну, пожалуй, нам надо поговорить, — прочистив горло, произнес отец, делая глоток из бокала вина, и в ожидании уставился на меня.

— Это был не стихийный выброс, — не видя смысла о чем-то умалчивать, выдал я. Чем быстрее с этим с сегодняшним инцидентом закончим, тем быстрее я смогу задать другой вопрос, который не дает мне спокойно жить уже не один год. И потом, немного подумав, я добавил. — Венера трансгрессировала. Сама. Дважды, — как только эти слова прозвучали, мать сдавленно вскрикнула, а отец только устало потер глаза. Не обращая на них внимания, я продолжил: — Произошел несчастный случай, тут есть моя вина, она не удержалась на метле и упала в воду, а когда я обернулся, она уже была на берегу в сотне метров от места, куда упала. Второй раз она трансгрессировала уже домой. Мы немного поругались.

После настала звенящая тишина. Родители сделали по глотку вина, после чего мать спросила:

— И в чем же была причина ссоры на этот раз?

— Я осудил ее за врожденный дар. У нашей прелестной Венеры куча талантов, знаете ли. Например, она владеет парселтангом.

Хрустальный бокал в руках отца разлетелся осколками, орошая темно-красными каплями все вокруг. Мать вздрогнула и, избегая моего взгляда, кинулась к отцу, достав палочку, и принялась залечивать порезы. Никто не произнес ни звука. Прежде, чем я успел вставить хоть слово или потребовать объяснений, отец поднялся со своего места.

— Тоби! — позвал он домовика. — Прибери тут все, живо. А мы пройдем в мой кабинет. Похоже, пришло время тебе кое-кто показать, сынок.

— Что?! Мы не можем, Филипп! А как же клятва? — побледнев, матушка испуганно схватилась за руку. Но тут же, поймав мой взгляд, отпустила руку. И, посмотрев на отца, пыталась ему что-то возразить.

— Именно поэтому я и сказал, что мы покажем ему. А если он умный, то сам сообразит все. Там и дурак разберется. Идемте в кабинет.

Путь до кабинета не занял много времени, и всю дорогу я думал, о чем вообще идет речь и при чем тут Венера. И о какой клятве шла речь.

Зайдя в кабинет, отец подошел к книжному шкафу и нажал на какой-то рычаг. Шкаф отъехал в сторону, а на его месте была огромная железная кованная дверь. Я всегда догадывался, что у нас дома есть сейф! Хотя, конечно, более логично было бы хранить важные вещи в Гринготтсе. Может, не такую уж и важную тайну мне хотели открыть родители.

Отец сделал несколько движений волшебной палочкой, снимая защиту сейфа. А после, уколов палец, поднес его к небольшому отверстию в двери, тем самым открывая хранилище. Внутри оказалось небольшое пространство, забитое какими-то свитками, книгами, стопками пергамента, немного мешочков с галлеонами, а в самом углу стояла небольшая коробка. Материал был сделан из какого-то зеленого камня, а по краям был украшен серебристыми окантовками. Посередине располагался странного вида замочек в форме буквы «S».

— Но прежде, чем ты это откроешь, дай клятву, что никто не узнает от тебя о содержимом. Тем более Венера.

Быстро кивнув, произнеся стандартную формулировку магической клятвы, я потянулся к коробке, открывая ее. Внутри находилось множество старых свитков. Какие-то письма. Некоторые были написаны на английском, другие на французском. Я был не очень силен в этих языках. С английским дела, правда, обстояли лучше, но непривычная манера письма с трудом поддавалась хоть какому-то прочтению.

— Что это? — подняв взгляд на родителей, спросил я.

— Это старые письма, я так думаю, века одиннадцатого, написанные староанглийским языком. Пока можешь оставить это без внимания. Возьми письмо на самом дне коробки и примени к нему заклинания перевода, так будет быстрее, — слегка напряженным голосом произнес отец.

Откладывая свитки в сторону, я снова полез в коробку, найдя там необходимый конверт. Внутри лежало письмо и небольшой серебряный медальон, на крышке которого была выложена маленькими изумрудами маленькая змея, которая причудливо извивалась, образуя букву «S». Медальон был мне знаком.

— Это же медальон Салазара Слизерина! Я видел такой в учебнике истории магии, когда мы знакомились с историями других магических школ. Вот только он должен быть золотым и немного больше! — удивленно воскликнул я, вскинув голову и пораженно уставившись на родителей.

— Прочти, пожалуйста, письмо, милый, — произнесла мать дрожащим голосом.

Я опустил голову и, все еще пытаясь собрать разбежавшиеся в разные стороны мысли, взял письмо, применив чары перевода, и углубился в чтение.

Здравствуй, Венера!

Если ты читаешь это письмо, значит, у меня все получилось и ритуал сработал. Я не знаю, сколько времени ты провела в магическом сне, но, надеюсь, сейчас ты в добром здравии и есть кому о тебе позаботиться. Возможно, мое решение было торопливым, и нужно было немного подождать и подготовить тебя.

Скажу только одно: мне несказанно жаль, что я провел так мало времени с тобой и не имел возможность следить за твоими успехами.

Я хочу открыть тебе правду, если, конечно, этого не сделал кто-нибудь другой, например, какая-нибудь чистокровная семья. Иначе быть не могло, Хеймерик бы никогда не отдал тебя в руки грязнокровкам! Надеюсь, это слово еще не кануло в небытие! Иначе все зря.

Начну с начала. Мое имя Салазар Слизерин. Я твой отец. Мне пришлось провести ритуал, чтобы скрыть тебя от всех, кто желал тебе зла. И ты должна будешь проснуться, когда сердце последнего потомка рода Слизерин перестанет биться. Если ты это читаешь, значит, так и случилось. Прошу, не держи зла на своих глупых родителей, которые пытались спасти наш род, пусть и методы могут показаться тебе жестокими.

Твою мать звали Аделаида. Она умерла сразу после твоего рождения. Сразу скажу, что ты очень сильная волшебница! Используй свою магию правильно. И помни, главное — это чистота крови! Твои нынешние опекуны должны будут дать тебе это письмо перед поступлением в Хогвартс. Надеюсь, что ты поступишь именно туда. Твое имя уже давно в списках на зачисление, только ждет, когда ты проснешься и подрастешь. Также в коробке, где хранится письмо, есть все, что нужно, чтобы найти наш родовой замок и снять защиту. Там тебя будут ждать домовики. Загляни в сокровищницу и библиотеку, там ты найдешь все знания, собранные за всю мою жизнь. В Замке и в Хогвартсе есть мой портрет; если ты когда-нибудь захочешь со мной поговорить, разбуди портрет своей кровью и позови меня, и я приду. Надень кулон, он признает тебя, и каждый будет знать, что ты из Благородного Дома Слизерин.

Твой любящий отец, Салазар Слизерин.

P.S. Твое полное имя Венера Аделаида Слизерин. Все записи, подтверждающие наше родство, находятся в моей кабинете в Замке.

P.P.S. Хеймерик — это имя главного домовика, который служит роду Слизерина. Он тоже находится в Замке.

Прочитав письмо, я впал в ступор. Голова гудела от обилия новой информации, напрочь отказываясь ее воспринимать.

— Это… — начал я, но мысли не желали облачаться в хоть какие-то предложения. Прокашлявшись и протерев глаза, я продолжил: — Речь о нашей Венере?

Более идиотского вопроса найти было нельзя. Я подозревал, что Венера могла быть мне не родной сестрой, слишком мы были разные, но никогда не спрашивал об этом родителей, попросту не считал это нужным.

— Как это может быть? Я, конечно, подозревал, что она не ваша дочь, но была война. Многие дети становились сиротами. Я думал, что она одна из таких детей, — произнес я в надежде, что родители это подтвердят, а письмо и все эти странности не имеют к Венере Крам никакого отношения.

— Нет, боюсь, что все это правда. В любом магическом документе, в котором указано имя Венеры, она записана, как Венера Слизерин. Пришлось заплатить много денег, чтобы в министерстве на это закрыли глаза и не афишировали. Хорошо, что в Гринготтсе гоблинам абсолютно безразлично, кто открывает сейф, будь это хоть сам Темный лорд! — ответил отец, наливая себе в бокал огневиски и устало опускаясь в кресло. Привычным жестом он потер двумя пальцами переносицу. Он так всегда делал, когда пытался собраться с мыслями.

— Гринготтс? А при чем тут гоблинский банк? Сомневаюсь, что Слизерин там обменивал и хранил галлеоны, — фыркнул я, опускаясь на диван, упираясь локтями в колени и тоже устало потирая лицо. Постепенно все становилось понятно.

— Так, значит, магия Венеры наследственная. Боюсь представить, каким был сам Слизерин. Но, насколько я знаю, Слизерин тоже был змееустом. А также превосходно владел легилименцией. Так что нам стоит ожидать еще не один сюрприз от мисс Слизерин. — горько усмехнувшись, я посмотрел на родителей. — Но ведь она не планирует поступать в Хогвартс. Когда вы ей собираетесь все рассказать?

Родители переглянулись, явно не решаясь, говорить ли мне об этом или нет.

— Видишь ли, мы не собираемся пока ничего говорить… — начала мать, но я бесцеремонно ее остановил.

— Какую клятву вы дали?

— Тебе не нужно об этом думать, милый, — мать нервничала, явно не желая делиться со мной всеми подробностями.

— Какую. Клятву?

— Ой, да катись она все гиппогрифу под хвост, Виолетта, уже поздно что-то скрывать. Мы поклялись, что будем защищать Венеру, любить как родную дочь. И что про ее настоящее имя, дом, род не расскажем, пока она не станет достаточно взрослой. А также никогда никому не рассказывать и не с кем не обсуждать события этой ночи, кроме как друг с другом, — выдал отец. Было очевидно, что слова клятвы он помнит очень хорошо до сих пор.

— Достаточно взрослой? Это после того, как сестре исполнится семнадцать? — вопросительно глянув на родителей, спросил я. И, дождавшись кивка, продолжил: — А не боитесь, что она вам этого не простит потом? И как вы собираетесь скрывать это в школе? На зачислении все уже будет понятно, когда директор будет оглашать список учеников. Более того, на доске в главном зале будут висеть списки студентов, ее имя тоже будет там. Так как это магический документ, будет указана настоящая фамилия.

— Верно, и в таком случае нам ничего не придется ей рассказывать. А когда вы вернетесь на новогодних каникулах домой, то она уже успокоится и не будет это воспринимать так остро! — произнесла мать, скрестив руки на груди.

Я был в шоке. Да они абсолютно не знали свою дочь. Или, правильнее будет сказать. ту, к которой относились все это время, как к родной дочери. Боюсь, Венера камня на камне вокруг не оставит, когда все узнает, тем более в школе. При большом скоплении незнакомых людей. Это будет удар, и вряд ли она такое простит родителям.

— Мне кажется, что она должна узнать все от род… От вас. Иначе вы потеряете ее доверие.

И, поднявшись с дивана, я направился к выходу. Слишком много нового я сегодня узнал, нужно все обдумать.

— Виктор! — уже у дверей окликнул меня отец. — Помни о своей клятве.

Только кивнув на это, я вышел и направился широкими шагами в свою комнату. Этот день был слишком тяжелым, сон пришёл очень быстро.