Сожительница

Глава 9

То были сумасшедшие дни, на Оксану, словно с горы  обрушилась снежная лавина дел. Лавина, может быть, была на самом деле и не такая уж и большая, но Оксана  по причине отсутствия опыта с большим трудом справлялась с нею.  Она помнила, как без особых усилий все делал Ягодов; если у него о времени хватало на все, то у нее – ни на что. Она приходила домой обессилившая и сразу же падала в кровать. Зато спала невероятно крепко и без снов, которые одолевали ее все последнее время. А  потому просыпалась бодрой и отдохнувшей.

Правда, через несколько дней  она вдруг к большой своей радости обнаружила, что втянулась в новый ритм и не только уже не так устает, но даже в ее рабочем графике начинают появляться пока правда небольшие окна, вернее форточки.  Постепенно  она начинала постигать важнейшую мысль: чтобы управлять эффективно, нужно знать и использовать определенные приемы и технологии.  И тогда это беспорядочное броуновское движение дел, которое приводило ее в отчаяние, вдруг приобретало системность, с которой вполне можно было справиться.  Оксана даже нашла время, чтобы попытаться проанализировать и понять, как долго она будет осваиваться в своем новом качестве. Результат анализа настроили ее на оптимистический лад, по ее прикидкам этот срок займет всего два-три месяца. И затем она станет выполнять свою работу, конечно, не как Ягодов, но  вполне квалифицированно. А там, кто знает, через годик другой,  может, превзойдет и его. Она чувствует в себе большие силы.

 Все это время ежедневно, едва придя на работу, Оксана справлялась у коллег о здоровье Ягодова и о том, можно ли его навестить? Почему-то им это было уже известно. Каким образом, Оксана предпочитала не спрашивать, но почти на сто процентов была уверенна, что их информирует его жена. А вот ей она ни разу не соизволила позвонить. Впрочем, это обстоятельство ее не слишком удивляла, она знала, что Татьяна никогда ее не любила. И  Оксана не могла ее за это осуждать, так как хорошо понимала, что у нее есть на то веские основания. Ягодов всегда отдавал предпочтение своей ученице, а не своей жене. И, насколько могла Оксана судить, особенно скрывать этот факт перед своей супругой не считал необходимым.

Новость ей принесла Велесова. Она взяла на себя роль посредника между Оксаной и коллективом кафедры. И Оксана признавала, что в немалой степени благодаря Лизе, ей удавалось избегать самых острых конфликтов. Она отлично знала, что далеко не все хотят работать под ее началом. И это несмотря на то, что она старалась делать все  возможное, чтобы  создать для всех максимально комфортный режим. Разумеется, не в ущерб общему делу.

Велесова зашла в кабинет, плотно прикрыла дверь. И Оксана сразу поняла, что услышит сейчас нечто важное. 

- Вчера мы были  у него,  – тихо, почти шепотом произнесла Велесова, хотя в кабинете больше никого не было, а звукоизоляция в нем была замечательная – в свое время Ягодов постарался.

У Оксаны учащенно забилось сердце.

- Как Борис Петрович?

-  Борис Петрович не важно.  Ты его не узнаешь, был молодой мужик, а теперь – старик. Представляешь, у Ягодова руки трясутся. Никогда не предполагала, что увижу нечто подобное. Скорей уж встречу инопланетянина.  

 Оксана попыталась, но не смогла представить эту картину. Лиза права, это, в самом деле, звучит невероятно.

- Но почему вы пошли без меня? И даже мне ничего не сказали. Я бы ему фруктов послала.

- Фруктов у него, как на рынке. Только он ничего не ест. Он очень похудел. А не сказали потому, что Татьяна так потребовала. Она тебя в больнице видеть не хочет.

- Что же делать? Я должна к нему попасть.

- Он тоже хочет, чтобы ты пришла. И когда мы уходили, шепнул мне, чтобы я тебе передала: он просит прийти тебя сегодня в два часа.

- Почему в два?

- Потому что Татьяны в это время не будет. 

- Я непременно поеду.

Велесова ничего не ответила, зато как-то странно взглянула на Оксану.

- Говори, я вижу, ты что-то еще хочешь сказать, - потребовала Оксана.

- Я сразу это почувствовала, а после больнице уже знаю точно: ему не выкарабкаться. Ты должна готовиться к этому. А  в ожидании его окончательного ухода из университета, все точат на тебя ножи.

Оксана нахмурилась. Эта тема была ей не только неприятна, но она считала ее совершенно несвоевременной и неуместной. Сейчас надо думать о выздоровлении Ягодова.

- Я учту твое предостережение.

У Велесовой была одна прекрасная черта, она всегда чувствовала, когда следует уйти.  И сейчас она догадалась, что наступил именно такой момент, когда Оксана надо оставить одну. А если точнее, наедине  с  собой.

Оксана ехала в больницу, чувствуя, как учащенно колотится сердце. Почему-то ей было страшно, хотя она сама не очень ясно понимала, чего же боится. Даже когда она приняла решение о разводе с мужем, то не испытывала таких сильных чувств. Скорей облегчение оттого, что, наконец, решилась на поступок, совершить который давно настойчиво требовала от нее жизнь.  А тут все было иначе, она чувствовала по отношению к Ягодову  большую вину. И не только за то, что не открыла ему дверь, а за то, что не смогла ответить на его чувства. Она догадывалась, хотя  и боялась того, что  ее догадка подтвердится при личной встречи с ним, что его болезнь вызвана полным крушением для него всех надежд. Когда человеку столько лет,  он часто концентрируются на чем-то одном. И таким одним и была для него она. И ее отказ подкосил его могучий организм, как растение коса,  прямо под корень.

Ее впустили в больному беспрепятственно, лишь попросили надеть халат. Она подошла к палате, несколько секунд стояла неподвижно, как прыгун с трамплина, готовясь к полету. Затем постучала.

Елизавета сказала, что жены Ягодова не будет в палате, но именно она и открыла дверь. И сразу же обожгла ее неприязненным взглядом.

- Вам тут делать нечего,  - злобно прошипела она.  - Уходите.

- Кто пришел? – послышался такой знакомый и вместе с тем какой-то совсем другой надломленный  голос Ягодова.

- Это врач, - соврала Татьяна.

Но Ягодов, всегда обладавший могучей интуиции, пресек обман. 

- Я знаю, это не врач, это Оксана Леонидовна. Пропусти ее.

- Ни за что! – отрезала Татьяна.

- Пусти, а сама выйди.  Иначе я встану. Ты меня знаешь.

По-видимому,  Татьяна знала своего мужа, потому что снова пронзила, как стилетом, Оксану взглядом и вышла.

Оксана приблизилась к постели. Это был Ягодов, но это был другой, не ее Ягодов. От цветущего мужчины почти ничего не осталось. До болезни он был довольно полным, сейчас же на кровати лежал худой человек с очень бледным с валившими щеками лицом. Оксана несколько секунд просто не могла отвести от него глаз. Она готовилась к худшему. Но все же не к таким разительным изменениям. Невольно она вспомнила прогноз Велесовой о том, что  Ягодов не жилец. Теперь она видела сама, что Елизавета близка к истине.  Как она должна вести себя в такой ситуации?

- Налюбовалась? – услышала она голос Ягодова. – Я вчера потребовал у супруги, чтобы она принесла мне зеркало. Хотелось посмотреть, каким буду лежать в гробу.

- Борис Петрович!

- Тебе ложь не к лицу. – Ягодов нашел ее руку, накрыл своей ладонью. – Всем к лицу, а тебе нет.  Я вот всю жизнь лгал  и не чувствовал никакого дискомфорта. Наоборот, только удобство, столько проблем с помощью лжи удавалось решить. Может, поэтому и валяюсь разбитый здесь сейчас. А вот ты из той редкой породы, которым ложь противопоказана, как диабетикам сахар. Наверное, это очень трудно так жить?

- Трудно, - сознавалась Оксана. – Но мне, в самом деле, легче сказать правду, чем солгать. Когда я пытаюсь это сделать, что-то все противится этому во мне.

- В этом-то твоя и привлекательность. Твоя правдивость меня всегда ужасно возбуждала. Ты бы не стала имитировать о****м, как моя супруженция.  Она у меня фригидна, только тщательно это скрывает. В постели такая артистка. Жаль, что за эту роль не присваивают звание. Впрочем, все это навеки потеряло  для меня значение.  Да и причем, тут эта дура.  Я все это время, что тут лежу, думаю только о тебе. Знаешь, сколько лет я тебя люблю?

- Примерно знаю.

 Ягодов посмотрел на нее, затем отвернулся.

- Я не думал, что так все кончится. По большому счету мне не отказала ни одна женщина. Так, были мелкие неудачи. Да и то в основном в молодости. Вот что значит возраст.

- Борис Петрович, поверьте, возраст тут ни причем.

- Да, знаю, знаю, ты у нас принципиальная. Все делаешь только по большой любви.

- Не совсем так. Но по-возможности стараюсь. Если я бы вам уступила, то наши отношения были бы настояны на одной лжи. Я бы долго все равно не выдержала.

- Да, ты верно все рассудила. И верно поступила, что не пустила меня к себе. Есть ситуации, когда надо проявлять твердость. Нет, не твердость, этого мало, безжалостность. Я  сам много раз так поступал. Людей не жалел. Не потому что был жесток, а потому что понимал: либо он, либо я. А почему он, а не я? Мы оба равны. Пусть побеждает сильнейший. Разве не так? 

- Не знаю, - не уверенно произнесла Оксана. – Сильнейший далеко  не всегда прав.

- А разве сила – это не есть главная правота. Что проку в истине или в  справедливости, если их отстаивает слабак.  Он все равно ничего не добьется, только все испоганит. Он, как собака на сене, ни себе, ни людям. Если что и пробивает дорогу в жизни, то только напор. Я это рано постиг, вот и пер, как танк. А теперь все, конец пути.

- Это остановка.

- Какая к черту остановка, я уже вставать не могу. Мотор не фурычет. Моя песенка спета. Меня моя жизнь уже не волнует. Я о тебе думаю. Не успел я тебя прочно утвердить. Надо было раньше это делать, чтобы одни бы привыкли, а другие бы смирились. Как только глаза навсегда закрою, они тебя сковырнут. Всех моих людей уберут. А ты первая кандидатка.

- Не думайте об этом. Что будет, то и будет.

- Да я только об этом  и думаю. Это последнее, что я могу сделать для тебя. Но мне не дают даже звонить.  Моя дура, Танька, отказывается дать мне телефон. У тебя с собой мобильник?

- Да.

- Дай мне его до завтра,  я сделаю пару звоночков. Хотя вряд ли они помогут. Я влиятелен живой, а когда стану мертвым, мое влияние тут же испарится, как дым.

Ягодов замолчал, и по его виду Оксана поняла, что он утомился.

- Я пойду, Борис Петрович. Вам надо отдохнуть.

Ягодов не без усилия повернул голову в ее сторону.

- Я прошу тебя, приходи завтра. И все оставшиеся дни. Это совсем недолго, я чувствую, что скоро умру.  – Он вдруг попытался приподняться. – Ты и не представляешь, как я не хочу ее видеть. Мне так хочется, чтобы туда меня проводила бы ты, а не она.

Ягодов откинулся на подушку. Он исчерпал все силы для продолжения разговора.

Хотя он не спал, но Оксана постаралась ступать как можно тише. Она вышла в коридор и тут же наткнулась на Татьяну. Та явно ее поджидала, как охотник дичь.  

Татьяна довольно больно схватила ее за руку.

- Зачем ты пришла? – прошипела она. Не только голос¸ но и она вся вдруг напомнила Оксане змею. Причем, сходство было столь разительным, что к ней невольно пришла мысль, что в предыдущей жизни жена Ягодова была пресмыкающей. Впрочем, и в этой она ею и осталась.

- Он мой учитель, - сказала Оксана.  

- Учитель. Ишь ты. И только?

- И только. –  Оксана сильно сомневалась, следовала бы продолжать разговор, но просто так уйти она не могла, что-то останавливало ее.

- Ты ничего не получишь. И не надейся.

- О чем ты говоришь? – даже не поняла в первое мгновение Оксана.

- Ах, вот как! В дурочку играешь, надеешься меня облапошить.  Вот что   тебе достанется. -  Татьяна показала кукиш.

Только после этого красноречивого жеста Оксана поняла, что Татьяна говорит о наследстве.

- Я не претендую на имущество  Бориса Петровича. А потому успокойтесь. Даже если он что-то мне завещает, я все отдам вам. Так что не расстраивайтесь.

Внезапно что-то случилось с Татьяной, она вся переменилась.

- Это правда? – совсем другим тоном, почти ласково спросила она.

- Можете не сомневаться. Вы меня знаете, я не обманываю.

Татьяна кивнула головой. Она это знала. И потому почти мгновенно успокоилась.

- Только у меня есть одно условие, - произнесла Оксана.

Татьяна встрепенулась. В ее глазах снова загорелась тревога, смешанная с ненавистью.

- Что за условие?

- Пока  Борис Петрович будет лежать в больнице, вы не будете мешать моим посещениям. А я намерена это делать часто.

- Это ваше условие? И все? – словно не веря, спросила Татьяна.

- Да, только это.  Больше ничего.

Вздох облегчения вырвался из груди жены Ягодова.

- Пожалуйста, приходите сколько хотите. Мне только легче. Вы даже не представляете, как я устала быть сиделкой.

Кажется, она собиралась поведать Оксане про свою усталость и другие невзгоды, вызванные болезнью мужа, но Оксана вовсе не собиралась слушать ее жалобы. Эта тема ее интересовала не больше, чем прогноз погоды на Марсе.  

- Я понимаю и сочувствую вам, на вас выпала тяжелая доля. Но извините меня, мне надо срочно возвращаться на работу. Я приду завтра, если вы не возражаете.

Татьяна не возражала, по ее виду Оксана поняла, что ей абсолютно все равно. Ее мысли вообще были заняты чем-то совсем другим.  И Оксана была почти уверенна, что она подсчитывает имущество, которое ей может совсем скоро достаться.

Не прощаясь, Оксана поспешно покинула ее.