Сожительница

Глава 7

Впервые в жизни ей было страшно переступать порог кафедры, она слишком боялась услышать неприятную весть. Всю дорогу ее донимали дурные предчувствия. Она пыталась отвлечься от них, достали книгу, но не поняла ни строчки из прочитанного. Все ее мысли были  о другом.

Она сразу же поняла, что случилось то, чего она опасалась более всего. На лицах сотрудников царила растерянность, у всех были какие-то отрешенные несчастные лица, как будто их всех одинаково загримировали.

- Что случилось? - спросила Оксана и без ответа, зная ответ.

- У Бориса Петровича вчера случился обширный инфаркт. Сейчас он в больнице.

Оксана села на стул. Она глядела в пол, так как у нее не доставало решимости поднять голову. Ей казалось, что все смотрят на нее, зная, кто виновник этого несчастья.

«Знают ли они о том, что произошло вчера вечером?», как молот по наковальне стучала в голове одна и та же мысль.  

Она почувствовала, как кто-то дотронулся до ее плеча. Она подняла голову и увидела одного из своих коллег.

- Вас просил зайти к себе ректор, как только вы появитесь, - сказал он.

Оксана поспешно вышла из комнаты и направилась к кабинету ректора. Она не так часто здесь бывала, так как все дела, связанные с кафедрой  единолично решал Ягодов.

Чеботарев встретил ее сдержанно, ей даже показалось враждебно. Впрочем, это она отнесла к своей мнительности. После того, как она узнала новость об Ягодове, ей стало казаться, что все прямо или косвенно винят ее в случившимся.

- Вам уже известно об этом печальном событии, - проговорил ректор. – Мы звонили в больницу, и лечащий врач нас проинформировал, что положение весьма тяжелое. При самом благоприятном исходе месяца два Борис Петрович проболеет. Он выразил свое пожелание, чтобы  на это время его обязанности были бы возложены на вас. У нас нет причин  не удовлетворить его просьбу. Поэтому приказ уже подготовлен, вы назначаетесь исполняющей обязанности руководителя вашей кафедры. В канцелярии ознакомьтесь с ним и распишитесь. Желаю успехов. 

Однако интонация, с какой были произнесены эти слова,  вовсе не свидетельствовали об искренности их произносившего. В лучшем случае она была нейтральной. И Оксана поняла не высказанное ей послание: хотя мы тебя и назначаем на эту должность, особых иллюзий не пытай, это делается исключительно по просьбе твоего покровителя. А вот когда его не будет, тогда и состоится настоящее решение.

Оксана поблагодарила за оказанное доверие и вышла из кабинета. При этом она постаралась, чтобы интонации ее голоса звучали абсолютно нейтрально.

Но, выйдя из кабинета ректора,  она тут же направилась в туалет, заперлась в кабинку и, наконец, дала воля слезам. Она и сама точно не понимала, почему плакала. Заговорила ли в ней совесть из-за того, что она отказалась открыть дверь, когда Ягодову стало плохо,  – больше сомневаться в этом не приходилось, или ей было жалко этого еще совсем недавно здорового и сильного  мужчину, или причина ее слез заключалась в чем-то еще, в чем она старалась не признаваться даже себе. И все же в глубине души Оксана понимала, что она оплакивает свою неустроенную судьбу, судьбу средних лет  женщины, уставшей решать навалившиеся на нее проблемы.   

Но такое расслабление Оксана позволила себе только на десять минут. Она посмотрела на часы, вышла из кабинки, подошла к зеркалу. Из кармана  достала платок, вытерла им оставленные слезами влажные дорожки на щеках. Пожалела, что нет с собой косметики, надо бы подвести тушью глаза. Пора было идти руководить кафедрой.