Сожительница

Глава 6

Оксана ехала домой и думала о том, что мир в очередной раз сошел с ума. Сами идеи Олега ее не слишком поразили и почти не вызвали интереса. Он и не представляет, как на самом деле все это банально звучит. Ему кажется, что он карабкается вверх по какой-то новой неосвоенной дороге. А на самом деле, повторяет давно проложенный путь, который, как это уже не раз случалось  прямехонько ведет в тупик. И таким, как Олег, нужно обязательно  в него попасть, чтобы начать что-то понимать. А она даже не может его осуждать, так как сама прошла через все это, и понимает, что для некоторых людей это неизбежное испытание. Иначе им будет еще хуже. Их до конца жизни не будет покидать ощущение, что они так и не пошли по верной дороге.

Примерно на двадцать третьем году жизни Оксана  совершенно неожиданно почувствовала глубокий духовный кризис. Причем, все у нее было просто замечательно, любимый муж, недавно родившийся ребенок, в котором они оба души не чаяли, ей нравилась ее работа, обещавшая интересные перспективы. И вот на этом розовом фоне, она ощутила себя глубоко несчастной, не знающей,  куда и зачем идти.

Тогда она твердо решила, не посвящать никого в свои проблемы и выбираться из них самостоятельно. И в первую очередь она попыталась разобраться, с чем связано ее душевное состояние? И быстро поняла, что это был настоящий идейный кризис; все во что она верила до недавнего времени, неожиданно потеряло всю свою ценность. А взамен она оказалась перед засушливой пустыней, где, куда ни взгляд кинь, возвышаются сплошные барханы. И больше ничего, нет даже капли живительной влаги.

Именно в это время она предприняла беспрецедентный шаг, она решила изучить, если не все, но большинство идейных  течений в мире, которые выработало за время своего существования человечество. И взять на вооружение то, что покажется ей самым подходящим для нее, что избавит от душевных терзаний.                              

Так как Оксана привыкла все делать очень добросовестно, на  знакомство с этим наследием у нее ушло  довольного много времени. И прежде всего воочию убедилась, какой невежественной была до сих пор. Приобретенные знания сильно пополнили багаж ее эрудиции, она поняла глубокую верность старого изречения: все новое – это хорошо позабытое старое. И еще поняла, как много людей, живших до нее,  шли по тому же, что и она, пути. Но вот той путеводной идеи, которая способна вывести ее из духовного кризиса, она так и не обнаружила, ни в одну из них она не смогла до конца поверить. Она мучалась от своего скептицизма, но ничего сделать с собой была не в состоянии.  Она не верила - и все! Ее отчаяние усиливалось, даже муж стал замечать, что она как-то изменилась, стала нервной, невыдержанной. И  сделал чисто мужской вывод, что такое ее поведение вызвано не полной сексуальной удовлетворенностью. Однажды он предложил ей поговорить на эту тему предельно искренне. Оксана испугалась,  что он проник в ее тайну, но когда услышала,  о чем предполагается разговор,  почувствовала облегчение. Как раз в этой сфере в тот момент она не испытывала никаких проблем; в тот период она вообще мало думала о сексе.  Но пришлось притворяться, поддакивать. Кончилось это тем, что они занялись любовью и некоторое время муж при первой же возможности предлагал ей близость. Оксана же, дабы не разоблачить себя, соглашалась.   

Оксана до сих пор не знает, способствовала ли повышенная сексуальная активность  преодолению  ее душевного кризиса, но он вдруг исчез, рассосался, как шишка, сам собой.  Это была радостная неожиданность, хотя она и не понимала, почему это случилось. Все чем-то напоминало летний дождь, который приходит непонятно откуда и уходит неизвестно куда.   

Хотя Оксана так и не нашла стержневую для себя мысль,  но смутно осознавала, что ее поиски оказались вовсе не напрасными. У нее возникло стойкое убеждение, что все выработанные человеческим интеллектом идеи по большому счету никуда не ведут, если не считать многочисленных тупиков. Это только вначале кажется, что они наконец-то выводят на огромный  оперативный простор, открывают необозримые горизонты. Но затем всякий раз оказывается, что рано или поздно вышедший в путь приходит в точку, из которой в него отправился.  И все затраченные титанические   усилия оказываются напрасными, ибо на самом деле мы движемся ни вперед, ни вверх, а по бесконечному кругу, где есть и падения и взлеты, но из него нет выхода. .  

Именно этот вывод стал для Оксаны настоящим потрясением. И ей понадобилось некоторое время, дабы сжиться  с ним,  не превращать его в трагедию. Потом она так привыкла жить под его знаком,  что перестала на это  обращать внимания; сделанные выводы не мешали ей чувствовать себя комфортно и уверенно. И лишь иногда в какие-то моменты спонтанно возникала сумятицу в душе. Но она уже закалила себя и потому быстро справлялась с этой атакой. 

И сейчас, размышляя  над словами Олега, ей становилось грустно от бессмысленности всего того, что он делает и намерен делать. Разумеется, это его право начать свои поиски истины,  но вот с чем она никак не может согласиться, так это с тем, как легко и беззаботно приносит он в жертву своих близких.  Она, когда оказалась в сходной ситуации, не только не пожертвовала семьей, но  сделала все от себя зависящее, чтобы никто ничего бы не узнал.  Это было очень нелегко, ее постоянно посещало искушение поделиться со всем мужем; тогда у них были еще очень доверительные отношения. Но она знала, что это лишь осложнит их жизнь, внесет в нее новые опасные элементы, которые вполне способны стать лопатами для рытья могилы  их совместного проживания.  В Оксане  жило убеждение, что ее долг сделать все от себя зависящее для  сохранности их семейного очага, а то, что творится у нее, Оксаны, внутри, никак не должно ни на что влиять. А вот Олег, к сожалению, пребывают прямо в противоположном убеждении, что, не идя на компромиссы, он лишь отстаивает еще большую кристальную  чистоту своих убеждений. А на самом деле проявляет только  слепоту и упрямство. И самое печальное  в том, что ей никак его не переубедить, все ее аргументы не имеют для него ровным счетом никакого значения. Он воспринимает их лишь как проявление ее консерватизма, а если говорить своими словами - умственной ограниченности. Когда-нибудь он поймет ее правоту, но к тому времени все будет уже уничтожено без шансов на восстановление.

Два следующих дня Оксана ждала неприятных известий со всех фронтов: и от дочери, и от Ягодова. Но Наташа не подавала о себе никаких известий, а Ягодов держался с ней строго, почти официально. Впрочем, может быть, это происходило потому, что  общались они мало и только на людях, Оксана старалась без надобности не заходить к нему в кабинет, а он ее туда и не приглашал. У нее вообще возникло ощущение, что он был чем-то поглощен, потому что приходил на кафедру сосредоточенный, иногда даже злой. А все знали, каким колючим он мог быть в те моменты, когда его навещало плохое настроение; ходили слухи, что в свое время он даже кое-кого довел своим обращением до инфаркта. Впрочем, насколько они соответствовали действительности, никто на кафедре, включая Оксану, точно не знал. Да и можно ли точно определить, по какой причине у человека случился сердечный приступ? 

Оксана даже немного успокоилась, у нее возникла слабая надежда, что все обойдется, что гроза пройдет стороной. Олег и Наташа как-то замирятся, а Ягодов не станет ее преследовать. Она сама слабо верила в такую перспективу, но ей так хотелось спокойствия. За последний год она устала от налетевшего на нее вала проблем. За время своего супружества она отвыкла от них, надо отдать должное мужу, он старался делать все, что мог, чтобы ей жилось бы легко и безмятежно. Поступал так он  и тогда, когда они жили, экономя буквально каждый грош, и тогда, когда он стал хорошо зарабатывать. Но эти деньги в конечном итоге и загасили их семейный очаг, его потянуло  на сладкую жизнь, захотелось вкусить все ее доступные лакомства. А оскомина появилась у нее. Да еще такая, что больше терпеть она ее не захотела. Впрочем, все это было делами давно минувших лет, а сейчас она не могла отделаться от навязчивого ощущения, что после недолго продолжавшегося штиля в ее жизни  снова наступает период ураганов. И как-то миновать его, нет никаких возможностей.

И это заключение подтвердилось быстро. Едва она пришла на работу, как тут же из кабинета показался  Ягодов. И по его виду Оксана поняла, что  он ждал ее появления.

- Оксана Леонидовна, зайдите ко мне,  - пригласил он.

Она вдруг почувствовала, как что-то неприятно завибрировала у нее внизу живота. Но она постаралась скрыть свое смятение и с невозмутимым видом войти в кабинет. Какой сюрприз на этот раз готовит ей Ягодов?

- Ты замечательно выглядишь, прямо хорошеешь на глазах,  - вдруг встретил ее комплиментом в своих владениях Ягодов.

Но Оксану эти слова отнюдь не обрадовали. Он и раньше периодически отвешивал ей комплименты, но сегодня она была уверенна, что это он делает с определенным смыслом, а вовсе не потому,  что восхищен ее цветущим видом.

- Спасибо, Борис Петрович.

- Мне то за что спасибо. Это тебе спасибо, что ты такая у нас красивая. А женская красота дает мужчине новый смысл существования. Ты понимаешь, о чем я?

- Думаю, что да.

- А я хочу, чтобы ты не думала, а точно знала. – Обычно Ягодов разговаривал с ней сидя за своим столом, но на этот раз он отошел от традиции, он стоял на некотором удалении от нее и не пытался преодолеть это расстояние. Зато его взгляд  словно бы приклеился к ее лицу и фигуре.  – Настало время нам обо всем поговорить. Я приду к тебе сегодня вечером. В семь часов. Пока все. Можешь идти.

Он даже не спросил, а готова ли она  его принять в это время. А вдруг у нее  срочные дела. Или свидание. Но, кажется, такие мелочи его совсем не интересуют, он не сомневается, что  она  его буду ждать в указанный им час. А если взять и уйти, даже не предупредив его? Но Оксана знала, что никогда так не поступит. О чем бы не был их разговор, она останется дома.     

Весь оставшийся день она думала о предстоящем визите. И уже почти не сомневалась, что ничем хорошим он не завершится. Оба к этому дню двигались на протяжении многих лет, но двигались по разному, каждый по своей траектории, со своими мыслями, чувствами, представлениями.  И пришли  они к финишу совершенно разными. По большому счету Оксана всегда подсознательно ощущала, что они не совместимы друг с другом. Да, она его ученица, а он ее учитель, сделавший для нее очень много. Не будь его, она бы никогда не стала   доктором наук, а так бы и осталась навсегда рядовым преподавателем, каких много. Это он почти насильно заставил ее работать, он больше верил в нее, чем она в саму себя. Для Оксаны до сих пор остается загадкой, как он сумел разглядеть в ней талант; сама-то она долго сомневалась в его существовании. Или, если быть точнее, не решилась признаться себе в том, что он существует.  Она была так неуверенна в себе,  что едва не ушла из университета. И если бы не  Ягодов, который своим волевым решением запретил ей делать это, так бы и поступила. Пожалуй, это был едва ли не единственный из многих случаев проявлений его знаменитого авторитаризма,  за который  она была ему благодарна.

Да, их многое связывает,  но и что-то разделяет, причем, это что-то настолько существенное, что она никогда не сумеет преодолеть разделяющее их расстояние. Но почему при его уме он не понимает этого. А может, просто не желает обращать внимания на такое с его точки зрения второстепенное обстоятельство. Ведь на первом месте всегда у него он сам. И больше никто.

После работы  Оксана зашла в универсам. Купила продуктов и бутылку любимого коньяка  Ягодова «Хенесси», хотя он сразу же пробил огромную дыру в ее бюджете. Но она сейчас об этом почти не думала, ее не оставляло ощущение, что она плохо осознает свои поступки, находится под каким-то странным гипнозом. Только бы он рассеялся по время их встречи.

До его прихода оставалось еще не меньше часа.  Оксана приступила к подготовке встречи. Накрыла стол, в центре которого, словно победное знамя,  водрузила купленную бутылку. Затем  села на стул и покорно стала ждать, когда раздастся звонок. Она сама себе напоминала школьницу, которая в ожидании появления  учителя перебирает проступки, за которые может быть наказана. Но что же делать, если это ее объективное состояние, когда она имеет дело с Ягодовым.   С этим можно только смириться. Но если он полагает, что сможет оказать на нее психологическое давление, то глубоко заблуждается. Слава богу, она знает себя, и с ней уже не раз случалось такое; в самый критический момент словно бы какая-то пружина внезапно распрямляется внутри нее, и рождает мощный импульс  сопротивления. И еще никому в такие моменты не удалось ее победить. Именно с этим своим свойством она и связывает все надежды. 

И все же когда прозвучал резкий звонок, она вздрогнула. Сердце сперва учащено забилось, а затем провалилась куда-то вниз. А когда она направилась открывать дверь, то в добавок почувствовала, как слабеют ноги.

Ягодов был при полном параде. Оксана невольно подумала, что в таком виде обычно приходят делать предложение.  Из расстегнутого плаща выглядывал костюм, украшенный яркой палитрой галстука. В руках он держал огромный букет. Невольно Оксана подумала о том, что его стоимость приближается к половине ее месячной зарплаты.

- Проходите, Борис Петрович, - пригласила Оксана.

 Ягодов вручил ей цветы.

- Это тебе.

- Спасибо. Сейчас поставлю в вазу.

Пока ее гость раздевался, она поставила букет в вазу. Несколько мгновений разглядывала его,  цветы она очень любила, но сегодня они совсем ее не радовали.

Между тем, Ягодов вел себя скорей не как гость, а хозяин. Без приглашения он сел за стол, а его рука потянулась к «Хенесси».

- Садись, Оксана. Выпьем для начала, тогда и разговор лучше пойдет.  

Ей ничего не оставалось делать, как подчиниться. На столе ее уже поджидала налитая Ягодовым рюмка.

- Давай выпьем за тебя, - провозгласил тост Ягодов. – Ты сиди, а я это сделаю стоя.

Он встал и по-гусарски одним глотком осушил рюмку. Что еще придумает он? с тоской подумала Оксана.

 Ягодов сел и посмотрел на нее.

- Сколько лет мы с тобой знакомы?

- В этом году исполняется двадцать,  Борис Петрович.

- Двадцать! – вдруг засмеялся Ягодов.  – Да это же настоящий юбилей. Я грешным делом и забыл. А ты молодец, что помнишь. Видишь, сколько лет мы  с тобой вместе отмотали.  Пять лет совместной работы равны одному году супружества. Ты так не думаешь?

- Мне так не кажется. Это совсем разные вещи.  

- А напрасно. Я долго таил в себе свои чувства. Но теперь я рад, что я могу тебе все сказать.

- Вы ешьте,  Борис Петрович, - поспешно проговорила Оксана.

Ягодов осмотрел стол.

- И хозяйка ты тоже замечательная. Я, между прочим, давно заметил, что на наших застольях самые вкусные пирожки – твои.

- Спасибо.

- Да что ты заладила, будто мы  с тобой на кафедре в окружении этих олухов. Слава богу, мы, наконец, одни и можем обо всем поговорить с предельной искренностью.

- Да, конечно, - согласилась Оксана.

- Мне – семьдесят, но я глубоко плевал на свой возраст. Я чувствую себя молодым.

- Вы действительно энергичней многих молодых.

- Вот видишь, и ты это понимаешь.  И  намерен жить еще много лет. И не просто  жить, а жить, как полноценный мужчина. Знаешь, какой я в постели? Орел!

Оксана неожиданно для себя почувствовала, как краснеет.  И дело заключалось вовсе не в его признании, а в  том, что эта сцена все больше вызывала у нее неловкость. Ничего ей так не хотелось, чтобы это странное застолье прекратилось  как можно скорей. А между тем  Ягодов в ожидании ответа смотрел на нее горящими, как юпитеры на стадионе, глазами. И она ощутила себя в опасности, он пришел сюда готовым ко всему. И может в любой момент наброситься на нее. И даже не может, а обязательно наброситься, это входит в составленную им  программу этого вечера. Дрожь прокатилась по ее телу. Что же ей делать?

- Я очень рада за вас, что вы сохраняете такой потенциал, - пробормотала Оксана.

Ягодов внезапно захохотал.

- Я и потенциал сохраняю и потенцию.  Видишь, какой я молодец. – Он вдруг оборвал свой смех. – Ты должна все знать о моих чувствах. Для меня это крайне серьезно. Я давно никого не любил так, как люблю тебя. А может быть, и вообще так никого не любил. Ты мое самое яркое и последнее чувство. – Он взял  Оксану за руку, она же не осмелилась отнять ее у него. – Пока ты была замужем, я молчал. Не потому что меня смущал твой брак, у меня полно было замужних баб. Но я хорошо изучил тебя, и я знал, что ты никогда не пойдешь на измену. Ты не тот человек. Не скрою, меня это жутко бесило, но я тщательно таил  свои чувства. Если бы я дал им волю, все бы пропало бесповоротно. Скажи, разве я не прав?  

- Да, это так, - согласилась  Оксана.

- Вот видишь! – торжествуя,  проговорил Ягодов. – Я все правильно рассчитал. Я много думал над нашим совместным будущим. Я знаю, тебе сейчас нелегко. Ты отказалась от всякой помощи мужа, а сейчас у тебя возникли проблемы с дочерью. Ее олух муж возомнил себя новым пророком.

«Откуда он про это знает?», - удивилась   Оксана.

- Впрочем, ничего удивительного в том нет, - продолжил Ягодов. – Сейчас вся молодежь свихнутая. Но я помогу твоей дочери выпутаться из этих дел. – Он придвинул свое лицо к ней. – Я богат, я по-настоящему богат. Мне помочь ей пару пустяков.

«Откуда у него может быть столько денег? То, что он не беден, это всем известно. Но богат? У него не такой уж большой оклад, Да и другие доходы не столь велики. Неужели это правда, и он берет взятки за прием в университет». Оксана почувствовала, как пробил ее холодный пот. О том, что руководство университета занимается таким промыслом, слухи ходили довольно настойчивые. Среди имен называлась и фамилия Ягодова. Но Оксане не хотелось в это верить. Она была твердо убеждена, что брать деньги за поступление в университет, занятие отвратительное и недостойное. К ней тоже периодически обращались с такими предложениями, но она с возмущением их отвергала.

Оксане хотелось задать Ягодову прямой вопрос, но она не решалась. Чтобы между ними не произошло, она не желает окончательного развенчивания своего кумира. Долгие годы   она уважала этого человека, хотя и видела многие его недостатки. Но одно дело недостатки без достоинств, и другое дело  недостатки на фоне очевидных больших достоинств.                

- Со мной у тебя не будет материальных забот, - проговорил  Ягодов. Он еще крепче сжал ее вспотевшую  ладонь. – Я знаю, что ты не корыстолюбива, мне чертовски нравится это в тебе. Но ведь нельзя все время  биться лбом о стенку с одной мыслью: где достать деньги? Поверь, это не жизнь. Да ты и сама знаешь. А после моей смерти все достанется тебе. Я завтра готов поменять завещание.

Дожила, меня покупают, мелькнула мысль.

- Борис Петрович, давайте не будем о завещании. Вспомните, что у вас есть жена. Она моложен вас на двадцать пять лет. Не понимаю, чем она вас не устраивает?

- Ты про Таньку. -   Ягодов махнул свободной рукой. – Да надоела мне эта дуреха. Трахнешь ее, а потом сразу хочется выпихнуть из квартиры. О чем с ней разговаривать? Об ее нарядах. У нас уже целых два шкафа ими  забиты и третий придется покупать. Ты за нее не волнуйся, дам ей хорошего отступного. Она из тех, кто быстро утешается. Год не пройдет, как кого-нибудь подцепит, как меня подцепила. Она подолом, знаешь, как лихо крутит. Этим меня и взяла. Да только такими вещами быстро насыщаешься. Мне другое нужно, мне ты нужна.

- Но зачем я вам? – Оксане впервые за весь разговор стало вдруг интересно.

Ягодов отпрянул от нее, потянулся за бутылкой. Как обычно, не спрашивая, налил ей, затем – себе.

- Это самый важный вопрос для меня. Столько баб в университете, молодых совсем. Хочешь, перечислю, сколько из них мне авансы дают. Хоть сейчас готовы со мной в койку.

- Не надо, я верю.

- Да, плевать мне на них! – вдруг непонятно почему  разозлился Ягодов. – Ни  в одной из них нет того, чего есть в тебе.

- Но что во мне такого?

- Да черт его знает.  Ты не такая, как все – вот что в тебе такое. Они все словно бы из массовки, а ты всегда играешь только свою роль. Ты даже не представляешь, как это возбуждает мужиков. Думаешь, я один о тебе мечтаю, знаю точно, есть и другие. Но кто они, тебе ни за что не скажу.

Ничего подобного Оксана и не подозревала. Конечно, если Ягодов не врет. Вернее, если не заблуждается. Воистину, вечер откровений. Иногда это даже очень полезно.  Правда, в том случае, если все кончается благополучно. А в этом она как раз и не уверенна.

- Мне кажется, вы преувеличиваете мою неординарность. Я так себя не рассматриваю.

- А я рассматриваю. Я многих людей повидал. И если говорю, то знаю, что говорю. Ты просто еще себя до конца не проявила. И не проявишь, потому что тебе не дадут. Вся эта свора собак на тебя наброситься и разорвет в клочья. И ты не хуже меня понимаешь, что только я способен тебя защитить. Скажи, ведь так?

- Так, - согласилась Оксана. Она подумала, что в этом вопросе Ягодов близок к действительности. Но разве это что-то для нее меняет?

- Давай будем идти вместе. Меня еще хватит на десять лет. Зато эта десяточка будет самой счастливой и в моей жизни и в твоей. Я помогу тебе достичь всего, чего ты желаешь. И даже большего. Ты же знаешь мои связи, знаешь, что мой родной братец  большая шишка  в правительстве. Он многое может сделать, даже больше, чем я. 

Оксана молчала, она старалась смотреть мимо Ягодова. Тот же использовал паузу, чтобы выпить еще коньяка. Ей же это его занятие не нравилось, она знала, что алкоголь обычно прибавляет ему градус агрессивности. А в такой ситуации это опасно.

Ягодов поставил пустую рюмку на стол и снова приблизился к Оксане.  

- Что-то у нас не диалог, а монолог, - произнес он. – Я все говорю, а ты молчишь. Хочешь, чтобы я сказал главное? Изволь. Я делаю тебе официальное предложение стать моей женой.

Все, мысленно выдохнула из себя  Оксана, дальше отступать некуда. Ей придется отвечать ему по существу. Как же она не хочет об этом говорить.

Пока Оксана предавалась размышлением, она не заметила, как изменилась диспозиция.  Ягодов совсем близко придвинулся к ней. И внезапно она ощутила на своих губах горячие чужие губы, а его руки грубо обхватили ее талию.

- Пойдем, у меня нет сил больше терпеть.

Кровать находилась совсем близко, и Оксана понимала, что для сопротивления времени и пространства у нее совсем мало. Ягодов давно все задумал и от своего не отступит. А про его упорство ей слишком многое известно.

-  Борис Петрович, не надо, так себя не ведут, - попыталась она увещевать его.

Но на Ягодова никакие разумные аргументы уже не действовали, им владело лишь одно неутоленное животное желание.

До кровати оставались какие-то считанные сантиметры. И  Оксана вдруг почувствовала прилив ярости. Да что он себе позволяет, за кого ее принимает. Вложив в свои руки всю имеющуюся у нее на данный момент силу, она уперлась в грудь мужчины и  оттолкнула его.

Ягодов не ожидал такого отпора и отлетел почти к противоположной стене, опрокинув по дороге стул.

- Ты это что? – Он был настолько обескуражен, что даже был не в состоянии составить грамотную фразу. 

-  Борис Петрович, прошу вас, уходите. И давайте обо всем забудем. Так лучше и мне и вам. Это не тот способ, которым можно завоевать меня.

Но  Ягодов пребывал в таком состоянии, когда был глух к любым разумным аргументам. Он как-то по-бычьи, из подлобья  посмотрел на нее, а затем пошел в новое наступление.

Но  Оксана вдруг почувствовала спокойствие и уверенность, страх пропал. Скорей всего  эти спокойствие и уверенность были вызваны отчаянием, ее загнали в угол,  и с  этого момента  ее больше не волнуют последствия. Она теперь при любом раскладе будет стоять до конца.

-  Борис Петрович, остановитесь, я вам все равно не уступлю! – закричала она. -  Не доводите дело до драки.

Ягодов внезапно замер на месте, как будто натолкнулся на невидимый барьер.  И Оксана поняла, что он испытывает нерешительность.

Она попыталась воспользоваться благоприятным моментом.

-  Борис Петрович, умоляю вас, уходите. Это лучшее, что вы можете сейчас сделать. Вы и сами это не хуже меня понимаете.

Несколько мгновений Ягодов пребывал в нерешительности. Оксана напряженно наблюдала за ним. Он взглянул на нее, затем повернулся и побрел к двери. Взяв в руки плащ,  вышел.

Оксана испытала огромное облегчение.  Такого тяжелого испытания у нее давно уже не было. Она почувствовала, что у нее нет сил стоять, -  и  села на стул.

Внезапно до нее донеслись какие-то непонятные звуки.  Она прислушалась и узнала голос  Ягодова. Оксана подошла в двери и глянула в глазок. То, что она увидела, заставила ее оторопеть.

Ягодов сидел на лестничной площадке, раскачивался из стороны в сторону и кричал на весь дом:

- Люди, она меня выгнула из своей квартиры. Я посвятил ей всю жизнь, сделал для нее больше, чем отец, а она так со мной поступила. Пусть все знают об ее черной неблагодарности.

Крик Ягодова разносился по всему подъезду. И сразу несколько дверей отворились и из них вышли люди. Среди них соседка Екатерина Васильевна, пожилая, одинокая женщина, которая почему-то проявляла повышенный интерес к жизни Оксаны. Она стала расспрашивать Ягодова о том, почему он здесь оказался.

Ягодов совершенно не свойственным ему слезливым голосом  стал рассказывать ей, как его выгнала из квартиры Оксана. Внезапно он схватился за сердце и стал стонать.

Екатерина Васильевна забарабанила в дверь Оксаны.

 -  Оксана Леонидовна, Оксана, открой, твоему мужику плохо.

Рука Оксаны сама собой потянулась к замку, но, не дойдя до него, остановилась. Нет, если она это сделает, это будет означать, что Ягодов ее победил. Она слишком хорошо изучила этого человека  и почти уверенна, что с сердцем у него сейчас все в порядке. А это не что иное, как представление, рассчитанное на то, чтобы она сжалилась бы над несчастным стариком и снова впустила бы его в квартиру. Но она не поддастся на эту игру; то, что затеял Ягодов выходит за все рамки приличия. А в таких случаях она всегда ведет себя непреклонно.

Соседка снова забарабанила в дверь.

- Оксана, ты видишь, ему совсем плохо, он же сейчас умрет.

И как бы в подтверждение слов женщины, Ягодов громко застонал. А если ему, в самом деле, плохо, пронзило острой иглой ее мысль. Нет, он очень крепкий, крепче многих молодых, и отказ женщины в ответ на его домогательства не может вызвать у него такого приступа. Это игра, вернее, ее продолжение.

- Креста на тебе нет, ведь всю жизнь будешь себя корить, - кричала за дверью Екатерина Васильевна.

Ягодов в очередной раз  издал громкий звук, и соседка бросилась к нему.  Оксана видела в глазок, как склонилась она над ним.  Затем осуждающе посмотрела на дверь. Оксане показалось, что она что-то произнесла в ее адрес. И это явно был не комплимент.

Правильно ли она поступает, что не открывает дверь? Этот вопрос ее мучил с самого начала этой ужасной сцены. Если с ним что-то действительно случится, она не простит себе своего поведения до конца своих дней. Но если он ее обманывает, то он должен испить всю  чашу до дна. Он сам все сделал для этого.

Внезапно появилась бригада «Скорой помощи» с носилками. Пока продолжалось это громкое действо, кто-то вызвал врачей. Оксана наблюдала за тем, как врач измерил давление Ягодову, затем вколол ему укол. Его положили на носилки и унесли.

Оксана почувствовала облегчение. Действительно ли стало плохо Ягодову или это было притворством, в любом случае  на сегодня все закончилось. Оксана вытерла рукой пот со лба, прошла в комнату и без сил упала на ту самую кровать, на которую силой пытался уложить ее Ягодов.

На сердце  было неспокойно. Сомнения терзали  ее, как гиены падаль. Если с Ягодовым что-то случится, она будет корить себя всю жизнь. Только бы с ним ничего не произошло, и завтра они бы встретились, как ни в чем не бывало. Она согласна и простить, и забыть этот прискорбный эпизод. Она знает по себе, иногда люди полностью утрачивают контроль над собой. С ней тоже случалось такое.  Наверное, она не до конца понимает, что творится  в душе Ягодова, и если бы могла ощутить всю накопившуюся в ней боль, то была бы к нему гораздо снисходительней. Только бы все завершилось благополучно. Ради этого она готова даже помолиться, хотя никогда не любила этого делать.