Затерявшиеся во времени

Часть 1 (глава 9)

Глава девятая

На следующий день, в начале двенадцатого, когда Рауль занимался в кабинете делами с управляющим виноградниками, Анжела зашла в малую гостиную, чтобы поздороваться с Гийомом. Но, взглянув на него, растеряла слова приветствия и воскликнула:

- Что с вами? Вы заболели? Может быть, нужно пригласить врача?

Художник, стоявший возле мольберта с кистью в руках, словно и не покидал этого места, удивлённо вскинул на неё глаза, обведённые чёрными кругами усталости.

- Нет, я здоров, миледи. Не беспокойтесь обо мне, пожалуйста.

- Но вы ужасно выглядите! Краше только в гроб кладут…

- Наверное, это оттого, что я не спал ночь, - пожал плечами Гийом. - Когда я работаю, забываю и есть, и спать.

- Тогда немедленно прекратите работу, а я распоряжусь, чтобы вам принесли обед… или завтрак… я уж и не знаю, чем станет эта трапеза для человека, который забывает о еде и сне.

- Нет, умоляю вас, миледи, только не сейчас! - горячность, с которой прозвучала эта просьба, удивила Анжелу.

- Но почему? Вам нужен отдых, это очевидно!

- Нет-нет, со мной всё в порядке. Как раз сейчас у меня состояние, необходимое для того, чтобы портрет ожил… Я не знаю, как вам объяснить… - он задумался на минуту. - Усталость не ощущается, но в какие-то секунды сознание уплывает в другой мир, и там находится то, что необходимо для самых главных штрихов…

- А если вы умрёте с кистью в руках?..

- Значит, я умру счастливым… - слабо улыбнулся Гийом. - Но я не умру, миледи… Не сейчас… Время ещё не пришло… Не волнуйтесь, прошу вас. Я пообедаю в четыре часа, и успею немного отдохнуть до пяти, чтобы не смущать вас своим видом…

- И мне не удастся уговорить вас бросить работу?..

- Вы можете приказать, миледи, но тогда мне будет намного хуже…

- Выпейте хотя бы глоток вина, он освежит вас… - Анжела подошла к шкафчику и достала оттуда небольшой графин с золотистым хересом.

- Вино из ваших рук… - он поднял на неё усталые, больные глаза. - Нет, миледи, наверное, не стоит…

Анжела не поняла, что двигало ей в следующую секунду, словно какая-то сила заставила подойти к Гийому и провести ладонью по его небритой щеке. Он вздрогнул, как от удара, на мгновенье закрыл глаза, а потом осторожно, словно боясь спугнуть Анжелу, коснулся губами её ладони. И вдруг тело его обмякло, как у тряпичной куклы, и он медленно опустился на пол возле мольберта, закрыв лицо руками.

- Гийом, ради Бога, простите меня! - Анжела так испугалась, что забыла обо всём на свете, опустившись на ковёр рядом с ним и теребя его за плечо.

Он поднял на неё глаза, и восторг вперемежку с болью, выплеснувшийся из этого взгляда, застал Анжелу врасплох, заставил замереть, растерянную и потрясённую глубиной его чувств.

- Мне жаль… мне так жаль… - шептала она, поднимаясь с пола.

- Спасибо… - он произнёс это слово еле слышно, но потом повторил громче, поднимаясь вслед за ней. - Благодарю вас за мгновение счастья, и простите мне мою слабость… Пожалуйста, миледи, забудьте…

- Это вы простите меня, я сама не знаю, что со мной творится, но я чувствую по отношению к вам такое сострадание, что сердцу становится больно…

- Теперь идите… пожалуйста… я умоляю вас… Сейчас я должен продолжить работу, я знаю, каким будет второй портрет, я уже вижу его… Боже мой, я должен начать работу над ним сейчас же, сию минуту! - он говорил лихорадочно, глядя прямо перед собой расширенными от восторга глазами, словно видел уже не Анжелу, а какое-то чудо, доступное лишь его взору.

- А вино… - Анжела поставила графин на столик. - Если захотите…

- Да… благодарю вас… - его руки торопливо меняли полотно на мольберте, и только сейчас до Анжелы дошли слова о втором портрете.

- Разве вы собираетесь написать два портрета?

- Да… два ваших портрета и два портрета вашего супруга… Прошу вас, миледи… - он умоляюще взглянул на Анжелу, и она смирилась.

- Хорошо, не буду вам больше мешать…

- Ангел не может помешать, Ангел может лишить сил, подарив мгновение невозможного счастья… - догнали её слова Гийома, на которые болезненно откликнулась душа.

Она почти бегом поднялась к себе и упала на кровать, разрыдавшись. Если бы сейчас ей задали вопрос, кого она оплакивает, она не нашла бы на него ответа. Боль терзала сердце, боль за другого человека, почти чужого, но впустившего её в свою душу так глубоко, что душа кровоточила от ран, и Анжела поняла: эти раны смертельны, о чём он прекрасно знает, но сознательно идёт навстречу гибели. Гийом готов заплатить за свою любовь самую высокую цену, готов ради права любить расстаться с жизнью, а она не может остановить его, не в её силах запретить любить…

- Что с тобой, детка? - испуганный голос Рауля заставил Анжелу оторвать заплаканное лицо от подушки. - Кто посмел тебя обидеть?

- Нет, что ты, меня никто не обижал… Просто… мне больно, Рауль, мне так больно… - рыдания сотрясали плечи, и Анжела никак не могла взять себя в руки, чтобы успокоиться и успокоить Рауля, потерявшего голову от страха за неё.

- Милая… родная моя девочка, мой Ангел, ради Бога, не плачь… - беспомощно повторял он, гладя её волосы. - Маленькая моя, что я должен сделать, чтобы забрать твою боль?.. Что так расстроило тебя?..

Постепенно рыдания стихли, и Анжела начала успокаиваться, уткнувшись лицом в его плечо.

- Прости меня, пожалуйста… Рауль, почему красота не приносит ничего, кроме страданий?

- Ты о чём, любимая?

- В другой жизни из-за меня погибли молодые красивые женщины, погибли только потому, что один сумасшедший вбил себе в голову безумную любовь ко мне, увидев меня в фильме… Здесь этот юноша…

- Детка, во-первых, он не так уж и юн, а, во-вторых, он жив и здоров, и ты не виновата, что тронула его сердце.

- Жив и здоров… пока да, но я знаю, что любовь ко мне погубит его, и он тоже об этом знает, и сам идёт навстречу гибели… Зачем, Рауль? Ведь я для него никогда не стану близким человеком, я никогда не буду принадлежать ему, да он и не мечтает об этом. Просто любит, ничего не требуя взамен… Почему?..

- Родная моя, ты задаёшь вопросы, на которые во все времена люди безуспешно искали ответы и продолжают искать в каждом из миров. Как можно запретить любить?.. Это равносильно тому, чтобы приказать сердцу не биться в груди… Разве я не прав?..

- Но мы смогли запретить себе любовь… Не здесь, в прежнем мире…

- Ангел, рядом с нами в том мире были люди, которых мы тоже любили. Мы запретили лишь один аспект в любви, но мы остались очень близкими друг другу. Тебе ли не знать, сколько раз за эти годы нас тянуло нарушить запрет на любовь…

- Но если любовь обречена, если знаешь, что у неё нет ни малейшей надежды?.. Зачем наносить себе раны, которые никогда не заживут?..

- Осознание того, что наша любовь обречена, не остановило нас в Петербурге, не правда ли?..

- Я не о том! Мы позволили себе всё, понимаешь? Мы отпустили себя там, чтобы эти дни остались в памяти навсегда. Но Гийом точно знает, что никогда не сможет быть со мной, что в его жизни не будет ни одной ночи, ни одного мгновенья близости… Тогда зачем терзать себя?..

- Иногда достаточно любить. Он любит, и для него уже это счастье. Я понимаю его, Ангел…

- Однако в твоей жизни не было такой любви, и ты не можешь сказать уверенно, что впустил бы в своё сердце женщину, если бы точно знал, что ты ей не нужен.

- Вспомни, что я пережил, когда встречался с Ириш и не знал, увижу ли её ещё раз, прощаясь с ней после каждого свидания.

- Но они были, эти свидания! И ты был уверен в том, что мама любит тебя, только не мог понять, почему она не впускает тебя в свою жизнь. Но когда я вижу, как человек почти теряет сознание от одного прикосновения моей ладони, как он бледнеет, и какой восторг отражается в его взгляде, мне становится страшно…

- Прикосновение твоей ладони… - тихо повторил Рауль. - Ангел, может быть, мне стоит пересмотреть свои ощущения и начать ревновать тебя к этому парню? Слишком глубоко он задел твоё сердце…

- Нет, Рауль, пожалуйста, не надо. Я не чувствую ничего, кроме сострадания. Мне больно именно оттого, что я не могу ничем помочь ему, а видеть такие обнажённые чувства очень тяжело. Мы знакомы второй день, но он не солгал, когда сказал, что любит меня. Он полюбил меня ещё до нашей встречи, как бы дико это ни звучало…

- Ангел, сколько раз твоей души касались предчувствия, которые сбывались?

- Слишком много, Рауль, слишком много раз…

- Очевидно, наш художник обладает тем же даром, только в ещё более обострённой форме. Если он предвидел и свою любовь, и любовь к тебе короля, наверное, стоит задуматься над его словами.

- Какими словами?

- О том, что нам следует бежать из страны…

- Куда бежать, Рауль? Мы не знаем этого мира. Здесь, в замке, наша жизнь налажена и спокойна, не считая предупреждений со стороны Гийома. Мы не знаем, будет ли лучше в каком-либо другом месте. К тому же Марта чётко дала понять, что наше место именно здесь, и я не рискну пытаться что-то изменить…

- Тогда предоставим Судьбе распоряжаться нашей жизнью, и не будем больше морочить себе голову бессмысленными вопросами. Чему быть, того не миновать, не так ли, дорогая?..

- Да, ты прав. Прости, меня выбила из колеи сегодняшняя встреча с Гийомом. Но я возьму себя в руки.

- И мы пойдём позировать ему в пять часов?

- Конечно, он наверняка будет ждать нас, и, если мы не появимся, подумает, что чем-то оскорбил меня.

- Хорошо, тогда сейчас я приглашаю тебя на прогулку, хочу показать одно красивое местечко.

- Когда ты успел найти его? - удивилась Анжела.

- Вчера, когда возвращался с Пьером после осмотра виноградников, он рассказал мне об этом месте. Надеюсь, оно соответствует его описанию. Мы поедем одни, попробуем сами добраться туда. Если верить Пьеру, это не слишком далеко от замка, просто мы ещё не были в той стороне.

Они ехали по лесу, и птичье пение, сопровождавшее их в пути, окончательно успокоило Анжелу. Этот мир казался таким спокойным и добрым, что тревожные мысли растворились в весёлом щебетании и солнечных лучах, в свете которых вспыхивали багряные листья на кустарнике, и светились стройные стволы сосен. Под копытами лошадей шуршала опавшая листва, и Анжеле неожиданно вспомнился осенний день в Петродворце, где они с Раулем гуляли по аллеям, и он читал ей Ростана.

- Сейчас всё не так, и листья с деревьев уже осыпались, а кустарники уронят листву очень поздно, возможно, лишь после заморозков, если они случаются здесь… - произнося эти слова, Рауль лукаво улыбался.

- Как всегда, читаете мои мысли, ваше сиятельство?

- Это не трудно. Не нужно быть ясновидящим, чтобы узнать, о чём ты думаешь. Но здесь совсем другой климат, детка. Сейчас конец октября, а по-прежнему тепло. И через три месяца ветви деревьев покроются молодой листвой, и всё начнётся сначала…

- Три месяца - большой срок. Неизвестно, где мы будем.

- Где бы мы ни были, мы останемся близки друг другу… Не нужно загадывать вперёд, милая. Наслаждайся тем, что окружает тебя теперь! Сейчас за поворотом откроется то местечко, о котором говорил Пьер, если, конечно, я выбрал верное направление. Но думаю, что не ошибся, потому что слышу, как шумит вода…

Дорога вывернула из леса, и глазам Анжелы предстало прелестное место, где река протекала в низине, а на другом берегу располагались невысокие холмы, с которых стекали несколько водопадов, разбиваясь в хрустальные брызги в тот момент, когда река принимала их прозрачные струи в свои быстрые воды.

Множество маленьких радуг вспыхивали на солнце, и Анжела восторженно воскликнула:

- Какое чудо, Рауль! Это место такое красивое, оно мне нравится даже больше, чем водопады возле Замка Грёз.

- Те водопады не принадлежали нам с тобой, Ангел, а эти - наша собственность, и не потому, что мы сейчас смотрим на них, а потому, что они, в самом деле, относятся к нашим владениям. Спустимся вниз?

- Да, конечно. Пусть лошади отдохнут и напьются воды, а я хочу ощутить прохладу реки своими ладонями.

- Коснись воды только руками, детка, и то осторожно, - предостерёг её Рауль. - Вода здесь наверняка очень холодная. Подозреваю, что в этом мире ещё нет антибиотиков, чтобы лечить воспаление лёгких.

Рауль не ошибся: вода оказалась настолько холодной, что, опустив в неё ладони, Анжела тут же отдёрнула их.

- Ничего себе! Ты был прав, здесь ледяная водичка.

- Она стекает с гор, расположенных за этими холмами. Там, как говорит Пьер, тоже красиво, но это уже территория, принадлежащая герцогу.

- Но проехаться немного по его земле мы можем?

- Конечно, никто не запрещает свободно передвигаться по чужим владениям.

- Здесь так хорошо, Рауль!.. Я благодарна тебе за то, что ты привёз меня сюда, - Анжела опустилась на бугорок, поросший зелёной травой, обхватив колени руками.

- Я рад, детка, что ты успокоилась, и выглядишь счастливой.

- Разве я могу чувствовать себя иначе в таком волшебном месте рядом с тобой?.. Век бы сидела вот так на берегу, ни о чём не думая…

- Боюсь, ты бы замёрзла и проголодалась, - ласково усмехнулся Рауль.

- Какая проза! - шутливо возмутилась Анжела. - Нельзя быть столь прозаичным в таком романтичном месте…

- Простите меня, ваше сиятельство, я не позволю себе впредь нарушить ваши романтические мечты.

- Я не мечтаю, мой дорогой, я просто дышу этим воздухом, вбираю его в себя полной грудью. Мечты далеко не всегда сбываются, а я хочу лишь чувствовать каждую минуту, проведённую с тобой в этом мире как огромное счастье…

- Счастье… Как часто мы говорим о нём, хотя это очень эфемерное понятие: сиюминутное и воздушное. Стоит подуть лёгкому ветерку, и на небосводе счастья появляются тёмные облака…

- Не нужно добавлять в мелодию водопадов грустные нотки, ты же сам велел наслаждаться тем, что нас окружает. Послушай музыку падающей воды и сможешь ощутить то же, что чувствую я в эти минуты…

- Мелодия прекрасна, но ещё прекраснее ты, моя радость…

- Поцелуй меня, а чуть позже отправимся дальше, потому что я хочу ещё посмотреть на горы, о которых ты говорил.

Поцелуй, как всегда, несколько затянулся, и прошло не менее получаса, прежде чем они оседлали лошадей и продолжили путь.

- А недурно мы поцеловались… - пошутил Рауль.

- Да уж… только боюсь, что никому в голову не пришло бы назвать это поцелуем…

- Не придирайся к словам, Ангел. Ведь всё началось с поцелуя, - в глазах Рауля плясали весёлые смешинки, и Анжела улыбнулась в ответ, чувствуя, что сейчас в её душе царит полная гармония.

Брод через реку нашёлся чуть ниже по течению и, переправившись на другой берег, они пустили лошадей медленным шагом, удаляясь от воды. Стоило проехать немного, и Анжела увидела горы, вершины которых были покрыты снегом и сверкали под солнцем ослепительной белизной.

- В самом деле, красиво, хотя не слишком ново для нас, не правда ли?

- Горы, покрытые снегом, везде смотрятся одинаково и, тем не менее, это зрелище завораживает не меньше, чем морской простор.

- Нет, вода и огонь - вот две стихии, которые притягивают меня, как магнит.

- Огня и теперь более чем достаточно, - усмехнулся Рауль.

- О чём ты?

- О твоих волосах, моя дорогая. Они горят под солнцем, как пламя, и ты сейчас прекрасна как никогда.

- Что это? - неожиданно насторожилась Анжела. - По-моему, я слышу голоса…

- Может быть, кто-то так же, как мы, заехал сюда, чтобы отдохнуть.

- А звон шпаг тоже сопутствует отдыху? - поморщилась Анжела. - Наверное, нам лучше повернуть назад.

- Нет, Ангел. Что, если кому-то нужна наша помощь?..

- Ты прав, только мне не слишком хочется лезть в драку в такой чудесный день.

Но они уже выехали из-за пригорка и увидели, что на поляне, поросшей травой, расположилась компания нарядно одетых людей, среди которых Анжела заметила и герцога.

- Рауль, там де Гренвиль… - она натянула поводья, останавливая свою лошадь.

- Я вижу…

На поляне явно проводилось что-то вроде тренировки. Двое мужчин, раздевшись до вязаных жилетов, фехтовали друг с другом, то нападая, то отступая, но Анжела заметила, что на шпаги надеты колпачки, закрывающие острые концы. Высокий крупный мужчина, повергнув своего соперника наземь, рассмеялся довольным смехом, в ответ на который раздались аплодисменты так называемых зрителей. Анжела уже собиралась отступить, оставшись незамеченной, но в эту минуту победитель повернулся в её сторону и замер. На его лице отразилось изумление и испуг, и Анжела, не ожидавшая такой странной реакции, несколько замешкалась, позволив ему смотреть на неё достаточно долго.

Но, прежде чем их заметили остальные, она развернула свою лошадь и погнала обратно к реке, отчего-то почувствовав тревогу и даже смятение.

- Ангел, что с тобой? - Рауль догнал её. - Почему ты несёшься, как безумная, сбегая от взгляда этого типа? Чем он так тебя напугал?

- Не знаю… - Анжела почти успокоилась, поняв, что никто и не думает догонять их. - Ты видел, как он смотрел на меня? Рауль, он испугался!

- Детка, не преувеличивай. Мужчины во всех мирах смотрели, и будут смотреть на тебя голодными глазами, но я ещё ни разу не замечал, чтобы при виде такой красавицы особь мужского пола испытала страх.

- А этот мужчина был напуган, и я спрашиваю себя, что его так напугало. И не нахожу ответа… Надеюсь, герцог не слишком рассердился на меня за это бегство. Позже я извинюсь перед ним, а сегодня мне не хотелось приближаться к его компании… Можешь считать мой поступок блажью, но что-то подсказывает мне, что встреча с этим человеком сулит беду…

- Ангел, мне не нравится твоё настроение. Ты становишься паникёршей в этом мире, и я не узнаю тебя, моя радость.

- Рауль, я не паникую, я лишь доверяю своему чутью, а оно меня никогда не обманывало.

- К сожалению, вынужден с тобой согласиться, - вздохнул Рауль.

- Ладно, забудь! Мир прекрасен, и прогулка была чудесной, и не будем придавать значения моим смутным страхам. Всё будет хорошо, не так ли, ваше сиятельство?

- Именно так, графиня. Так, и только так. Всё будет прекрасно в этом прекраснейшем из миров!