Затерявшиеся во времени

Часть 1 (глава 10)

Глава десятая

Следующая неделя прошла удивительно спокойно, и Анжела подумала, что все её страхи - это лишь плод разбушевавшейся фантазии, ещё не совсем адаптировавшейся к реалиям здешней жизни.

Вместе с Раулем она объезжала свои владения, наблюдала за тем, как в огромных пещерах собранный виноград готовят к следующим превращениям в прозрачное, напоённое южным солнцем вино. Ей нравилось смотреть, как замечательно Рауль справляется со своей ролью. Впрочем, сейчас уже, в самом деле, было сложно осознать, что в их жизни - только роли, а что - настоящая жизнь во всей полноте. Скорее всего, необходимо принять тот факт, что обе жизни, как и те, которые снились им, настоящие, и нужно просто жить и радоваться тому, что имеешь, в данный момент. Будущее туманно, прошлое осталось позади, а настоящее - вот оно, в мире, где они близки по праву. Она получила ещё один шанс прожить рядом с этим мужчиной часть своей жизни, зная, что не нарушает никаких запретов, не причиняет никому боль. О том, что происходит в мире, который они покинули, Анжела старалась не думать, надеясь, что Марта не солгала, сказав, что, если они вернутся, там ничего не изменится, а родные и друзья даже не заметят их отсутствия. Время по-разному ведёт себя в каждом из миров, и Марта, которой Высшие Силы поручили управлять им, знала, что говорила, когда успокаивала Анжелу перед тем, как вырвать из привычной реальности.

Ежедневно в пять часов они входили в малую гостиную, чтобы позировать Гийому, который, видимо, работал над всеми портретами сразу, потому что в комнате стояли уже четыре мольберта, и художник метался от одного к другому, почти не глядя на тех, чьи лица должны ожить на полотнах. Анжеле и Раулю было не сложно позировать, они лишь сидели в креслах и беседовали, пока длился сеанс.

На одиннадцатый день с начала работы и за четыре дня до маскарада в замке герцога Рауль задержался в кабинете с управляющим, и Анжела одна спустилась в малую гостиную. Гийом встретил её взволнованным взглядом, кажется, впервые осмелившись посмотреть ей в глаза после той сцены, которая так расстроила Анжелу.

- Вас совсем измучила работа, - грустно сказала она, рассматривая его похудевшее лицо, которое, казалось, стало ещё более красивым и мистически загадочным.

- Нет, миледи, эти дни были самыми прекрасными в моей жизни.

- Были?..

- Да, ваше сиятельство…

- Гийом, я же просила не называть меня так!

- Простите… Я сказал «были», потому что сегодня ночью сделал последние мазки на портретах. Более того - я уже вставил их в рамы. Краски подсохли за день, и портреты готовы, а моё сердце разрывается от тоски, потому что я должен покинуть ваш замок, миледи…

- Может быть, вдали от меня вам будет легче выбросить из головы чувства, которые причиняют боль?..

- Выбросить из головы, графиня? - он взглянул на неё удивлённо и немного обиженно. - Вы полагаете, что это возможно? Я любил вас ещё до того, как увидел здесь, в этой комнате. Я всегда знал, что моя любовь обречена, но уж вам-то должно быть известно, что любовью, когда она приходит в сердце, нельзя управлять, словно послушной лошадью…

- Я знаю это, Гийом, мне лишь хочется, чтобы вы не страдали… Когда я увидела вас впервые, вы были полны сил. Сейчас, замечая, как истерзала вас эта работа, видя лихорадочный блеск в ваших глазах, я чувствую боль оттого, что ничем не могу вам помочь.

- От любви не лечат, миледи, никто не придумал лекарства, которое способно подарить забвение. Но я и не хочу излечиться от своей любви к вам. Я счастлив, что смог испытать волшебный полёт души, который она мне подарила. Я счастлив, несмотря на то, что мне известно, чем всё закончится. Я иду навстречу своему концу без боли и сожаления, потому что уже теперь вижу, что он не напрасен…

- Не знаю, что сказать… - у Анжелы в горле стоял комок, который она безуспешно пыталась проглотить.

- Не нужно ничего говорить, миледи. Ваши прекрасные глаза говорят без слов. То, что в них только что блеснули слёзы, сбивает с ритма моё сердце, которому и так тесно в груди… Если бы я мог надеяться…

- Надеяться на что?.. - насторожилась Анжела.

- Что вы позволите мне поцеловать вашу руку… - он произнёс эти слова шёпотом, словно сам испугался собственной смелости.

Не сказав ничего в ответ, Анжела протянула руки, и с грустью заметила, как вновь побледнело его лицо, когда он упал к её ногам. Замерев на секунду, он осторожно принял дар и коснулся губами сначала одной руки, потом другой, но тут же, не выдержав, со стоном, прижался к её ладоням лицом, покрывая их горячими поцелуями.

Его сердце билось так громко, что Анжела слышала его стук, и стояла неподвижно, не пытаясь ничего изменить и опасаясь лишь одного - что Гийом потеряет сознание, и ей придётся приводить его в чувство.

- Успокойтесь… - попросила она, наконец, когда сама смогла говорить, справившись с волнением.

И, словно кто-то свыше продиктовал, что нужно делать, она, как во сне, наклонилась и поцеловала его голову нежным поцелуем, сжав на секунду ладони, и тут же выпрямилась и, осторожно высвободив руки, отошла в сторону. Несколько секунд он оставался неподвижным, потом поднялся, шатаясь, как пьяный, и пошёл к мольбертам с картинами, натыкаясь по пути на предметы, словно ничего не видел перед собой.

Молчание затянулось, тишина давила Анжеле на сердце, а она не могла заставить себя нарушить её. Стояла и боялась, что войдёт граф, прежде чем они оба окончательно придут в себя после этой странной сцены. Что подумает Рауль, застав их в таком разобранном виде, она могла лишь вообразить. Но вот Гийом, наконец, поднял голову и взглянул ей прямо в глаза, и благодарность, которую она прочла в его взгляде, неожиданно успокоила Анжелу, она поняла, что поступила правильно, подарив этому мужчине малую толику тепла, сделав его счастливым хотя бы на короткое мгновенье.

- Давайте не будем ничего говорить… - ласково улыбнулась она. - Просто сохраним эти минуты в памяти…

- Я сохраню их в своём сердце…

- Хорошо… А теперь, может быть, вы покажете мне портреты до того, как сюда спустится граф?..

- О… конечно… Боже мой… ведь его сиятельство мог спуститься в любую минуту… Простите меня, миледи…

- Не прощу, если вы сейчас же не позволите мне взглянуть на результат вашей работы, - пошутила Анжела, с радостью чувствуя, как спадает напряжение, и атмосфера в комнате становится обычной, такой, как в любой из прошлых дней.

- Прошу вас, пожалуйста, подойдите сюда. Портреты стоят так, что на них падает необходимый свет.

Анжела немного помедлила. Почему-то ей вдруг стало страшно, словно лицо на портрете могло нарушить душевное равновесие, хотя живопись ещё никому не причиняла вреда.

- Волнуюсь… - призналась она с нервным смешком. - Даже странно…

- Но вы же смотритесь в зеркало ежедневно, а портрет от зеркала отличается лишь тем, что отражает не только ваше лицо, но и вашу душу - такой, какой видит её художник.

- Может быть… - согласилась с ним Анжела. - Если художник талантлив, ему доступно видеть больше, чем другим людям, его взгляд проникает внутрь… Наверное, именно это и пугает меня - встреча с собственной душой. А вдруг она окажется совсем чужой? Или же я почувствую себя обнажённой?..

- Что плохого в том, если я смог обнажить вашу душу?

- Не знаю… Душа - неприкосновенная территория каждого человека. Я могу впустить в свою душу лишь того, кого пожелаю…

- Хотите сказать, что я, как посторонний человек, не имею права заглядывать в неё?..

- Если честно, я сама не знаю, что хочу сказать, просто оттягиваю момент встречи с собой… Ну, хорошо, я готова, - Анжела прошла к первому полотну, возле которого стоял Гийом, и взглянула на портрет.

- О!.. - вырвалось у неё невольное восклицание. - Я же позировала вам не в этом платье и с волосами, собранными в причёску! Вам не кажется, что здесь я словно пришла из другой эпохи?

- Но вы, в самом деле, пришли из другой эпохи, - грустно возразил Гийом. - Я не знаю, откуда вы явились, Анжела, но вы не из нашего мира, и когда-нибудь вернётесь туда, откуда вас вырвало безжалостное время. Впрочем, не думаю, что вы несчастны здесь.

Он впервые назвал её по имени и не извинился за это.

- Откуда вы всё знаете? - почти испуганно спросила она.

- Не могу объяснить… Я вижу, как вращаются Шары Времени, как в их поверхности отражаются лица, но видение ускользает, и я не в состоянии удержать его… - он вздрогнул, словно приходя в себя и возвращаясь в реальность. - Простите, миледи, кажется, я наговорил лишнего… Вам не нравится портрет?

- Слово «нравится» здесь неуместно. Собственное изображение притягивает меня, и я не могу понять, похож портрет на оригинал или намного лучше… Вспоминаются стихи…

Она сама как будто выпала из реальности, и, забыв о том, где находится, ускользнув сознанием в другой мир, прочла стихотворение Заболоцкого, неожиданно всплывшее в памяти:

Её глаза - как два тумана,

Полуулыбка, полуплач,

Её глаза - как два обмана,

Покрытых мглою неудач.

Соединенье двух загадок,

Полувосторг, полуиспуг,

Безумной нежности припадок,

Предвосхищенье смертных мук.

Когда потёмки наступают,

И приближается гроза,

Со дна души моей мерцают

Её прекрасные глаза.

- Браво, Ангел! - шутливые аплодисменты, раздавшиеся от двери, заставили Анжелу вздрогнуть от неожиданности и стремительно обернуться на голос мужа.  - Только ты забыла, радость моя, что наш художник не знает русского языка.

Только сейчас до Анжелы дошло, что Рауль тоже говорит по-русски, и она перевела смущённый взгляд на Гийома:

- Простите нашу невежливость. Я вспомнила стихи, которые читала мне в монастыре одна монахиня, не француженка... Мне трудно перевести их на французский язык, разве что смысл. Впрочем, пожалуй, в прозе потеряется прелесть этих строк…

- Я не знаю язык, на котором говорили ваши светлости, но мне понравилось звучание стихов, и я рад, что портрет навеял вам такие прекрасные воспоминания, - художник вежливо склонил голову, и Анжела обрадовалась тому, что в присутствии графа он отлично владеет собой.

- Посмотри, дорогой, как увидел меня Гийом. Тебе не кажется, что он польстил мне?

- Нет, Ангел, не кажется… - Рауль выглядел озадаченным. - Хотя увидеть тебя такой я, признаться, не ожидал. Странная причёска и платье не то, что было на тебе… Впрочем, это детали. Портрет прекрасен, дорогая, и я уверен, что второй нас тоже не разочарует.

- Это не совсем портрет, - объяснил Гийом перед тем, как показать им второе полотно. - Однажды мне было нехорошо, я не спал ночь, и её сиятельство предложила мне херес, чтобы поддержать силы. Я был тронут добротой её сиятельства до глубины души, и увидел эту картину так, словно она возникла прямо передо мной. Я прошу простить меня, если моё видение - не то, что вы надеялись получить, но этот подарок…

- Подарок? - удивлённо перебил его Рауль. - Я оплачу вашу работу, как мы договаривались в самом начале.

Анжела понятия не имела, о какой сумме идёт речь, и переводила взгляд с одного мужчины на другого.

- Нет, ваше сиятельство, я не возьму денег. Когда вы говорили со мной о плате, я просто не стал спорить, но уже в то время знал, что напишу портреты вам в подарок. Поверьте, работа над ними доставила мне удовольствие… Пожалуйста, примите их от меня, я очень прошу вас об этом одолжении.

- Что ж… Покажите картину, - Рауль, похоже, смирился, хотя по-прежнему выглядел так, словно его застали врасплох слова художника.

- Смотрите, - Анжела заметила, что пальцы Гийома дрожали, когда он разворачивал второе полотно.

- Однако… - Рауль замер возле портрета, глядя на прелестного Ангела, изображённого на нём.

Девушка-ангел, скользящая по траве на фоне леса, была такой настоящей и одновременно эфемерно-воздушной, что казалась ожившей мечтой, которую напрасно заключили в рамки портрета. Вот сейчас подует лёгкий ветерок, шевельнёт крылья Ангела, и девушка вылетит за грань этих рамок и покинет людей, замерших возле портрета, навсегда опустошив их сердца и души…

- Вы увидели меня такой?.. - Анжела подняла на Гийома благодарный взгляд.

- Вы намного лучше, миледи, - склонил он голову. - Любой портрет - лишь бледное отражение либо души, либо красоты женщины. Я же старался, чтобы моя картина отражала и то, и другое, но показать вас такой, какая вы есть на самом деле, не под силу кисти даже самого гениального художника.

- Но она прекрасна, в ней есть то, чего я не вижу в себе… Чистота, которой нет у меня…

- Неправда! Ваша душа чиста, добра и светла! Она отражается в ваших необыкновенных глазах. Свет ваших глаз может заполнить весь мир, миледи, во всяком случае, мой мир заполнен им… Простите, ваше сиятельство… - он смущённо взглянул на Рауля, опомнившись, но граф был так поглощён созерцанием портрета, что не заметил неловкости.

- После твоих портретов, Ангел, мне не по себе при мысли, что сейчас я увижу собственное лицо.

- Я старался, ваше сиятельство, разглядеть и вашу душу, но это намного сложнее, потому что вы умеете скрывать свои чувства, и в вас живут слишком много людей… Не знаю, как это объяснить, но я вижу за вашим лицом множество лиц, разных, изменчивых, словно вам приходится меняться изо дня в день… Я понимаю, что это звучит странно, я сам не знаю, что это значит, но я так чувствую… Вот ваш портрет, милорд, - закончил Гийом свою сбивчивую речь, поворачивая ещё одно полотно.

Анжела и Рауль замерли перед портретом, глядя на гордое лицо, словно сошедшее с картин Леонардо да Винчи или Рафаэля.

- Забавно, что вы разбросали нас с графиней в разные эпохи… - усмехнулся Рауль. - Но не могу не признать, что мой портрет тоже хорош, и выглядит очень живым.

- Какой ты красивый!.. - прошептала Анжела, любуясь полотном. - Ты здесь такой красивый, Рауль, просто сердце замирает, когда я смотрю на тебя…

- Приятно, что хотя бы при взгляде на мой портрет твоё сердечко даёт сбои… - пошутил Рауль.

- Это ещё не всё, ваше сиятельство, - голос Гийома был грустным, и Анжела почувствовала вину за свой диалог с мужем. - Я осмелился написать и с вами картину, увиденную мной, пока работал над портретом. Вот она.

Он развернул последнее полотно, и Анжела вздрогнула, взглянув на него.

- Великолепно! - воскликнул Рауль. - Эта картина мне нравится даже больше, чем портрет! Здесь я вижу себя таким, каков я есть, и вы, Гийом, угадали мою мечту о море!

- Но мне совсем не нравится подобная идея! - сердито возразила Анжела.

- Простите, ваше сиятельство, - виновато взглянул на неё Гийом. - Я не хотел огорчить вас, но, к сожалению, эта картина возникла в моём сознании неспроста. Придёт время, и вы поймёте, о чём я говорю. Никому из нас не дано избежать будущего. Как бы мы ни старались, оно настигает нас и требует своей платы.

- Но почему пират? - в голосе Анжелы по-прежнему звучала досада. - Твои корабли бороздят морские просторы, переправляя товары из одной страны в другую, это самое мирное занятие, а здесь ты выглядишь настоящим разбойником, грозой морей! Я понимаю, что тебя могут привлекать такие игры, но пираты - не лучшие люди!

- Ангел, успокойся, - остановил её Рауль. - Во-первых, я ещё не умчался в море, подняв пиратский флаг. Во-вторых, и среди пиратов наверняка бывают люди, не лишённые благородства. Во всяком случае, если мне суждено стать одним из морских разбойников, у меня на корабле все будут следовать моим моральным принципам.

- Господи, только этого не хватало…

- Простите, миледи, - повторил Гийом. - Если бы я знал, что эта картина так сильно огорчит ваше сиятельство, я не стал бы писать её…

- А моё мнение не в счёт? - остановил его Рауль.

- Ваше сиятельство, женщины более ранимы, чем мужчины, и мы должны беречь их. Ваше мнение очень ценно для меня, но я сожалею, что так огорчил графиню своей работой.

- Ничего, Гийом, - Анжела взяла себя в руки и улыбнулась. - В конце концов, картина не может повлиять на будущее.

- Нет, миледи, от полотна ничего не зависит, - согласился художник. - Оно всего лишь то, что подсказало мне моё воображение. Не стоит огорчаться из-за фантазий живописца.

- Вы правы, и я благодарна вам за прекрасную работу. Поверьте, Гийом, я не забуду часы, проведённые в этой гостиной, и, глядя на портреты, всегда буду вспоминать их создателя.

- Я счастлив слышать это от вашего сиятельства. Пройдёт время, и наши пути ещё раз пересекутся ненадолго… Сегодня же я должен вернуться в замок герцога, чтобы быть там во время маскарада.

- О, так мы увидимся на балу, - улыбнулась Анжела.

- Вы будете среди гостей? - вопрос прозвучал так испуганно, что Рауль удивлённо взглянул на художника.

- Да, конечно, герцог давно пригласил нас, а вчера мы получили приглашение с гонцом, - ответил он на его вопрос.

- И у вас нет возможности отклонить приглашение?

- Не понимаю, почему я должен это делать, - пожал плечами Рауль.

- Было бы лучше, если бы вы не ездили на маскарад.

- Странно слышать от вас такие слова, - недовольно заметил Рауль, но Анжела жестом остановила его.

- Гийом, пожалуйста, объясните, почему мы не должны ехать в замок герцога, - попросила она, наблюдая за лицом художника, на котором сейчас отражалось нешуточное волнение.

- Миледи, я просто чувствую, что вам не стоит там показываться. Я не могу этого объяснить, не всё открыто для меня в будущем…

- В любом случае, дорогая, - вмешался Рауль, - мы не может отклонить приглашение. Мы здоровы, в замке полный порядок, и у нас нет причин для отказа.

- Ты прав, конечно, но мне хотелось бы понять…

- Я в отчаянии оттого, что не в силах объяснить вам свои смутные предчувствия, - грустно сказал Гийом. - И, к моему сожалению, я вынужден согласиться с его сиятельством, что невозможно отклонить приглашение герцога. Но хотя бы будьте осторожны…

- Мы запомним ваши слова, сударь, - ответил Рауль, заканчивая разговор на эту тему.

Попрощавшись с Гийомом, они покинули гостиную, и Анжела, уходя, спиной чувствовала тревожный взгляд, которым он провожал их.

В спальне Анжела опустилась в кресло перед зеркалом, рассматривая своё отражение и не понимая, как Гийому удалось увидеть в её лице то, чего не видит даже она сама.

- Меня поразили его слова о том, что за моим лицом он видит множество лиц, - Рауль выглядел взволнованным. - Ангел, ведь он прав. Я артист, и во мне живёт множество самых разных моих персонажей. Как бы я ни уходил от них, всё равно они остаются со мной, иногда я ощущаю их в себе, иногда нет, но от этого факта не уйти… И Гийом понял… Он, в самом деле, обладает даром ясновидения, и мне совсем не нравятся его слова о нашем присутствии на маскараде в замке герцога.

- Мне тоже, - вздохнула Анжела. - Но у нас нет выбора. Мы даже не имеем возможности сказаться больными, потому что любой из наших слуг может выдать нас. Да и не в моём характере бежать от Судьбы. Не лучше ли пойти ей навстречу с гордо поднятой головой?

- Ты права, детка…

- Кстати, я собираюсь шокировать местное общество необычным нарядом.

- Я готов поддержать любую из твоих фантазий, если только тебе не пришла в голову мысль явиться в костюме голой королевы.

- О, Боже! - расхохоталась Анжела. - Разумеется, такой наряд шокировал бы их больше всего, но я не настолько отважна. Я лишь хочу надеть платье, которое было бы уместно в любом из миров - обычный вечерний туалет. Как ни странно, я нашла в шкафу почти готовое платье, его нужно лишь чуть-чуть переделать. Даже я справлюсь с этой задачей с помощью Лиз.

- Ангел, не нужно слишком сближаться с горничной.

- Я вовсе не сближаюсь с ней. Она славная девочка, но в подружки мне уж точно не годится. Просто Лиз умеет шить, только и всего.

- А я, пожалуй, ограничусь полумаской на балу. Ежедневно, одеваясь по утрам в этой спальне, я чувствую себя так, словно собираюсь отправиться на съёмки. Вечный бал-маскарад. Стоит ли прилагать усилия для того, чтобы выделиться из толпы карнавальных масок?

- Надень свой парадный камзол, чёрную полумаску, и ты будешь неотразим. Во всяком случае, для меня ты всегда самый красивый мужчина - везде, где бы мы ни находились.