Баловень судьбы

Глава 7

     Глава 7

     Я проснулся от шума.  Я прислушался и ясно различил  два  голоса: один знакомый - Анастасии, другой незнакомый - мужской. У меня возникло впечатление, что их обладатели говорили на повышенных тонах.

     Я быстро оделся,  вышел в коридор и посмотрел вниз.  Там действительно находились Анастасия и какой-то мужчина.  Вели они себя по-разному. Если Анастасия стояла почти неподвижно,  то мужчина,  словно дирижер, размахивал во все стороны руками. Мне показалось, что он сильно возбужден.

     Мое появление  не  осталось незамеченным,  оба собеседники дружно подняли головы и посмотрели на меня. Я стал спускаться вниз.

     Я с  интересом  рассматривал раннего гостя.  Это был высокий и по виду физически сильный мужчина.  У него было  красивое  лицо,  которое портило выражение гнева и раздражения.  Он взглянул на меня так, что я понял, что он крайне недоволен моим присутствием в этом доме.  А может быть, и не только в доме.  Скорей всего мое появление помешало важному для него разговору с Анастасией.

     - Доброе утро, - поздоровался я.

     Анастасия спокойно ответила мне тем же приветствием, зато мужчина что-то неразборчиво буркнул; это могло означать и "Доброе утро" а могло: "Иди ты к черту". По-видимому, право выбора оставалось за мной.

     Я выбрал "Доброе утро"

     - Познакомьтесь, - произнесла Анастасия, - это Евгений Викторович Рунов, а это Струганов Валерий Анатольевич, главный инженер нашей компании.

     Мы обменялись рукопожатиями. Причем, мужчина весьма неохотно протянул мне свою руку.

     - Мы как раз говорили о вас,  - продолжила Анастасия. - Я просила Валерия Анатольевича познакомить вас с нашим хозяйством.  Лучшего гида здесь не сыскать.  И Валерий Анатольевич любезно согласился  это  сделать.

     При этих  словах Струганов так посмотрел на молодую женщину,  что сразу стало  ясно,  что  он  только что говорил прямо противоположное. Впрочем,  я почему-то сомневался,  что именно из-за моей особы  у  них разгорелся столь жаркий спор,  что даже разбудил меня. Для столь громкого разбирательства должны были быть какие-то более важные причины.

     Струганов сделал над собой усилие и постарался посмотреть на меня не столь откровенно враждебно.

     - Когда  же  вы желаете начать экскурсию?  - спросил он,  выделяя слово "экскурсия".  тем самым он давал понять,  что весьма пренебрежительно относится к моему желанию познакомиться с компанией.

     - Да сразу после завтрака, если вам это удобно? Чего тянуть.

     - Мне удобно, - хмуро сказал Струганов.

     - Валерий,  - произнесла Анастасия,  - оставайтесь с нами завтракать.

     "Она назвала его по имени", - отметил я.

     - Нет,  спасибо, - почти не скрывая своего раздражения, отказался

Струганов. - Я приду через час.  Надеюсь,  вам хватит  этого  времени, чтобы насытиться.

     Струганов одарил  нас  поочередно  не  самыми   доброжелательными взглядами и стремительно вышел из дома. Я посмотрел на Анастасию, и мне показалась, что она немного смущена разыгравшейся только что сценой.

     - Я приготовлю завтрак,  - поспешно сказала она и быстро направилась на кухню.

     Мы снова сидели за столом, и Анастасия явно не испытывала никакого  желания поддерживать светскую беседу.  Зато я просто сгорал от нетерпения задать ей пару вопросиков. Чем больше я размышлял над увиденной только  что  сценой,  тем больше убеждался в том,  что между этими людьми существуют какие-то свои непростые отношения. Уж больно выразительные взгляды бросали они друг на друга.

     Наконец я не выдержал. Правда, зайти я решил издалека.

     - Мне  показалось,  -  произнес  я,  - что ваш главный инженер не слишком рад  выпавшей  ему  миссией - показывать мне компанию.  У меня возникло чувство, что он чем-то недоволен.

     - Извините, мы говорили слишком громко и разбудили вас, - уклонилась она от ответа.

     - Я привык рано вставать, в армии - это обычное дело.

     - Да,  вы правы,  - вдруг произнесла она каким-то решительным тоном, - Валерий Анатольевич недоволен тем, что вы поселились в этом доме.

     Я пристально взглянул на свою сотрапезницу.

     - Он недоволен тем,  что я поселился в этом доме или тем,  что вы остались тут жить?

     - Послушайте, это совершенно к вам не имеет никакого отношения. Я не сомневаюсь,  что он детально расскажет вам о компании.  Все, что он делает, делает очень добросовестно. Александр Михайлович очень его ценил.

     Ее лицо приняло такое замкнуто-отчужденное выражение,  что я  понял, что дальнейшие расспросы ничего не дадут.  Впрочем, на первый раз я и так достаточно получил информации.  В разведшколе нас учили делать глубокие выводы из любой,  самый поверхностной детали.  Дело не в том, сколько и какие сведения мы получаем,  дело в том, как хорошо мы умеем их анализировать.

     Ровно через час за мной зашел Струганов. Он пытался казаться приветливым и  предупредительным,  но  эта  роль у него получалась плохо. Скорей всего этот человек не слишком хорошо умел притворяться.

     Мы ходили уже несколько часов. Концы оказались довольно большими, но Струганов почему-то не  желал  воспользоваться  автотранспортом.  Я почти слышал,  как устало гудят мои ноженьки,  но упрямо не хотел сдаваться своего сопровождающему.  Меня преследовало ощущение,  что между нами с первых же минут нашего знакомства возникло некое соперничество.

     Но, несмотря на утомление,  я не мог ни восхититься  увиденным.  В дикой тайге,  вдали от центров цивилизации возник очаг высокой культуры.  Это был законченный производственный  лесопромышленный  комплекс, который перерабатывал древесину,  превращал ее в готовые изделия. Несколько фабрик,  на которых мы побывали, распиливали деревья, делали из них мебель,  столярные изделия для домов, оригинальную расписную посуду.  На окраине поселка, на некотором отдалении от жилой зоны располагалась  птицеферма.  За  ней  тянулись теплицы,  по словам Струганова, обеспечивающие жителей круглый год свежими овощами,  а так же снабжающие ими магазины краевого центра. И все это было оснащено самым современным оборудованием.  Я мысленно прикидывал,  во сколько же  обошлось создание это разветвленного хозяйства.  Цифры получались немаленькие.

     Струганов не скрывал своей гордости  при  показе  мне  достижений компании.  Он  даже  на время забыл про неприязнь ко мне и рассказывал обо всем не менее вдохновенно, чем, если бы речь шла о любимом им человеке.  И через каждое его предложение звучало имя моего дяди.  Он явно преклонялся перед его талантами.

     Наконец мы  обошли все основные объекты.  Струганов привел меня в главное административное здание компании.  Это было трехэтажное  очень приятное снаружи  и  изнутри  здание.  Оказавшись в этих стенах,  было трудно себе представить,  что находишься посреди глухой тайги,  а не в каком-нибудь уютном европейском городе.

     Струганов повел меня в приемную.  При виде меня секретарша, пожилая женщина, встала.

     - Вот тут расположен мозг компании.  Это был  кабинет  Александра Михайловича. Теперь, наверное, он будет вашим кабинетом.

     На двери была прибита табличка" Генеральный директор Рунов  А.М." По-видимому, никто и не собирался снимать ее.  Как будто это был уже не кабинет, а мемориальный музей.

     - Я могу войти в кабинет? - осведомился я.

     - Вы можете здесь делать все, что угодно, - ответил главный инженер. В его голосе послышалась ирония.

     Я отворил дверь и вошел в кабинет. Почему-то я был уверен, что он должен быть гигантских размеров; несколько раз я бывал именно в таких. Но он  оказался  совсем небольшим и очень просто обставленным,  причем той самой мебелью,  производство которой я только что видел на местной фабрике.

     Невольно я примерил себя в этом кабинете.  Я  попытался  представить, как бы я смотрелся за этим столом,  как бы принимал посетителей, звонил по стоящему на тумбочке телефону.  Нет,  все это глупости, я бы не выдержал в этой глуши и недели.

     Я поспешно, словно от кого-то убегая, вышел из кабинета.

     - Пойдемте ко мне, - пригласил меня Струганов.

     Его кабинет мало чем отличался от кабинета генерального  директора, разве был чуть поменьше.

     - Садитесь,  - предложил он мне и посмотрел на часы.  - Я взял на

себя смелость пригласить в мой кабинет весь руководящий состав  компании. Думаю, так вам будет удобней с ним познакомиться. Заодно и устроим нечто вроде производственного совещания. Они придут с минуты на минуты. А пока если у вас есть вопросы, буду рад ответить на них.

     Однако ни  его  интонации,  ни  весь  внешний вид не подтверждали только что сказанного.

     - Это была очень интересная экскурсия,  спасибо вам, Валерий Анатольевич. Только главное вы мне так и не показали.

     - Что же я от вас скрыл?

     - Золотой прииск.

     - Но он довольно далеко отсюда,  туда надо лететь на вертолете. В любой удобный вам день мы вас доставим на прииск.

     - Хорошо, непременно слетаю.

     В этот  момент дверь отворилась,  и кабинет вошли несколько человек.  Я понял, это и есть руководящий состав компании.

     Все быстро  расселись по местам.  Я вдруг отчетливо почувствовал, как возникло в кабинете напряжение.  Я  ловил  на  себе  настороженные взгляды присутствующих и отвечал им тем же.

     - Друзья,  разрешите  представить нового владельца нашей компании Евгения Викторовича Рунова. Теперь наша с вами судьба находится исключительно в его руках.

     Я недовольно посмотрел на Струганова,  сделанное им мое представление мне совершенно не понравилось. Я не сомневался, что в его словах скрывается насмешка надо мной. Если не издевательство.

     - Позвольте  представить вам первого заместителя генерального директора Гессена Генриха Оскаровича.

     Со своего  места  поднялся  высокий плотный средних лет мужчина с типично европейским культурным лицом и какими-то прозрачными  глазами. Он пожал мне руку.

     - Рад нашему знакомству, - произнес Гессен.

     - Взаимно.

     - А это наш бог и спаситель, от которого зависит общее благополучие, -  продолжил  обряд  знакомства Струганов,  - финансовый директор Ращепкина Марина Владимировна.

     Невысокая, средних лет женщина быстро встала и тоже протянула мне руку.

     - Руководитель нашей службы безопасности - Маринин Юрий  Николаевич.

     Поднялся крепкий высокий мужчина немного старше меня со сломанным носом.

     - Буду рад, если смогу вам быть полезным.

     - Теперь  я  так полагаю,  мы предоставим слово нашему уважаемому Евгению Викторовичу, - провозгласил Струганов.

     Я чертыхнулся про себя. Вот гад, отлично знает, что я не готов да

и не намерен выступать, так он специально загнал меня в угол. Кажется, он и не скрывает, что является моим врагом. Какую же дорожку я ему пересек?

     Однако выхода не было,  надо было произносить речь. Вот только бы еще бы знать, о чем говорить. Ладно, положусь на наитие, что скажу, то и скажу.

     - Я человек здесь совершенно новый, и вы, конечно, понимаете, что мне трудно высказываться о состоянии дел в компании.  Я в восторге  от всего увиденного.  То,  что здесь создано, говорит об огромном труде и большом таланте людей,  которые все это сделали.  Я даже чувствую себя неловко,  хотя  я скоро стану владельцем "Северного сияния",  я хорошо понимаю несправедливость этого перевоплощения,  так как здесь нет даже самой малюсенькой частички моего труда. И я...

     Внезапно я услышал какой-то шум,  поднял голову и увидел,  как от порога к  свободному стулу направляется Анастасия.  Я замолчал,  и она синхронно этому остановилась.  Мы посмотрели друг на друга.  Затем она продолжила свой путь, а я свою речь.

     - И я хотел бы,  чтобы вы продолжали выполнять свои обязанности в полном объеме. А там разберемся, что к чему. В любом случае я не намерен вторгаться в вашу компетенцию, я придерживаюсь принципа, что прежде чем что-либо делать, надо досконально изучить это дело.

     - Это разумный подход,  Евгений Викторович,  - похвалил меня Гессен, - однако вы не совсем представляете нынешнюю ситуацию. Есть такие решения, которые имеет право принимать только владелец компании.

     По-русски он  говорил правильно и чисто,  только произносил слова слишком твердо, словно печатал их на пишущей машинке.

     - Что вы имеете в виду?

     - Это отдельный разговор.  Мы с Мариной Владимировной  хотели  бы попросить у вас аудиенции.

     Слово "аудиенция" заставила меня внутренне вздрогнуть.  Чего  они хотят от меня?  Они же прекрасно сознают,  что я в их делах разбираюсь не больше, чем в китайской грамоте.

     - Хорошо, когда вы хотите получить аудиенцию?

     - Сегодня. А еще лучше прямо сейчас. Александр Михайлович никогда ничего не откладывал.

     Я не Александр Михайлович,  а Евгений Викторович, мысленно возразил я Гессену. Но вслух произнес нечто прямо противоположное.

     - Я тоже не люблю ничего откладывать. Давайте поговорим.

     - Тогда  будет лучше всего,  если мы переместимся в кабинет Александра Михайловича. Так нам привычнее.

     Они меня загоняют все дальше угол и как из него выбираться, я даже близко не представляю,  с тоской подумал я.  Если бы знал,  что все так обернется,  ни за что бы ни приехал сюда.  Послал бы какого-нибудь доверенного и пусть он отдувается. И как я раньше это не сообразил!

     Я, Гессен и Ращупкина пересекли приемную и вошли в кабинет моего дяди. Мы остановились около дверей.  Они смотрели на меня, словно проверяя, что я стану делать дальше.  Я понял,  что другого выбора у меня нет, кроме как сесть в кресло моего дяди.

     Я обошел письменный стол и впервые сел на главное место компании.

     - Садитесь и давайте поговорим. Что за вопрос, который нельзя решить без меня?

     - Это крайне важный вопрос, - сказал Гессен, а Ращупкина, соглашаясь, кивнула головой. - Сейчас я вам все объясню. Вы сегодня были на мебельной фабрике.

     - Был,  - подтвердил данный факт своей биографии я. - Очень хорошая фабрика.

     - Да, фабрика хорошая, - согласился Гессен, - вот только, к сожалению, приносит убытки.

     - Почему? - удивился я. - Мне казалось, что работа там кипит.

     - К сожалению,  фабрика оснащена устаревшим оборудованием, на нем можно производить только самые простые изделия.  И  производительность труда тоже невысокая.  Стоит вопрос:  либо закрывать фабрику,  либо ее модернизировать?

     - Мне кажется лучше ее модернизировать, - осмелился я выступить с предположением.

     - Этого же мнения придерживался и Александр Михайлович.  Вот поэтому полгода назад он ездил в Германию,  где вел  переговоры  с  одной фирмой о поставке нового оборудования.

     - Так в чем проблема?

     - Проблема в том, подписывать ли контракт или отказываться от него. Это очень важное решение,  речь идет о сумме в два миллиона долларов.

     Я невольно присвистнул.

     - Так что вы хотите от меня?

     - Я временно исполняю обязанности генерального директора и считаю себя не  вправе принимать столь ответственное решение.  Его может принять только постоянный генеральный директор и владелец компании.

     - То есть вы хотите сказать, что принять решение должен я.

     Гессен молчал,  но его молчание было красноречивей всяких слов. Я же вдруг  почувствовал,  как  покрываюсь холодным потом.  Я понятие не имею, как поступить в этом случае?  Шутка ли, мое слово стоит два миллиона долларов.  Никогда еще она не ценилось столь дорого. К такой огромной ответственности я не привык.

     Я мучительно размышлял,  как выкрутиться мне из этой ситуации?  Я видел, как оба моих собеседника напряженно ждут моего решения.

     - И когда компания должна дать окончательное согласие на заключение контракта?  - спросил я,  с замиранием сердца ожидая ответ на свой вопрос.

     - Скоро, - произнес Гессен, - через две, максимум через три недели. Все зависит от наших партнеров в Германии. У нас есть с ними договоренность, что они должны приехать сюда,  чтобы изучить обстановку на месте, составить точный перечень необходимого нам оборудования.  Приглашение мы им отослали еще при жизни Александра Михайловича. Они должны были уже появиться у нас,  но потом случилась эта печальная история - приезд,  естественно,  отложили. Но недавно мы получили новую от них телеграмму.  Они  просят  в  двух-трехнедельный  срок подтвердить наше приглашение.

     Я откинулся на мягкую спинку кресла, которая мне показалось очень жесткой, так неуютно чувствовал я себя на этом месте.

     - Но вы же понимаете, что я ничего не в состоянии сейчас сказать.

Пока я не разберусь детально в делах компании, я не могу принять никакого решения.

     - Мы понимаем и готовы оказывать вам всяческое содействие. Скажите, какую информацию вы хотите получить?

     - Ну, прежде всего о финансовом состоянии компании.

     - Я  готова  предоставить вам обстоятельный анализ,  - впервые за весь разговор подала голос Ращупкина.

     - Я его непременно выслушаю,  но не сейчас. Чуть попозже. - Я  почувствовал, как от всех этих дел и забот у меня начинает ломить в висках. Я предвидел, что финансовый отчет меня окончательно доконает.

     - Я готова это сделать в любой момент,  - сказала финансовый  директор.

     - Будем считать, что первое мое знакомство с компанией прошло успешно, - проговорил я.

     Гессен и Ращупкина оказались людьми сообразительными,  она практически одновременно встали.

     - Было  очень приятно познакомиться,  - на этот раз почему-то особенно четко выговаривая слова, произнес Гессен.

     - Я  тоже очень рада началу нашего сотрудничества,  - проговорила Ращупкина.

     Я заглянул в ее глаза,  но не обнаружил там никакой радости.  Они смотрели на меня холодно и настороженно. С этой бабой надо держать ухо востро, сам не зная почему, подумал я. И вообще, неплохо бы узнать обо всех этих людях побольше.

     Гессен и Ращупкина покинули кабинет,  и я вздохнул с облегчением. Эти дела утомляли меня больше,  чем многокилометровые марши  с  полной выкладкой по  пересеченной  местности.  Там, по крайней мере, было ясно, куда и зачем идешь и когда придешь к финишу. А тут абсолютно ничего не понятно. Нельзя сказать,  что я совсем не смыслил в экономике, мой небольшой  стаж  бизнесмена обогатил меня немалыми познаниями в этой области.  И все же,  чтобы разобраться во всех здешних  хитросплетениях, надо затратить большой труд и массу времени. И я был далеко не уверен, что у меня хватит на это терпение.  Скорей бы продать акции,  помахать всем ручкой и навсегда позабыть про "Северное сияние" и здешних обитателях.

     Однако моя  радость,  что  от меня хотя бы на время отхлынули все эти нудные и тягостные заботы,  продолжалась недолго.  Дверь приоткрылась и в нее заглянул Маринин.

     - Могу я вами поговорить, Евгений Викторович? - осведомился он.

     - Разумеется, Юрий Николаевич.

     Поведение Маринина меня заинтриговало с первых же секунд.  Вместо того,  чтобы пройти к моему столу, он долго и тщательно закрывал дверь, словно намеревался сделать это так, чтобы ни один бы звук из этого кабинета не вышел бы наружу.  Затем он, стараясь передвигаться как можно тише, приблизился ко мне.

     Что-то знакомое по прежней жизни мелькнуло мне в его повадках.

     - Скажите, вы не бывший офицер.

     - Так точно,  подполковник запаса.  Служил во внутренних войсках, заведовал следственным отделом прокуратуры военного округа.

     - Получается, что мы с вами коллеги.

     - Именно так, - кивнул Маринин. - Приятно, что возглавлять компанию будет офицер. Значит, будет во всем порядок.

     Я решил никак не реагировать на эти слова.

     - О чем же вы хотели со мной побеседовать?

     Ответ Маринина прозвучал более чем неожиданно.

     - Я хочу вам предложить взять себе охрану.

     Я не скрыл своего удивления.

     - Иными словами телохранителей.  Вы полагаете, что мне что-то угрожает?

     - Не сомневаюсь в этом.

     - Что же именно?

     - Того же что и вашему родственнику. Если убили его, то почему не могут у***ь и вас.

     Логично, подумал я, если он кому-то мешал в качестве главы компании, то занимая это место, мишенью для убийцы становлюсь я.

     - И кто же, по-вашему, может желать моей смерти?

     Его ответ снова удивил меня.

     - Любой. Ведь убийцу Александра Михайловича так и не нашли.

     Я ненадолго задумался.

     - Расскажите мне об обстоятельствах его смерти.

     Маринин пожал плечами.

     - Они остались почти невыясненными.  Его нашли мертвым с простреленной головой в пяти километрах отсюда. Хотя местность тщательно обследовали, никаких следов убийцы так и не обнаружили.

     - Так не бывает,  мой опыт ясно мне говорит,  что хоть что-то, но остается.

     - Ничего не нашли, - повторил Маринин.

     - Может, быть, он сам покончил жить самоубийством?

     - Исключено. с ним было охотничье ружье, из нее выстрелить себе в голову крайне сложно.  Тем более,  он даже его не достал, оно висело у него на плече,  и никаких следов выстрелов в нем не было.

     - Загадочная история, - пробормотал я. Затем внимательно взглянул на Маринина. - Интуиция подсказывает мне, что вы проводили собственное расследование.

     Маринин слегка замялся.

     - Это нельзя назвать расследованием, просто я попытался собрать и сопоставить ряд фактов.

     - Не поделитесь ли ими, дорогой Юрий Николаевич.

     Маринин вдруг подался вперед в мою сторону.

     - Ни у кого из них нет алиби,  - прошептал он. - Ни у немца, ни у финансистки, ни у моториста, ни у старика, ни у красавицы.

     - Постойте,  давайте по порядку.  Немец - это,  наверное, Гессен, финансист - Ращупкина. А кто такой моторист?

     - Струганов, он хорошо в моторах разбирается. Сам автомобиль собрал.

     - А старик?

     - Мироненко Василий Степанович, начальник прииска. Они должны были встретиться с Александром Михайловичем и вместе поохотиться.

     - Ну а красавица?

     - Анастасия Мефодьевна.

     - А она-то ту причем, неужто вы и ее подозреваете? - изумился я.

     - А почему бы и нет. Кто любит, тот чаще всего и убивает.

     Я подумал, что у этого человека весьма своеобразная логика.

     - Больше вы никого не подозреваете?

     - Сержанта. Это прозвище, его настоящая фамилия Тюленев. Он возглавляет небольшую артель старателей.  На самом же деле - это не старатели,  а самые настоящие бандиты.  Ходят слухи,  что они  подстерегают одиночек или нападает на маленькие артели,  грабят их и убивают. А золото переправляют за границу. За последние два года в районе бесследно пропали не меньше десяти человек.

     - Веселые тут у вас дела творятся. - Я задумался. - На счет охраны спасибо,  но я уж как-нибудь сам.  Не люблю,  когда за мной тянется хвост, это вызывает у меня неприятные ощущения. пропадает чувство свободы. Я  в Москве таких парочек навидался.  Я бы хотел с вами съездить на место преступления.

     - Хоть сейчас.

     - Завтра. И мы еще поговорим о ваших подозрениях. - Ко мне пришла мысль, что Маринин как раз и может стать для  меня  кладезем  полезной информации. Такие, как он, всегда знают больше других. Ну а выводы делать, пусть уж он извинит меня,  я буду самостоятельно.  - Спасибо  за полезные сведения, - поблагодарил я.

     - Всегда рад помочь, чем смогу. А на счет охраны, все же подумайте.

     - Подумаю, - пообещал я.