Баловень судьбы

Глава 6

     Глава 6

     Я лежал на кровати,  курил сигарету и наблюдал за тем, как поднимаются колечки дыма к потолку.  После нашего разговора прошло уже часа два, а я все не мог успокоиться. По своей глупости я сам себя загнал в ловушку. Теперь мне на самом деле придеться вникать во все эти скучные дела. А если учесть,  что дядя создал большую компанию, то это занятие займет у меня не одну неделю. А то и не один месяц. Было от чего прийти в отчаяние.

     Кроме того,  возникла еще проблема, о который я поначалу даже не задумался. Дело в том, что мне чертовски захотелось есть. И я не знал, как утолить голод.

     Одно из занятий,  которое всегда вызывало у меня сильное отвращение, - это приготовление еды.  Необходимость нанести  визит  на  кухню всегда вызывала  у меня дрожь.  В армии меня выручала армейская столовая,  после того,  как я демобилизовался,  я встал на кормление к  Наталье.  Не могу сказать, что она делала это очень вкусно, но мне помогало поглощать приготовленные ее блюда мысль,  что я их сделал бы  гораздо хуже. В период же наших ссор, когда она уходила от меня, я посещал расположенное неподалеку от дома кафе. Хотя цены там для меня были

высоковаты,  это  было все же предпочтительней,  чем стоять на вахте у пышущей жаром, как африканское солнце, плиты.

     Но как решать эту проблему здесь,  я не представлял.  Я  даже  не

знал, есть ли в поселке какое-нибудь заведение общепита.  К этому следует добавить,  что у меня оставалось совсем мало денег.  Хотя впереди меня ждали миллионы,  сейчас я был на мели,  так как перелет и сопутствующие ему расходы съели больше половины моих сбережений. И даже если я буду покупать продукты,  то буквально через пару дней,  останусь без копейки.

     Нужно было срочно раздобыть где-то деньги. А единственной возможностью осуществить это намерение в тех условиях, что я находился, их у кого-то занять.  Вот только у кого?  Кроме Анастасии я никого  тут  не знаю.  Но  у  нее просить в долг я не намерен.  Лучше умереть голодной смертью.

     Внезапно ко  мне  пришла  одна мысль:  а почему бы в счет будущей сделки не попросить денег у Обозинцева? Когда мы шли по поселку к дому дяди, я увидел почту.  Значит,  можно их сюда прислать переводом. Если телеграфным, то они уже прибудут к завтрашнему утру.

     Я достал  визитку  Обозинцева и подошел к телефону.  Он отозвался почти сразу же.  Я кратко объяснил ему свое затруднение. В ответ я услышал добродушный смех.

     - Ну, конечно же, дорогой Евгений Викторович, я вам пришлю деньги. Назовите сумму, и завтра вы уже будете богатым человеком.  Я даже готов не засчитывать ее в счет наших будущих расчетов по сделки.

     - Об этом не может быть и речи!  - решительно возразил я. - Иначе я отказываюсь от своей просьбы.

     - Ну как хотите.  Если возникнет еще какая-то потребность, звоните, не стесняйтесь. Всегда буду рад вам помочь.

     Я положил  трубку на место и перевел дух.  Этот разговор достался мне не так-то просто.  Я поймал себя на том, что не могу отделаться от ощущения, что  только  что совершил ошибку.  Мой звонок он без всякого сомнения примет за мое окончательное согласие продать ему пакет акций. И хотя  я тоже склонялся к этой сделки, мне все же хотелось до поры до времени чувствовать себя не связанным ни какими обязательствами. А теперь я уже стал должником. А я никогда терпеть не мог ни от кого зависеть. Потому-то уволился из армии, что количество людей, имеющих право отдавать мне приказания,  многократно превышало пределы, которые я был способен вынести.

     За окном уже совсем стемнело.  Есть же хотелось так сильно, что я едва сдерживал стоны.  У меня всегда был очень хороший аппетит,  и еще Наталья жаловалась, что легче насытить слона, чем меня.

     Я решил выйти на разведку.  Должны же быть в таком  большом  доме хоть какие-то продукты. Надо отыскать столь нелюбимую мною кухню, скорей всего там и находится холодильник с припасами.

     Я спустился вниз.  Голод настолько обострил мои инстинкты,  что я обнаружил кухню за считанные секунды.  Я вошел туда и столкнулся лоб в лоб с Анастасией.  Это была уже наше второе подобное столкновение. Кажется, они входили в традицию.

     - Извините,  вот  решил  посмотреть,  есть ли в доме какие-нибудь продукты, - пробормотал я.

     Внезапно я стал свидетелем неожиданного зрелища,  белая  гладкие, словно отполированные щечки молодой женщины,  приобрели пунцовый оттенок.

     - Как же я не подумала?  вас же некому накормить!  -  воскликнула она. -  А вы тут ничего не знаете.  Хотя и знать-то нечего,  в поселке нет ни одной общественной столовой. Они тут просто никому не нужны. На обед  люди  ходят домой.  Если вы не возражаете,  то на первых порах я возьму на себя обязанности вас кормить. А там посмотрим. Александр мне бы не простил, если бы я поступила иначе.

     Еще бы я возражал! Однако вслух я произнес совсем другой текст.

     - Мне бы не хотелось вас затруднять.  Могу представить,  что кормить чужого человека - не слишком увлекательное занятие.

     - Может быть,  это и так,  - не стала отпираться она,  - но раз я

попросила вас  оставить  меня жить в этом доме,  то моя обязанность не дать умереть вам с голоду.  Знаете что,  вы пока можете возвращаться к себе, а как все будет готово,  вас позову.

     Следующие полчаса я провел в большом нетерпении.  Во-первых,  живот, требуя пищи,  вел себя просто по-хамски,  не давая мне ни  минуты покоя. А во-вторых, я с большим волнением ожидал нашей премьерной совместной трапезы в этом доме.  А вдруг удастся хотя бы чуть-чуть растопить сковавший с первой минуты наши отношения толстый лед. Все же вызвалась она, можно сказать, почти добровольно кормить меня.

     Мы сидели за столом, я накладывал себе одно блюдо за другим и все никак не мог остановиться.  Судя по вкусовым качествам того, что я ел, Анастасия была просто прирожденным кулинаром. И я в какой уже раз снова  позавидовал своему дяде:  он занимался любовью не только с  одной из самых прекрасных женщин на свете,  но и еще благодаря нее и  вкусно питался. А  это занятие для мужчины почти такое же важное,  как и первое.

     Наконец я почувствовал, как голод постепенно отступает на заранее подготовленные позиции,  и  я  обретаю способность заняться чем-нибудь другим. Например,  поговорить с Анастасией.  Впрочем, первой нашу застольную беседу начала она.

     - Я виду, вы сильно проголодались, - заметила она своим бесстрастным тоном.

     - Да,  на меня напал какой-то небывалый аппетит. Даже самому удивительно.

     - Ничего  удивительного тут нет, это происходит не только с вами.

Все дело в воздухе,  он тут не только очень чистый, но еще и целебный. Здесь на многие километры тянется тайга,  хвойные леса. И никаких загрязнений.

     - Даже  трудно себе представить,  что мы находимся в столь глухом месте. В этом поселке так уютно и красиво.

     - Вы правы, и все это благодаря вашему дяде.

     Я взглянул на Анастасию и заметил, как от волнения ее щеки покрылись румянцем.  Кажется,  она просто не может спокойно говорить о нем, отметил я.

     - Я,  к сожалению, его совсем не знал, может быть, вы хотя бы немного расскажите о нем.

     - Вы действительно хотите о нем услышать?

     - Почему вас это удивляет, ведь он мой близкий родственник?

     Мы говорим о нем,  как о живом человеке,  который ненадолго вышел из дома, подумал я.

     - Мне казалось,  что вас интересуют совсем  иные  вещи.  Впрочем,  простите.  - Она немного замешкалась.  - Это был удивительный человек. Когда он первый раз пришел на это место, тут стояло несколько покосившихся  избушек и жило всего каких-то двадцать,  ну может быть тридцать жителей.  Нищета была страшная,  а едва ли  не  единственным  занятием здесь живущих людей было поголовное пьянство.  Но ему понравилось тут, и он обещал,  что здесь со временем появится благоустроенный  поселок. Все,  с кем он был тогда, просто рассмеялись. Но с того момента прошло чуть более пятнадцати лет - и вы сами все видите.

     - Но как ему удалось это чудо?

     - Благодаря огромному труду и упорству. Он тогда возглавлял малюсенькую артель, в ней было всего семь человек. И все, что им удавалось заработать, Саша, то есть Александр Михайлович, - поспешно поправилась Анастасия, - вкладывал в развитие поселка.  Большинству товарищей  это не нравилось,  в  конце концов с ним остался только один.  Он и сейчас здесь живет.  Но ваш дядя не отступал, он вообще никогда не пасовал ни перед какими  трудностями.  Он  понял,  что для развития необходимо не

только намывать золото, но и развивать другие производства. Он отказывал себе во всем,  жил очень скромно,  а все деньги вкладывал в производство. Сейчас в поселке целых три фабрики. Мы даже экспортируем продукцию за границу.  - В ее голосе отчетливо прозвучала гордость.  -  У него было еще множество планов. Но теперь я не знаю, что с ними будет? Что будет со всеми нами?  - Она отвернулась и несколько секунд  сидела  неподвижно.  Я  же не мог отделаться от ощущения, что на это время она забыла о моем присутствии.

     Я кашлянул,  и она посмотрела на меня. У нее было такое выражение лица, словно она вернулось к действительности после небольшого обморока.

     - Что вы еще хотите узнать?

     - Вы сказали, что он жил скромно, а все деньги вкладывал в развитие поселка. А шикарная квартира в городе, а этот огромный дом?

     - Это единственное,  что он позволил себе иметь. Он был такой человек... Как бы вам объяснить?  У него были некоторые внутренние установки, с которыми он не мог ничего поделать. И одна из них заключалась в том,  что он терпеть не мог тесные помещения,  он не мог в них физически долго находиться. Он мне рассказывал, что в детстве их семья, то есть ваша семья,  жила в маленькой пятнадцатиметровой комнатенке - так он  всегда  говорил,  -  и его кровать и кровать брата стояли друг над другом, как полки в купе поезда.

     - Да, мне отец тоже об этом рассказывал.

     - Поэтому ему нужен был простор.  И он сокрушался, что не может в этом себе отказать.

     - Могу я задать вам еще один вопрос?

     - Конечно, - несколько удивленно посмотрела она на меня.

     - Мне не совсем понятно,  почему у дяди не было других  наследников? Вы же жили вместе десять лет.

     Несколько секунд Анастасия молчала.

     - У него был другой наследник,  - как-то напряженно ответила она.

- До меня он был женат на другой женщине и у них был сын.  Они погибли из-за падения  вертолета.  Ваш дядя тогда только что купил его,  и это был пробный полет. Они должны были лететь всей семьей, но в самый последний  миг  его отвлекло какое-то спешное дело.  И они полетели одни. Они должны были сделать всего несколько  кругов.  И  на  предпоследнем вертолет рухнул.

     - Что же случилось?

     - Расследование показало,  что сломался мотор,  что-то там не выдержало. Александр Михайлович страшно переживал  это  горе,  хотел  все бросить и уехать далеко отсюда.

     - И что его удержало?

     Анастасия вдруг опустила глаза.  И поэтому едва заметному жесту, я догадался об ее не произнесенном ответе.

     - Это были вы?

     - Да, когда он уже почти совсем собрался уезжать, то встретил меня.  Мы даже не разговаривали, просто посмотрели друг на друга. Он мне потом рассказывал:  я не понимал,  что тогда со мной случилось,  я был сам не свой.  Я просто вернулся домой и, не зная почему, стал распаковывать чемоданы.

     Но почему он это сделал, понять как раз несложно, подумал я.

     - Вы спросили,  почему за десять лет у нас не было  детей?  После гибели его сына,  в нем поселился страх,  что эта история может повториться. И он боялся, что если у него снова родится ребенок, то его будет постоянно преследовать боязнь снова потерять его.  Я вам говорила, что у него были свои внутренние препятствия,  которые ему было  трудно преодолевать.  Он  относился  к  тому  типу людей,  которым было легче справляться с внешними трудностями,  чем с теми,  что у них  возникали внутри.

     Она посмотрела на меня с таким выражением, словно говоря: ну когда же ты кончишь меня расспрашивать, не видишь что ли, как мне тяжело. Но я все же решил продолжить, даже если с моей стороны это было и жестоко.

     - Я понимаю, что вам нелегко об этом говорить, но мне бы хотелось знать обстоятельства его смерти?

     - А их почти нет, - слегка пожала она плечами. - Его просто нашли

убитым, пуля попала ему лоб.  Никаких особых следов, словно там никого и не было.  Откуда прилетела эта пуля, никто не знает. Хотя место обследовали весьма тщательно.

     - А что за пуля?

     - От охотничьего ружья.  Большой калибр. С такими патронами у нас ходят на крупного зверя,  Например, на медведя. Кстати, его многие так и называли: медведь. Во-первых, за его рост и силу и во-вторых, за то, что он всегда шел напролом. Вы узнали все, что хотели?

     Я понял,  что дальнейшие расспросы были бы с моей стороны  просто неуместны.

     - Пожалуй, на сегодня все.

     - Тогда я уберу со стола и пойду спать.  Я устала. А завтра, если

вы не передумали, я начну вводить в вас в курс дела, знакомить с людьми.

     - Я не передумал, - сказал я.

     Я поймал ее взгляд, но что он выражал, на этот раз я не разобрал. Но  одно было ясно и без слов и без взглядов:  на сегодня мое общество для нее было больше нежелательным.

     Я пожелал Анастасии спокойной ночи и стал медленно подниматься  в свою комнату.  Мне очень не хотелось уходить, меня неудержимо тянуло к этой женщине.  Но что я мог поделать в этой грустной и безнадежной для меня ситуации?