ПХУБ-ЧУРБ: последний Князь-Маг

KRIVETKO ─ SARAJEVO 1939- 1914 год.

Неподалеку от Kомарженя. Август-1939. Ночь.  Сараево, ночь-1914.   

В грохотавшем по шпалам (или то шпалы грохотали под ним?), раскачивающемся  с боку на бок на рельсах сомнительном ночном поезде, обер оказался после бурного совещания, на котором не только решилась судьба карьеры посланника в Париже В. Маяковского, тиснувшего в эмигрантской газете стихи о том, что он возьмёт Париж (это он так оригинально признавался в бурности чувств очередной новой возлюбленной, а скандал вышел политический), но и участь любопытнейшего фрагмента из рукописей князя Унегерна. Отрывка короткого, но значимого для тех, кто реально пытается разобраться в природе сил сильнейшего из магов «земшара», ─ если уж вспомнили скандал с посланником в Париже, используем и его лексику.

Сильнейшего, ─ вспомнил Антон слова князя, немного в другой форме повторенные и его начальником давеча, ─ не считая тысяч безвестных шаманов в забытых людским вниманием местах земли.

О второй книге, той, «которую князь пишет прямо сейчас и не исключено, что «прямо здесь» ─ представителям ЧКВД удалось промолчать. Несмотря на применявшуюся  на совещании сильнейшую магию их коллегами из .

Антон, сняв маго-факсимиле с этой, пока тайной для всех прочих, кроме трех ЧКВДистов, истории о приключениях Григория Федоровича в Сараево, теперь жаждал её дочитать. При этом следя и за уже прочитанным: не появилось ли новых фраз, не изменились ли они?

Но обстановка не располагала: оставалась глазеть в темень за стеклом вагонного окна, и думать. Не о предстоящем задании ─ Антон взял за правило никогда не беспокоиться о том, чего пока еще нет ─ вот увидит, и включит мозг и интуицию суб-логического понимания. Так что никакой проблемы перед ним не стояло ─ её не было просто потому, что он до неё не доехал.

А вот от гомона шумных пассажиров, собиравшихся всю ночь резаться в преф и бридж под водочку русскую и польский самогон со свежими белорусскими продуктами, следовало отвлечься.

К тому же, кажется, один из игроков то ли проигрался в прах, то ли слишком налег на выпивку, и те сейчас искали ему замену. Антону же хотелось прибыть без скандалов. «Раз уж в дешевой плацкарте допотопного поезда мучаюсь!».

Хотя один из попутчиков ─ тип невысокого роста, но невыразимо обычной внешности ─ с самого начала пути внушал Антону подозрения. Ему был виден лишь его профиль, человек даже ни разу не взглянул на Чащина, однако некое внимание в его видимой силе можно было заметить. Но  слежка если и была, то не магическая. Не мог же тот оказаться магом сильнее самого обера ЧКВД? А обычный шпик Антону был не страшен ─ отведет он подозрительному типу в момент выхода на нужной станции глаза, и всё тут.

Он отвернулся к окну, отгородившись сумкой с немногими вещами, достал магофаксимиле писаний Унегерна, и…

В тот момент, когда он взял в руки ─ не саму ведь рукопись, только её копию! ─ с ним произошло нечто странное. В сердце и нервных волокнах,  кажется, по всему телу  ─ закололо, как при инициации еще одной Каплей или Книгой. Он только что читал о чем-то подобном у Унегрена!

Ощущение было не из приятных, паче того ─ не из понятных. TTYRRWE-CHUBB – почему? Ни книги, ни капли  и близко не должно быть! Неужели тот странный соглядатай имеет при себе Каплю?! На первый взгляд ─ нет. Но, если копнуть глубже…

Возможно, обер Чащин и смог бы «копнуть глубже» странного попутчика, если бы в тот момент, когда он освободил сознание, вытеснив его субсознательным, к нему толчком и покалываниями этого болевого ощущения  бы не пришло озарение.

Оно не касалось попутчика,  слежки вообще, оно раскрыло ему одну из сторон всей эксклюзивности жизни на Земле в XX веке. Понимание это пришло к нему, но было не его: он никогда еще не размышлял на эту тему.

    ─  Тунгусский метеорит спровоцировал не только поднятие областей древнего знания из ниже-материальной (суб-бытийной,  инфернальной) жизни, но и  древние знания уже сами стали прорываться на верхние уровни. Впрочем, по заметкам Унегерна, выходило? что и весь XIX век, когда по всему миру началось бурение глубинных скважин и шахт в погоне за недрами ─ в России и САСШ за нефтью и газом, в Южной Африке ─ за золотом, ─ древние знания постепенно просачивались в мир.

     Отчего не стали сильнейшими магами сами шахтеры или изыскатели и бурильщики нефти – достаточно подробно описал уже английский теоретик магии Бенджамен Элтон. [3]

       Иногда в виде Капель (вот почему Завойко удалось найти и сохранить для Унегерна ту самую, первую, Авачинскую Каплю), чаще ─ в виде непонятных капищ, оказывающихся на поверхности. Совсем редко ─ в виде Книг. Впрочем, капище с книгами было пока известно лишь одно ─ то самое, где венский учёный нашёл свою смерть, а князь Унегерн  ─ жизнь Антона.

        Да всё ближе к нам, ближе, уже самостоятельно –  для бурного поднятия, превратившего XX век в век почти и магический, им недоставало только толчка и чутких к магии людей. Толчок дал Тунгусский метеорит , а по счастливому стечению обстоятельств, одними из первых на место его падения прибыли трое, минимум, чутких к магии людей из разных стран.

    Антону стало не по себе от мысли, что метеорит мог бы промахнуться мимо Земли, или упасть в другом месте ─ мало кто смог бы понять и заметить древние силы, вдарь тот по Петербургу, как предполагал фон Штильманн. Да и чудом можно посчитать,  что все три ─ если не считать австрийца, «учёных» оказались опытными разведчиками. Хотя не настоящих же ученых посылать исследовать действительно необъяснимое явление? Но чудо в том, что, при этом, минимум трое оказались природно чуткими к магии.

    А если бы  ─ нет?

     Как бы тогда пошла история XX века? Неужели не было бы такого маготехнического рывка, который переживали сейчас Германия, Россия и ─ заботами Унегерна, только частично ─ САСШ?  Как бы пошли научные исследования, неужели новые сплавы , к примеру, отыскивали бы по-старинке, а не с помощью маготехники?

Хотя, ─ хмыкнул Антон, ─ по этому поезду, словно из прошлого века, можно предположить, как.

  В принципе, с этим озарением ничего нового ─ мысли были не его, чужие, генерированные мировым древом T’TYR’RWE, но он часто слыхал о том, что знания приходят сами в подобные моменты. К Унегерну, судя по описаниям, правда, они приходили в виде картинок, из которых следовало ещё сложить витраж понимания.

Поразмыслить, переваривая всё это невесть откуда взявшееся понимание, следовало в спокойной медитативной обстановке. Следовало срочно разобраться, что послужило толчком к ним. Но вот этого-то никак и не удавалось!

Ещё раз «прорентгенив» пассажиров магическим потоком мощно высвободившееся силы (той самой суб-логики, которую упоминал Фраучи), Антон не смог заметить ничего странного не только в подозрительном ему типусе и буйных игроках, но даже в спящих мужиках, матронах и детишках.

Оставалось предположить, что часть магии с Книги Унегерна каким-то образом перенеслась и на копию.

В этот раз Антон подступил к записям князя уже с куда большей осторожностью, чем даже к фолиантам в Великом Зале Экстремалов минувшей ночью. Ох, удружила старая библиотечная дама Клара Викторовна ─ и не беда, что не спал с тех пор.  Вторые сутки без сна ─ мелочь. А с рукописью Унегерна, даже её копией ─ не уснёшь. Живу бы остаться!

 Да и интересно: что там произошло? Почему тогда, в 1914-ом, князю удалось нейтрализовать колдунью чешскую, но ничего не удалось сделать с фон Штильманном? И почему пострадал не-маг, кронпринц Франц-Фердинанд?

Антон не был школьником ─ причем он НИКОГДА не был школьником, Унегерн учил его частным образом, прекрасно зная, что школы предназначены для того, чтоб сбить с талантливых, в потенциале ─ гениальных детей всё «лишне» для жизни в нормальном обществе. То есть талант и гениальность в первую очередь.

К слову, даже в современной, уже магической светлой России ситуация осталась практически неизменной. Дуболомы из министерства просвещения этого старого поэтишки Луначарского (вот ведь «поэт» ─ да тот же наш посол в Париже, право слово, пишет лучше и своеобычнее!), по идее, должны были избавлять от школ наиболее талантливых и чутких к магии детей, передавая их на специальные курсы обучения. Антон даже процитировал  ─ его учителя приводили в пример стихи будущего наркома,  как поэзии негодной и газетной:

                   По Невскому с видом уныло-больным

                        Шли медленно два либерала,

                     Убитые мыслью, что в бороду им

                        Правительство вновь наплевало.

Хотя он же воздавал и царю Николаю:

Эх паря, Бог забыл про нас:

На небеси ведь сладко.

У фото царского горит

Моя свеча ─ лампадкой. [1]

 ─ Выдающий САСШевский писатель-реалист, Говард Лафкрафт являлся, несомненно, магом  не только природным, он явно читал и Книги, которые стащил его покойный ныне родственник Абакунка (вероятно он и снабдил ими Говарда!),  ─ но реалистичность его описаний вызывала сомнение: или они пишутся частично под диктовку князя, или… этот самый реалист ─ куда более сильный маг, чем сообщают источники. «Реализм Лафкрафта в том и состоит, что он четко и выверено описал суб-инферно старых богов» [4]

Тем более было интересно приступить к дальнейшему чтению рукописи. А то картёжники вот-вот совсем разойдутся.

________________________________________

1  Вот и видно, что Антон плохо учился! Хоть и не в школе! А что именно он напутал в этом четверостишии, любопытствующий читатель сможет узнать, написав или напечатав заклинание phun-GOOGLE-churbb! (примечание Марихи)

2 -  ЧКинВД ─ ныне переименованная Чрезвычайная Комиссия иностранных Ведических Дел, если кто вдруг плохо учился, как Антон, или учился в школе а не у жизни (примечание Марихи)

3 – C м. Элтон Бен, исследование «Time and Time again» рукопись №z234magus3335898  лондонской королевской библиотеки имени герцога Мосли, готовится к публикации к столетию сто дня написания, в 2014 году. Примечание Зайцева. 1947 г., из книги «Искусство понимания примечаний». Изд. «БукИнХэм», 1948 г. стр. 84)

4 -  Из исследования Мих. Дугина «Реализм Лафкрафта», стр. 23 в книге «Переосмысление искусства понимания примечаний». М., 2024 г.