Любовь-не выход.

Глава 5.

Поэтому и сейчас ему не составило труда разглядеть в глаза Пирса тень страха. Он боялся, но вот только Деймон знал его слишком хорошо и знал, что он никогда не боится за себя. Только лишь за свою сестру, которую он буквально боготворит.

Кэтрин Пирс.

Ну конечно, как такое событие могло пройти без нее? Девушка бы не допустила, чтобы какая-то Гилберт обыграла ее, поэтому вместо того, чтобы сделать свой проект лучше, она просто уничтожила работу соперницы. В этом и была вся Кэтрин. Обман, хитрость и ни грамма совести — вот и весь секрет победы. Но вот только сама она не могла замарать свои прекрасные ручки и снизойти до воровства, тут ей и пришел на помощь младший брат, который был готов выполнить любой ее каприз.

— Пирс, и ты, и я прекрасно знаем, что это сделал ты, так что давай не будем тратить время друг друга и разыгрывать спектакль? Ты просто пойдешь к Локвуду и скажешь, что это ты украл проект, — совершенно спокойно произнес Сальваторе, на корню обрубая мысль, зачем он заставляет друга сознаться в преступлении школьного масштаба. Тем более что оно непосредственно касается Гилберт, которую он ненавидит. И по идее, он должен быть рад, что она осталась с ничем, и уж точно он должен прикрывать своих друзей, которые делали это. Но это только «по идее», на деле же все было сложнее, а разбираться в этом у него сейчас не было ни времени, ни желания.

— С чего бы это? — складывая руки на груди, спросил Кол, с вызовом смотря на Деймона.

— С того, что если ты это не сделаешь, я сам выдам директору виновного. И поверь, прозвучит там не твое имя, а имя твоей дорогой сестры.

— Сальваторе, с каких пор ты предаешь своих друзей?

Деймон на секунду замер, растерянно смотря на парня. Черт, да что с ним творится? Ведь Пирс прав, насколько бы сильно он не презирал Кэтрин, Элайджу, Ребекку, да даже Тревора, он всегда прикрывал и защищал их.

Когда несколько лет назад какой-то парень начал приставать к Кетрин, он, не замечая, что соперник намного выше и сильнее его, вступился за свою подругу, хотя к тому моменту Пирс уже успела достать его своим чрезмерным вниманием. Но несмотря на то, что он всегда избегал ее и всем своим видом показывал свое пренебрежение ей, он не смог оставить ее в беде.

В далеком детстве, когда они все устроили игры в особняке Сальваторе, бегая по лабиринтам коридоров, они случайно разбили старинную вазу. Тогда Деймон, ни на секунду не задумываясь, взял всю вину на себя, потому что не хотел, чтобы отец ругал его друзей. Кажется, это был последний раз, когда он бегал просто так.

А сколько раз он поддерживал Элайджу, когда тому нужна была помощь. Ведь одно время он искренне считал его своим лучшим другом, пока не понял, что ему просто нельзя иметь друзей, и уж тем более лучших. Ведь все это делает его слабее и уязвимее, поэтому в какой-то момент друзья стали просто людьми, с которыми можно провести свободное время и иногда это может быть даже приятно. Он просто вычеркнул истинное значение этого слова из своего сознания, хотя и продолжал так называть свою компанию, просто потому, что такое определение их отношений было навязано обществом.

— Ты хорошо замел следы? — вздохнув, спросил Деймон, поднимая тяжелый взгляд на Кола, на что парень кивнул, чуть улыбнувшись.

— Ты сделал правильный выбор, — хлопнул его по спине Пирс и удалился, весело подмигнув на прощание. А Сальваторе остался стоять, понимая, что в этот момент, что-то от него настоящего опять погибло.

***

— Вы узнали, кто украл мой проект? — Елена без стука вошла в кабинет профессора Шейна и села в кресло напротив его стола.

— Мисс Гилберт, Вас не учили стучаться? — тяжело вздохнул Шейн. За эти недели девушка ему порядком надоела. Всякий раз когда она встречала профессора, она не упускала возможности спросить, не нашли ли они вора. Мужчина, конечно, знал, что она просто переживает за предстоящий конкурс, из которого ее могут дисквалифицировать. И если сначала он с пониманием относился к ее постоянным вопросам, то сейчас даже его, казалось бы, безграничное терпение начинало заканчиваться, — Я вам уже 1001 раз отвечаю, Елена, если мы найдем виновного, вы узнаете об этом первая.

— А я уже узнала, — с улыбкой проговорила Гилберт, откидываясь на кресле. Шейн поднял взгляд от бумаг и с интересом посмотрел на ученицу, смутно догадываясь, чье имя она назовет, — Это Сальваторе украл его.

— С чего вы это взяли? — спросил Шейн, чувствуя, что проблема, которую не иначе как «Сальваторе-Гилбертской» не назовешь, зарождается снова. Директору сначала удалось убедить девушку, что вряд ли Деймон причастен к этому, но, что-то подсказывало профессору, сейчас это сделать не удастся. Ведь Елена прекрасно знала их главное правило — если нет доказательств, то они не наказывают. И если она сейчас так уверенно заявляет ему, что Сальваторе все-таки виновен, значит, она нашла тому подтверждение.

— Я слышала, как он угрожал Колу Пирсу, чтобы он взял вину на себя, иначе он скажет всем, что это сделала его сестра, — ответила Елена, победно улыбаясь. Она проходила мимо Сальваторе и Пирса, когда случайно услышала их разговор. И немного сбавив шаг, ей удалось услышать часть их беседы. И несмотря на то, что она не знала начала и конца, ей было достаточно и тех нескольких реплик, чтобы понять, что скунс все-таки был вором.

— Он так и сказал? — подозрительно спросил профессор. Он знал Деймона уже давно, и, несмотря на то, что парень был очень закрытым и порой чрезмерно заносчивым, Шейн бы никогда в жизни не назвал его вором. Сальваторе слишком ценил свои аристократические корни и следовал всем правилам, которые навязало общество людям голубых кровей. Он бы никогда не опустился до такой низости, как кража, и уж тем более не допустил бы, чтобы об этом узнали.

— Да, — уверенно ответила Елена, — Он сказал «Ты пойдешь к Локвуду»… простите, к директору Локвуду. «… и скажешь, что это ты украл проект». Я там кусок прослушала, но дальше были слова «иначе я назову виновной твою сестру».

— А Вы не думаете, что мистер Пирс украл Ваш проект, а мистер Сальваторе пытается Вам помочь? — аккуратно уточнил Шейн, слабо веря в историю девушки.

— Зачем ему это? — нахмурилась она, смотря на профессора, будто бы он сказал самую большую глупость.

— Не знаю, может быть, он решил положить конец Вашей войне?

— Бред, — фыркнула Елена, — Я за ним наблюдала все эти дни, это точно сделал Сальваторе.

— Мисс Гилберт, я обязательно поговорю с мистером Сальваторе и с мистером Пирсом, — устало сказал профессор, понимая, что только там можно прекратить этот разговор. Да и зерно правды в словах Елены есть. Жаль только, она его не видит, а упорно обвиняет Деймона, — Можете идти.

Елена удовлетворенно кивнула, довольная результатом, и вышла из кабинета. Кажется, ей сегодня везет. Не успела она пройти и нескольких метров, как ей на глаза попался виновник всех ее несчастий. Сальваторе стоял со своими друзьями, слушая их разговор. Причем девушке показалось, что он готов хоть сейчас ударить Пирс, которая тыкала в него своим пальчиком и грозно сверкала глазками.

— …как ты посмел угрожать ему? Мы ведь друзья!

— Мы с тобой не друзья, Кетрин, — холодно улыбнулся парень.

— С каких это пор? — взглядом останавливая Элайджу от своей защиты, спросила Пирс.

— С тех пор, как…

Елена, решившая, что не желает слушать «милые» ссоры четы Сальваторе-Пирс, быстро подошла к компании, тут же привлекая к себе внимание.

— Чем обязаны, Гилберт? — кажется, парень даже был рад, что девушка отвлекла его от спора с Кетрин, — Ты решила, что наша прогнившая компания достойна твоего общества?

— Я знаю, что это ты сделал, — упрямо проговорила Елена, не обращая внимания на высокомерный взгляды друзей Сальваторе и самого Сальваторе, который явно забавлялся их реакцией.

— Напомни, в чем ты обвиняешь меня в этот раз? — в уме подсчитывая, сколько продержалась Гилберт, не обвиняя его, спросил Деймон.

— В том, что ты совершенно испорченный, самодовольный, опасный…- Елена тыкнула пальчиком в грудь Сальваторе, как совсем недавно это делала Кэтрин. Но вот, видимо, Пирс это было простительно, а как только это сделала она, парень тут же взял ее под руку и потащил за собой.

— Не скучайте без нас, — бросил он друзьям, которые с ухмылками смотрели на происходящее.

— Отпусти меня, — прошипела Гилберт, пытаясь вырвать свою руку, но Деймон не давал ей сделать это, крепко зажимая ее руку чуть выше локтя. Хотя надо отдать должное парню, больно ей не было, видимо, он знал, как надо использовать свою силу. Да и, наверняка, какой-нибудь дурацкий кодекс аристократов не позволяет ему причинять девушке боль. Но вот только что-то подсказывало Елене, что за девушку он ее вряд ли считает.

Сальваторе отпустил ее только тогда, когда они скрылись за поворотом, больше невидимые его друзьям. И девушка тут же подняла на него руку, чтобы оставить на щеке пощечину, но ее ладонь тут же была перехвачена.

— Не стоит, Гилберт, — угрожающе проговорил парень, и она почему-то опустила свою руку, подавляя желание врезать ему. В конце концов, возможность будет еще не раз, — Никогда не смей поднимать на меня руку.

— Тебя бил отец? — даже не подумав, о чем она спрашивает, произнесла Елена и тут же испуганно посмотрела на Сальваторе. Когда он перехватил ее руку, что-то мелькнуло в его глазах, что было слишком личным и слишком не похожим на него. Как будто какой-то далекий страх. Но вот она точно знала, что ее и уж тем более ее пощечин он не боится. Да и не могла такая мелочь впервые показать его настоящие чувства.

Он ведь всегда все контролировал. Он рассчитывал все свои слова, улыбки, взгляды. И всего лишь дважды ей удалось увидеть его настоящую реакцию. Один раз в актовом зале, на их последней репетиции «Ромео и Джульетты», когда она тоже ударила его по щеке, и сейчас. Так почему он так реагировал на это? Неужели, это была какая-то травма детства? Неужели, отец действительно бил его? Может быть, так его учили контролировать свои чувства, раз за разом вызывая гнев и заставляя справляться с ним? И сколько ему было тогда? Год? Пять? Десять? Разве могут родители так подчинять себе волю маленького сына?

Елена с какой-то обреченностью вдруг поняла, что ей жаль этого человека, который сейчас со всей своей ненавистью смотрел на нее.

— Ты думаешь, тебя это касается? — Сальваторе надменно поднял брови, снова возвращаясь в свое обычное состояние.

— Нет, прости, — проговорила Гилберт, но парень лишь хмыкнул на ее извинение.

— Послушай, ленивец, если ты когда-нибудь еще раз вздумаешь оскорблять меня в присутствии моих друзей, несколько раз подумай, прежде чем сделать это. Я рад, что ты поняла, кто я есть на самом деле. Испорченный, самодовольный, хитрый, безнравственный, опасный аристократ, который не считается ни с чьим мнением. Думаю, ты сможешь подобрать еще много прилагательных, так что оставлю это для твоей фантазии и с удовольствием выслушаю этот длинный список комплиментов, но не в компании моих дорогих друзей, договорились? — Деймон закончил свою длинную речь и зло выдохнул, прожигая взглядом девушку.

— Что, думаешь, и они отвернутся от тебя?

— Гилберт, ты меня сегодня…

— Я сегодня хочу лишь одного, — резко прервала его Елена, вспомнив, зачем именно она затеяла весь этот разговор, — Чтобы ты, скунс, вернул мне мой проект.

— Ничем не могу помочь.

— Я ведь знаю, что это ты украл его.

— Зачем мне это нужно? Я и так смогу победить тебя, трудясь только в половину своих сил, — наконец приобретая душевное равновесие, проговорил Сальваторе, понимая, что слишком часто стал подходить к краю.

— Тогда верни мой проект, — упрямо скрестила руки на груди Елена, а парень едва сдержался, чтобы не застонать от ее глупости.

— Гилберт, вот за что ты свалилась на мою бедную голову, а? — почти с отчаянием спросил он.

— За все хорошее, — фыркнула девушка, почти на сто процентов уверенная, что Сальваторе заслуживает этого наказания для своей «бедной головы». И вообще, почему наказания? Она же настоящий подарок, а вот он — сплошное м*****е.

— Я так понимаю, ты от меня не отстанешь?

— Нет, пока ты не вернешь то, что украл, — Елена гордо вздернула подбородок, не отводя взгляда от парня, — А потом я постараюсь, как можно быстрее забыть твое имя.

— Я уже забыл твое, — прекращая весь этот бессмысленный спор, который ни к чему не приведет, сказал Деймон и прошел мимо Гилберт, чуть задев ее плечом.

— Я все равно найду его, скунс.

— Удачи, ленивец.

***

Елена шла по пустынным коридорам школы, размышляя над несправедливостью жизни. Учебный день уже давно закончился, и все ученики сразу же разбежались по своим делам. А Елена была вынуждена остаться, потому что, видите ли, профессор Шейн вызвал ее к себе поговорить о предстоящем конкурсе. А что о нем говорить? Она и так прекрасно понимала, что дорога туда для нее закрыта. Осталось всего лишь три дня, а проект Елена так и не нашла.

Девушка обыскала всю школу, но пропажу не обнаружила. Хотя было глупо надеяться, что он будет где-то здесь, ведь Сальваторе не глупец, чтобы прятать проект там, где его легко найдут. Девушка была уверена, что парень хорошо постарался, чтобы найти ему надежное укрытие. И то, это только в том случае, если ее работа не была вообще уничтожена, ведь что-то ей подсказывало, что Сальваторе не стал сильно церемониться с тем, что она так кропотливо делала. И от этого было так по-детски обидно и больно. Хотелось разреветься, совсем как маленькой. Но нет, она не доставит этому скунсу удовольствие видеть ее слезы. Хватит и того, что он знает, насколько сильно это задело ее.

— Гилберт, — раздался позади Елены голос Деймона, наполненный чрезмерной скукой и апатией. Девушка, скрепя зубами и всеми силами заставляя себя не сорваться на него прямо сейчас, развернулась и со всем презрением, на которое была способна, посмотрела на него.

— Чего тебе?

— Следующий раз, следи за своими вещами, — Сальваторе не особо аккуратно вручил ей коробку, которую только что держал, и, заглянув в нее, девушка, подняла на него удивленный взгляд.

— Мой проект? — кажется, она сама до конца не верила, что это парень украл его, хотя и всем своим видом показывала обратное, — Так значит это ты…?

— Нет, хватит нести чушь, и хоть на секундочку задумайся, — не удивление спокойно ответил он, засовывая руки в карманы и прислонясь к стене, — Зачем мне возвращать тебе то, что я украл, тем более накануне конкурса?

— Не знаю, — пожала плечиками Елена, — Может это твой хитрый план?

— Такой гениальный план мог зародиться только в твоей голове, — усмехнулся Сальваторе, чуть сощурив глаза, — Я жду.

— Чего?

— Благодарности, — Деймон чуть наклонил голову, наблюдая, как брови Гилберт взлетают вверх.

— Тебе в устной или письменной форме? — фыркнула она, закатывая глаза.

— Не умеешь ты быть благодарной, ленивец, — разочарованно проговорил парень и оттолкнулся от стены, намереваясь уйти.

— Благодарной за что? За то, что ты украл мой проект, а потом вернул его? — Елена воинственно сложила руки на груди, не намереваясь так просто сдаваться. Она же прекрасно знала человека, который стоял сейчас перед ней, и знала, что он способен на ложь, обман и лицемерие. Так почему же она должна верить ему?

— Гилберт, смени пластинку, уже приелась, — раздраженно проговорил Сальваторе, делая несколько шагов вперед, но потом неожиданно остановившись, он развернулся обратно к девушке, — И знай, если бы я захотел помешать тебе участвовать в этом конкурсе, я бы не ограничился воровством твоего проекта.

— Это угроза?

— Предупреждение, — холодно ответил он, уловив в ее взгляде промелькнувший испуг.

Да, Гилберт, бойся меня, потому что я не стремлюсь победить лишь в одной битве, я хочу выиграть войну. И ради этого я пойду на все.

— Ладно, если это не ты, то кто? — Елена буквально прожигала его взглядом, пытаясь понять, где правда.

— Этого я тебе не скажу, — тут же отрезал парень.

— Почему?

— Скажем так: этот человек делал это не для себя, поэтому не виноват, — уклончиво ответил Сальваторе.

— Просто имя, скунс, я не собираюсь бежать и жаловаться директору, — упрямо проговорила Гилберт, желая закрыть этот вопрос сегодня.

— Предоставляю тебе самой решить, кто виноват, — поджал губы Деймон, не собираясь выдавать какого-никакого, но друга, — Думаю, как раз к окончанию школы ты справишься с этой задачкой.

— Я не такая тупая, Сальваторе, — чуть обиженно сказала девушка.

— Утешай себя этим.

Елена, скорчив смешную рожицу, развернулась на пятках и поспешила в кабинет Шейн, понимая, что уже опоздала минут на пятнадцать.

В ее голове не укладывалось то, что только вывалил на нее Сальваторе. Допустим, она поверила ему, что это не он украл у нее проект. И он ведь даже намекнул, кто это сделал. Пирс. И не для себя, а для своей сестры. Пока все было логично, но вот зачем Сальваторе вернул ей ее работу, оставалось непонятным. Даже его желание насолить этим Кэтрин не объясняло то, что он оказался спасителем Елены.

Девушка, совершенно запутавшись, подошла к кабинету профессора и постучалась. Из-за двери тут же раздалось разрешение зайти.

— Здравствуйте, мисс Гилберт, — Шейн стоял спиной к ней и смотрел в окно, сложив руки на груди. Елена подошла к его столу и поставила туда коробку с проектом, ожидая реакции мужчины.

— Профессор, — позвала его девушка, поняв, что он занят какими-то своими мыслями.

— Да, Елена, — он обернулся к ней, совершенно не замечая ее счастливого вида, — Я должен сообщить Вам плохие вести.

— Хорошо, но сначала…

— Потом, мисс Гилберт, — перебил ее профессор, — Как вы понимаете, до конкурса осталось совсем немного дней, а Ваш проект мы так и не нашли.

— Я как раз хотела сказать…

— А новый Вы разработать не успели, — продолжал Шейн, кажется, совсем не замечая девушку, — Поэтому Вы дисквалифицируетесь.

— Нет!

— Мне очень жаль, Елена. Но Вы сможете участвовать в следующем году.

— Я хочу в этом, — возмущенно проговорила Гилберт, указывая на принесенную коробку, — Я нашла свой проект.

— Что? — удивился мужчина, подходя ближе и заглядывая внутрь, — Как Вам удалось?

— Мне помогли, — ответила Елена, именно в этот момент понимая, что не собирается больше обвинять Сальваторе, даже если это и он украл ее проект. Но и признаться, что это он помог вернуть его, тоже не хотелось, потому что она до сих пор не понимала его причины сделать это.

— Кто?

— Какая разница? — пожала плечами девушка, — Все равно доказать вину того, кто его украл не получится.

— Ладно, тогда Вы можете идти, — подозрительно смотря на ученицу, произнес Шейн, — Не забудьте, конкурс состоится в пятницу во время уроков. Аудиторию я сообщу позже.

— До свидания, — буркнула в ответ Елена и вышла из кабинета, пытаясь осознать, почему вдруг поверила Сальваторе.

***

Деймон проснулся за несколько часов до будильника и с ужасом осознал, что все его тело покрыто мурашками. Никогда в жизни он ничего не боялся. А тут… Подумать только, покрылся холодным потом из-за какого-то глупого кошмара. И даже то, что он был очень реалистичным, не служит достаточным основанием для того, чтобы усомниться в себе.

Парень, прогоняя наваждение, подошел к окну, всматриваясь в пустоту ночных улиц. Сильный ливень бил по окну, и капли медленно стекали по стеклу, оставляя на нем незамысловатые узоры. Было гораздо легче, всматриваться в темноту улиц, чем разбираться в себе. Ему ведь никогда не снились сны, и уж тем более кошмары. Наверное, для того, чтобы видеть по ночам глупые картинки в голове, нужно обладать фантазией и эмоциями. А он убил их в себе еще очень давно.

Наверное, поэтому первый его сон за всю его сознательную жизнь был черно-белым. Хотя, если быть точнее, скорее он был серым. Будто бы полоса тумана опустилась на землю и заволокла собой все, оставляя видными лишь нечеткие силуэты. Парень шел по лесу, оглядываясь по сторонам и вот-вот ожидая, что кто-то нападет на него. Но он все продолжал идти, а видимой опасности так и не было.

Пока он не дошел до обрыва, над которым висел старый веревочный мостик, который, казалось, вот-вот оборвется. Он был таким ветхим и непрочным, что Деймон никогда бы не решился ступить на него, если бы на той стороне не увидел бы свет. Он был таким тусклым, что сначала его трудно было заметить. Но он был, и это почему-то вселяло надежду и веру в то, что ему необходимо оказаться там.

Парень был уверен, что именно там его место, поэтому, не давая себе времени передумать, он аккуратно ступил на мост. Но успел сделать всего несколько неуверенных шагов, когда веревка резко оборвалась, и он полетел в пропасть.

Падение длилось всего несколько секунд, но и их хватило Деймону, чтобы испугаться и резко проснуться, оказываясь в реальности, которая, в принципе, была не намного лучше его кошмара. Там, по крайней мере, была надежда, для которой в его жизни нет места.

В его мире нет таких глупостей, как настоящая дружба, преданность и уж тем более любовь. И он должен быть рад этому, ведь они делают человека слабее. Ничто из этого не поможет ему стать сильнее и добиться всего, что он хочет. А он хочет много. У него есть четкий жизненный план, который, наверное, был расписан еще до его рождения. Но в целом то, что ему предписали, его устраивало.

Престижный университет. Брак с девушкой из уважаемой семьи, которую выберут для него его родители. Бизнес, который он унаследует от отца. Это были основные пункты того, что его ждет. Но для того, чтобы получить это, ему надо постараться. И для начала, выиграть сегодняшний глупый конкурс, который, казалось, давно утратил свою истинную суть и стал глупым соревнованием с Гилберт.

Он ведь даже не так ждал свою победу, как момента триумфа над этим зазнавшимся ленивцем. И проект ее он вернул только за тем, что в полной мере насладиться им. Ведь было бы совсем не интересно выиграть просто так, гораздо приятнее увидеть раздражение и ненависть на лице Гилберт, когда судьи назовут его имя.

И когда он стал так зависим от этой девчонки? В какой миг все, что он делал, стало связанным с ней? И почему, черт возьми, он наслаждался этим?

Деймон, осознав, что время за размышлениями пролетело как несколько минут, быстро направился в ванную и привел себя в порядок. Холодная вода освежила его, прогнав ненужные мысли из головы и даря долгожданное спокойствие. Пригладив непослушные волосы и надев школьную форму, парень спустился в столовую, где уже завтракали его родители.

— Доброе утро, — бросил парень, садясь на свое место и отвечая улыбкой на нежный взгляд матери.

— Как спалось? — ласково спросила Мэри, делая маленький глоток кофе.

— Нормально, — пожал плечами Деймон, не собираясь делиться с родителями своими чувствами.

— Готов победить сегодня? — не отрывая взгляда от утренней газеты, спросил Джузеппе, а парень удивленно посмотрел на него. Вот нонсенс, он помнит про конкурс!

— Готов, но ведь есть и другие студенты, которые также заслуживают победу, — сам не зная, зачем говорит это, произнес младший Сальваторе. Он ведь даже не думал так. Нет, конечно, он осознавал, что есть работы, которые были не так уж плохи, но вот до его проекта им все равно было далеко.

— Зачем участвовать в конкурсе, если не собираешься там побеждать? — мужчина поднял глаза на сына, и Деймон тут же усмехнулся, заметив на его лице раздражение. Да уж, папочка, прошли времена, когда я был тем, кем ты меня делал.

— Ну знаешь, отец, в мире есть вещи поважнее победы.

Нет, он все-таки решительно не понимал, зачем несет эту чушь. С каких пор он начал предавать свои убеждения только для того, чтобы позлить отца? Хотя эти убеждения трудно назвать его собственными, ведь, по сути, все эти мысли Джузеппе вбивал в его голову с раннего детства, а он безоговорочно верил такому грозному и внушающему страх отцу. А сейчас пелена обожания и уважения к нему спала, и осталось лишь осознание, что он просто уставший от жизни мужчина, который никому не нужен в этом мире.

Дабы еще больше не провоцировать отца, который и так уже был на грани, Деймон встал из-за стола и, кивнув маме, которая с легким осуждением посмотрела на него, отправился в школу. На улице продолжал лить дождь, и парень поблагодарил небеса, когда увидел подъезжавший к его дому автобус. Махнув водителю, чтобы тот остановился, он быстро добежал до остановки, прикрывая голову курткой, и зашел в салон.

— Спасибо, — проговорил он мужчине, когда тот закрыл двери автобуса и поехал дальше. А Сальваторе прошел в конец салона, ловя на себе взгляд Гилберт, которая устроилась около Уэсли.

Ну что опять ей надо от него? Они вроде бы пришли к общему мнению, что он не крал ее проект. И он ведь даже наивно полагал, что она поняла его намеки о том, кто на самом деле это сделал. Но, видимо, он был слишком высокого мнения об ее умственных способностях. Что ж, оставалось надеяться, что ей в голову не придет гениальная мысль отомстить ему. А то повторения осенней истории ему совсем не хотелось.

Одарив девушку насмешливым взглядом, от которого она тут же зло сузила глазки, он прошел вглубь салона и сел к своим друзьям. И вот еще одно несчастье этого утра — свободное место оказалось только рядом с Кетрин. Настроение, которое и так было на нуле, упало еще ниже, и Деймон мысленно посчитал, сколько часов осталось пережить до окончания этого дня.

— С каких пор вы с Гилберт играете в переглядки? — чуть искривляя губы в улыбке, спросила Кетрин.

— Напомни, как это касается тебя? — совершенно не настроенный быть сегодня любезным, проговорил Сальваторе, обдавая льдом своего взгляда девушку.

— Сальваторе, полегче, — заступился за сестру Кол, сидевший за ними.

— Не то что?

— Деймон, — хлопнул друга по плечу Элайджа, — Все нормально?

И даже не от слов Майклсона, а больше от его участливого взгляда, парень вмиг успокоился. Он порой задавался вопросом, откуда в Эле столько благоразумия и благородности? Он всегда мог одним лишь словом уладить любой конфликт, причем обе стороны всегда были довольны решением. Деймон, конечно, тоже мог так, но в его случае, в выигрыше оставался только он. Элайджа же всегда был другим. Ему было важно мнение остальных людей, и так, наверное, было с самого детства.

Сколько Сальваторе помнил его, он всегда был таким. Наверное, он повзрослел в тот момент, когда его родители развелись, и его мама навсегда уехала вместе с младшим сыном в другой город. Больше они никогда не видели ни бывшую миссис Майклсон, ни мальчика, имя которого с годами стерлось из памяти Деймона, а с друзьями они никогда эту тему не обсуждали. Не потому, что боялись задеть чувства Элайджа и Ребекки, а просто потому, что каждая семья вправе хранить свои секреты, и они не должны лезть туда, куда их не пускают.

— Все нормально, — ответил Деймон, чуть кивнув другу.

— Переживаешь? — с переднего сидения к нему обернулась Ребекка, и на его удивленный взгляд, добавила, — Из-за конкурса. Ты поэтому такой взвинченный?

— Кто тут и должен переживать, так это Кетрин, — фыркнул Сальваторе, и в это же мгновение застыл, проклиная Гилберт за то, что она заразила его этой глупой привычкой.

— Это еще почему? — Пирс высокомерно посмотрела на него, чуть сощурив глаза.

— Ну если бы мой план не удался, я бы переживал, — понимая, что настроение начинает подниматься, проговорил Деймон, с усмешкой наблюдая, как девушка прожигает его взглядом.

— Не понимаю, о чем ты.

— Куда уж тебе, — уже в открытую потешался над ситуацией парень, — Но думаю, Кол понимает. Верно, Пирс?

— Ты что, рассказал ему? — гнев Кетрин тут же обрушился на младшего брата, который со всей силой вжался в спинку сидения.

— Нет, твоя верная собачонка никогда бы так не поступила с тобой, — Деймон приложил руку к груди, притворно умиляясь этой преданности брата и сестры, — Я сам обо всем догадался и вернул то, что он украл.

— Да что с тобой не так? — теперь девушка резко обернулась к Сальваторе и с презрением обвела его взглядом, прошипев прямо в лицо, — Я всегда думала, что ты такой же, как мы. Мы все так думали. А ты вместо того, чтобы поддерживать нас, защищаешь эту Гилберт.

— Я не защищаю ее, — скривился парень от нелепости данного предположения.

— Тогда как это называется? Ты предаешь меня и помогаешь ей.

— Я поступал так, как правильно, — слишком поздно понимая, что просто напросто оправдывается, произнес Деймон.

— Правильно? — с издевкой переспросила Кетрин, — С каких пор ты стал поступать так, как правильно, а не так, как нужно для победы?

— Довольно, Катерина, — вмешался в их перепалку Элайджа, замечая, что на них стали оборачиваться некоторые студенты, — Мы не вправе осуждать Деймона за его решения.

— Я сделал так не для того, чтобы помочь Гилберт, — не обращая внимания на слова друга, проговорил Сальваторе, — Мне нет дела ни до нее, ни до глупой благородности, ни уж тем более до того, что правильно, а что нет. Я сделал это, потому что счел нужным.

Парень, радуясь тому, что автобус наконец-то остановился, вышел на улицу и, не замечая ливня, рванул в школу. Что с ним сегодня такое? Почему настроение скачет как сумасшедшее? Вот ведь только все было хорошо и он, как всегда, насмехался над Кэтрин, а сейчас уже был готов у***ь первого встречного, который не так бы посмотрел на него. Благо хоть уроков сегодня не было, иначе бы он точно сорвался на кого-нибудь — и хорошо, если не на учителя.

Деймон направился в аудиторию, где должен был состояться конкурс, надеясь, что хоть там его ближайшие пару часов трогать не будут. И, как же счастлив он был, когда так и случилось. Время, выделенное на подготовку своих проектов, все использовали с толком и не отвлекались, поэтому парень мог привести себя в свое обычное состояние, очищая разум от всех чувств и эмоций.

И даже Гилберт, которая разместилась недалеко от него, больше не раздражала. Наоборот было довольно забавно наблюдать, как она постоянно что-то роняет, злиться, переживает, в то время как он был абсолютно спокоен. Когда судьи подошли к его проекту, он красочно описал проделанную им работу, одаривая проверяющих его женщин обольстительными улыбками. А вот когда они от него двинулись к Гилберт, она, кажется, мгновенно забыла все подготовленные слова и впала в ступор. Но, несмотря на это, жюри высоко оценили ее проект, и когда они двинулись дальше, девушка обернулась к нему и, вздернув бровки, одарила его я-лучше-тебя улыбкой. И почему от этого ему стало смешно.

Гилберт, с каких пор мы стали так зависимы от мнения друг друга?