В долине смертной тени (Эпидемия)

36.

Софья Георгиевна вернулась в покои, которые она занимала вместе с мужем. Михаила не было. Сначала она хотела рассказать ему о Ренате, но сейчас ее мысли изменились. Разумеется, она ему обо всем скажет, но вряд ли он сумеет ей помочь в этом деле. Тут нужен кто-то другой, кто способен воздействовать на девочку. Требуется моральный авторитет. Размышляла на эту тему  Софья Георгиевна недолго, она встала, вышла из комнаты и спустилась вниз.

 Как и предполагала Софья Георгиевна, отца Варлама она нашла в часовне, точнее, в той комнате, которая была выделена ему для этих целей. Времени он явно не терял, на стене висело несколько икон, под ними горела лампада. Сам священник стоял возле иконостаса  и молился на образа. На вошедшую женщину он не обратил внимания.

Софья Георгиевна встала около стены на почтительном расстоянии от священника и стала ждать, когда тот завершит свою молитву. Ожидание оказалось довольно долгим, но  Софья Георгиевна терпеливо молчала, не нарушая это священное действо.

Наконец, отец Варлам  завершил моление и только после этого повернулся к ней.

- Благословите, отец Варлам, - попросила Софья Георгиевна.  Она подошла к нему и поцеловала его руку, он ее перекрестил.

- Что вас привело ко мне? – спросил он.

- Желание просить вас о помощи.

- Всегда готов вам помочь. Что-то случилось?

- Речь идет о моей дочери, Ренате. Я не знаю, что с ней делать. Я боюсь за ее судьбу. Она пребывает в депрессии, и сегодня я обнаружила на тумбочке наркотики. Я не сомневаюсь, что она их принимает, я вижу это по ее виду. Раньше такого за ней не водилось. Мне страшно. Скажите, что делать?

Какое-то время священник пребывал в задумчивости. Затем нахмурился.

- «Где блуд, невоздержанная и нечистая жизнь, там естественно рождается и пьянство, и бесчинство, и великая несправедливость, и лихоимство и множество зла». Так нам говорит Иоанн Златоуст, - наставительно произнес он.

- Я понимаю и согласна со всем, что говорит Иоанн Златоуст,  но что мне делать в конкретном случае, как спасти мою девочку? Она еще такая молодая и очень ранимая.

- Только Бог может ее спасти, - убежденно проговорил отец Варлам. – Она должна молиться.

- Это было бы хорошо, но в отличие от меня она не воцерковленная. Она никогда не молилась и даже не знает, как. Да и не станет этого делать. Только вы способны убедить ее прибегнуть к молитве.

- Что послужило причиной ее поведения? – спросил отец Варлам.

- Я не знаю, - растерянно произнесла Софья Георгиевна. – Ужас в том, что мне не понятно, что с ней творится. А она отказывается меня допускать в свой внутренний мир.  И я ничего не могу сделать, чтобы в него проникнуть. Еще недавно она не была такой. А уж про наркотики и речи не могло быть.

- Бог испытывает на прочность нас соблазнами, в том числе убийственными. И не всем они по силе. Многие не выдерживают и поддаются им. Тем самым попадают во власть Сатане.

 Софья Георгиевна почувствовала некоторое раздражение. Она не сомневалась в справедливости всего того, что говорит отец Варлам, но как все эти слова могут помочь ее дочери?

- Вы можете спасти Ренату? – напрямую спросила она.

- Спасаю не я, спасает Бог. Я лишь орудие его промысла.

- В таком случае Бог в вашем лице способен помочь ей? – переформатировала она свой вопрос.

 И снова в их разговоре образовалась довольно долгая пауза.

- Если она охвачена дьяволом, я постараюсь изгнать его из нее, - сказал священник.

Софья Георгиевна с изумлением взглянула на отца Варлама, она не была готова к такому повороту событий.

- Если не ошибаюсь, это действие называется экзорцизмом?

- Да, - подтвердил отец Варлам. – Я проведу обряд изгнание из нее бесов.

- Изгнание бесов, - невольно повторила за ним Софья Георгиевна. – Но вам не кажется это преждевременно. Неужели вы полагаете, что в мою дочь вселились бесы?

- Бесы живут в каждом из нас. Только не в каждом они берут над человеком власть. «Когда нечистый дух выйдет из человека, то ходит по безводным местам, ища покоя, и не находит; тогда говорит: возвращусь в дом мой, откуда я вышел. И, придя, находит его незанятым, выметенным и убранным; тогда идёт и берёт с собой семь других духов, злейших себя, и, войдя, живут там; и бывает для человека того последнее хуже первого», - процитировал священник.

- Вы полагаете, что все так серьезно? -  Софье Георгиевны вдруг стало страшно, хотя, что ее испугало, она не очень ясно представляла. Должна ли она бояться того, что происходит с Ренатой, или того, что намерен с ней сделать отец Варлам?

- Нисколько в этом не сомневаюсь. Я прочитаю над вашей дочерью отчитку. Но это не всегда гарантирует изгнание бесов.  Многое зависит от того, как сильно они укоренились в ее душе.

- А это не опасно?

- Изгнание бесов всегда сопряжено с опасностью. Но многократно опасней их не изгнать. Тогда они рано или поздно погубят человека. Это сделать необходимо.

- Предположим. А когда вы смогли бы провести обряд?

Отец Варлам  в очередной раз погрузился в раздумья.

- Прежде чем провести над вашей дочерью обряд, я должен сам укрепить себя молитвой. Обряд требует больших сил, бесы легко своих позиций не сдают. Я начну подготовку в тот же момент, когда вы покинете эту молельню. Но вы должна дать согласие на изгнание нечистой силы.

Ничего подобного никто и никогда у нее не просил, и  Софья Георгиевна чувствовала сильную растерянность. И  не представляла, как ей поступить. С одной стороны, она врач с высшим образованием, кандидат наук,  больные и коллеги считают ее отличным специалистом, с другой – от нее требуется дать согласие на проведение действий, которые пришли из далекого прошлого. А если это нанесет Ренате непоправимую душевную рану? Дочь уж точно не готова ни к чему подобному. Даже неясно, как ее заставить согласиться на изгнание бесов? Когда она об этом услышит, то посчитает, что ее мать сошла с ума.  Но выхода у нее, скорее всего, нет.  

- Я даю согласие, - вдруг услышала она свой голос и изумилась произнесенным ею словам. Она не понимала, откуда у нее они только что появились, ведь она еще ничего не решила.  – Но я не знаю, как ее уговорить.

- Это мое дело, - ответил отец Варлам. – Мы спасем вашу дочь.

- Я очень на это надеюсь, - тихо и с каким-то внутренним отчаянием произнесла она.

- С этой минуты начинаю готовиться к обряду, - проговорил священник.

- Понимаю и ухожу.

Софья Георгиевна поспешно вышла. Машинально, почти не осознавая, что делает, поднялась на свой этаж и вошла к себе в комнату. Села на диван. Такого смутного ощущения, которое владело ею сейчас, у нее давно не было. А возможно, что и никогда. И главное не с кем посоветоваться. С мужем говорить на такие темы бесполезно. Но тогда с кем?