Знахарь. Сквозь время

Глава 6

Когда в воздухе стала витать атмосфера смерти, я принялся вертеться по сторонам, пытаясь сообразить что делать дальше. Первым делом я прибрал к рукам пистолет, который явно не был лишним в нынешней ситуации. А затем я оглядел свой внешний вид и принял решение стянуть незапятнанную кровью куртку с убитого охранника, а затем и его тяжелые ботинки, которые были мне чуть велики. Но в предстоящем побеге за пределы территории лучше быть обутым в обувь не по размеру, чем бежать босиком. Однако одежда никак не скрыла моего лица, которое было известно охранникам. Поэтому пришлось проверить наличие патронов в пистолете.

А в следующую секунду сбоку раздался шорох, заставивший меня направить заряженный пистолет на источник звука. Повернувшись, мой взгляд наткнулся на хрупкую фигурку Кэйтлин, волнительно переступавшую с ноги на ногу и сжимающую свои нежные пальчики едва ли не до хруста косточек. Ее лицо было спокойнее моего, оно было почти равнодушным, будто девочке было не впервой сталкиваться с подобным ужасом криминального мира и видеть трупов, залитых собственной кровью. Какой же сильной была ее детская психика, закаленная подобными видами? Или же она была просто привыкшей? Мне кажется, ответа на этот вопрос не имела даже сама Кэйт, в силу своего небольшого возраста.

Опомнившись, я торопливо отвел пистолет в сторону, сильнее сжимая его в своей кисти.

Тогда Кэйтлин решила продвинуться вперед, подходя ко мне, откуда ей бы открылся вид сразу на два трупа. И хоть девочка казалась невозмутимой, будто она не видела убитых людей, словно их не существовала и белоснежный диван не был запятнан алой кровью, я стал переживать за нее:

― Кэйт, не нужно, не смотри на них, ― попросил я, дотрагиваясь до ее плеча и убирая пистолет за пояс хлопковых штанов, еще сырых после подвала и водных процедур.

Но будь я сухим, то промок бы до нитки, переступив порог дома, ведь на улице шел сильнейший ливень, бьющий в окна.

― Почему не смотреть? ― спросила Кэйт, внимательным взглядом впиваясь в бледнеющие лица покойников. ― Это раньше я их боялась, а сейчас нет. Теперь они ничего не сделают ни мне, ни маме.

И снова я осознал, что этот дом не подходил для жизни этой девочке. Она не должна была видеть этого ужаса, не должна была бояться приближенных к себе людей, не должна была переживать этот стресс. Она должна была проживать спокойное, жизнерадостное, беззаботное детство, будучи окруженной любовью и заботой семьи, а не выживать в доме со страшными охранниками, жестоким отцом и насилием.

― А что дальше? Что теперь делать? ― спросила Кэйт, отрывая затравленный взгляд от убитых.

Ее вопрос и чуть дрожащий голосок заставили меня прийти в себя, почувствовав всю глубину и опасность происходящего, где один неверный шаг, ведомый неосторожностью, мог привести к фатальному исходу. Но страшно было не только за себя, но и за эту девочку, которая спасла меня от ада...

― Они сказали, что на территории сейчас только один охранник, ― ответил я, а после подошел к окну, аккуратно отодвигая плотную штору и выглядывая на улицу.

Но увиденное заставило меня недовольно скривиться. На территорию выехала тонированная в круг машина, из которой выпрыгнули вернувшийся Эвин и шатен, кормивший меня. А следом из этой же машины вышли три девушки, явно пониженной социальной ответственности, в простонародье - шлюхи. Они поспешно уходили от дождя, скрываясь в сооружение, похожем на домик охраны. А оставшийся на территории наемник легкой походкой направлялся к ним. Это было одновременно и хорошо, и плохо. Хорошо, оттого что они будут заняты шлюхами и проход для меня будет свободен. А плохо, из-за того что они могли в любой момент вернуться в дом, за своими напарниками, ожидая застать их живыми, но никак не мертвыми.

Я обернулся к Кэйтлин, ожидающей от меня ответа на заданный вопрос.

― Мне нужно как можно скорее уходить, иначе кто-нибудь может зайти и увидеть это, ― отозвался я, кивком указывая на убитых людей.

Когда сбоку раздался приглушенный крик, я молниеносно закрыл Кэйтлин собой и направил пистолет в коридор, откуда раздался звук. А потом увидел молодую женщину - высокую, стройную, со светлыми длинными волосами, печальными голубыми глазами и бледным лицом. Не трудно было догадаться, что это была мама Кэйтлин, ведь они были безумно похожи, буквально как две капли воды. Их различал лишь огонек в глазах - в глазах Кэйт он еще был, а в глазах Таллии - уже давно потух.

Она оцепенела при виде меня и двух трупов на диване гостиной, схватившись за грудь, где вероятно громко билось сердце. Ее взгляд был до невозможности напуганным.

― Не волнуйтесь, ― наконец-то я решился заговорить, поднимая руки в мирном жесте. ― Я не причиню вреда ни вам, ни вашей дочери. Я вас не трону.

Но после моих слов, она снова осмотрела трупы на диване, которые пугали ее, а значит, ее пугал и я сам. Тогда слово взяла решительная Кэйтлин, вышедшая из-за моей спины и вставшая передо мной, лицом к Таллии. Она уверенным голоском обратилась к матери:

― Мама, это Марко, его папа держал в подвале. Я его выпустила и...

Но договорить Кэйт не успела, так как женщина пошатнулась из-за содрогнувшихся ног. Она схватилась за стену, во избежание своего падения, и схватилась за голову. В ее глазах отразилась сильная тревога, а вскоре они испустили первые слезы, скатившиеся по фарфоровым щекам.

― Кэйт, милая... Боже мой... Нельзя было этого делать...

― Но, мамочка! ― раздался возмущенный звонкий голосок девочки. ― Его похитители и так долго держали в подвале, его мучили, разве так можно? Эвин хотел его у***ь сегодня!

Впервые я услышал настолько решительный и твердый тон Кэйтлин, со сталью в голоске. Она защищала меня перед своей матерью, которая была для нее буквально всем. Из мягкой и тихой девочки, она в один миг превратилась в непокорную и упрямую девчонку.

Женщина же столкнувшись с подобным настроем собственной дочери и глянув на меня, убрала руку от головы и пробормотала:

― Ждите здесь.

А затем она направилась куда-то вглубь дома, унося за собой звонкий цокот каблуков и неуверенную походку. Мы переглянулись с Кэйтлин и стали послушно ждать Таллию, а я украдкой стал поглядывать на входную дверь, боясь, что она могла в любую секунду распахнуться.

Через какое-то время мама Кэйт вернулась к нам с чем-то в руках. Она подошла ко мне и протянула ключ, говоря:

― Держи, это ключ от ворот. Постарайся выйти незамеченным, но если тебе кто-нибудь попадется на пути, то скажи, что ты курьер, привозил заказ для Таллии Хэйс, тебя впустил Галлен Келли и ему же в руки ты передал мой заказ. Только я прошу тебя, что бы ни случилось, не говори, кто тебя выпустил! ― взмолилась она, смотря на меня глазами полными слез. ― Никогда и никому не говори этого!

И я понимал, что сейчас она поистине сильно переживала за жизнь своего ребенка, который мог подвернуться опасности из-за меня.

― Я обещаю вам. Я не скажу даже под пытками, ― заявил я, успокаивая женщину и позволяя ей чуть облегченно выдохнуть.

Она сжала мою руку, передавая ключ, будто заключая со мной сделку - ключ в обмен на жизнь ее ребенка. А затем она обернулась к своей дочери и заговорила более нежным и мягким голосом:

― Кэйтлин, пойдем наверх, нам нельзя сейчас здесь находиться.

― А как же Марко? ― полушепотом спросила девочка, смотря молящими глазами на маму.

― Дальше он пойдет сам, ― заявила Таллия, коротко взглянув на меня, будто оценивая мои возможности на удачный побег.

Кэйтлин поджала губы, кивнула и подошла ко мне вплотную. Сначала она порывисто меня обняла, а затем сняла со своего крохотного запястья большой для нее браслет из каких-то минералов и быстро всучила его мне.

― Это тебе, ― отозвалась она, улыбаясь сквозь блестящие глаза, наполненные слезами.

А затем она развернулась и пошла к выходу из гостиной, не оборачиваясь, но поднимая руки к лицу, утирая сорвавшиеся слезы.

Как только Кэйт исчезла из виду, Таллия тяжело вздохнула, будто тоже борясь с подступающими слезами, и протянула мне свою раскрытую ладонь.

― Прошу, отдай его мне. Ты не можешь оставить его у себя.

Я посмотрел на протянутую пустую ладонь и браслет с черными круглыми минералами и тремя странными рунами. И понял, что не хотел отдавать того, что послужит памятью о той, что спасла меня из заточения, став ангелом-хранителем. Я сжал браслет в кулаке, поднес его к груди и покачал головой.

― Я не могу его отдать. Он слишком важен для меня, ― отозвался я осипшим голосом.

― Но если тебя поймают и увидят этот браслет, то Кэйт...

― Я ни за что не допущу того, чтобы Кэйтлин пострадала из-за меня! ― перебил я женщину. ― Браслет останется у меня, но его никто не увидит. Я обещаю!

Еще секунду Таллия не отводила свои внимательные глаза от меня, принимая решение, а затем кивнула, сильно зажмуриваясь.

― Ладно, только, прошу тебя, не подведи. А теперь иди. Иди уверено, прямо к воротам, не показывай своего волнения. Если спросят - ты курьер. Ты же все запомнил? ― решила уточнить она, все еще находясь под действием волнения.

― Я все понял и запомнил, ― ответил я, давая понять, что настроен был решительно.

― Иди.

Она направилась на ватных ногах на второй этаж, вслед за дочерью, а я почему-то смотрел ей вслед, мысленно благодаря за помощь и боясь за ее будущее благополучие. Проследив за ней до тех пор, пока она не скрылась из виду, я подошел к входной двери и замер, собираясь с мыслями. А затем одним уверенным движением распахнул дверь, позволяя холодному воздуху обдать мое тело и наполнить полные легкие. Как же я отвык от свежего воздуха, просидев два месяца в затхлом подвале с запахом плесени.

С мгновение я простоял, наслаждаясь каждым вдохом, а затем сделал первый шаг за порог дома ну пути к свободе. Холодный дождь тотчас намочил всю мою одежду, но из-за жара тела я не заметил этого.

Мои глаза впились в машину, которая совсем недавно прибыла на территорию. Теперь она была пуста, а из домика охраны доносился женский визгливый смех. Я уверенным шагов добрался до машины, преодолев половину пути от порога до ворот, и затаился, пытаясь подслушать разговор, доносящийся из домика.

Внутри находились Эвин и тот самый шатен в компании девушек, которые были едва одеты, что явно подтверждало их статус. Прислушавшись к их разговору, я услышал голос Эвина, заглушенный сильным дождем:

― Девки хорошие, но до Таллии им как до Китая раком, ― сказал он, с какой-то завистью в голосе.

Другой охранник тотчас поддержал его умозаключение:

― Да-а-а, Таллия - баба огонь, все при ней. Я был бы не прочь с ней зажечь, хотя бы разок. После этого и сдохнуть не жалко, ― а следом раздался басистый мужской гогот.

Одна из шалав тотчас обиженно встрепенулась, надув свои губы и быстро перебравшись на колени к Эвину, недвусмысленно прижимаясь к нему.

— Мальчики, вам не стыдно говорить о другой, когда есть я? — спросила она, выпячивая свою грудь в откровенном декольте.

— Я знаю, как смогу загладить перед тобой свою вину, — сказал он, залезая ей рукой по одежду и сильно сжимая грудь.

Становиться свидетелем оргии я не хотел, а потому хотел было уже направиться к воротам. Но стоило мне обернуться, как я нарвался на охранника, стоящего рядом и сверлящего меня взглядом. Черт! Это был охранник, с которым я прежде не контактировал. Это дало надежду на лучший исход нашей встречи...

— Ты кто такой?

Спросил он грубым настороженным голосом, не предвещающим ничего хорошего. И его автомат, закинутый на плечо, спокойствия мне не внушал.

— Ты кто такой?! Я тебя спрашиваю, — с нажимом повторил он, заглядывая мне в лицо.

Шумно сглотнув, я решил не проверять терпение охранника на прочность, а потому поспешил ответить:

— Я курьер, привозил заказ для Таллии Хэйс.

― Заказ передал? ― спросил он, пытаясь подловить меня на обмане.

― Передал, но только не лично ей. Меня встретил некий Галлен Келли, ему и отдал пакет.

— Ну допустим, — нехотя протянул он, продолжая любопытно осматривать меня. — А какого черта ты здесь трешься?

— Машина классная, а когда я еще на такую смогу посмотреть со своей то работой, — на ходу придумал я ответ.

— Машина и впрямь классная, но за нахождение на территории можно и пулю в лоб схлопотать. Хочешь? — спросил он, явно пытаясь запугать.

— Нет, — ответил я, пытаясь выглядеть напуганным, хотя таковым и являлся, когда в меня направили автомат.

— Насмотрелся на тачку? — спросил он, осматривая меня брезгливым взглядом с ног до головы, убирая от меня дуло автомата и засовывая руку в карман брюк.

Тогда я резво кивнул, вместо ответа, не решаясь вновь распахнуть рот.

— Ну раз насмотрелся, тогда проваливай. Нечего здесь ошиваться...

Он ушел с дороги, пропуская меня к воротам, а сам направился вслед за мной, тыча в спину дулом, для ускорения моего шага.

— А теперь вали отсюда по-быстрому, — бросил он, а после резко захлопнул за моей спиной дверь от ворот.

Не теряя времени зря, я направился прочь, сначала размеренным шагом, а чем дальше уходил от ворот, в сторону виднеющегося леса, тем сильнее ускорялся, срываясь на бег.

Я бежал, со всех ног, не разбирая дороги, подальше от этого проклятого места. Я бежал навстречу свободе...