Глава 2
1355 Words
Повернувшись обратно, я обнаружила, что в очереди передо мной никого нет. Я подошла к дежурному столу, и взяв свою "дозу", быстро направилась в сторону палаты.
– Стоять! При мне! – грозно крикнула медсестра Татьяна.
Пожилая добродушная дама, она работает в этом отделении со времен сотворения мира.
– Куда же ты Алисонька, собралась? - с улыбкой спросила она, - таблетки пить при мне, забыла? Знаю я вас, сейчас за угол зайдешь и в ведро выбросишь!
– На те, теть Тань, смотрите… – я демонстративно положила таблетку на язык и со вкусом запила ее водой.
Поглаживая живот, я закатила глаза, изображая неземное удовольствие.
– Ммм, какая вкуснятина… - захохотала я и оглянулась, словно требуя от людей поддержки.
Со скуки мы дурачились, как могли. Еще бы! Толпа молодых половозрелых девочек, годами без мужиков… Мы давно свернули с пути здравого смысла. Это утро казалось обыденным и ничего не предвещало беды.
– Вот дурочка, – улыбаясь, покачала головой тетя Таня, – иди уже, артистка! А то клизму сейчас получишь!
– Теть Тань, вы ей клизму потолще подберите, а то она удовольствия не получит… – сказала моя подруга Лариса, запивая таблетку водой.
Она косо смотрела на меня. В ее взгляде была издевка и подкол.
– Ах ты, сучка! – засмеялась я, хватая со стола медсестры линейку.
Подойдя к Ларисе, я с размаха долбанула ее по заднице. И кажется, малость перестаралась. Больничные штаны достаточно тонкие, и видимо, удар оказался весьма ощутимым. На несколько секунд Лариса потеряла дар речи.
– Блять... – сквозь боль и смех, выдавила она, – Алис, ты ебанутая? Теть Тань, сделайте ей укол от бешенства.
Лариса корчилась и сдавленно смеялась, потирая ушибленную ягодицу.
– Так, Савченко! Какого черта ты тут устроила? – все так же грозно выкрикнула тетя Таня, – таблетку выпила? Все! Вперед в палату! И линейку верни!
Я покорно положила линейку на стол и тоскливо побрела прочь. Мне казалось, что это самое обыкновенное утро. По крайней мере, оно так начиналось… все, шло, как обычно: мы пили утренние лекарства, прикалывались, как могли и просто сходили с ума со скуки…
Но именно этим утром, во мне стала зарождаться эта губительная мысль: я поняла, что хочу крови… И я знала, чья кровь должна пролиться по моей душе, чтобы она обрела покой… Эти мысли не покидали мой мозг… И я должна была прогнать их… Но, увы...
После завтрака, я, как обычно, отправилась курить в туалет. Там уже курили Ленка с Викой. Самые веселые девочки из моей палаты. Жизнерадостные, красивые и добрые блондинки. Я мало общалась с ними, но они вполне адекватные. По крайней мере, они не отказываются от душа, регулярно меняют белье, от них не воняет потом и грязными трусами, они не поклоняются мертвецам и не читают молитвы Сатане.
– О, какие люди! – воскликнула Вика, – покурить решила?
– Да… – вяло улыбнулась я и села рядом.
– Алис, есть что из нового? – спросила Лена, чувственно выпуская густой табачный дым.
– Да… есть. Сейчас... – ответила я, держа в руке не прикуренную сигарету.
Я напрягла память, и эмоционально закрыв глаза, на одном дыхании выдала:
"Закончился мой день неравномерный
И грустно вечер нежный провожать...
Опять под одеяло к благоверной
Тоске своей, бессонницу встречать.
А ночь моя взорвала все закатом,
По стенам разливая тишину.
Безнравственно зовет меня куда–то,
Бесстыдно обнажая глубину...
Ей свойственно в полночные мгновенья,
Когда бессмыслен труд ее ответа,
Изгрызть в тоске невольного поэта,
Вгрызаясь в тело пламенным влеченьем.
А мне дары ее пусты и не уместны.
Мне б их продать без капли сожаленья.
Отдать свое желанье за прозренье,
Я б согласилась, если честно.
И Вы, друзья, мне песнь не изливайте.
Лишь боль с моих страданий пейте.
В моей ночи меня не убивайте,
Вы лучше в своем дне меня убейте!
Вам все равно не защитить меня от страха.
Вселенной слишком много для паденья,
А до утра бессонница пустая мнется.
Рукой Вам не коснуться сего праха.
Поэта, право гнусного влеченья,
Слеза без Вашей помощи прольется…"
Я открыла глаза и улыбнулась.
– Круто… – выдохнула Вика, – тебе бы на сцене выступать.
– Когда–то выступала… – улыбнулась я, – правда с гитарой, а не со стихами.
– А, помню, ты же рокерша! – с улыбкой подметила Вика.
Она озорно высунула язык и скривила дерзкую гримасу, изображая пальцами рокерскую "козу".
– Да, были времена, – мечтательно протянула я, наконец закуривая, – я не просто рокер, Викусь… я высококвалифицированный гитарист, один из лучших музыкальных преподавателей в городе.
– Так ты же вроде училка в школе… – удивилась Лена.
– Ну да… Все верно: на основной работе в школе работала и параллельно давала частные уроки гитары.
– Вот оно как… – протянула она, – сколько лет вместе лежим, а не знала, что ты такая матерая гитарюга. Я люблю гитару...
Лена с каким–то неподдельным восхищением смотрела на меня.
– А почему преподаватель? Почему сама не играла? – поинтересовалась Вика.
– Травма у меня… – я показала девочкам левую кисть, – любой концерт длиться часа два, а у меня рука максимум полчаса игры выдерживает. Так вот удачно в юности на мотоцикле покаталась.
– Ясно, – грустно произнесла Вика.
Девочкам надоела эта тема и они быстро перевели ее. Они о чем–то болтали, но я уже не слышала, о чем. Глотая дым, я задумчиво смотрела на них.
“Красивые, стройные, веселые… так жаль их… им бы жить полной жизнью, влюбляться, целоваться, трахаться и просто ловить от жизни кайф. Но у них никогда ничего не будет… Их красота и молодость пройдут в этих белых стенах. Им не выйти замуж и не родить детей. Их диагнозы не совместимы с жизнью. С той, настоящей жизнью за забором… И у меня тоже никогда не будет женского счастья… Но когда–то у меня было все…" – думала я.
Пять лет назад я была замужем. Но мой муж трахал меня, что называется, "по праздникам"... Да, я изменила ему, но жизнь жестоко наказала меня за это: я познакомилась с молодым человеком, по имени Андрей, который лишил меня всего, что было мне дорого… Он убил мое будущее, и я хотела его крови…
Я не знала, как это сделать, ведь я не могла выйти из больницы… Но одно я знала точно– он должен умереть. И возможно, моя душа была бы спокойна, если бы он сидел. Но его выпустили по амнистии, через два года после приговора. Это не давало мне покоя. Я жаждала справедливости!
Дело в том, что пять лет назад он одурманил меня каким–то наркотиком. Затем пригласил своих друзей. Они насиловали меня почти два дня подряд. От наркотического передоза у меня случился, так называемый синдром внезапной смерти: когда человек бледнеет и у него почти не прощупывается пульс…
Парни подумали, что я умерла… испугались и бросили меня в подвал. И в каком–то смысле, я действительно умерла, но родилась заново. Другим человеком… К счастью, подвал не стал мне могилой… все обошлось… Меня, едва живую, лежащую в вонючей ржавой воде, нашли в этот же день.
После реанимации, я вернулась домой, но через какое–то время попала в психушку. Правда ненадолго… тогда меня достаточно быстро выписали и я попыталась вернуться к нормальной жизни, но у меня начались нервные срывы, похожие на неоправданную агрессию.
На сексуальной почве у меня обострились какие–то психические отклонения и приступы. Мои родители погибли в автокатастрофе, и я стала никому не нужна! Повторно я попала в психо–диспансер благодаря соседям. Это они упрятали меня, когда я голая гуляла по улице...
Во время приступов я нападала на людей и терлась промежностью о разные предметы. Наверное это все смешно, но только не мне: однажды я разбила голову одному из санитаров прикроватной тумбочкой, когда он стоял ко мне спиной. Черт пойми, как я смогла ее поднять своими маленькими ручонками. Мне чертовски стыдно за свои неоправданные поступки.
“Я перестала контролировать себя… Я стала куском мяса, с раздвоением личности. И виновен в этом ОН… тот ублюдок, который отравил меня. Который заставил меня умереть и родиться заново, ведь именно после синдрома смерти мое психическое здоровье дало серьезный сбой…” - думала я, чувственно глотая дым.
- Writer
