Ангел-мечтатель

Глава 13.11

— Из своего поражения, — произнес он наконец размеренно, словно подбирая слова и уже отбросив несколько вариантов ответа, — я сделал еще один вывод: союзников нужно выбирать. Тщательно. И правильно. До перехода противостояния в активную фазу. Чтобы не остаться без них в критический момент.

— Люди не подведут, — буркнула я, чтобы разрядить повисшее в воздухе напряжение — и напомнить внезапно заколебавшейся стороне, где правильные союзники находятся.

— Не стоит судить всех по себе, — чуть оттаяли жесткие складки у него на лице, но не пронзительный взгляд. — особенно, если понятия не имеешь, на что способен оппонент. С самого начала … почти с самого начала люди находились под влиянием двух совершенно различных, во многом противоположных течений. И это было не просто влияние на умы — оно нашло вполне материальное воплощение. Которое с тех пор только множилось, постоянно сталкиваясь и пересекаясь — где-то ослабляя друг друга, где-то, встретившись с себе подобным, усиливаясь. И какое из этих течений превалирует в человеке, по внешности его не определишь.

— Я единомышленников не по экстерьеру ищу, — возмутилась я.

— Единомышленники хороши, когда можно только мыслить, — снова на какое-то мгновение расфокусировался у него взгляд, но только на мгновение. — А нам нужны союзники — которые не только на словах готовы горы свернуть ради лучшего устройства мира, но и в решающий момент не отступят, предпочтя не рисковать в конечном итоге не слишком, возможно, комфортным, но удобным и привычным укладом жизни. Игорь, кстати, именно таких и ищет среди своих — и извини, но я хотел бы сейчас послушать, как у него эти поиски продвигаются.

Так меня еще ниоткуда не выставляли.

Я имею в виду — так, что я даже не разозлилась.

Спорить можно было.

Но только из чистого упрямства.

Которым я никогда не страдала.

На пустом месте.

Под конец разговора у меня перед глазами встала компания Анабель — и заиграла всеми цветами радуги, иллюстрируя последние услышанные мной слова. Вот эти точно все видят, все понимают — но из зоны комфорта их не выманишь. Даже если пинками выпихнуть — ужом изовьются, чтобы побыстрее назад заползти.

Но этот же знаток человеческих душ и в отношении обитателей джунглей червя сомнения мне в мысли запустил!

Шустрого такого, деятельного, ни минуты на месте не стоящего.

За землю свою те племена до конца стоять будут — в этом я и сейчас не сомневалась. До такой степени, что задумалась — а что, если им посулят оставить их в покое в обмен на укрытую у них Татьяну?

Почуяв поддержку, Светкины соображения опять голос подняли — а к ним и мои собственные подтянулись. И если бы только недавние — они и старые из закоулков моей памяти выцарапали. Те, которые я рассматривала, когда Татьяна в первый раз должна была возвращаться: как решать вопросы с ее документами, жильем и трудоустройством. Вот только тогда на нее еще массовую охоту не объявили …

Мне, что, всерьез ей бункер откапывать?

Так для этого бригада строителей нужна!

И кто сказал, что среди них не найдется хоть одного со слабой струной, на которой небесные виртуозы, ни на секунду не задумавшись, сыграют, чтобы нужную песню услышать?

Одним словом, не могла Татьяна более неподходящий момент найти, чтобы постучаться, наконец, в ту дверь назад на землю.

Одно меня утешило: Светка тут же в кусты не нырнула — хоть в ней можно не сомневаться! — и захлопнули мы с ней ту дверь в четыре руки. Несмотря на все Татьянины возражения — вот раньше нужно было с ними выступать! Да и жалкие они у нее какие-то были, отчаянные — словно она за любую соломинку хваталась, даже не глядя, выдержит ли та ее вес.

Сопротивлялась она нам недолго — замолчала с самым несчастным видом.

Но тоже, как в тот же вечер выяснилось, по-новому.

Татьяна всегда отступала перед любым напором — но раньше тут же там и успокаивалась, стоически пережидая, когда он куда-нибудь дальше укатится. Сейчас же она просто затаилась, всем своим видом давая понять, что смирилась — и дожидаясь момента, чтобы зайти с другой стороны.

Когда в конце дня мне позвонила Светка и предупредила, что завтра приезжать не нужно — очередной визит высоких гостей не ожидается, я сразу насторожилась. Расстались мы с обоими не на самой оптимистичной ноте, но полному разрыву отношений хоть какая-то дипломатическая нота обычно предшествует.

Или ее более надежным или, вернее, более послушным союзникам вручили — для передачи не оправдавшим доверия?

— Что там вчера случилось? — без расшаркиваний спросила я, набрав Игоря. — О чем вы говорили?

— Ничего не случилось, — удивленно отозвался он.

— А с чего это они решили назначенную встречу прогуливать? — возмутилась я его удивлением ничуть не меньше, чем фактом пренебрежительного отношения к земле. — И почему меня об этом в известность не поставили?

— Мы к бабушке с дедушкой завтра поедем, — проговорил он еле слышной скороговоркой — чтобы его соглядатаи, хотелось надеяться, а не я ее на разобрали. — Она попрощаться хочет.

Меня чуть удар не хватил.

Когда я представила себе эту сцену прощания с ожившей покойницей — уже благополучно отпетой и оплаканной.

А кто-нибудь из них подумал о том, кто ее родителям «Скорую» вызывать будет?

Кто-нибудь из них знает, как первую помощь до ее прибытия оказать?

Или кто-то решил их на небеса переправить, чтобы Татьяну покрепче к последним привязать?

— А этот чего к вам навязался? — скрипнула я зубами при этой мысли. — Что ему там нужно?

— Ничего, — похолодел у Игоря голос. — Он просто поможет туда попасть. А потом в машине посидит.

— В моей, — твердо поправила его я. — чтобы под надзором был. И ничего там не вынюхивал.

Приехала я к дому Татьяниных родителей на следующий день минут на сорок раньше срока. Знаем мы эти разговоры о строго ограниченном временном интервале для доступа на землю! У предводителя ангельской фронды уже все, небось, под каблуком. А тем, кого туда загнать не получилось, можно снова о переменах в планах не сообщать.

Игорь по молодости оказался доверчивее — припарковался рядом со мной за пару минут до очередного явления чуда воскрешения народу. Только головой покрутил, глянув на меня, и глаза закатил — не к небесам, крыша машины помешала.

Я свои на месте удержала.

С трудом.

В маленькой Светкиной гостиной, среди кучи знакомых лиц, Татьянино как-то не сильно в глаза бросалось — на этой же пустынной деревенской улочке ее посвежевший, похорошевший и просто до неприличия помолодевший вид мне их просто резанул.

И спутник ее — на открытом пространстве оказавшийся еще выше, еще мрачнее, весь подобравшийся, застывший в ожидании непонятно чего, медленно обводящий окрестности напряженным взглядом — только усилил впечатление абсолютной неправильности происходящего.

Нечего ему рядом с ней маячить — ну, точно же сейчас «Скорой» все закончится!

Я выскочила из машины.

Увидев меня, мрачная фигура внезапно потеряла сходство с нахохлившимся вороном — расправила плечи, расплылась в жизнерадостной ухмылке и склонила голову в великосветском поклоне.

Ага, перебесился, значит — это дело поправимое.

Я ткнула ему пальцем в свою машину — там двери изнутри заблокирую, не сбежит.

Он словно и не заметил моего жеста, все также оглядываясь по сторонам — но уже с таким видом, словно ребенка в первый раз в Диснейленд привезли.

Я не стала сразу настаивать — дождалась, пока Татьяна с Игорем двинулись к воротам, расположенных в нескольких десятках шагов от места нашей парковки. На третьем или четвертом из которых Татьяна исчезла. Из вида. Так, начало обнадеживает — главное, чтобы у нее вновь обретенной твердости хватило в таком же отсутствии вида и оставаться.

А этот, случайно, ее примеру не последовал?

А, нет — на виду остался, еще и торжествующий нацепил.

Вдруг налетел порыв ветра. Такой резкий, что меня прямо качнуло — небесная рука на месте удержала. Все вокруг как-то потемнело, и совсем неподалеку гром проворчал. Вот опять прогноз соврал! Мне еще только дождя не хватало — сиди потом мокрой в машине!

Сбросив рывком плеча все еще поддерживающую меня руку, я продела под нее свою и потащила и ее, и ее хозяина к машине.

С удивлением не почувствовав никакого сопротивления.

Понятно, бдительность усыпляет.

Не выйдет.

Пропустив свою добычу на заднее сидение и забравшись за ним туда же, я первым делом заблокировала все двери.

И затем повернулась к уже совсем не мрачной фигуре, уставившейся на меня — опять сверху вниз! — с крайне оживленным интересом на оказавшемся вдруг слишком близко лице.

— Значит, так, — категорически отказалась я отводить взгляд. — Я тебя вчера услышала. А теперь хочу все-таки узнать, что ты можешь предложить людям. Хотя бы мне, для начала. Только не надо мне, — быстро добавила я, — снова про установление системы обмена мнениями — это будешь Тоше на уши вешать. Меня интересуют действия — и конкретные.