Маруся-3. Столичные игры.

Глава 2/1

Пока кружок дурачков просто провозглашал прокламации, полиция посматривала на это сквозь пальцы.

А вот когда они решили уничтожить градоначальника, который сделал нечто ужасное, по их меркам... А именно, приказал, когда дурачье решило устроить пикет на главной площади города, переловить всех участников. А потом тупо заголить их, там же, на площади, выпороть — и при всех отдать на поруки родителям. Мол, не набралось ума, соплячье, так я его через задние ворота вгоню. А остаток родители доложат.

Понятное дело, ячейка бунтовщиков в данном городе была деморализована.

Кровь мучеников, конечно, является питательной средой для бунта. А поротые задницы?

Весьма и весьма сомнительно. И друг на друга смотреть тошно, и людям в глаза — стыдно, и по всей империи разошлось, так что методику стали и в других городах применять…

Вот, горячий студент и решил уничтожить такого эффективного борца с революцией.

Неудачно.

Балбесов взяли на стадии подготовки, узнали планы и ошалели. Бомба?

Да, но черт побери! Начиненная несколькими горстями поражающих элементов, таких, как гвозди, металлические шарики, прочий тяжеленький лом…

Сволочи!

Ведь взорвись такая пакость на улице, пострадает куча ни в чем не повинного народа! Но борцов за свободу этого самого народа подобные мелочи не останавливали.

Парня взяли, вместе с друзьями, и приговорили к повешению. Ученому это не понравилось, и он бросился в ноги государю.

Его величеству это тоже не понравилось. Но — ладно, ценный специалист имеет право на определенные капризы. Так что Романов организовал братцам встречу, дал почитать протокол, разъяснил все обстоятельства дела…

Не помогло.

Ученый настаивал.

Его величество решительно отклонил все просьбы о помиловании, и это понятно. Прощать террористов? Это для самоубийц, а его величество таким никогда не был.

Ученый, с красивым именем Артемий Дмитриевич, разозлился, инсценировал свою гибель и поклялся отомстить. Конечно, императору, понятное дело, это ж он виноват, что у дураков задницы чешутся! Недопороли!

В подробности меня опять не посвящали, но я поняла так, что пара акций увенчалась успехом. Сам император не погиб, но кое-кто из его родственников, к которым было легче подобраться…

И вот!

В дневнике княжны Горской записано о встрече Матвеева с этим человеком.

Романов начал копать. Активно, так, что земля во все стороны полетела.

Матвеев свидетелю не обрадовался и постарался устранить Милонега. Но одно дело — гвардеец, хоть трижды самый разблестящий, другое дело — княжна Горская. Как ни относись к князю, но подобраться к его родным не так-то легко. Дом князя был защищен по всем правилам, ритуалы проведены, на родных тоже, любил он там дочь или не любил, а позаботился. Это плюс.

Примерно в это время князь заключил помолвку с Демидовым, княжна резонно устроила истерику и оказалась под замком и под наблюдением. Чтобы от радости не удавилась. И достать княжну стало еще сложнее.

Милонег запаниковал, рыбка срывалась с крючка.

Матвеев запаниковал. Поди поживи на бомбе! И зацепил Милонега.

Так и попал к княжне артефакт, который она испытала. В результате на ее место пришла я.

Минутку?

— А я думала, покушались на Демидова? Простите, государь…

— Это — тоже. Матвеева вполне устроило бы, погибни вы вместе с женихом.

Одним махом семерых побивахом. С-сволочь.

— Понятно, государь.

— Потом все вышло из-под контроля.

Ну да. Встретиться с княжной Милонег не сумел, да и вообще, сдался он мне! Три раза! Отшила, ничего не взяла…

— А что планировалось на том вечере, государь?

— Тот случай, княжна, когда два интереса сталкиваются на повороте, и от них только щепки летят. Вы сами понимаете, что для ее высочества Александры мой сын — крайне удачная партия. Была…

Я промолчала. Лучше в это не лезть и не говорить, что в английской династии кровь не особо хороша. В этом мире Елизавета Тюдор плюнула на все и родила от мага сильного ребенка. Сильного мага. Но…

То ли мага она выбрала неудачно, то ли проклятие какое вплелось… в династии английских королей время от времени проявлялось безумие. И кого оно затронет — неизвестно. Лотерея.

Порченая кровь, этим все сказано.

— Ее высочество спланировала приворот. Матвеев хотел избавиться от вас.

— Таким образом?

— Да, и от Милонега тоже. Что до моего наследника… вполне возможно, целью был не он, а ее высочество. Если вы не в курсе, Матвеев мечтает пристроить Анастасию за Василия.

Не в курсе?

Да тут разве что статуи тему не облизали, потому что молчат. Они же каменные! А все остальные не просто в курсе — уже даже сплетничать перестали. Надоело!

Несколько заклинаний наложились друг на друга, и получилось…

Дрянь получилась, между нами-то говоря. Но так бывает даже с таблетками. К примеру, пьешь ты противозачаточные, потом заболеваешь гриппом, глотаешь антибиотик — и залетаешь. Не все и не всякие, но в сочетании может быть и такой эффект. Одно лекарство отменило действие другого. Или нейтрализовало его. Или…

Итак, приворот пошел на меня. А еще покушение. И я сбежала из столицы.

— А почему Милонега не убили тогда? Государь?

— Потому что сам по себе он был не слишком опасен. Прикормлен, на коротком поводке, да и… считайте, Мария, вы его спасли. Матвеев не знал, где вы, что с вами… есть ли смысл устранять Милонега, если вы живы? И информация в любой момент пойдет — куда? Неизвестно…

Я медленно кивнула, укладывая в своей голове новые факты.

Что ж, тогда объяснимы покушения на меня. И не матвеевские ли лапки дотянулись до Дарьи Благовещенской? Разъяснить бы этот вопрос?

Ладно, это я Романова спрошу.

— Надо сказать, сбежали вы, Мария, очень удачно. Привязка не успела закрепиться. Это ведь не абы что, а магия крови, на всю жизнь делалась, там надо быть рядом, а в идеале и разделить постель. И снова — вы этого не сделали. Василий остался… пусть не полностью свободен, но достаточно.

— А если бы была завершена привязка?

— Он смог бы иметь детей только от вас. Или от той женщины, к которой привязан. А он мой первенец и наследник.

Я медленно кивнула.

Паршиво, что уж там. Вспомнить хотя бы печально известного Николая Второго. Вот уж апофеоз маразма!

Делал ты сына, получился гемофилик! Ну, выдай ты замуж дочерей и если появится здоровый внук — срочно его в наследники! Что, догадаться сложно? А если кому что не нравится — на освоение Сибири! Или покорение полюсов! Зато преемственность власти обеспечилась бы.

Нет, не понять…

А тут принцесса с сомнительной родословной (в плане проклятий и болячек) и дети только от нее. Но у государя есть ведь и другие дети.

Но…

Увы, это слово — но! Всего две буквы, но сколько пакостей!

Если внутри царской семьи начнется раздор, ничем хорошим это не закончится. В выигрыше будет только заграница.

Ладно, с этим ясно.

И покушения ясны, и…

— А почему на меня тогда покушались в Березовском?

— Мария, вы умная женщина. Подумайте сами, Матвееву это было выгодно?

— Нет.

— И покушения-то глупые…

— Мне это тоже приходило в голову, государь.

— Вы еще не догадываетесь, кто?!

— Анастасия Матвеева?

— Да, Мария. Именно Анастасия Матвеева. Пока вы живы, она не сможет стать женой Василия.

— Но если привязка идет с крови — на кровь?

— Я пока не знаю, на что она рассчитывает. Но Романов это еще выяснит.

Я промолчала.

Ну… более-менее логично. Но наверняка есть еще и второй слой, и третий, о которых мне никогда не расскажут.

Матвеев лезет на Урал, другие юрты пытаются его остановить…

Нет, не разобраться. Разве что с Благовещенским еще посидеть, подумать?

Эх, был бы жив Андрей Васильевич, он не отказал бы. А так… Сплошные сложности.

Его величеству надоело смотреть на меня, и он перешел к делу.

— Мария, мне нужно раз и навсегда покончить с этой ситуацией. Поэтому мне нужна ваша помощь.

— Приказывайте, государь.

— Первое. Игорь Никодимович скажет вам, куда и к кому прийти. С этой привязкой надо кончать… если ее нельзя вырвать, ее надо перекинуть на другую девушку.

С хорошей родословной и вообще подходящую. Поняла.

— До той поры вы не должны оказаться в одной постели с цесаревичем. Чем меньше вы будете с ним видеться, тем лучше. Его к вам тянет, хотя и неосознанно, но пока вы были далеко… расстояние играет значение. Сейчас вы рядом, тяга начнет усиливаться. Надо с этим разобраться — и быстро.

— Да, ваше величество.

Цесаревич что — не черта не знает?!

Однако!

Я еще на своих родителей бочку катила? Мама, папа, простите идиотку! Здесь вообще играют, как фигуркой в шахматах, и извинений не дождешься. И кто!

Родной отец!

— Вы понимаете, что все должно остаться между нами?

— Да, государь.

— Я не беру с вас клятву на крови, потому что обстоятельства могут поменяться, но вы меня поняли, Мария.

— Да, государь. Я вас поняла и буду молчать.

— Романов с вами свяжется в ближайшее время.

— Да, государь.

— Второе. Матвеевы. Сейчас они полезут на Урал. Демидовых, считайте, не осталось — прямых наследников…

— Ваше императорское величество, прошу меня простить…

— Слушаю, Мария?

— Мой приемный сын по крови — Демидов. Прямее некуда.

— Вот как? Подробности? Хотя… потом. Пусть Романов возьмет у него кровь, если окажется, что он Демидов, тогда мы встретимся еще раз. Тогда пока оставим это, мне надо обдумать вопрос.

— Да, государь.

— Третье. Мария, так уж сложилось, что Матвеев попробует устранить вас.

— Ловля на живца, государь?

— Можно и так сказать. Поэтому…

— Я ценю ваше благородство, государь.

Кажется, мне удалось удивить его.

— Кхм?

— Вы могли бы и не предупреждать, государь. Просто использовать меня в своих планах.

— В том и дело, Мария. Когда человек знает о планах и способствует их выполнению, дело идет лучше. Не со всеми, но вы именно к этому типу людей и относитесь.

Спасибо за лесть. Но верится с трудом.

— Мария, я понимаю, что это опасно, но все будет компенсировано, обещаю.

— Государь, мне ничего не нужно. Но я прошу в случае моей гибели позаботиться о моей семье.

— Всем что-то нужно, Мария. Но я запомню, и обещаю — я позабочусь о ваших близких. Ваши дети?

— И мои названые братья. Ванечка и Петя. Иван и Петр Синютины.

— Кхм…

Кажется, мне удалось еще раз удивить его величество.

— Обещаю. О них позаботятся.

— Благодарю, ваше величество.

— Я провожу вас, Мария. И вызову еще раз — на аудиенцию. Не удивляйтесь, если пойдут определенные слухи.

Ну да.

Тебе удаль не в укор, а мою репутацию ты опустишь ниже плинтуса. Хотя…

Плевать!

Замуж я все равно не собиралась!

— К чистому грязь не липнет, государь.

— Вы умны, Мария. Не будьте же слишком умной.

— Как прикажете, государь. Сразу же после ужина начну срочно глупеть.

Я сделала «няшные глазки» и захлопала ресничками.

Его величество от всей души рассмеялся.

Так мы по дворцу и прошли, под взглядами придворных и слуг. М-да, уже завтра полгорода будет сплетничать, что я его величеству во всех позах дала.

Прямо на столе, в кабинете.

Одно утешает, хоть две пиявки отвалятся. Вряд ли папаша теперь прицепится с замужеством. Да и Храмовы хвост подожмут!

А все равно — неприятно.

***

В том же ключе высказался и Ваня.

— Маша, как-то это…

— Это — что? — Я была не в лучшем настроении. Вот и рычала по поводу и без повода.

— Император же…

— Ты о том, что он меня подставил?

— Я бы не стал так говорить, — замялся Ваня.

— Ага, а делать, значит, можно?

— Маша, это государь…

— Вот именно, Ванечка. Вот именно.

— Маша?

Я вздохнула, осознала, что брат ничего не понял, и принялась объяснять.

— Ванечка, солнышко, я — величина?

— Ну…

— Нет. А император?

— Да.

— Вот. Если сравнивать… ты будешь объяснять тараканам, за что им достается тапкой?

— Не буду.

— А меня пригласили, объяснили… как ты думаешь, зачем?

— Не знаю? — задумался Ваня. — Зачем?

— Подозреваю новый этап какой-то сложной интриги. Точно сказать не могу, потому как всей информацией не владею, но чтобы власть имущие считались с власть не имущими? Такого не бывало никогда.

— Хм…

Ваня покусал палец. Потом почесал в затылке, и, простимулировав таким образом мыслительную деятельность, подвел итоги:

— Драпать надо?

— Надо. Но не дадут.

— Плохо.

Да вот кто бы сомневался, что плохо. Но и удрать нам не дадут, и прыгать по команде придется…

— Ваня, я составлю завещание.

— Маша! Ты что!?

— Ванечка, солнышко, помолчи и послушай.

— Да?

— Я оформлю завещание на детей и вас с Петей. Им свое, вам свое. Тебе Лощинку, Пете крупную сумму денег, мальчишки тоже свое получат. Нилу рудник, Андрюшке все, что осталось от его отца… я все распишу, и что, и кому, и куда. А ты будь любезен, следуй указаниям. Не пропадете, обещаю. Только малышню не оставляй, ладно?

— Обещаю.

— И будь человеком, не женись, пока Андрюшке хотя бы четырнадцать не исполнится, чтобы мальчишки могли за себя постоять. Мало ли какой твоя жена окажется.

Ваня помрачнел. Про маман вспомнил, оно и понятно.

— Я обещаю. Но ведь все будет хорошо, правда?

— Обязательно будет, — кивнула я. — Главное, чтобы мы были при этом самом всем.

— Маша, это как-то звучит…

— Да нормально это звучит, — поморщилась я. — Нормально. И вообще я допускаю — все.

— Я… Маша, давай все-таки уедем?

— Куда?

— Да хоть бы и в Францию!

— Ах Ваня, Ваня, мы с тобой в Париже нужны как в бане пассатижи.[1]

— Что?

— То. Горькая, но правда. Не нужны мы там никому. Мы и тут-то никому не нужны, кроме себя самих, так что держись, братишка.

— Маша… мне страшно.

А мне-то как было страшно! Но я старшая и самая крутая, так что пришлось улыбаться.

— Ваня, Ваня… справимся. Обещаю.

Ваня шагнул ко мне, опустился на пол, обхватил меня за колени…

— Маша, Машенька, не умирай, пожалуйста…

И смеяться не хотелось над умоляющими глазами, над отчаянным лицом. Только пригладить взъерошенные вихры.

— Я все сделаю, чтобы выжить. Я вас просто так не оставлю.

Братишка не верил, но и выбора у него не было. Не вешаться ж превентивно? В надежде, что мучиться меньше будешь?

Нет уж. Мы еще помучаемся, а если повезет, то и врагов с нами вместе зароют. А еще лучше — без нас. В индивидуальной могилке.

Даешь простор и ячность?[2]

Однозначно!

Интерлюдия 2

Игорь Никодимович нечасто относился к людям хорошо. Работа у него такая, понимаете ли, подозревать, что каждый второй человек сволочь, а каждый первый — дурак. За редким исключением.

Вот сейчас он как раз и беседовал с одним из этих редких исключений.

— Что вы можете мне сказать?

Собеседник удобно устроился в кресле и грел в ладонях бокал с коньяком.

— Мария Ивановна — девушка крайне неглупая, серьезная, решительная. Риска не боится, но зря рисковать не будет. Свою семью будет беречь в любом раскладе и кидаться за них будет… я однажды такое видел.

— Да?

— Да. У меня была кошка, вот, она, защищая котят, кинулась на собаку. Нос ей располосовала, глаза чудом уцелели…

— И что случилось с этой кошкой?

— Собака ей перегрызла лапу, но котята остались целы. И кошка выжила.

— Будем считать это неплохой аналогией.

— Вот Мария Ивановна напоминает ту кошку. За свой выводок она на кого угодно кинется.

— Главное — правильно мотивировать?

— В том числе. Но мне бы не хотелось…

— Понимаю. Вы к ней привязались?

— Да.

— А что вы готовы для нее сделать?

Вопрос явно застал собеседника врасплох.

— В каком смысле?

— В буквальном, друг мой. В самом, что ни на есть буквальном.

— Я для нее готов на многое, а вот она для меня — вряд ли, — просто ответил собеседник. И отхлебнул коньяка.

— А вам бы хотелось изменить эту ситуацию?

— Смотря как, друг мой, — иронично парировал собеседник. — Смотря как.

— К примеру… Марию Ивановну все равно надо будет выдавать замуж.

— И вы рассматриваете меня, как подходящую кандидатуру? Смею вас заверить, она не согласится.

— Ну, при правильном подходе она не просто согласится, а еще и попросит вас об одолжении.

Александр Викторович Благовещенский, а это был именно он, покачал головой.

— Не надо, друг мой. Не стоит. Я не лучший супруг для молоденькой девушки с трудной судьбой.

— Это как сказать. Ей нужен рядом кто-то достаточно сильный, чтобы защитить ее, и достаточно взрослый, чтобы не сломать. Его величество… разрешил мне присутствовать при его беседе с княжной, и я был поражен ее суждениями. Иногда мне кажется, что княжне не восемнадцать лет, а в два раза больше. Ей не подойдет юнец с ветром в голове, ей нужен кто-то посерьезнее.

— Княжна об этом знала? О вашем присутствии при ее беседе с императором?

— Нет. Не знала.

Благовещенский иронично улыбнулся.

— Она очень сложный человек, Игорь Никодимович. И советую это учитывать. Когда она поймет, как ее использовали, она не простит.

— Мне не нужно ее прощение. Мне нужно сотрудничество.

— Сотрудничать она будет. И поймет. Но не простит никогда.

— Никогда — это слишком короткий срок для вечности.

— Не будем философствовать, друг мой. Так что вы предлагаете мне сделать?

Романов тоже сделал глоток коньяка и одобрительно кивнул.

— Обсудим.

***

— Она в городе!

Девушка мерила шагами комнату.

Хороша она была — хоть ты сейчас садись и картину рисуй.

Огромные миндалевидные глаза голубого цвета, светлые волосы, точеное личико, за фарфоровой белизной которого ухаживали часами — не дай бог веснушки появятся, лучше смерть!

Фигура тоже выше всяких похвал. Где надо — пышно, где надо — узко, изящные руки, маленькие ступни… Девушку можно было предъявлять как эталон. Сочетание породы и больших денег, и вы получите такой шедевр.

Жаль только, сейчас прелестное лицо было искажено от ярости, а губы искусаны. Ну ничего, алее будут!

Девушка остановилась, метнула в стену вазу, пронаблюдала за сверкающим градом осколков и топнула ножкой.

— Гадина!!!

Да, и такое бывает. Когда другая перехватывает то, что предназначалось тебе. Обидно же, господа!

Разве она не создана, чтобы блистать?

Разве не пойдет ей корона?

А как звучит? Ее величество Анастасия!

И ведь бывало такое! И Матвеевы были в королевском роду, и принцессы не брезговали выходить замуж в их юрт. Но… отец сказал, как гвоздь в гроб забил: «Сейчас Рюриковичи не рискнут с нами родниться, слишком много мы силы набрали».

А хотелось.

Не просто хотелось, Анастасия понимала, что нужно-то совсем немного. Приложи усилия, и колесо провернется, и на древний трон может сесть ее сын. И… Это открывает возможности.

Но понимал это и Иван Четырнадцатый.

С другой стороны, если цесаревича застанут с Анастасией в компрометирующей ситуации — никуда он не денется. Женится как миленький.

Когда отец узнал о привороте, он очень обрадовался. Что проще — разработать свое или чуть-чуть подправить чужое?

Конечно, второе!

Тем более что есть хороший специалист… Анастасия шла на бал с чувством… ах, с чем сравнить это чувство? Что ты поймал за хвост птицу удачи?

Как вино, будущее счастье кружило голову.

Императрица Анастасия!

Дайте время, дайте только время, а уж ждать Матвеевы умеют. И плести интриги тоже… пусть придется ждать год, два, десять — разве это важно? Когда на кону — Корона?

И вдруг все идет кувырком.

Взрыв, трагедия, больница, постаревший на десять лет отец… И — крушение всех планов.

Привязка среагировала… черт побери, да кто мог знать, что так получится?! Хотели перевести все на Анастасию, а получилось…

Видела она эту княжну Горскую. Что в ней такого? Толстая, страшная, тупая… Корова!!!

И когда отец сообщил, что княжна нашлась, что она в Березовском… кто бы удержался на месте Анастасии?! Дело было даже не в привязке — в мести! Пусть почувствует на себе, пусть кричит и корчится от боли, пусть….

Гадина!!!

Родители и сами не подозревают, как много дети знают об их делах. Отец чуть тогда не убил Настю, но дело было сделано.

Неудачно!!!

Да что этой гадине — сама сила ворожит?

А теперь вот она опять в столице. И принята при дворе. И…

Анастасия задохнулась от гнева.

Да, его высочество может жениться только на невинной девушке, иначе это морганатический брак. Но…

Исключения есть всегда.

И можно не жениться, можно стать фавориткой. Можно — многое.

Анастасия отлично знала, что этот приворот неснимаем, вот ведь какое дело.

И что ей теперь делать?

Анастасия шагнула к зеркалу. Поглядела на себя… это зрелище всегда ее успокаивало.

Она знает, что ей надо сделать. Берегись, гадкая корова! Я тебя еще достану!

[1] В.С. Высоцкий. «Письмо к другу». (Прим. авт.)

[2] Ячество — резко выраженный индивидуализм, выдвижение собственного «я» на первый план. (Прим. авт.)