Герои не умирают

Посол Жемайтии

Поход в таверну «Три бочки рома» произвёл на друзей неприятное впечатление, поэтому на обратном пути они молчали. Поднявшись по сходням на шхуну, обнаружили там странного старика в накидке из серой шерсти, который, опираясь на кривой посох, о чём-то тихо разговаривал с боцманом. При приближении друзей старик замолчал и внимательно посмотрел на Стояна, который, отвлечённый мыслями о подлости Кувалды и его подручных, лишь в последний момент поднял голову и увидел гостя.

— Здравия тебе, добрый молодец, угодный богам, и твоим друзьям, сопровождающим тебя на земном пути! — поздоровался с ним странный старик и поклонился.

Стоян немного смутился от таких слов. Он не привык, чтобы люди в почтенном возрасте первыми с ним здоровались, а тем более так велеречиво, да ещё и кланялись.

— Вот, капитан, тебя дожидается сей почтенный человек. Говорит, что прибыл к нам из Жемайтии как посол их верховного жреца. Он хочет переговорить с тобой о каких-то важных делах, — представил гостя боцман.

— И тебе, добрый путник, многие лета и доброго здоровья, — ответил Стоян и тоже слегка поклонился гостю. — Вижу, что путь твой был дальний и утомительный. Не желаешь ли разделить со мной и моими друзьями наш скромный ужин?

— Было бы неуважением к самим богам не преломить с хлеб с их посланником! — степенно ответил посол жемайтов.

— Тогда прошу в мою каюту. Надеюсь, что тебя не оскорбит её скромное убранство? — немного смутившись произнёс Стоян и рукой указал гостю путь.

— Скромность — это дар божий, который нужно беречь, чтобы оставаться человеком в потоке соблазнов жизни и не стать всепоглощающей тварью, противной богам! — ответил старик и слегка поклонился в знак благодарности.

Друзья проводили гостя до каюты. Расположившись за столом, старик продолжал опираться на кривой посох, и Стоян с любопытством посмотрел на него. Посол перехватил взгляд юноши и, хитро улыбнувшись, произнёс:

— У тебя ведь у самого тоже посох есть.

— Да, но не такой, как у тебя.

— Каждому своё! Мне посох дан нашим верховным владыкой. Тебе же послан богами — как символ власти над земной сущностью. Мне он позволяет только беспрепятственно пройти через земли наших племён. У тебя же посох — пропуск на небеса.

— Отчего ты в этом так уверен?

— Не может простой человек обладать силою, которая присуща только богам! Наши люди в Мемеле видели, как ты ниспослал при помощи своего посоха молнии на головы тевтонцев в их собственном замке. Видели, как ты один управился с людьми Кувалды.

— Но я не бог! — возразил Стоян.

— Верно, но на тебя пролился свет богов! Тебя боги благословили на дела земные по их разумению. Иначе бы ты не обладал той силой, которая в тебе есть. Ведь ты не будешь отрицать, что твоя сила несоизмерима с силой обычного человека?

Стоян с любопытством посмотрел на старца и попробовал заглянуть в его мысли. Гость ответил ему прямым взглядом своих ясных глаз и спокойно произнёс:

— Мне известно, что твои умения во много раз превосходят способности любого из простых смертных, поэтому лучше я сам отвечу на все твои вопросы.

Стоян смутился так, будто его застали за постыдным делом.

— Прости, уважаемый! Я не хотел тебя обидеть!

— Для тебя заглянуть в чужие мысли столь же естественно, как человеку слушать или смотреть. Поэтому не стоит извиняться за то, что ты видишь и слышишь больше, чем это дано другим людям. Народу Жемайтии нужна твоя помощь, и мы надеемся, что ты нам не откажешь. У нас с тобой общий враг, пришедший с огнём и мечом на нашу землю. Это два крыла одной и той же птицы смерти! И Тевтонский, и Ливонский ордены суть одно и то же. Они равно несут нам кровь и смерть, а главное — они желают гибели нашим богам! Мы обратились за помощью к небесам, и боги нам указали на тебя, сказав, что только ты в силах помочь нашему племени.

— Мой отец за свою веру погиб от руки магистра Ливонского ордена, — тихо произнёс Стоян. — Теперь этот орден мой кровный враг!

— Ливонский орден — брат Тевтонского ордена. Это два лика одного зверя. Как ни посмотри, суть одна и та же — звериная. И теперь, когда я увидел тебя, я уже не сомневаюсь, что не ошибся в выборе! Мы с тобой понимаем друг друга!

В дверь каюты негромко постучали, и собеседники замолкли. Вошёл кок с подносом. Еда на шхуне была не такая богатая, как в таверне «Три бочки рома»: пироги с рыбой, перловая каша с мясом и небольшой кувшин вина на всех. Кок расставил еду и удалился, а Стоян с друзьями налегли на неё, показывая гостю пример. Они, несмотря на то что побывали в таверне, ушли оттуда так и не притронувшись к еде. Гость же ел степенно, но съел всё и не обидел невниманием ни одно блюдо. Закончив с трапезой, гость продолжил свою речь:

— Народ Жемайтии желает иметь своими соседями единоверцев! Таких, как ты и твои друзья. И мы будем рады помочь вам изгнать из замка псов войны — тевтонцев, и закрепиться в Мемеле. Тем самым мы поможем друг другу. Вы приобретёте дом, а мы — спокойствие на одной из своих границ. Но сначала я хотел бы пригласить вас посетить наши священные места, чтобы ты и твои друзья воочию смогли убедиться, что мы действительно одной веры с вами и что наши воины достойны высокой чести биться плечом к плечу с вами против общего врага — Тевтонского ордена!

Посол жемайтов замолк, а Стоян посмотрел на своих друзей.

— Ну, что скажете, други мои? — спросил он.

— Я думаю, что нужно воспользоваться приглашением и навестить наших соседей, — пробасил Всеволод. — Добрые соседские отношения нам не повредят!

— Мне тоже кажется, что получить сейчас добрых союзников будет для нас весьма кстати, — ответил Герка.

— И я думаю, что прежде, чем нападать на замок тевтонцев, неплохо будет вначале осмотреться, а если наши соседи нам помогут, то это будет совсем замечательно! — согласился Стоян.

— Вот и хорошо, — одобрительно произнёс гость. — Тогда в путь! Зачем откладывать добрые решения на потом?! Моя лодка уже ждёт вас!

— А что, можно и сейчас! — согласился Стоян. — Пока темно, никто за нами не проследит. Ни к чему тевтонцам знать, куда мы направляемся! Герка, ты остаёшься здесь за главного, а мы с Всеволодом за два-три дня обернёмся. Следите за тевтонцами и, если что, спуску им не давайте. С тобой останется Тролль, а он хорошо умеет общаться c врагами!

Через час Стоян и Всеволод вместе со своим гостем уже спускались в лодку. На вёслах сидел молодой воин из жемайтов. Он с уважением поглядывал на Всеволода и его внушительный боевой топорик. Под весом здоровяка лодка-долблёнка больше чем на полкорпуса погрузилась в тёмную воду ночной реки. Воин оттолкнулся веслом от борта шхуны, и лодка беззвучно заскользила к противоположному берегу. Земли жемайтов и Тевтонского ордена разделяла всего лишь река Дане.

Спустя короткое время нос лодки ткнулся в песок, и воин-жемайтянин проворно соскочил на берег. Он помог выбраться послу, а Стоян и Всеволод вышли на берег вслед за ними. Негоже было обгонять хозяев на их земле. Привязав лодку, воин пошёл по узкой тропке впереди всех. За ним двинулся старик. Замыкал колону Всеволод. Прежде чем нырнуть в прибрежный кустарник, он на всякий случай оглянулся, но вокруг было тихо. Никакого движения ни на этом, ни на том берегу он не заметил.

Часа через полтора ходьбы по запутанным тропам ночного леса путники наконец вышли на большую поляну. Посреди неё на небольшом холме красовался огромный высокий дуб с раскидистой кроной. Под ним лежал широкий камень, на котором горел костёр. Стоян понял, что это священный дуб, про который ему не раз рассказывал отец. Даже в ночи было видно, насколько это величественное дерево. Над ним в тёмном небе висел яркий жёлтый диск полной луны. Вокруг холма чернели тени сидевших на земле людей. На холме, под священным дубом, стоял Криве — верховный жрец всех народов, населявших берега Ливского моря, которое ныне называется Балтийским. Его послу с кривым посохом, опознавательным знаком верховного жреца, благоволили все: от королей до простого земледельца. Он был неприкасаемым и нёс людям волю своего повелителя. Так было испокон веков, пока на эти земли не пришли воинственные германцы.

Стоян и его спутники приблизились к священному дубу, и до их слуха донёсся суровый голос Криве. Теперь Стоян отчётливо видел, что перед верховным жрецом, одетым в белую хламиду, стоит на коленях тевтонский воин. Он был босой, но всё ещё в кирасе, а его лодыжки были связаны верёвкой. Опустив голову, пленник тихо стонал от боли. Было видно, что лицо его заплыло от синяков и кровоподтёков, а руки безжизненно висели вдоль туловища. Похоже, у воина были сломаны рёбра, потому что он тяжело дышал и пытался дотянуться руками до грудной клетки, но они не слушались. Рядом с пленником стояли два вайделота в тёмных хламидах. Они зорко следили за немцем и пресекали любые его попытки пошевелиться. Страдания несчастного кнехта явно доставляли им наслаждение.

Стоян и Всеволод вместе со своими проводниками подошли к сидящим на земле жемайтянам и остановились возле них. Сопровождавший посла воин опустился рядом с соплеменниками и стал слушать верховного жреца. Посол же пошёл дальше к произносящему свою речь Криве:

— Священную землю наших отцов заполонили полчища иноземцев, несущих нам беды и смерть. Они отнимают у нас всё, что можно отнять у человека, но главное — они отнимают нашу веру. Ту веру, которая испокон веков была с нами рядом и помогала нам жить по правде. Помогала пережить трудности и лишения, одолеть своих врагов. Теперь наших людей силой загоняют в их чуждые нам церкви, заставляют отречься от истинной веры. Но мы не должны сдаваться! Человек крепок духом, и пока он не сломлен, такого человека не победить! Укрепим наш дух и воздадим славу нашим богам! Мы призываем великого бога Перкунаса быть вместе с нами в нашей борьбе с иноверцами! И просим, чтобы он благоволил нам! Сегодня мы приносим ему в жертву нашего врага — тевтонского воина, пришедшего на нашу землю, чтобы отобрать у нас всё, что мы имеем: жизнь наших людей, нашу веру и нашу землю. Так пусть его смерть станет зароком крепости нашей веры в Перкунаса! Слава великому богу Перкунасу!

Под эти слова вайделоты подтащили упирающегося пленника к костру, пылающему на жертвенном камне. Невзирая на жар огня и визг жертвы, жрецы уложили его голову на камень. Один из них вытащил из кожаных ножен большой жертвенный нож. Кнехт попытался вырваться из крепких рук жрецов, но бесполезно. Те без каких-либо эмоций прижали его лицо к раскалённому камню. Пленник бил ногами, истерически визжал, а собравшиеся вокруг холма люди неистово кричали и хлопали от радости в ладоши и по коленям.

Наконец под ударом ножа хрустнул шейный позвонок пленника, и его голова, отделившись от туловища, скатилась по жёлобу в жар жертвенного огня. Следом в пламя стекала кровь. Костёр чадил, издавая мерзкий запах, а жемайтяне в это время ревели от восторга. Они обнимались, бились в экстазе и продолжали неистово кричать. Они радовались жуткой смерти пленника так, как будто одолели в тяжёлой схватке целое полчище врагов. Над всей этой обезумевшей толпой стоял с безразличным лицом Криве. Он ждал, пока последняя капля горячей, пульсирующей крови вытечет из обезглавленного тела. Тем временем волосы и кожа на черепе бывшего кнехта уже обгорели. Глаза полопались от жара, а мясо обуглилось до черноты. И теперь чёрная головешка смотрела пустыми глазницами на толпу, беснующуюся вокруг жертвенного камня в радостном танце смерти. Глаза их врага больше никогда не увидят свет.

Криве поднял руку, и толпа разом замолкла, а он громогласно произнёс:

— Бог Перкунас услышал нас, и он ниспослал нам великого воина. Оглянитесь люди! Он сейчас рядом с нами! Он готов идти вместе с нами против наших врагов! Так встретим посланника богов, как положено встречать настоящего героя!

Люди оглянулись и, увидев за своими спинами двух чужаков, расступились перед ними. Стоян и Всеволод никогда ранее не присутствовали на жертвоприношениях и были ошарашены увиденным. Они оправдывали смерть, но смерть в бою, когда на тебя идёт враг и ты должен его победить или умереть. Смерть, когда ты должен лишить врага оружия и способности воевать с тобой. Но так... Просто зарезать человека, как свинью на обед... Им ничего подобного ещё не доводилось видеть.

Жемайтяне выстроились по обе стороны поляны, образовав живой коридор до холма, на котором рос священный дуб. Под ним с торжественно-спокойным лицом гостей ожидал Криве, а рядом стоял его посол и приветливо улыбался Стояну.

— Проходи, герой! Пусть твой друг выберет себе любую девушку и празднует с нами жертвоприношение нашему богу Перкунсу, а ты подойди ко мне. Я хочу поближе разглядеть посланника бога! Все собравшиеся здесь хотят тебя лицезреть! Они желают праздника! Радости общения с богом через его посланника!

Стоян оглянулся на своего друга. Тот уже оправился от кровавого зрелища, и теперь его внимание привлекла светловолосая синеглазая красавица, которая призывно ему улыбалась. Она протянула Всеволоду руку, тот улыбнулся ей в ответ и подал свою лапищу. Маленькая рука девушки утонула в его ладони. Её голова не доставала ему даже до середины груди, но Всеволода это нисколько не расстраивало. Он приобнял её за плечи и прижал к себе. Стоявший напротив черноволосый парень исподлобья посмотрел на них, но ничего не сказал.

— Ну что же ты? Видишь, твоему другу уже хорошо с нами! Так иди же сюда, под священный дуб! Здесь твоё истинное место, посланник бога! — гордо произнёс верховный жрец.

Стоян не ответил на странное обращение. Он ещё раз посмотрел на Всеволода, но тот лишь кивнул ему, мол, всё хорошо. Взойдя на холм, Стоян увидел, что земля под священным дубом застлана белой тканью и Криве стоит на ней. Юноша смутился. Он не знал, дозволено ли ему тоже вступить на этот белоснежный островок под священным дубом.

— Ступай, не бойся, — ответил на его мысли Криве и первым протянул руку Стояну.

— Вот, люди, истинный сын Перкунаса! Скромный герой, настоящий воин, которого боится многотысячный немецкий орден во главе с его магистром!

В руках верховного жреца, словно по мановению волшебной палочки, появился листок бумаги, на котором весьма похоже был изображён Стоян, а надпись под портретом на чужеземном языке гласила, что этот человек является врагом номер один для Ливонского ордена; там же содержалось требование при встрече с ним немедленно сообщить властям о его местонахождении. Стоян такой листок уже видел. Он его отобрал у посла Мемельского замка. Но его удивило, откуда могла появиться сия бумага у верховного жреца жемайтян. Между тем Криве продолжил:

— Посмотрите, люди! — громовым голосом произнёс он и поднял над своей головой бумагу. — Не чудо ли это, что одного человека боится весь Ливонский орден, а комтур Мемельского замка заперся от него за стенами крепости и боится высунуть свой нос? Великий воин теперь с нами, а это значит, что боги услышали нас и мы одолеем врага! У вас впереди священная ночь! Так ликуйте и празднуйте, ешьте и размножайтесь, люди Жемайтии! Ибо сегодня ваш праздник! Нам нужны новые воины, и пусть их будет много! А мне нужно посоветоваться с посланником Бога и решить, как мы будем действовать дальше!

Толпа одобрительно загудела, а верховный жрец махнул рукой, и на поляне тут же стали разгораться костры, над которыми на огромных вертелах уже были нанизаны здоровенные кабаны. Скрытые до того в темноте, теперь они стали притягивать к себе собравшихся на поляне людей. Жемайтяне подходили к вертелам, и каждый из них считал своим долгом поучаствовать в приготовлении праздничного блюда и разок-другой повернуть тушу кабана.

— Пойдём, Стоян, пусть мой народ веселится. Ему тоже иногда нужны праздники, чтобы развеять сомнения и укрепить дух. А нам с тобой есть о чём поговорить.

Стоян вместе с Криве в сопровождении посла направились к стоящему в отдалении шатру. Старец откинул полог и пропустил внутрь верховного жреца и его гостя, а сам остался у входа. Стоян переступил порог. Внутри шатра земля была устлана толстой шкурой огромного медведя. В дальнем углу горели три свечи. Их света едва хватало, чтобы видеть лица друг друга, но Криве это нисколько не смущало. Он по-хозяйски уселся на шкуре и сделал пригласительный жест.

— Садись, гость наш уважаемый! — произнёс верховный жрец и затем обратился к послу. — А ты проследи пока, чтобы нам никто не помешал!

Старец вышел, Стоян и Криве остались одни. Наступила пауза, жрец и гость внимательно изучали друг друга. Посол, стоявший у входа в шатёр, уже заволновался, но верховный жрец наконец произнёс:

— Я вижу, ты действительно тот, кого я так долго ждал. Ты поможешь моему народу, а я помогу тебе. Ты ведь прибыл в Мемель, чтобы перезимовать вместе со своим воинством?

— Ты прав, великий волхв! Мне и моим людям действительно нужно спокойное убежище, чтобы пережить зиму, — ответил Стоян.

— Но у тебя под боком враг — тевтонцы, засевшие в крепости, и они не дадут тебе покоя!

— Снова твоя правда, великий жрец!

— Я дам тебе в помощь воинов для штурма Мемельского замка. Но при одном условии, — улыбнувшись одними губами, произнёс Криве. — Ты должен провести эту ночь с девушкой, на которую я тебе укажу.

От верховного жреца не укрылось недоумение гостя, и он ответил на его немой вопрос:

— Не скрою от тебя: я общался с богом Перкунасом. Он мне поведал, что именно от тебя у нашего народа может родиться великий воин, который покорит многие земли и объединит разрозненные княжества у Ливского моря, и только тогда мы окончательно сможем стать свободными и могущественными!

— Не велика ли честь для меня? — засомневался Стоян.

— Это честь для нашего народа — иметь в своих рядах твоё дитя. Это будет мальчик, и он вырастет таким же великим воином, как и его отец, и тогда наш народ обретёт свободу от тевтонцев! Так мне сказали наши боги! — ответил Криве и, поднявшись на ноги, с поклоном вышел из шатра.

И тут же полог вновь распахнулся. На пороге появилась совсем юная девушка. Её лёгкое одеяние бесшумно соскользнуло к ногам, и она тут же опустилась перед Стояном на колени. Их глаза встретились, и гость застыл на месте. Такой красоты он ещё никогда в своей жизни не видел.

— Погаси свечи, — тихим, певучим голосом произнесла девушка.

Стоян поднялся на ноги и медленно подошёл к светильнику. Ещё раз оглянулся на продолжавшую стоять на коленях красавицу и по очереди погасил все три свечи.

— Пожалуйста, не отвергай меня! — послышался в наступившей темноте тихий голос. — Иначе верховный жрец принесёт меня в жертву своим богам, а мне ещё так хочется жить!

— Как тебя зовут, краса неземная?

— Алёна, — опустив глаза, грустно ответила девушка. — Из Пскова я. Мы с моим братом к родственникам в Изборск ехали, когда на нас литвины напали. Брата и всю охрану убили исподтишка из арбалетов, а меня в полон взяли. Потом меня выкупил главный жрец жемайтян. Сначала хотел принести в жертву богам, но после передумал. Нужна я ему была. Тебя он дожидался — знал, что ты к нему придёшь.

— Так он хотел у***ь тебя на жертвенном камне?

— Да, но боги повелели ему ждать.

— А кто твой отец, Алёна?

— Князь Иван Иванович Суздальский, — просто ответила девушка и добавила. — Он воеводой нашим государем в Пскове поставлен.

— Не бойся, княжна! Теперь я с тобой, и тебя больше никто не обидит! — тихо ответил Стоян и привлёк к себе дрожащую от волнения девушку.