Солнце снова воссияет над нами.

Глава 24.

- Скорей! Перенесите младшего принца в его покои! - потребовала Фрейя властным голосом.

Я по-прежнему сидела на полу, сжимая Локи в своих объятьях. Я держала его столь крепко, словно от этого зависела вся жизнь, или же это действие спасало от самой смерти.

Смерть.

Отвратительное слово.

Невозможное.

Оно не применимо по отношению к Локи. Он не может умереть.

Меня сковал животный страх. Я не могла пошевелиться. Никаких мыслей. Никаких чувств. Только страх. Безумный. Сжигающий изнутри. Бесполезный.

Покачиваясь из стороны в сторону, я пыталась привести затуманенный рассудок в порядок. Не получилось. Кровь пульсировала в висках, но казалось, сердце замерло в это ужасное мгновение. Я прекратила дышать вместе с Локи.

- Сигюн, - позвала хранительница покоев.

Я сохраняла молчание, будучи парализованной с ног до головы.

Фрейя шумно выдохнула и осела на пол рядом со мной.

- Нам необходимо осмотреть рану, Сигюн, - медленно, как будто разговаривая с годовалым ребенком, произнесла она.

Я машинально кивнула, но не отступила. Тогда хранительница сама разжала мои руки, позволяя стражникам забрать Локи.

- Нет, - прошептала я одними губами, вновь потянувшись к нему.

- Сигюн, приди, наконец, в себя, - тряхнув меня за плечи, гневно проговорила Фрейя.

Я моргнула, устанавливая зрительный контакт с златоволосой красавицей.

Разум начал заполняться мыслями.

- С ним все будет в порядке, - заверила она, поднимаясь вместе со мной с холодного камня. - Пойдем.

Я двигалась по инерции, следуя за хранительницей по пятам. Ее теплая рука лежала на спине, принося немного спокойствия.

К этому времени в спальню подоспела Эйр. Целительница быстрым взглядом изучила ранение Локи и начала раздавать указания. Я стояла посреди комнаты и, сохраняя полнейшее молчание, наблюдала за действиями асов, которые быстро перемещались из одного угла в другой, поднося необходимые предметы к постели. Все это напоминало какой-то кошмар, не имеющий никаких точек соприкосновения с реальностью.

- Стрела отравлена, - заключила Эйр. - Мне нужна настойка из горькой полыни, семян, крапивы и мяты.

- Ваше святейшество, но она закончилась. Многие воины пострадали из-за ядовитых орудий, - поведала ее помощница.

- Что значит закончилась?! - прокричала асинья. - Отыщите ее любой ценой.

- Лаборатория Локи, - чуть слышно заключила я.

Эйр перевела на меня свой сосредоточенный взгляд.

- Вверх по винтовой лестнице, - прочистив горло, уточнила я. - Возможно, там отыщется нужная микстура.

Она понимающе кивнула.

- Принеси противоядие и как можно быстрей.

- Но я в этом совершенно ничего не смыслю, - честно призналась я.

- Тогда иди сюда и помоги мне, - резко заявила она.

Я послушно выполнила приказ Эйр, резко сорвавшись с места и подойдя к постели.

- Придерживай рану. Вот так, - перенеся мои руки на окровавленное полотенце, сказала целительница. - Осторожно. Ты поняла?

Я кивнула, дрожащими пальцами сжимая мягкую ткань. Локи вновь был рядом. Я могла видеть его, чувствовать и слышать.

- А если нужного снадобья там не окажется? - обеспокоено спросила я. - Что будем делать?

Эйр встретилась со мной взглядами.

- Тогда нам остается лишь уповать на силы природы и ее милосердие, - медленно ответила она.

Сердце ухнуло вниз.

- Папа! Пустите! - послышался голос Фенрира в дверях.

Маленький волчонок влетел в комнату, но его немедленно сгреб в охапку Тор.

- Не стоит, - тихо произнес Громовержец.

- Папа, - со слезами на глазах, позвал трикстера Фенрир.

Локи был без сознания.

От этой картины хотелось кричать и лезть на стенку от собственного бессилия.

- Отправляйся в Ванахейм, - отыскала я неожиданно решение. - Тор, приведи мою сестру. Амора сумеет помочь.

Громовержец на мгновение замер, а затем одобрительно кивнул.

- Нет. Я хочу остаться с папой! - отчаянно закричал волчонок, когда его попыталась вывести из изумрудных покоев.

Его пробирала мелкая дрожь, а глаза сверкали подобно двум изумрудам на ярком солнце. Обращение в яростного зверя вступало в силу.

Фрейя поспешила успокоить ребенка:

- Целители позаботятся о нем. Даю слово.

Фенрир замотал головой.

- Нашлась, - победно заключила Эйр, быстро спускаясь по лестнице.

Я с облегчением выдохнула.

- Выведите ребенка из покоев, - потребовала она, властно отстранив меня от Локи. - Спасибо, Сигюн.

Сердце сковала тугая боль. Расстояние меж нами причиняло необъяснимое беспокойство и горе, но я не стала противоречить целительнице, отступив на несколько шагов назад.

- Уведи Фенрира, - обратилась ко мне Фрейя.

- Нет! - прокричал волчонок, забиваясь в угол.

Громовержец с трудом сдерживал его в стальной хватке.

Я осторожно подошла ближе к нему и опустилась на колени, чтобы наши лица оказались на одной высоте.

Набравшись смелости, я взглянула в его пылающие глаза.

- Папа умирает? - сквозь слезы прошептал он.

- Нет. Ни за что.

Фенрир шмыгнул носом.

- Он не оставит меня, правда?

- Никогда.

Возникла недолгая пауза.

- Как тебе помочь? - спросила я дрожащим голосом.

- Обними меня, - потребовал волчонок. - Крепко-крепко.

Тор отпустил черноволосого мальчонку.

Я моментально раскрыла объятья для него, и Фенрир бросился в них, отчаянно обхватив меня за плечи своими ледяными руками. Он уткнулся носом в шею и разрыдался, что было сил, больше не сдерживая эмоции.

- Отправляюсь в Ванахейм, - заключил Тор.

- Я позабочусь о нем, - произнесла я, сама для себя не осознавая, о ком именно идет речь. О Локи или же Фенрире. Возможно, я подразумевала их двоих одновременно. Сейчас они стали для меня единым целым. Продолжением друг друга. Два сильных мужчины. Два прекрасных принца. Моих принца.

Время замирает, если ты начинаешь вести ему счет. Оно тянется, подобно сладкой патоке, никак не желая ускорять темп. Минута становится целым часом. Секунда превращается в бесконечность. Ждать всегда утомительно и невообразимо сложно, особенно когда от каждой крупицы этого времени зависит жизнь близкого, а ты абсолютно беспомощна перед сложившимися обстоятельствами. Тогда остается лишь ждать, считать, верить и надеяться. Тебе приходится положиться на других, позабыв об эгоизме и гордости. Отрешившись от этих черт, перед тобой открываются возможности и осознания того, что ты остался не один в своем горе.

На Асгард медленно опустились сумерки. Осенью ночь приходит намного раньше, нежели в теплую летнюю пору. После ужина небо окрасилось блеклым темно-синим оттенком. Тяжелые облака скрыли серебряные спутники планеты и мерцающие звезды, навевая туманы на убранные поля. Океан пребывал в покое, изредка накатывая неспешными волнами на грубые скалы. На закате вновь начался сильный дождь. Раскаты грома раздавались над самими сводами дворца, яркие вспышки молний проникали сквозь панорамные окна, ненадолго освещая комнаты, пребывающие в легком полумраке. После нападения крыло, где располагались спальни для царских особ, сильно пострадало. Светящиеся сферы парили под самым потолком, но больше не отбрасывали золотистый теплый свет, поскольку энергии категорически не хватало. Все пользовались портативными источниками, перенося их из помещения в помещение.

Я сидела на бархатном диване возле камина и перебирала черные волосы на голове Фенрира, которая покоилась у меня на коленях. Тихое размеренное сопение говорило о том, что маленький волчонок давным-давно погрузился в царство Оле Лукойе. Он слишком вымотался за этот долгий и тяжелый день. Слишком устал и ослаб. Я тоже иногда проваливалась в легкую полудрему, правда, тревога не давала мне насладиться отдыхом, вырывая в давящую реальность.

Эйр устроилась за рабочим столом Локи и без конца смешивала какие-то настойки и целебные микстуры. В этом нелегком и кропотливом деле ей помогала Амора. Она прибыла в чертог Одина незамедлительно, позабыв о предательстве и усмирив обиду. Сестра быстрым шагом переступила изумрудную спальню и сразу же направилась к широкой постели, где возлежал Локи. Он пребывал в бреду. Его тонкие губы постоянно шевелились, но не издавали никаких звуков, а на белоснежном лбу проступила испарина. Грудь тяжело и высоко вздымалась. Кожа возле раны приобрела странный, слегка зеленоватый цвет и расходилась тонкими жилами по животу. Целительница приписывала это странное явление к действию сильнейшего и древнего яда, утерянного несколько веков назад. Именно в этом и заключалась сложность в изготовлении противоядия. Никто точно не знал, что именно поспособствует улучшению состояния младшего принца. Их попытки напоминали прогулку по минному полю без каких-либо точных средств. Я искренне верила в познания Эйр в данном вопросе и изобретательность старшей сестры.

Мой взгляд бесцельно скользил от предмета к предмету, изредка задерживаясь на напряженных лицах Тора, Сиф и хранительнице главных покоев, Фрейи. Они расположились на креслах и, подобно мне, дожидались хороших известий. Только Громовержец, поддавшись волнению, поднимался на ноги и в какой-то момент начинал мерить комнату широкими шагами, чем всех изрядно раздражал. В такие мгновения я закрывала глаза, чтобы не видеть отчаянных метаний белокурого воина по комнате, и сожалела, что совет старейшин окончился так скоро. У Тора не оставалось важных дел, помимо томительного ожидания, которые бы заняли мысли и немного уняли тревогу в сердце.

Еще одним непостоянным участником событий был сам Один. Он каждый час заходил в комнаты сына и справлялся о здоровье Локи. Когда же Всеотец не подмечал никаких изменений, то хмурил брови и вновь удалялся прочь. По всей видимости, сердце владыки более не могло переносить горести и печали этого мира. Царь выглядел тихим и мрачным. Я попыталась с ним заговорить, но его резкий тон и раздражительность остановили мой порыв и вернули на прежнее место рядом с Фенриром.

- Тор, будь добр, перенеси бедного мальчика в покои Сигюн. Пусть проведет остаток ночи в мягкой постели, - полушепотом попросила Фрейя, наконец отыскав Громовержцу занятие.

Белокурый воин резко замер в пространстве, перевел усталый взгляд на спящего волчонка, а затем одобрительно кивнул. Он осторожно поднял племянника на руки и направился к выходу. Я поспешила за ним.

- Придержи дверь, - сказала я.

Голос звучал непривычно и слишком хрипло после долгого молчания.

Как только мы оказались в длинном коридоре, я набрала в легкие морозный свежий воздух и моментально почувствовала умиротворение, расходящееся по уставшему телу. Смена обстановки благотворно повлияла на меня, принося в рассудок немного ясности и трезвости. В изумрудной спальне все казалось таким нереальным, подобно дурному сну. Я мечтала вернуться обратно и увидеть Локи за столом, полностью погруженного в работу над новым чертежом или услышать звуки скрипки, разлетающиеся по открытому балкону.

К нашей удаче Фенрир спал крепко. Мы не потревожили его сон, опустив волчонка на кровать и оставив дожидаться утра в моей спальне, но на всякий случай, я оставила зажженный светильник на низкой тумбочке, если он все-таки распахнет изумрудные глаза раньше первых лучей солнца.

- Сигюн, - позвал меня знакомый низкий голос, как только мы с Тором вновь оказались в коридоре.

Бальдр стоял возле завалов, внимательно вглядываясь в темноту.

- Оставлю вас, - шепнул на ухо Тор, поспешив вернуться в комнату младшего брата.

Я так и застыла, не решаясь подойти ближе к поэту.

Тогда он сам сделал несколько шагов в мою сторону.

Горячие ладони осторожно сковали лицо. Бальдр одарил меня самым нежным взглядом и запечатлел на макушке невинный детский поцелуй.

- Хвала норнам, ты жива, - прошептал поэт, раскрыв объятья, но я больше не спешила в них.

- Что ты здесь делаешь? - немного помедлив, спросила я.

- Я хотел увидеть тебя, убедиться, что тебе более не грозит опасность, - ответил ас серьезным тоном. - Как только мне донесли, что, возможно, ты находилась в тех злосчастных покоях этого подкидыша, то места себе не находил.

- Подкидыша? - нахмурившись, переспросила я.

- Да, внебрачного ребенка Локи, - пояснил Бальдр.

Я вспыхнула.

- Фенрир полноправный наследник престола и принц Асгарда. Подбирай выражение, особенно в моем присутствии. Я не потерплю, чтобы его оскорбляли.

Поэт резко переменился в лице.

- Я ни в коем случае не желал его оскорбить, просто назвал вещи своими именами. Разве это дитя не порочной связи? - удивленно произнес Бальдр.

- Не имеет значения. Фенрира признал Всеотец и закрепил за ним право наследования престола, - сердито проговорила я.

- А ты признала в нем собственного сына? Родную душу? - язвительно поинтересовался ас.

- У него есть мать и я не собираюсь отнимать у нее место в его сердце. Я лишь надеюсь на дружбу. Этого вполне достаточно для меня, - быстро проговорила я.

- Твоя добродетель не знает границ, - более мягко произнес Бальдр. - Мне сложно представить, что я смогу принять чужого ребенка.

- Твое право, - сухо заключила я.

- Сигюн… - начал он, но я его грубо остановила.

- Час слишком поздний для бесед, особенно для таких частных и личных. Если кто-то увидит нас вдвоем, то по дворцу распространятся слухи.

- Не все ли равно, что плетут злые языки? - взяв меня за руку, спросил поэт.

- Нет. Теперь нет. Я замужем и сейчас мой супруг страдает от раны всего в нескольких метрах от меня и вместо того, чтобы сидеть у изголовья его постели, я веду пустые разговоры с тобой, - со слезами на глазах сказала я. - Пусти.

Я вырвала руку и быстро направилась в изумрудные покои.

- Там предостаточно женщин, которые беспокоятся о здоровье Его Высочества, - с неприкрытой иронией поведал поэт.

Я остановилась и кинула взгляд через плечо.

- Амора здесь. Рядом с ним. Все как в старые добрые времена, - улыбнувшись, поведал Бальдр.

Сердце сковала тугая боль. Я мысленно повторила каждое слово произнесенное асом. Это оказалось весьма болезненной процедурой. Странное чувство. Новое. Или же давным-давно забытое и знакомое? Столь яркое и мучительное, что невозможно дышать.

Я покачала головой, отгоняя вязкое наваждение.

- Уж коли ты обо мне так беспокоился, то отчего же не явился разбирать завалы? - неожиданно поинтересовалась я

Он молчал. В этой тишине и заключался ответ. Поэт был способен только на красивые слова, а не поступки.

- Всех воинов собрали на совете старейшин, - помедлив, ответил он.

Я понимающе кивнула головой. Всегда отыщет оправдание своему промедлению.

- Доброй ночи, Бальдр, - прочистив горло, добавила прежде, чем закрыть дверь спальни.

Ас отвесил мне изящный поклон, положив руку на сердце.

- Спокойных снов, Сигюн.

Стоило переступить порог мрачного помещения, как перед взором предстали значительные изменения. Обстановка преобразилась до неузнаваемости. Вместо томительного ожидания в комнате царил самый настоящий гомон из голосов. Я как будто в потревоженном улье очутилась. На меня даже никто не обратил внимании. Целительница Эйр и Амора суетились теперь возле трикстера и о чем-то жарко спорили. К их громкой беседе тут же подключилась Фрейя. Один Тор оставался в стороне, скрестив руки на груди и внимательно вглядываясь в чернейшую даль за окном. Локи пришел в себя.

- Это недопустимо! - воскликнула хранительница покоев.

Сестра отмахнулась от нее, как от назойливой мухи, и присела на край постели.

- Любовь моя, - пролепетала Амора, прикоснувшись в щеке Локи.

Он с трудом сфокусировал взгляд на ее лице, болезненно сведя брови к переносице. Я старательно проигнорировала приступ невесть откуда взявшейся детской ревности и прошла в спальню. Эгоизм вторил гордыни, соглашаясь, что именно я должна была оказаться первой рядом с Локи, как только он очнется. Как глупо.

- Не забывайте о приличиях, моя дорогая, - потребовала Фрейя.

- Я здесь. Я рядом, - полушепотом сказала Чаровница, словно вторя словам Бальдра.

- Немедленно возьмите себя в руки, дитя, - не сдавалась златовласая асинья, пытаясь призвать Амору к порядку.

Тщетно.

В ответ сестра лишь злобно сверкнула зелеными глазами, даже не подумав сдвинуться с места.

Я медлила, не в силах обозначить свое присутствие.

- Где? - прохрипел Локи, потянувшись в Аморе.

- Я здесь, Локи. Здесь.

Стало невыносимо дышать. Воздух в комнате накалился до предела. До носа долетал едкий запах медикаментов и свежей крови. К горлу подступила тошнота. Я не желала оставаться здесь ни на секунду.

- Сигюн, - заключил Тор, наконец, отвернувшись от окна.

Я коротко кивнула, борясь с головокружением.

- Здесь нечем дышать, - прохрипела я. - Откройте окно.

- Исключено. У Локи жар, - строго произнесла Эйр.

- Тогда здесь слишком много народу.

- Зришь в корень, Сигюн, - согласилась целительница.

- Пусть в покоях останется только Амора и Эйр. Они единственные, от которых сейчас есть прок, - произнесла я, окинув всю честную компанию взглядом.

- Но… - начала Фрейя, но затем резко замолчала, приняв задумчивый вид. - Как ты считаешь нужным, - более мягко добавила она, после короткой паузы.

- Если желаешь, то проведи остаток ночи в моих покоях, - предложил Тор, подойдя ближе ко мне. – Я все равно не усну, а тебе стоит набраться сил.

- Благодарю, - искренне произнесла я. – Правда… думаю, что тоже не смогу сомкнуть глаз.

Громовержец шумно вздохнул.

- Но если потребуется наша помощь… - обратился он к Чаровнице с Эйр.

- Будь спокоен, Тор. Мы справимся. Кризис миновал, - заверила его целительница.

- Ладно, - медленно проговорил Громовержец.

Мы обменялись уставшими взглядами с сестрой. В ее изумрудных глазах читалась благодарность.

Я поступала правильно. Лишить возможности находиться поодаль от Локи, было сравни смерти для Аморы. Особенно сейчас, когда он так нуждался в ее силах и заботе. Она спасла ему жизнь. Я никогда этого не забуду и никогда не смогу расплатиться с ней за столь щедрый дар.

- Увидимся утром, - бросила я напоследок.

- Сигюн, я… - сказала Чаровница и было направилась в мою сторону, но тут Локи издал непонятный возглас, отчаянно хватая воздух ртом.

- Нет. Нет. Нет. Не уходи. Прошу, - взмолился он, пытаясь приподняться с подушек.

- Тише, - убрав со лба пряди черных волос, успокоила его Амора.

- Пожалуйста, - закашлявшись, просил Локи. - Не уходи.

Он явно бредил.

Я невольно подалась к постели.

Составляло огромную сложность смотреть на Локи и осознавать, что я больше не могу без него обходиться. Я попробовала данный факт на вкус, вглядываясь в землистое его лицо. В светло-голубых глазах с травяным переливом больше не плескалось искристое пламя. Они напоминали скорей застывший океан. Безжизненный и опустошенный.

Я прочистила горло и осторожно положила руки на плечи к сестре.

Амора вздрогнула от неожиданности.

- Все в порядке. Она здесь и никуда не собирается уходить, - заверила я его.

Локи отрицательно покачал головой.

- Нет.

Я попыталась изобразить на своих губах некое подобие добродушной улыбки.

- Хороших снов, - пожелала я.

Самое нелепое, что можно сделать в этой ситуации. Захотелось расплакаться, но я держалась.

- Пойдем, дорогая. Ты устала. Нужно немного отдохнуть, - взяв меня под руку, вмешалась в наш разговор Фрейя.

Я еще раз посмотрела на Локи, который окончательно потерял связь с внешним миром, и проследовала к выходу. Его предложения стали абсолютно бессвязными и лишенными всякой логики. Он просто кричал, задыхаясь от боли. Невыносимое зрелище.

Я буквально вылетала в коридор и прижалась в холодной стене, оседая на пол. Меня захлестнули рыдания. Я плакала, не представляя, когда и как смогу остановиться. Слезы текли рекой, но не приносили желанного успокоения. Я казалась самой себе безутешной. Отчаяние. Самое настоящее отчаяние накрыло с головой. Я отказывалась дышать. Отказывалась жить в таком мире. В мире, где Локи страдает.

Громовержцу пришлось схватить меня в охапку, чтобы увести в спальню.

Я продолжила горевать уже в теплой кровати, оплакивая смерть любимой фрейлины Гейры и другие многочисленные потери Асгарда. Тор на протяжении всего времени находился рядом. Он сидел на полу, облокотившись на постель, и смотрел в одну точку. Ничего не говорил. Ничего не предпринимал. Он просто был. И это оказалось лучше всяких слов и действий.

Сегодняшняя ночь стала самой ужасной и тяжелой за всю мою долгую жизнь.

За ночью последовали мрачные дни, погруженные в скорбь и тишину. Главный дворец облачился в траурные одежды и сменил пестрые ленты на черный шелк и белые розы. В коридорах гулял холодный ветер, голоса придворных окончательно смолки вместе с веселыми песнями рабочих. Все застыло в бесконечном горе.

Я с трудом заставляла себя ходить, дышать и существовать. Казалось, что в сердце окончательно поселилась тревога и грусть. Я никак не могла сбежать от тяжелых чувств, пребывая с ними и утром и вечером. Они стали вечными спутниками, моей непосильной ношей, моим проклятьем. Я уже отчаялась вновь ощутить спокойствие и безмятежность.

Состояние Локи постоянно менялось. Иногда он приходил в себя, а затем вновь впадал в беспамятство. Рана заживала крайне медленно и болезненно.

Амора не отходила от него ни на шаг, постоянно находясь в покоях черноволосого принца. Это вызывало недовольство у Фрейи, но все попытки образумить Чаровницу потерпели неудачу, к тому же я всегда выступала в поддержку сестры.

В конце концов, все вернулось на прежние места. Так оказалось проще. Понятнее. До отвращения привычнее. Локи и Амора вместе. Рядом. Здесь и сейчас.

Невыносимо.

Я плотнее стискивала зубы и старалась примириться с неизбежным. Таков был план. Я постоянно находила себе занятия, погрузившись в однообразный быт с головой. Отводила и забирала грустного Фенрира с занятий, помогала сделать ему уроки, если это требовалось, проводила с ним свободное время, засыпала в кресле рядом с маленьким волчонком. Он заполнил собой дыру в моем разбитом сердце и скрыл пустоту. Мы стали друг для друга той самой опорой, которая позволяла держаться на поверхности.

Помимо Фенрира в моей жизни также присутствовали тренировки с прекрасной воительницей. Я практиковала военное искусство до полного изнеможения. Пока меч не выпадал из рук. Банальное чтение и игра на фортепьяно не давали необходимого эффекта. Я выматывала себя до темноты в глазах, лишь бы не чувствовать ничего. Ночи проходили без сновидений и без мыслей в пустой голове. Я превратилась в безликую тень, слившись с каменными стенами дворца. Никаких чувств и желаний.

Хотя, я лукавила в этом плане. Одно желание все-таки оставалось. Самое сильное. Самое заветное. Его можно было принять за манию или за сверхценную идею. Пусть так, но оно спасало меня от сумасшествия. Я желала носить под сердцем ребенка. Ребенка, который сумел бы защитить Фенрира от врагов, утешить мое сердце и пролиться светом в мою жизнь, навсегда рассеивая мрак.

Это желание оказалось столь очевидным и необходимым, что занимало сознание каждую секунду. Я просыпалась и засыпала только с одной мыслью. Она пришла внезапно, прогремев подобно грому среди ясного неба, поразив и обезоружив меня.

Я хотела ребенка. И хотела его именно от Локи.

Для самой себя я объясняла это следующим образом:

Если судьба распорядится так, что он все-таки покинет меня, то я останусь без единого воспоминания, лишь глупые грезы из далекого детства. Мне было необходимо что-то материальное, чтобы окончательно не сойти с ума от горя. Лишь после несчастного случая я осознавала, как на самом деле он дорог и важен. Смерть оказалось реальной. Я просто не могла потерять его. Странно. Мы провели в разлуке столько лет, столько столетий, но я никогда не задумывалась, что произойдет, если узнаю о смерти доброго друга. Я и помыслить о таком не могла. Я потеряла любимого отца. Это рана до сих пор не затянулась в моем сердце. Я не перенесу потерю еще и доброго друга. В любом случае, ребенок может стать той незримой нитью, которая повяжет нас обоих. Соединит два мира. Мир живых и мир мертвых. Таким образом он навсегда будет рядом. Это еще одна из причин. Неожиданная и откровенная для самой себя, и о которой Локи уж точно не стоит никогда рассказывать. Хватит того, что я просто хочу защитить Фенрира.

Время тянулось бесконечно. Я уже не верила, что оно примет обычный ход.

Решив предоставить Амору и Локи друг другу, я в глубине души глупо надеялась, что он вспомнит о моем существовании и пожелает увидеться. Каждый день, возвращаясь из обеденной залы или тренировки, я подходила к дверям изумрудных покоев и обращалась вслух. Массивные двери надежно скрывали тайны черноволосого принца. Да и Лив, как назло, не приносила никаких сообщений.

Я сама несколько раз сжульничала, поддавшись секундному порыву, и пыталась проникнуть в спальню Локи. Изобразив достойную причину, я предлагала помощь целительнице Эйр или приносила горячие бульоны с кухни Фрейи, но, очевидно, помощь оказывалась бесполезной, и каждый раз либо строгая асинья, либо сестра осыпала меня словами благодарности, скрываясь в полумраке комнаты. Я оставалась стоять в коридоре, сдерживая слезы от сильной обиды.

Теперь я вновь слишком часто оставалась одна, потерянная и ненужная. В отсутствии Локи, бесед с ним и его колкостей, возвращалась прежняя грусть и страхи, которые я отчаянно старалась унять. Старая рана в груди разверзлась и, кажется, становилась еще больше. Наверно, я должна была научиться справляться с болью, но всякий раз мне удавалось лишь хватать ртом воздух и удерживать руку на сердце, силясь скрыть ее от посторонних глаз.

Одиночество определенно не способствовало этому процессу.

Когда я спустилась в Мидгард, то нашла утешение в царстве смертных. Тоску приглушил городской шум, суматоха и простые дела. Мне нравилось ощущать себя частью этого быстрого и постоянно меняющегося мира, позабыть о своем истинном происхождении и предназначении. Я верила, что смогу справиться со всеми утратами, примириться с волей судьбы. Перед сном я всякий раз убеждала себя, что скрылась на планете Земля от нелепых законов и от той несправедливости, что толкала меня под венец к мужчине, который никогда бы не принял и не полюбил. Я следовала за Бальдром. Но, быть может, причина всегда скрывалась в другом? Разумом я осознавала, что Локи и Амора идеальная пара. Искусный маг и могущественная ведьма. Прекрасный союз. Истинный. Я желала счастья для него и для своей сестры, но не могла переносить его на близком расстоянии. Локи был рядом на протяжении всего моего детства. Я и помыслить не смела, что данный факт способен измениться. Он изменился. Сам Локи изменился. Мальчик превратился в прекрасного юношу, а затем желанного мужчину. Черноволосый принц с небесно-зелеными глазами вырос и выбрал себе спутницу, верную подругу. В конце концов, Чаровница всегда затмевала своей красотой и умом любые увлечения трикстера. Оставалась той единственной, к которой он возвращался, а я стала лишь ее отголоском, далеким эхом для него. И эта кровоточащая рана в моем сердце. Вечная. Неутихающая. Убивающая. Мне становилось легче только на другом краю галактики. Я приняла решение. Лучше оставаться никем для Локи, нежели нелюбимой женой и жалкой обузой до скончания веков. Я не умела и не желала его с кем-то делить. Эгоистично и так по-детски, но мои чувства шли именно из этих времен. Любила ли я? Пожалуй, это слишком поверхностное описание того, что я испытывала к Локи. Это было незримой частью меня, моим сознанием и всем естеством.

Наконец, признавшись себе в слепой зависимости и привязанности, я испытала спокойствие. Все стало гораздо проще, легче и одновременно сложнее. Со знанием приходит и ответственность. Сейчас я никак не сумею сбежать от Локи, будучи повязанная с ним брачными клятвами. Во всяком случае, не так далеко, как бы хотелось.

В конце недели я безумно обрадовалась, проснувшись утром, и приметив, что грязно-серые тучи исчезли с неба, а на их место пришли кучевые облака и яркое солнце. Не став дожидаться завтрака, я переоделась в вишневый свитер с длинными рукавами и теплые штаны, заправив концы в длинные кожаные сапоги с металлическими пряжками. Соорудив на голове конский хвост, я незамедлительно отправилась на прогулку в сад Идун. Абсолютно ни на что не надеясь, я вышла в коридор, где продолжали кипеть восстановительные работы и заметила, что дверь в изумрудные покои слегка приоткрыта.

Я замедлила шаг и неспешно двинулась вдоль стены. К горлу подступило волнение. Впервые за столь долгий срок мне посчастливится увидеть Локи.

- Ты сегодня ранняя пташка, Сигюн, - пропела мелодичным голосом Амора.

Чаровница возникла в дверном проеме, придерживая в руках небольшую чашу с чистой водой. Черное траурное платье украшали свежие незабудки, придавая образу немного свежести и легкости. Пепельные волосы лежали на хрупких плечах в идеальной прическе.

Она выглядела невероятно счастливой и беззаботной.

Мы нередко беседовали за ужином с прежним энтузиазмом и теплотой, что царила меж нами в лучшие годы.

Я попыталась изобразить на лице некое подобие добродушной улыбки, стараясь разглядеть за ее тонким силуэтом широкую постель с зеленым балдахином.

- Направляешься на завтрак? - поинтересовалась сестра.

- Решила прогуляться в саду. Пользуюсь случаем, пока опять не пошел дождь, - медленно проговорила я.

- Да, погода сегодня действительно прекрасная. Я бы с удовольствием присоединилась к тебе, если бы не мой капризный пациент, - пошутила Амора.

Ее смех подобно маленьким колокольчикам разлетелся по коридору.

Мне захотелось вцепиться в ее идеальные волосы при местоимении «мой», которое сестра невзначай употребила по отношению к Локи. Вместо этого я шумно выдохнула, сжав кулаки. Глупейшая ревность. Она опять вернулась. Отвратительно.