Жизнь после смерти.

Глава 19.

Магию привлекать было опасно — недостаточно средств для ее просчета. Пальцем в небо и то точнее получится. Да и Локи дергать лишний раз не хотелось. Так или иначе, он придет к ней за магией, тогда и спросит.

— Хозяйка, — позвал Морокай. — Хозяйка, проснис-сь.

— А, что? — Вэйн открыла глаза, обнаруживая перед собой помимо мордочки ёрма страницы дневника. — Я уснула, да?

— С-сейчас начнется завтрак, — змей кончиком хвоста убрал выбившуюся из прически прядь. — Первый учебный день пос-сле каникул, не забыла?

— Да и реторта с ним, — не поднимая головы, Вэйн потянулась за кружкой, которая стояла на листке с расписанием. Холодный кофе был единственным, что видел ее желудок за последние сутки, и это не лучшим образом сказывалось на системе пищеварения, какой бы совершенной она ни была. Размяв затекшую шею, Вэйн с надеждой заглянула в расписание и тут же выругалась. В обмен на зелье удачи зельевар потребовал сто процентной посещаемости. — Северус, ну кто тебя просил ставить уроки в начало дня?

— Так ты идеш-шь?

— Сначала нужно привести себя в порядок, а потом… — Вэйн вздохнула, готовясь выйти в людный коридор, — посмотришь на работу четвертого правила. Почти все в этой школе должны были забыть о моем существовании. Вспомнят, конечно, когда случайно заметят, но с этого момента я иду по тонкому льду. Те, у кого шило в известном месте, неизбежно начнут охоту. Так было тысячи жизней до этого, так будет и сейчас.

— Ты драматизируеш-шь, хозяйка. Кому в этом тихом месте может понадобитьс-ся твое проклятье? — ёрм обвил хвостом талию девочки, имитируя объятия.

— Нет, Кай. В этот раз я даже лукавлю. Будь настороже, — Вэйн погладила покрытую бритвенно-острыми чешуйками голову змея. — Абис, веди себя прилично.

Подаренный в знак примирения котенок спрыгнул с блока питания, на котором иногда дремал, и потерся об ноги хозяйки.

— Мда уж. Хоть Белоснежкой называйся, — усмехнулась Йолдрем, открывая дверь.

Минуя толпы галдящих студентов, она добралась до ставших родными подземелий. В спешке приведя себя в порядок, Вэйн поспешила в Большой Зал, где уже все собрались. Привычное место рядом с Малфоем было занято, но когда это ее останавливало?

— Доброе утро, Драко, — тронув слизеринца за плечо, Вэйн заставила того обернуться. Ёрм черной лентой спустился на пол, чтобы затем забраться на стол поближе к свежим яйцам.

На лице Малфоя отобразилась гримаса презрения и брезгливости. Искорка узнавания проскочила только после взгляда на норвежского ёрма, который за считанные секунды успел навести шума в рядах студентов, и в неестественные золотые глаза маленькой первокурсницы. Смутное воспоминание о змееусте посетило белобрысую голову, и Малфой, пересиливая себя, натянуто улыбнулся. Согнав Гойла, Драко усадил Шарлотту по левую руку от себя. Он ни на миг не задумался, почему забыл о ней на все каникулы.

— Доброе, — отозвался Малфой. — Надеюсь, ты провела Рождество не в стенах Хогвартса? Ты же сирота, верно?

— Увы и ах! Не всем так повезло с родовыми поместьями, как тебе, — вскрывая скорлупу яйца, беззлобно ответила Вэйн.

Взгляд Малфоя упал на одежду первокурсницы. Несмотря на связи, даже он не мог разгуливать по школе без формы. Привыкший к жизни на широкую ногу Драко прикинул цену строгого платья, выглядывавшего из-под мантии, но отвлекся на разгорающийся рядом спор. Нить размышлений была безвозвратно утеряна.

Доедая свой омлет, Вэйн со зверинцем на руках продолжала искать способ повторения технологии. Нестройный рой мыслей препарировал ее, беспощадно разбирая до последнего атома, и даже приблизился к разгадке, но закравшийся из внешнего мира назойливый шепот все испортил.

Куда же без поклонения великому и ужасному рунологу?

Обсуждаемый в этот момент вел неспешную беседу с Флитвиком об артефактах. Преподаватель был из тех, кого легко увлечь идеей, а уж этим качеством Локи никогда не пренебрегал. Несколько гипотез тут, парочку предположений там, щепотку лжи — и готово. Декан в жизни не поймет, что на самом деле он создает.

Прозвенел звонок, а восторженные реплики в адрес трикстера продолжали сбивать Вэйн с расчетов. Как бы она ни старалась, все равно один из голосов в голове упорно продолжал их цитировать, вызывая необъяснимое раздражение.

Нет. Неа. Ни за что. Ни за какие коврижки она в это не полезет.

Обрывки добровольно стертых воспоминаний в красках описывали, что тогда будет.

Пир у тюремщиков за ее счет.

***

Тишину кабинета древних рун, куда боялся заходить каждый студент под страхом смертной казни, не смел нарушить никто, кроме Локи. Набор артефактора, лучший из возможных, был кропотливо разложен на столе и подчинялся строгому порядку. Лафейсон потратил немало сил на его поиск, но, во имя Девяти миров, если это лучшее, до чего додумались смертные, то он начинает понимать вечно жалующуюся союзницу. Прозвеневший звонок нарушил воцарившуюся идиллию. Локи отложил в сторону пинцет и щелкнул пальцами, позволяя студентам войти.

Выдрессированная кучка учеников промаршировала по классу не хуже воинов, и каждый встал рядом со своей партой. Некоторые беспокойно переглянулись, так как впервые рунолог не обратил на них никакого внимания.

— Доброе утро, профессор Лафейсон!

— Садитесь, — Локи и не подумал поднять головы.

Сидевшая на первой парте Гермиона лучше всех могла разглядеть, что именно делает рунолог, но это был один из тех редких случаев, когда у нее не было ни единой идеи о конечной его цели. Парившая перед глазами профессора лупа в шестигранной оправе, повинуясь движениям глаз, то приближалась к зажатому в тисках предмету, то отдалялась от него.

Задумавшаяся о том, над чем работает профессор, Гермиона вздрогнула, когда перед ней появился свиток с заданиями на урок. Единственным правилом было не прикасаться к нему, иначе иллюзия растает. Грейнджер неоднократно спрашивала у профессора, как ему удается создавать настолько неотличимую от оригинала подделку, не шелохнув при этом и пальцем, но всякий раз вопрос оставался без ответа.

— Проверочная рассчитана до конца урока. Услышу лишний звук или увижу лишнее движение… — Локи зачерпнул инструментом неопределенного цвета смолу и строго посмотрел на студентов. Подчиненная страхам фантазия смертных перед каждым из них нарисовала картину грядущей за непослушанием кары. — Вы меня поняли. Время пошло.

Локи последний раз окинул класс взглядом и снова принялся за работу. Серые стены школы, опостылевшие за полгода, надоели настолько, что Лафейсон подумывал снести их после выздоровления, а самому вместе с союзницей перебраться куда-нибудь в более живописное место. Даже плетение чар артефакта — одно из любимых занятий мага — под грузом скопившейся усталости превратилось в до невозможности унылое занятие. Мимолетная разгрузка, которую Локи испытал, разрушив поселение фейри и наказав Долиракель, давно себя исчерпала и потекли серые будни, скрашиваемые наступающим на пятки врагом и кое-кем еще.

Он не лгал, когда говорил, что девочка не глупа. Наверное, она единственная из смертных, с кем он мог беседовать не с позиции царь-слуга. Тысячелетия хождения по мирам, о которых Локи и помыслить не мог, составляли такой обширный пласт знаний, который позволял спорить с асгардским принцем ничуть ему не уступая. И это еще цветочки. Локи пока не разгадал тайны дневника, но надеялся на это в ближайшем будущем. Судя по тому, как часто она с ним сверялась и сколько времени его ведет, там крылись куда большие знания, чем девочка помнила.

Смертная, коротающая вечера в компании Бога. Скажи кто-нибудь Локи о том, что он не только не будет испытывать отвращения, но с удовольствием слушать редкие рассказы о прошлых жизнях человека, ни за что бы не поверил. Тем более женщины. Неужто уподобляется Тору?

Да нет, такого быть не может. Их ничего не связывает, кроме сделки. Привыкший к обилию женщин во дворце, Локи понял, что во всем замке нет ни одной сколько-нибудь подходящей его запросам. Дети, да старухи вокруг, а выглядящая на десять Шарлотта… Боги, он же не совсем из ума выжил.

Студенты сдали работы, а Локи захлопнул за ними дверь. Хоть он и перевел учебу в январе в такой режим, это вовсе не означало, что ученики страдали от нехватки домашних заданий, напротив, заботливо ими обеспечены так, что головы не поднимали. Выжатый, как лимон, Локи после ужина зашел за причитающейся ему дозой магии, но создавать для машины участок полного отсутствия тепла не стал — слишком затратно. Экономия ресурсов стояла на первом месте. Кропотливо составленный план не терпел никаких лишних расходов.

***

Торраблоут близко. Ближе, чем Вэйн могла себе представить. Привычка дергаться от любого шороха не заставила себя долго ждать, даже в окружении Морокая и Абиса. Йолдрем смертельно устала от учебы, постоянной работы без сна, а теперь еще и сильный маг привязался. Надежда на свободу была так близка, но вместе с тем далека настолько, что казалась недостижимой больше, чем когда-либо. Решено, после того, как с рыжим-Локи будет покончено, она берет отгул. Хватит с нее этой гонки. Но голос разума твердил, что время отправки до сих пор не просчитано, а значит, нужно продолжать в том же духе. Отдохнет на том свете, не в первой.

Только вот она не планировала оказаться на нем раньше времени. Локи весь месяц над ней колдовал, но помогло ли это? Вэйн очень надеялась на положительный ответ, потому что терпеть рыжего Бога сил больше не было.

Спустя неделю после своего спешного отбытия рыжий-Локи покусился на святое. Специально дождался пока она уснет и залез в ее сон, чтобы убедить пойти с ним добровольно. От кричащей в ярости Вэйн в ту ночь, несмотря на казнь, проснулся весь Слизерин. Как Локи позже объяснил, в реке Сновидений ее разум «плавает» на самой поверхности, и артефакт фейри от этого не спасет. После такой выходки врага Вэйн практически перестала спать, боясь снова разделить голову с Коварным Богом. Эффективность упала, но зато в мысли никто не успевал залезть. Йолдрем, вопреки своим убеждениям, насквозь пропахших смертью и предательствами, пришлось довериться Лафейсону на двести процентов.

Но вот наступил Торраблоут. День, на который поставлено слишком много, чтобы так просто проиграть. Место исполнения плана Локи было выбрано с долей черного юмора, особенно, если учесть присутствие фейри.

На всем пути к затерянной в Запретном лесу полянке Вэйн чувствовала будто ее ведут на эшафот. Она не знала, каким изощренным методом Локи уговорил Морокая согласиться на этот рискованный план, но ёрм не проронил ни слова. Да и плевать ей было, честно говоря. Главное, чтобы сработало, и все закончилось.

Они остановились у края некогда цветущей поляны, а ныне припорошенной тонким слоем снега. Локи слышал, что идущая от него по левую руку Долиракель с шумом втянула воздух, но связки наложенных рун оставили ее лицо беспристрастным. Их уже ждали. Локи мысленно присвистнул, ощущая магию врага. Похоже, не он один пошел ва-банк.

— Когда фейри сказала, что ты придешь добровольно, я не поверил. Что, совесть замучила? — дружелюбно улыбнулся рыжий-Локи с противоположного конца поляны.

Вэйн подавила желание проверить все ли из того, что нацепил на нее Лафейсон на месте. Успокаивало то, что Морокая, обратившегося в каменный браслет, и Абиса, который стал кольцом, она могла коснуться не привлекая внимания. Йолдрем флегматично посмотрела на улыбающееся божество, одетое в соответствии с погодой, несмотря на таящий вокруг него снег.

Весь план держался на психологии пленника, который в шаге от спасения. Локи было с кого списывать поведение. Доделанный в последнюю минуту хлипкий щит должен был скрыть постороннюю магию на девочке, но от прямого сканирования спасти не сможет. Если Лафейсон правильно читал между строк, его версия из этой вселенной весьма легкомысленна и не так изворотлива, как он. Волноваться не о чем.

— Скорее уж кошмары, — отозвалась Вэйн. — Мы до ночи распинаться будем, или ты уже поведешь меня спасать твою шею?

Страх? А нет больше страха. Есть только доктор, прожившая больше двенадцати тысяч лет в объятьях казни. Разве боялась она, принося себя в жертву на алтаре справедливости? Вэйн посмотрела на рыжего-Локи из-под полуприкрытых покрасневших от недосыпа глаз. Ну какой же это Бог? Аж самой смешно становится от одной мысли, что он ее раньше пугал.

Вот, что сделал с ней палач. Теперь, чтобы иметь право оставаться собой, ей нужно постоянно напоминать о том, кто она на самом деле. Если рыжий-Локи мешается на пути к цели, доктор переступит через него, как через тысячи других. И пусть он будет уверен, судьбе тех, кто сумел исчерпать ее ангельское терпение, мертвые не позавидуют.

— Твое рвение похвально, редиска, — рыжий-Локи перевел взгляд на Лафейсона. — И что, даже возражать не станешь?

— Ты был весьма убедителен в прошлый раз, — Лафейсон метнул на врага уничтожающий взгляд, дающий понять, что он обо всем этом думает. — Но помни, если с ней что-то случится…

— Бла-бла-бла. Из-под земли меня достанешь, четвертуешь и далее по списку. Я уловил суть, подробности не требуются, — рыжий-Локи пересек поляну и протянул руку девочке. — Поезд отправляется. Следующая остановка — моя свобода.

Вэйн коснулась раскаленных пальцев рыжего-Локи, и тот повел ее прочь из-под кроны деревьев. Стоило им выйти на открытое пространство, как он взял ее на руки, как обычно поднимают детей, обхватывая их под коленками. Вэйн почувствовала, что ее мысли уносит прочь, и она в последний раз посмотрела на Лафейсона, который ни на секунду не снял маску разгневанного проигравшего. Прозвучал щелчок, и мир перед ней покачнулся, стремительно сменяя свои краски с снежно-белого на серое и голубое.

— Я подскажу куда идти, — шепнул на ухо рыжий-Локи прежде, чем отпустить полубессознательный живой ключ к спасению над волнами океана.

Хоть высота и была несущественной, Вэйн от неожиданности хлебнула соленой воды.

«Еще один камень в твой огород, — откашливаясь, подумала Йолдрем. — Мог бы и предупредить, что швырнешь в ледяную воду!»

— Берег близко, сама выплыву, — прошипела она дрогнувшему на запястье Морокаю. Вэйн замолотила ногами, стараясь удержаться на плаву под весом одежды. На каменистом берегу было только одно укрытие, куда можно было бы залезть с воды. Туда-то она и направилась, гребя из всех сил.

Оставшийся на лесной поляне в компании фейри Локи проследил за полным исчезновением врага. Дождавшись кивка Долиракель, он стер с лица показную злость. Сработало.

— А вот теперь поиграем по моим правилам, — довольно произнес трикстер и расплылся в дьявольской улыбке.