Жизнь после смерти.

Глава 16.

Весть о провале плана Бога Лжи Долиракель аэп Росин Тивил получила от кружащихся в воздухе снежинок, которые принесла ее подруга метель. Фейри затаилась в ветвях векового дуба, выслушивая подробности. Какая-то ее часть радовалась, что дитя получила по заслугам, но другая трепетала от ужаса перед последствиями. Локи, тот, с которым она заключила сделку, был опален собственной магией, другой же, самозванец, наверняка готовил ей наказание. Может последний и не был настоящим Богом, но пару трюков в запасе оставил.

Постоянная смена дня и ночи странно действовала на Долиракель. Не сразу, но она научилась правильно определять время, считать дни и выполнять поручения вовремя. По меркам людей, провал Локи произошел достаточно давно, а ее все никто не призывал к ответу. Фэйри упала спиной назад, цепляясь ногами за широкую ветку.

Рунический ошейник вспыхнул, заставляя элле от неожиданности потерять равновесие. Тонкие пальцы инстинктивно дернулись сорвать обжигающую магию, но вместо этого лишь оцарапали фарфоровую кожу. Господин звал фейри, и проигнорировать его было невозможно.

Долиракель оказалась в личных покоях своего хозяина. В них ничего не изменилось, за исключением странной, совершено чужеродной для обстановки тряпки грязного серого цвета, сотканной из толстых нитей. Она накрывала собой что-то бесформенное рядом с ножкой массивной кровати. По размеру тряпка была больше схожа со скатертью или простыней и поэтому была вся покрыта складками и изломами. Господин сидел в кресле, но с таким видом, будто это трон. Фейри хотела шагнуть ближе, но он остановил ее жестом.

— Здравствуй, Долиракель, — в ледяном тоне Локи затаились иглы. — Вижу, непредвиденный отпуск пошел тебе на пользу.

— Благодарю, господин, — фейри расплылась в самой обаятельной из всех возможных улыбок.

— На твоем месте, я бы не спешил рассыпаться в благодарностях. У меня к тебе есть несколько вопросов. Итак, — Локи поднялся с кресла, за которым показалась рукоятка прислоненного меча. Трикстер достал слегка затронутое ржавчиной оружие, отмечая страх в глазах элле, — пойдем в порядке важности или в хронологическом?

— К-как вам будет угодно, — она сделала шаг назад и натолкнулась на невидимую преграду. Долиракель судорожно попыталась нащупать ее конец.

— Не стоит так нервничать, пока тебе ничего не угрожает, — сказал Локи закружившейся в цилиндрической клетке фейри. — Этот меч, который сделан из так ненавистного вами железа, лишь призван показать серьезность моих намерений. Либо ты отвечаешь на мои вопросы кратко и по существу, что дает тебе, Долиракель, шанс выйти сухой из воды, либо ты не отвечаешь на мои вопросы, но ответы на них я все равно получу. Выбирай.

Не сбежать, ни спрятаться, ни увернуться, если острие меча будет направленно на нее. Жалкий метр в диаметре держал фейри лучше кандалов. Долиракель взяла себя в руки. Она посмотрела на Локи, набросив на себя вуаль безмятежности.

— Хорошо, — трикстер улыбнулся, — вижу, мы пришли к взаимопониманию. Если тебе безразличен порядок, то пойдем в хронологическом. Через семь дней после Дикой охоты ты вместе со своим напарником, но о нем поговорим позже, посетили одну из спален этой школы. Зачем?

— Хотела предложить помощь Шарлотте. Это чистая правда, я не могу врать, — в голосе зазвенела мольба.

— Какую помощь, в чем она заключалась, и что ты с этого должна была поиметь? Предлагаешь мне каждое слово из тебя клещами тянуть? — Локи несколько раз прокрутил меч в руке. Тяжелый клинок со свистом рассек воздух.

Элле ничего не оставалось, кроме того, чтобы поведать обличающую правду, но этого оказалось недостаточно. Локи выслушал сбивчивый рассказ, смысл которого он знал уже давно, но признание было необходимо. Однако, ничего из этого, на его взгляд, было не способно довести до спонтанного осушения запасов крепких напитков. Он подошел к окну и присмотрелся к кружащимся в воздухе снежинкам. Деталь, которую он упускает, была подобно крошечной льдинке, которая, упав на огромный снежный ком, вызвала лавину.

— Она сказала, что ты залезла ей в голову. Кажется, я запретил это делать, не так ли? Что же такого ты вытянула на поверхность?

Фейри переступила с ноги на ногу, с некоторым страхом заглядывая в воспоминания о том дне.

— Имя. Просто имя, — Долиракель почувствовала, как вуаль спадает к ее ногам. — Хоста Соркус. С ним связано столько чувств, что не выразить на языке людей.

Локи хмыкнул. Он ожидал чего-то более экзотичного, чем имя. Что тут попишешь, женщины…

— Возлюбленный? Или же враг?

Фарфоровое лицо фейри рассекли скатившиеся из глаз слезы, что вызвало недоумение у трикстера. Он вопросительно поднял бровь, ожидая пояснения, так как не верил, что допрос повинен в такой бурной реакции.

— Умоляю, я не знаю, кем был этот человек. Но он единственный, кого я смогла различить в хаосе Бездны, — перед мысленным взором Долиракель снова предстала устрашающая память маленькой девочки, что чуть было не смыла саму фейри.

Все время подогреваемое различными случайно оброненными фразами любопытство Локи вспыхнуло с новой силой. «Хаос Бездны», как громко сказано. Должно быть, она никогда не заглядывала в память людей, проживших пару сотен лет и понятия не имеет, что можно уложить в такой короткий срок. Но вот Хоста Соркус может при случае стать рычагом давления. Одно имя, а какова реакция, любо-дорого смотреть. Но если всего лишь упоминание имени способно на такое, то кто за ним стоит?

Вопрос за вопросом Локи выпытал у Долиракель все, что касается наведавшегося к девочке гостя. Несколько раз пришлось подтолкнуть мыслительный процесс фейри, прикладывая железо к ее рукам. Остававшиеся на коже ожоги быстро затягивались без следа, но необходимую функцию выполняли безотказно. В конечном счете, Долиракель рассказала и о том, где он находится, и о том, что он ей пообещал и чего добивается.

— Вы меня накажете? — она подняла на Локи свои большие глаза, обрамленные пушистыми ресницами, что слиплись от слез.

Лафейсон пока что оставил этот вопрос без ответа. Он жестом приказал повернуться к себе спиной, что фейри и сделала с некоторым стеснением. Пустота на месте спины была прекрасным местом для нанесения новых ограничительных рун. По правде говоря, он должен был уже давно это сделать, но просчитался. Самоуверенность, с которой Локи подпустил врага так близко, была достойна глупца, и осознание собственной ошибки, как и многие другие обстоятельства, медленно, но верно съедали Бога изнутри.

По спине фейри расползались руны. Молчание, покорность, слежка, слух, зрение и сотня других связок занимали свое место.

— Это мое наказание? — спросила фейри, повернувшись, когда Локи закончил.

— О, нет, — трикстер хитро улыбнулся, предвкушая реакцию. — Я наказал тебя еще до того, как ты вошла в эту комнату.

Тряпка грязного серого цвета полетела на пол.

С того дня, как вскрылось предательство слуги, Локи тщательно продумывал наказание. Оно должно было быть изощренным, жестоким и одновременно полезным для него самого. За маской спокойствия никто не мог угадать, что таилось на душе у трикстера, а если и был способен, то поспешил бы убраться подальше. Гнев от прозябания в этой глуши за четырьмя стенами, выстроенными собственным организмом, и злость на Одина и Тора бушевали вместе с другими подавляемыми эмоциями, ища выход. И он его отыскал, причем с присущим ему стратегическим подходом.

Латные доспехи, веками без дела пылившиеся на всеобщем обозрении, вместе с мечом были достаточно сносной защитой. Локи позволил себе на одну ночь уподобиться Тору, который обычно выплескивал свои эмоции в битве. у***ь Долиракель он пока не мог, но кто говорил, что это распространяется и на то мелкое поселение в Запретном лесу?

Под тряпкой оказался сундук из чистого золота, украшенный самоцветами. Вокруг него лежали ценные артефакты, что не уместились внутри. Локи не взял ничего лишнего. Город фейри уснул вечным сном, но большая часть богатств все еще хранилась в его недрах.

Ноги Долиракель подкосились, и она рухнула на пол безвольной куклой. В горле застыл немой крик, а выкованный из белого золота цветок на крышке сундука приковал к себе взгляд в мгновение потухших глаз крохотными каплями крови на его лепестках. Фейри обхватила себя руками и затряслась в беззвучных рыданиях.

Не существовало казны или склада. Город был настолько мал, что проще было хранить драгоценности и ценные вещи внутри семей. Осознание, что для того, чтобы собрать все разложенные перед ней предметы нужно было заглянуть в каждый дом, каждую комнату и силой отнять, тяжелым камнем раздавило фейри.

— За что? — шепотом спросила она у палача, пересиливая истерику. Большего удовольствия она ему не доставит. — Это из-за ребенка? За нее вы убили мой дом?

Локи рассмеялся, поражаясь скудоумию элле.

— За Шарлотту? Твоя голова должно быть такая же полая, как и спина, раз ты так считаешь. Нет, она мой инструмент, не более. О ее мыслительных способностях я куда лучшего мнения, чем о твоих, так что она об этом знает, можешь не пытаться это использовать, — Локи заставил фейри поднять голову, поддев подбородок кончиком меча. — Нападение меня опечалило, но предательство… предательство меня разочаровало. О любом инструменте нужно заботиться, чтобы он прослужил долго. Любое оружие требует того же. Как и любой предатель требует наказания. Впитай в себя последствия собственного провала и убирайся с глаз моих. Через два дня на заре жду с докладом. Вон!

Долиракель вздрогнула. Стенки клетки стали видимыми и, треснув, пропали. Фейри последний раз бросила взгляд на реликвии и сбежала, не сказав ни слова.

***

Вэйн редко ошибалась в своих предположениях, но надеялась, что в этот раз будет неправа. Хогвартс действительно оказался большим, холодным и неудобным замком, как она и подумала о нем, плывя на лодке с остальными первокурсниками. Продуваемые всеми ветрами коридоры, обледеневшие окна в аудиториях, а про подземелья и участь слизеринцев лучше вообще не заикаться. Согревающее заклинание стало первым и единственным вынужденно доведенным до приличного уровня.

Кутаясь в теплую одежду, Вэйн короткими перебежками, неизменно сопровождавшимися руганью на погоду, добиралась куда нужно. В данном случае из невероятно холодного кабинета Снейпа, в котором он, несмотря на все уведенное, продолжал с завидным упорством строить перед Йолдрем строгого преподавателя, туда, где уже третьи сутки компьютер надрываясь высчитывал первичное сопротивление «пузыря» вселенной. Впрочем, над датой отбытия он бился уже два месяца.

В закоченевших в одном положении пальцах доктор держала стопку конспектов, а вместе с ними и вопросы к заключительной перед Рождеством контрольной. Все, кроме несчастного зельеварения, она уже написала. Полезные предметы Вэйн честно выучила и сдала в числе лучших, а хлам, вроде истории магии, она с чистой совестью списала с разложенных на парте учебников.

Вэйн дернула за невидимую для остальных ручку, с наслаждением вдыхая теплый воздух лаборатории. Заставленное по самый потолок помещение неплохо прогревалось от работающей техники. Вэйн бросила на стол конспекты, которые зельевар обозвал «нечитаемой писаниной». Локи и тот вчера с ним согласился, когда пришел за ее магией.

«Подумаешь, пару-тройку языков перемешала, — Вэйн пробежалась глазами по первой странице, целиком исчерченной линиями, кругами, вязью и еще десятком видов письменности. Правила хаотично скакали, как и слова беспощадно сокращались, а некоторые превращались в аббревиатуры. Обычно она вела записи строго на одном языке, выдерживая все нормы, но быстро переписать учебник на несколько листов пергамента по-другому было нельзя. — Я же понимаю, а остальное неважно».

Лавируя между инструментами и стопками книг, Вэйн подобралась к серебристой плите. Как же она с ней намучилась. Конструкция пластом лежала на полу, возвышаясь над ним не более, чем на тридцать сантиметров и была сплошь утыкана датчиками, стабилизаторами и регуляторами. Боковые стороны прикрывать было не обязательно, да и некогда, а потому провода и платы хорошо просматривались, с какой стороны ни подойди. Вэйн на всякий случай еще раз проверила все ли на своем месте, а затем села за заваленный стол.

Компьютер зажужжал, когда по клавиатуре застучали детские пальцы. На черном фоне замелькали строчки команд. Последняя стадия предварительных расчетов близилась к завершению. Йолдрем улыбнулась, предвкушая долгожданную отправку прототипа.

Локи вошел без стука. Лежащий на блоке питания Морокай поднял голову, настороженно встречая мага, который к тому же нес в руках подозрительный зеленый сверток, увенчанный рогатым шлемом. Лафейсон не обратил на ёрма внимания, но отметил для себя его присутствие.

Тусклое освещение Локи не жаловал, больше предпочитал работать при свете дня, но раз уж его союзнице так привычнее, то пускай. Он опустился на кресло рядом с девочкой, которая, казалось, не заметила его присутствия и продолжила напряженно всматриваться в монитор. Не переставая печатать, Вэйн сделала большой глоток кофе.

— Можешь пока начинать, мне немного осталось, — сказала она, не поворачиваясь.

Как и обещал, Локи приходил за дозой магии каждый день. Трикстер сел поудобнее и легко прикоснулся к оголенному участку шеи, уже не в первый раз чувствуя под пальцами биение сердца. Его ускорившийся ритм легко списывался на ударную для ребенка дозу кофеина и сахара. Иногда Локи подумывал о том, а не течет ли эта субстанция у девочки вместо крови.

Зеленая дымка опутала его пальцы. На удивление, организм союзницы очень быстро адаптировался к такому посягательству и вскоре увеличил резерв. Локи почувствовал привкус кофе и пряностей на языке, когда чужая магия разлилась по телу. У него было время проанализировать ее. Локи не раз и не два видел, как девочка старалась сотворить магию, причем самую примитивную, но при имеющемся потенциале неизменно терпела крах. Помогать он был не намерен, просто записал это в обширный список загадок и вопросов.

— Ты принес? — спросила Вэйн, когда Локи отнял руку. Тот кивнул на лежащий позади нее сверток. — Отлично. Но сразу предупрежу, что шлем поедет багажом. Уж извини, но рога по высоте не пройдут. Положи все вон туда, но только по отдельности.

Локи махнул рукой, и сверток отлетел к пластине. Туника, броня, плащ, шлем и сапоги заняли места согласно купленным билетам. Именно в этом он собирался вернуться за обещанным троном.

Вэйн вздохнула, вспоминая, что сама и пера заставить летать не может, и нажала Enter. На экране появилось окошко со сводом полученных от квантового электромагнитного генератора данных и отдельное для других приборов.

— Хорошо сама не понесла, — тихо присвистнула себе под нос доктор, глядя на двухзначное число в графе «масса». Некоторые другие показатели выдавали ошибку, вроде плотности и электропроводимости. — Только не говори, что твоя одежда зачарована.

— Как и вся броня в Асгарде. Особенно моя, — Локи заглянул в монитор, стараясь понять, в чем же проблема.

Вэйн прикусила губу.

— Конструкция из песка и грязи, — она постучала костяшкой по рамке монитора, — не может просчитать магию. Я не всесильна, с технической стороны это потолок того, что я могу создать в данных условиях. Так что тебе придется либо расколдовывать гардероб, либо выбрать что-то немагическое.

Локи свел брови к переносице, стараясь припомнить полный список того, что наложено на его одежду и пришел к выводу, что до конца очистить ее не сможет.

— Допустимая погрешность?

— Близка к нулю. Я и так ужимаюсь, как могу. Но, тут есть одна лазейка, — на лице Вэйн появилось выражение достойное вора, что обнаружил незапертый черный ход. — Лови.

Она подбросила перед глаза Локи монетку. Кнат, если точнее.

— Что это?

— Величина нашей свободы от законов физики. Протащишь свои вещи в игольном ушке без увеличения массы и можешь считать, что обвел вселенную вокруг пальца. Ты же маг, разберешься. Если интересует, могу предоставить точные размеры «окна».

— Игольное ушко, говоришь. Звучит проще, чем я мог предположить.

Вэйн кивнула и отвернулась обратно к монитору. Пальцы забегали по клавиатуре.

— Возвращаясь к нашим баранам… — паузу Йолдрем сделала намерено.

После попытки забрать у нее знаки рыжий-Локи не показывался. Вэйн боялась, что он может вернуться в любой момент, и тогда дело кончится совсем уж печально. Хуже всего было то, что защитить свой разум Йолдрем была не способна. Зельевар и асгардец хотели попытаться закрыть его, но в свою голову Вэйн добровольно никого не впустила. С боем и руганью, но таки отвоевала это право. Хватит с нее на эту жизнь. Правильно сказал рыжий-Локи, что двери ее разума сняты с петель. Это уже ничего не изменит.

— Кстати о них, — трикстер достал из кармана серебряную цепочку, на которой болталась переливающаяся сфера. — Носи и не снимай.

Украшение упало на стол с характерным звоном. Вэйн подняла его к глазам, чтобы лучше рассмотреть, но опознать заключенный в серебряной витиеватой клетке камень затруднялась, да и сомневалась, что он немагического происхождения. Кроме того, на эту мысль наталкивала еще одна деталь.

— Мне стоит знать откуда на ней кровь?

— Долиракель просила передать ее искренние извинения и принять это в качестве компенсации.

— Я бы сказала, что ей стоит принести в качестве извинения, но и этого хватит, — длинная цепочка позволила надеть артефакт через голову не расстегивая. — От телепата защитит?

— В большей степени, — уклончиво ответил Локи.

***

«20 декабря 1993 года.

Поскольку Лира, по непонятным для меня причинам, не в состоянии выполнить свои прямые обязанности и забрать сингулярность из ЦЕРНа, отправилась за ней лично. В добавок к этому Морокай должен отправиться на Йоль к родне, и я хотела его проводить. Буду к Рождеству с подарками. С уважением, В.Й.

P.S. На доске висит список для тебя. От точности его соблюдения зависит благополучие перемещения».

Первые несколько минут после того, как Локи обнаружил эту записку на своем столе в кабинете, он пытался уловить ее смысл. В голове не вязалось, что девчонка могла так просто сбежать. Без спроса, без каких-либо устных договоренностей, без денег, которые ей наверняка нужны. Еще вечером они продумывали конфигурацию хранилища, и Локи в упор не заметил, что девчонка скоро уйдет. Уже потом ровные буквы на телесного цвета бумаге приобрели для него ясное значение.

Локи скомкал записку и швырнул ее под ноги. Трикстер сжал губы, с трудом сдерживая поток брани, не достойной наследника престола, но так уместной в данной ситуации. Где это видано, чтобы подчиненные сбегали без разрешения?

Он взял себя в руки и медленно выдохнул. То, что девчонка сбежала, было не самым страшным, тем более, что уж за решением своей загадки она точно вернется. Нет, Лафейсон знал, что злиться вовсе не из-за ее поведения. Его пугала перспектива остаться без своего ключа спасения по воле случая. Здесь, в школе, риск был сведен к минимуму, но за ее пределами могло случиться что угодно. Девчонка невидима почти для всех, а для половины оставшихся — лакомый кусочек. Особенно, для одного слишком самоуверенного пленника собственной глупости.

В лаборатории, куда Локи и сам не заметил, как добрался, движимый лишь злостью на пустоголовую подчиненную, его ждал прикрепленный к доске магнитом список, но не вещей, как он предположил, а того, как ему самому нужно подготовиться перед процедурой. Локи пробежался по пунктам, больше описывающих поведение больного перед серьезной операцией и с хлопком прилепил листок обратно.

Последний раз Локи так злился, когда Тор должен был взойти на престол. Она вне его досягаемости, и он не сможет спасти ее от самого себя из этой вселенной. Умрет, и плакал его план возвращения на трон.

Локи поднял руку, чтобы призвать Долиракель и заставить вернуть беглянку обратно, но так и застыл. Лафейсон прикрыл глаза, осознавая, что сам дал девчонке артефакт, который в купе с «казнью» делал и так весьма затруднительный процесс ее отслеживания невозможным. Жалкая фейри ни за что не найдет его союзницу.

Ему ничего не оставалось, кроме тягостного ожидания.

Когда наконец наступило Рождество, Локи, несмотря на внешнюю отстраненность, чувствовал себя накрытым крышкой котлом, который забыли снять с огня, чтобы кипящая вода не перелилась через край. Поскольку во всем замке к празднику почти не осталось студентов, было решено сидеть за одним столом. Локи презрительно осмотрел сборище и направился к месту как можно дальше от смертных, одним взглядом дав понять, что любое поздравление сочтет оскорблением чести. Макгонагалл, не заметившая прихода рунолога, обернулась к нему и с улыбкой произнесла:

— Профессор Лафейсон, мы как раз вас заждались. Поздравляю… — в этот момент она запнулась, столкнувшись с ледяным взглядом мужчины. Праздничная улыбка моментально слетела с ее лица, став неестественной. — С Рождеством, — уже гораздо неуверенней продолжила она.

Гарри постарался быстрее отвести взгляд от рунолога. По спине пробежал неприятный холодок, когда тот проходил мимо. Некоторое время Гарри с преувеличенным интересом перебирал еду в тарелке, прежде, чем ощущение присутствия грозного преподавателя перестало действовать на нервы. Мальчик украдкой скосил глаза на профессора. Рунолог не отреагировал на это. На краткий миг Гарри почудилось, что даже заколдованный потолок над профессором темнее. В одной руке Лафейсон что-то непрерывно сминал, флегматично болтая кубок в другой.

— Что это с ним? — шепнул Гарри Рону.

— Сова не то письмо принесла? — предположил Уизли.

В отличии от недалеких студентов, коих ему приходилось, к несчастью, наставлять на путь истинный каждый день, Снейп прекрасно знал, что держит в руке Бог. Истерзанный за эти дни листок отлично сохранил на себе послание. Прочитать его зельевару не довелось, но пропажа одной весьма неординарной студентки примерно передала смысл. Знать бы еще, как ей это удалось.

За окном мелькнула тень, подозрительно похожая на дементора. Но этого просто не могло быть! Снейп встревоженно всмотрелся в сумерки по ту сторону стекла, но визит не повторился.

Зато Локи, как бы он не выглядел отстраненно, успел разглядеть тень во всех подробностях. По всей видимости, одним ЦЕРНом дело не ограничилось.

Он добрался до лаборатории так быстро, как это было возможно, не гнушаясь срезать путь через многочисленные тайные проходы. Снег на полу перед дверью еще не успел растаять к его приходу, но в текущем настроении Локи не волновали пару капель на ботинках.

— Рада тебя видеть, — Вэйн улыбнулась искренне, так, как не улыбалась уже очень давно.

Посвежевшее после короткого отпуска лицо украшал здоровый румянец, который не портили даже следы от защитных очков. Вэйн повесила шарф на спинку стула и скинула капюшон, из-за чего на пол полетел оставшийся снег. Ей хотелось поскорее скинуть шубу и заняться работой, но кислое выражение лица асгардца поставило ее в тупик.

— Ты как будто турианское жаркое съел. Скажи хоть слово.

— Все просто замечательно, — непринужденно ответил Локи.

— Отлично, — снова улыбнулась Вэйн. Тратить свое хорошее настроение на копание в голове у Лафейсона у нее не было желания. — Я тебе подарок приготовила.

«Подарок?» — Локи вопросительно выгнул бровь, следя за копающейся в чемодане девчонкой. Из-за длинного ворса шубы и маленького роста она больше походила на неловкого ребенка, что шутки ради надел одежду взрослого.

— С Йолем или с Рождеством, выбирай, что тебе ближе, — Вэйн протянула все еще стоящему около двери трикстеру небольшую коробку.

— Что это?

— Подарок, я же сказала. Чисто символический. Открывай пока, а я все подготовлю. Ты же список соблюдал?

Локи кивнул и пошел к креслу. Подарок он оставил на столе, не разворачивая.

Йоль, что за прекрасное время. Все веселятся, пьют, танцуют, обмениваются подарками и эмоциями. Все, кроме него. В раннем детстве может это было и не так заметно, но чем старше Локи становился, тем яснее видел, как все любят Тора, и как сторонятся его. Даже на празднике, стоило ему подойти, и разговоры делались тише, а улыбки неестественней. Тору достался Мьельнир и трон, а ему? А ему что? Ненависть идиотов, которые боялись его из-за магии? Спасибо, «отец», за прекрасный подарок «сыну». Твой тупоголовый отпрыск, взойдя на трон разрушит девять миров, стоит кому-то усомниться в его силе. Но Один оказался слеп на оба глаза, когда пообещал Тору власть. Ведь именно на Йоль и прошел первый слух об этом.

Вэйн заметила, что Локи не притронулся к коробке, но не стала заострять на этом внимание. Мурлыкая себе под нос незамысловатую песенку с радио, она сняла шубу. Покрытая лаком прическа ничуть не пострадала при полете, но Йолдрем на всякий случай проверила не выпали ли многочисленные шпильки.

— Как ЦЕРН? — поинтересовался Локи.

— Лучше не придумаешь, — Вэйн наклонилась поправить подол украшенного драгоценными камнями платья. — Среди персонала ни одного внимательного, поэтому мне было где развернуться. Думаю, к апрелю можно будет синтезировать время.

— Синтезировать время? Хочешь сказать, что это возможно?

— Ну, не совсем синтезировать. Скорее заставить его в заданном пространстве постоянно отматываться назад, наслаиваясь, тем самым позволяя мне дублировать что угодно в каких угодно количествах. Правда, возможные парадоксы перевешивают плюсы. Перемещение во времени капризная штука, но с ней можно договориться, если при этом особенно не скакать в пространстве.

— Я убежден в твоем успехе. В любом случае, ты последуешь за мной на ту сторону.

— Вообще-то, я до сих пор надеюсь, что ты передумаешь. Видно зря.

Вэйн продолжила напевать песенку. Подобно маэстро за фортепиано, она застучала пальцами по клавиатуре, настраивая подключенное оборудование. Компьютер жалобно зажужжал, но нагрузку выдержал. Надетые на левую руку деревянные четки выскользнули из-под рукава, и поэтому их пришлось отложить в сторону.

В силу профессиональной привычки, Локи уже прошелся взглядом по внешнему виду девчонки, с неохотой отмечая стиль. Темно-бордовое платье, усыпанное камнями, зашнуровывалось лентами на спине. Строгое, но праздничное, как и макияж с прической.

— Стоило ли так выряжаться?

— Разумеется стоило. Не знаю на счет тебя, но у меня сегодня праздник.

— Рождение спасителя? Символ твоей веры, — Локи выразительно посмотрел на четки. — Чушь все это.

— А, ты про это. Не бери в голову, я атеистка. Сегодня я праздную вовсе не по этой причине. Что до четок… — Вэйн на секунду отвлеклась от экрана монитора, чтобы взглянуть на деревянный крест. — Была проездом в Италии, вот и решила заглянуть в Ватикан.

— Такой крюк ради безделушки, которую можно купить на любом базаре.

— Готово, — Вэйн прервала рассуждения Локи. — Раздевайся, — с видом дьяволенка попросила она. — Исподнее оставь, а все остальное долой. И магию снять не забудь.

— Значит, атеистка, — трикстер ослабил галстук, с ехидной улыбкой замечая, что девчонка спряталась за монитором. — И в богов не веришь?

— Мне бы не хотелось обсуждать тему религии с Богом Лжи и Коварства. Боюсь обидеть.

К Локи вернулось раздражение. Ему совершенно не понравился подтекст. Однако, вымещать недовольство разом он не спешил, скорее делал это размеренно, фраза за фразой убивая хорошее настроение девчонки. В конце должно было получиться своеобразное изощренное наказание за побег. Не калечащее, но приносящее моральное удовлетворение. Ему, разумеется.

— Обидеть? Меня? Многовато на себя берешь.

— Или ты меня недооцениваешь… — пробубнила Вэйн. — Я не ссорилась с тобой и не планирую, так что давай оставим тему божественности. Или, если уж так хочется, не сегодня.

— Ссориться с ребенком — сомнительное удовольствие. Но ссора стоит свеч, если ребенок провинился, — Локи перешел на серьезный тон. — Сбегать без разрешения, без запасного плана, когда за тобой охотятся — поступок или глупца, или несмышленого дитя. К какой касте мне тебя причислить?

— Я же сказала, — Вэйн пропустила оскорбление мимо ушей, — лавочка закрыта. Ругаться сегодня я не буду.

— Я задал вопрос! — Локи ударил кулаком по столу. Пустая кружка подпрыгнула на краю и упала, разбившись в дребезги.

Он сам от себя такого не ожидал. Прежде, ему удавалось спокойно держаться даже в ситуациях, где не выйти из себя было невозможно. До чего его довел этот проклятый Мидгард, где сдержанный, спокойный и уравновешенный царь превратился в психа? В ледяное сердце Локи закралось чувство стыда. Кричит на ребенка, позор. Но плотно засевшие там злоба и раздражение, посоветовавшись с обидой, выгнали презираемое чувство.

Пальцы Вэйн замерли над клавиатурой. Всегда учтивый и вежливый Локи за время ее отсутствия изменился до неузнаваемости. Вместо приветствия претензии, вместо благодарности почти плевок. Она медленно, так, чтобы асгардец успел остыть и услышать совесть, повернулась к нему. Снять рубашку и брюки он еще не успел, но пиджак и жилетку уже повесил на спинку кресла.

— Не сегодня, — железно ответила Вэйн. — Я вкалываю круглосуточно, обычно не сплю по сорок восемь часов и часто пропускаю прием пищи. Я не жалуюсь, но прошу крупицу уважения. В нашем договоре не было ни слова про отпуск, хотя его таковым и назвать нельзя, потому что мне нужно было решить некоторые проблемы с транспортировкой сингулярности для твоей машины, — Вэйн ткнула Локи в грудь. — Хочешь отчитывать меня? Да пожалуйста. Но не сегодня. Может царь Йотунхейма подождать сутки?

В золотых глазах девчонки Локи разглядел решимость воина, ценой жизни защищавшего дом. Хорошо, он постарается выждать сутки. Если, конечно, разговор не вынесет их в прежнее русло.

— Теперь ложись на плиту головой к доске, — попросила Вэйн, когда трикстер разделся. — Вот так, супер. Не шевелись, я тебя сейчас датчиками обклею.

Из коробки рядом со столом Йолдрем вытащила целый ворох проводов и вместе с ними, мурлыкая себе под нос заевшую мелодию, подошла к Локи. Ее хорошее настроение испортить его кислое лицо было не в состоянии, но лучше уж представлять его, чем то, что она обклеивала. Пальцы, локти, плечи, виски и лоб. Про сердце и остальное Вэйн думать отказывалась, механическими движениями проверяя плотность прилегания присосок и электродов. После окончания процедуры она снова засела за компьютер.

Enter.

— Я же сказала снять магию, — Вэйн выглянула из-за монитора и недовольно посмотрела на трикстера.

В том виде, в котором она просила его предстать, Локи не видел даже Тор. В обличии монстра, которое он и сам так тщательно избегал.

Неслышно вздохнув, Лафейсон прикрыл глаза, сдирая сросшуюся с плотью иллюзию. Отвратительная синяя кожа, наследие Лафея, проступала под зелено-золотыми всполохами магии, пока наконец не покрыла все тело.

— Удивлена?

— Фамилия, звания… Не догадаться было сложно. Думала, ты повыше будешь в истинном облике, — Вэйн скользнула взглядом по новоявленному ледяному великану и вернулась к цифрам. — Мне так больше нравится.

— Лесть неуместна. Монстры никому не нравятся.

— Я тоже не святая и еще вопрос, кто из нас монстр.

Вэйн сохранила данные в отдельный файл. Особенно ее зацепили огромный вес при таком телосложении и высокое сопротивление электричеству — критичные при следующем измерении показатели.

— Скажи, как только почувствуешь покалывание, — Вэйн нажала Enter и подошла к плите. Рубильник у ее основания она медленно потянула на себя, на некоторое время задерживаясь на каждой отметке. — Это позволит собрать атомы после перемещения воедино и не перепутать ноги с руками, — пояснила Йолдрем.