Служили два товарища

Глава пятая Валерий Некрасов

     Валерий спешил. Он знал, что мать не ляжет спать до тех пор, пока он не явится домой.  Она будет сидеть у  окна  хоть  до  самого  утра. Сколько бы он не боролся с этой манерой ждать его возвращения, сколько не доказывал, что он давно вырос, что у него работа, которая не поддается четкому планированию времени,  она все равно поступала по своему.

На его же увещевания и уговоры отвечала однообразно:  пока тебя нет, я все равно не засну.  Так что какая разница,  где я буду: в постели читать книгу или смотреть на улицу.

     Валерий очень любил мать,  но ее излишняя заботливость иногда вызывала у него безотчетное раздражение, которое он всячески пытался подавлять. Он понимал истоки чувств матери; она растила его одна, о своем отце  он никогда ничего не слышал как будто того в природе и не существовало.  Это его полное отсутствие с годами вызывало  у  него  все большое  удивление.  И  однажды он попытался расспросить ее о нем,  но наткнулся на такое холодное молчание,  что решил  больше  первым  этот разговор не затевать.

     Но сегодня он слава богу успеет вернуться до двенадцати,  поэтому маме  не придеться долго переживать.  Его мысли перенеслись к Виктору; она непременно будет расспрашивать о нем,  а он даже не знает, что ответить, он сам ничего не понимает.

     Интерес к другу сына был у Натальи Ильничны не случаен. Так получилось,  что  на  втором  курсе института у Виктора в течение полугода умерли родители,  и он остался один хозяином в двухкомнатной квартире, зато полностью беспризорным. Каких-то солидных накоплений ему не оста-

вили,  а потому кроме стипендии иных финансовых источников у  него  не имелось. Наталья Ильинична была довольно известным в городе специалистом по кожным заболеваниям,  кандидатом медицинских наук, имела обширную частную практику,  а потому в материальном отношении жили они совсем неплохо.  Деньгами Виктора напрямую они не сужали,  хотя бы по той простой причине, что он и не принял бы их, зато возмещали это тем, что

кормили его обильно.  Половина времени он проводил у них  в  квартире, отправлялся к себе только спать,  да и то не всегда. Наталья Ильинична шутила,  что у нее с некоторых пор появился еще один ребенок, которого она не рожала, да еще сразу студент. Иногда Валерию казалось, что мать

любит Виктора не меньше,  а то и больше его - так много внимания и заботы она ему уделяла - и испытывал по этому поводу некоторую ревность. Впрочем,  он понимал,  что на самом деле это далеко не так, просто Наталья Ильинична  испытывала жалость к оставшемуся одному юноше и пыталась хоть как-то восполнить ему нехватку домашнего тепла.

     Правда после окончания института,  Виктор стал бывать у них реже. Для такой  перемены  была естественная причина;  работа отнимала много времени и для хождения по гостям его часто просто не хватало. И все же Валерию  казалось,  что с некоторого момента для этого появились и какие-то иные факторы.

     Хотя у Валерия был ключ от квартиры,  но по заведенной у них традиции он позвонил три раза: знак того, что он наконец явился домой живой и невредимый.  Кстати, условный знак Виктора был два звонка. Когда же они приходили вместе, то складывали свои звонки; в итоге сразу раздавалось подряд пять трелей.

     Наталья Ильнична отворила дверь,  и Валерий поцеловал ее в  щеку. Она внимательно посмотрела на сына.

     - Да ты, кажется дрался? - с тревогой проговорила она.

     - Так чуть-чуть.

     Он прошел в ванную,  внимательно стал рассматривать себе в зеркале. В самом деле на лбу и на подбородке остались следы драки с  поселковыми.  Если бы мать знала,  какая опасность им сегодня угрожала, она бы не волновалась, а наоборот радовалась бы, что он так легко отделался.

     Он умылся,  прошел на кухню, где его ждал ужин. Голоден он был до жути, а потому набросился на еду,  как медведь,  вылезший после зимний спячки из берлоги.

     - А где же Витя, я думала, он тоже придет. Наготовила и на него.

     - Он поехал к себе.

     - Но это далеко, мог бы переночевать и у нас. Все же центр, утром до работы ехать пятнадцать минут.  В последнее время он перестал у нас бывать. Вы случайно не поссорились.

     - У нас все в порядке, просто у каждого началась своя жизнь.

     - И что у него началась за жизнь?

     Валерий пожал  плечами.  Ему не хотелось говорить матери,  что он понятие не имеет, чем занят друг в нерабочее время.

     - Ну  ладно,  -  вздохнула Наталья Ильинична,  - в самом деле это должно было когда-нибудь случиться.  Ничего нет  неизменного  в  мире. Когда ты  был маленький я думала,  что ты никогда не вырастешь.  А вот уже институт закончил, работаешь.

     - А что ты думаешь про меня сейчас?

     - Что ты никогда не постареешь,  что ты и Виктор останетесь  навсегда молодыми. Вам очень идет быть молодыми.

     - Ну не такие уж мы молодые, нам скоро по двадцать пять.

     Наталья Ильинична улыбнулась.

     - Самое печальное,  что мы понимаем, что время летит очень быстро после того, как оно проходит. Знаешь, я все думаю о том моменте, когда ты однажды вернешься вон так же поздно, как сегодня, и скажешь со смущением в голосе: мамочка, я женюсь.

     - Я тебе торжественно обещаю, что когда-нибудь эта самая несчастная  в твоей жизни минута наступит,  - произнес Валерий,  одновременно жуя котлету.

     - Ты правильно заметил - несчастная.  И я все думаю,  как я отнешусь к этому одновременно счастливому и ужасному событию.  Для  матери нет  хуже  судьбы чем превратиться в ревнивую свекровь и портить жизнь своей невестке, а значит и сыну. Да избавит Бог меня от этой участи.

     - Я тоже на надеюсь на то,  что он тебя избавит от этой участи, - засмеялся Валерий.  - Но могу тебя успокоить и дать еще время для подготовки: пока у меня таких планов нет.

     - А они очень часто возникают совершенно неожиданно. - Она хотела что-то добавить,  но передумала. - Ладно, я пошла спать, завтра и тебе и мне рано вставать.

     Валерий вошел в свою комнату,  сдернул с постели покрывало. Затем подошел к книжному шкафу.  Перед сном он всегда читал,  хотя бы десять минут; это было как ритуал,  как вечерняя молитва.  Что ему выбрать на сей раз? Почему-то рука потянулась к той полке, где выстроились тонкие томики стихов.  В отличии от Виктора,  он очень любил поэзию,  который был к ней безразличен.  Подчас он даже высмеивал излишние, как ему казалось, пристрастие  друга к этому,  как выражался Виктор " к женскому времяпрепровождению".

     Валерий взял наугад пару сборников,  лег,  стал читать.  Но мысли вскоре  оторвались  от  стихотворных строчек и закружились вокруг слов матери. Может  быть,  в самом деле для него пришла пора серьезно подумать о том,  чтобы завести семью.  В институте у него были девушки, но дальше интрижек,  кратковременных и легких,  как летние дожди, дело не заходило. Хотя некоторые из них явно были непрочь перевести их отношения в более длительные и перспективные. Но ни одна из таких возможностей почему-то его так и не привлекла,  все останавливалось на каком-то

рубеже, за которым следовал неизбежный разрыв.  Почему он так себя ведет,  он не очень понимал,  но всякий раз внутренний голос одобрял его поведение.  А Валерий привык внимательно слушать и советоваться с ним. Он уже давно понял,  что этот его таинственный советчик  знает  лучше,

что ему на самом деле надо.

     И все же мысли о той,  которая однажды войдет в его жизнь, не покидали его,  обычно  они особенно настойчиво возвращались к нему вот в эти предсонные часы, когда уходили в сторону повседневные дела и заботы,  и он ненадолго оставался наедине с самим с собой. Образ этой женщины, неясный,  расплывчатый,  но всегда заманчивый и прекрасный, кружился в его сознании, будоражил воображение, подолгу не давал забыться уносящим усталость и тревоги сном.  Эта таинственная женщина,  которая

он сам мысленно называл "прекрасной дамой",  однажды поселившись в его душе,  жила в этом пристанище уже долгое время. Иногда она становилась настолько реальной, что он едва ли не чувствовал ветерок от ее теплого

дыхания на своей щеке.  И вот эта "прекрасная дама",  с которой он вел диалоги,  советовался  по самым разным вопросам была для него той едва ли не главной ценностью,  той тайной,  о которой он не говорил никому, даже лучшему другу.  И все это время он жил надеждой, что однажды нас-

тупит момент,  и он воочию увидит ту, что давно уже стало его постоянной спутницей,  его судьбой. А то, что это мгновение все никак не наступало, наводняло его грустью и печалью.

     Валерий знал, что по своей подлинной натуре - он романтик. Виктор не раз высмеивал его,  как он выражался,  "романтические  бредни".  Но Некрасов понимал: бредни это или не бредни, но если эта встреча однажды не случится, он никогда не узнает, что такое настоящее человеческое счастье, что такое настоящая любовь.

     Ладно, тему женитьбы он непременно обмозгует  в  самое  ближайшее время, а сейчас ему просто смертельно хочется спать. Сил встать и поставить книги на полку уже не было,  он сложил их на полу, рядом с кроватью. И это было последнее, что он сделал в этот день.