Служили два товарища

Глава четвертая

     Институт их  встретил  еще не забытым ароматом ничем не сравнимой студенческой жизнью. Они посмотрели друг на друга и одновременно улыбнулись.

     Их принял  проректор по учебной работе,  средних лет мужчина.  На дверях его кабинета висела табличка: "Беляшин Юрий Павлович".

     Оказалось, что он хорошо помнит Брюнета, общался с ним много раз. И тот факт,  что им заинтересовался уголовный розыск,  его не  слишком удивил. Правда оперативники не стали его посвящать, кем ныне стал бывший студент этого почтенного учебного заведения,  хотя глаза  Беляшина

так и искрились от желания узнать, что же произошло.

     - Что я могу вам сказать. Я имел с ним несколько довольно продолжительных бесед,  так как на него жаловались преподаватели.  Некоторые из них даже боялись идти на лекции и семинары, когда там находился Полукеев.  Он всех третировал,  задавал провокационные вопросы, хамил. В

общем вел себя вызывающе, все время старался любыми способами привлечь к себе  внимание.  У  него было гипертрафированно развитое собственное "я". Я пытался его увещевать, но вскоре понял, что это бесполезное занятие. Из разговоров с ним я вынес убеждение,  что он невероятно высокого мнения о своей персоне и очень низкого - о всех остальных. Все мы для него что-то вроде червяков,  он один человек.  Хотя, следует признать - и об этом говорили мне многие преподаватели - он  действительно способный, про таких говорят:  все схватывает на лету.  Из него мог бы

получиться хороший специалист,  если бы в нем не превалировали бы другие его наклонности.

     - А за что его исключили из института,  что там за история с наркотиками?

     - Но его из института не исключили,  хотя история  была;  выяснилось, что несколько студентов пробовали наркотики. В их продаже подозревали несколько человек, в том числе и Полукеева. Довольно долго разбирались,  но  доказать ничего не удалось.  Никто его не выдал.  Он же просто перестал посещать институт,  не стал сдавать сессию.  Тем самым

автоматически был отчислен. Вот собственно и все.

     Личное дело Полукеева тоже не принесло много  информации.  Но  на анкете, заполненной его рукой, была фотография. Правда старая, как минимум, трех-четырех-летней давности и не очень четкая. Зато был указан адрес,  где он проживал.  Само собой разумеется, что шансов обнаружить его  там  не  было никаких.  И все же посетить родной дом Брюнета было просто необходимо.  Хотя бы для того,  чтобы поставить  галочку  в  их расследовании.

     Родители Брюнета жили в небольшом поселке,  в часе езды на электричке, на которой им пришлось добираться до родных мест Полукеева, так как с транспортом в отделе была напряженка. Их взорам предстало унылое селение, где асфальт был проложен только по главной улицы, которая вела к трехэтажному административному зданию. На всей остальной территории после недавно прошедшего дождя царила непролазная топь. Но жители, привыкшие к таким условиям,  почти не обращали на нее внимание и смело

окунали ноги  в черную жижу.  Все дома были исключительно типовыми,  в три и пять этажней, по их виду можно было сделать вывод, что с момента появления  на  свет  этих убогих строений ни у кого даже не возникала мысль, что их надо периодически если не ремонтировать, то хотя бы красить.

     Друзья почувствовали, как густое облако унылости накрыло их с ног до головы.

     - Не  хотел  бы я жить тут,  - проговорил Виктор,  тщетно пытаясь найти сухой пятачок,  куда можно было бы поставить ногу в чисто  начищенном башмаке.  - Понятно почему у него возникло желание выбраться из этих благословенных мест любой ценой.

     - Но это же был не единственный путь,  не обязательно становиться домушником, - возразил Валерий.

     - Кому какой путь ближе,  тот по такому и топает.  Если бы он родился в Москве, в самом престижном районе, я так думаю, он бы все равно стал вором и бандитом. Ты же слушал проректора, такова природа этого  человека,  у него слишком сильны преступные наклонности.  И все же то,  что я не родился в этом поселке,  это подарок судьбы,  - радостно

усмехнулся Виктор, так как все же отыскал среди луж кем-то проложенную относительно твердую и сухую тропочку.

     Родители Полукеева жили в трехэтажном строении,  где было разбито кажется все, что только можно было разбить. Но дома их не оказалось. В соседней квартире,  куда они сунулись за информацией,  пожилая женщина им сообщила,  что они на работе,  на керамическом комбинате.  Это было

единственное предприятие в поселке, на котором трудилось почти все его взрослое население.  До их прихода,  по словам соседки, оставалось два часа.

     Возвращаться в Москву было глупо,  поэтому единственное  разумное решение - дождаться родителей Полукеева.  Соседка к себе их не пригласила, наоборот,  она весьма подозрительно и даже с опасением  смотрела

на двух здоровых, явно не здешних парней. И потому сразу же захлопнула перед их носами дверь.  Было слышно, как проворачиваются с громким металлическим скрежетом в ней замки. Такое поведение женщины их не слишком удивило,  об этом поселке им было кое-что  известно,  он  славился

своей напряженной криминальной обстановкой. И особенно высоким уровнем молодежной преступностью.

     Они решили,  дабы скоротать время, где-нибудь перекусить. На весь поселок было одно кафе. Спросив дорогу, туда они и направились.

     Это была самая настоящая клоака,  место сбора местных алкоголиков и местной шпаны.  Это Новиков и Некрасов поняли очень быстро,  ознакомившись  с  окружающим их контигентом.  Они заказали по двойной порции пельменей и по кружке пива.  К их удивлению, пельмени оказались вполне

съедобными, а пиво не очень разбавленным.

     И все же самым примечательным оказались не кулинарные изыски этого кафе. Через минут десять они вдруг обнаружили, что их персоны удостаиваются повышенным вниманием со стороны находящейся  здесь  публики. Валерий  внезапно  ощутил  какой-то  холодок в спине,  он повернулся и встретился с пристальным взглядом сидящего за соседним столиком парня. Впрочем, тот и не скрывал, что наблюдает за ними.

     - Кажется, нами интересуются, - тихо проговорил Валерий.

     - Это я уже заметил.  Зря мы пошли сюда.  Иногда полезней поголодать. Об этом существует большая литература.

     - Теперь уже поздно ее читать, лучше всего делать вид, что ничего не замечаем и есть пельмени.

     - Согласен.  Тем более я еще не наелся.  В таком случае выпьем за успех нашего безнадежного дела, - поднял кружку Виктор.

     Это был  их  любимый  со студенческих времен тост и не поддержать его Валерий просто не мог.

     Пора было возвращаться к дому Полукеевых.  Они шли по улице и видели, как за ними тянулся хвост из местной шпаны.  В том, что это была публика подобного сорта,  они не сомневались,  ибо за последнее  время нагляделись  на  нее  вдоволь  и  могли определять ее даже на солидном

расстояние или в полном темноте. Причем, если когда они вышли из кафе, за ними  следовало  человека  три,  то  когда они подошли к нужному им подъезду, их почетный экскорт утроился.

     Валерий и Виктор поднялись на второй этаж и постучались,  так как звонка они  не  обнаружили.  Им  открыли практически сразу из чего они сделали вывод, что их здесь ждали.

     Родители Полукеева выглядели столь испуганными, что даже не стали спрашивать о том, кто они такие, просто провели их в квартиру. Они явно знали, о чем пойдет речь.

     Квартира была  маленькая  и бедная,  это бросалось в глаза сразу, вся находящиеся тут мебель,  по-видимому, появилась тут во времена молодости этих людей и с тех пор не менялась.

     - Мы из уголовного розыска и хотели бы поговорить о вашем сыне, - Давайте знакомиться,  меня зовут Виктор Новиков, это мой коллега - Валерий Некрасов.

     Запомнить имена  родителей  Полукеева  оказалось несложно:  Семен Иванович и Мария Ивановна. Это были типично рабочие люди с натруженными за многие годы руками и грубыми лицами. Хотя оперативники видели их

сына буквально считанные секунды, у них сложилось мнение, что он ничем их  не напоминал.  У Валерия даже появилось сомнение,  а в ту ли семью они попали, может быть, тут какое-то недоразумение?

     - Вам известно, где сейчас ваш сын? - спросил Виктор, решивший от имени их двоих вести допрос.

     - Нет,  мы давно его не видели,  - поспешно произнесла Мария Ивановна, а ее муж, подтверждая слова супруги, активно закивал головой.

     - Давно, это сколько: час, два часа, неделю, месяц?

     - Гораздо больше, уж поди полгода будет, - ответила мать Полукеева. - Как уехал в последний раз, так больше о нем ничего не слыхивали.

     - И никаких весточек он не присылал.

     - Нет.  Когда уходил,  сказал,  чтобы его мы скоро не ждали. Да и как с нами связаться, телефона тут во всей округе ни у кого нет.

     - Ну а письма, телеграммы? Они сюда доставляются?

     На лицах  родителей  Полукеева практически одновременно появились схожие выражения.

     - Вы  не знаете его,  он не станет писать,  - впервые подал голос отец,  и теперь его жена кивнула головой.

     - И что вы ничего не знаете о нем: где он, чем занимается?

     - Нет, не знаем, - едва ли не дуэтом произнесли родители Полукеева и неприязненно посмотрели на допрашивающих.

     - А если с ним что-нибудь случилось,  если его на белом свете уже нет?

     Мария Ивановна в миг стала белой, как молоко.

     - Типун вам на язык,  - только и смогла она выговаривать в  ответ на это кощунственное предположение.

     - С ним все в порядке, - хмуро проговорил Полукеев- старший. - Мы бы знали. Люди добрые непременно нам сказали бы.

     - У него есть в квартире своя комната?  - спросил Валерий.

     - Да,  - отозвалась даже с обидой Мария Ивановна,  - как  же  без нее, он же у нас один. Вернее был его старший братик, да почти младенцем бог душу его к себе забрал.

     - Можем пройти в комнату?

     Женщина пожала плечами,  что можно было истолковать так: что бы я не сказала,  вы все равно посмотрите. Она встала и провела оперативников в комнату сына.

     Комната, вернее комнатка, была очень маленькая, метров девять. Из мебели:  аккуратно застеленная кровать,  шкаф и  этажерка  с  книгами. Они-то больше всего и заинтересовали Валерия.

     Подборка оказалась довольно любопытной,  почти вся этажерка  была уставлена криминальным чтивом: детективами, боевиками, книгами про мафию, про восточные единоборства. На отдельной полке выстроилась шерен-

га учебников по юриспруденции.  Над кроватью висел большой фотопортрет хозяина комнаты:  красивое лицо,  с насмешливым,  даже  скорее  наглым взглядом.

     Они вернулись в большую комнату.

     - Значит, вам неизвестно, где находится ваш сын, чем он промышляет? -  хмуро произнес Виктор.  Он явно испытывал раздражение,  так как все это путешествие оказывалось абсолютно бесплодным.

     - Нет, - в один голос произнесли родители.

     - Тогда мы можем вам кое-что рассказать интересное. Например, про его нынешнюю профессию,  в определенной среде она носит название  "домушник",  то  бишь  квартирный вор.  На его счету несколько ограблений

квартир.

     По лицам родителей было заметно,  что для них это отнюдь  не  новость.  Хотя  они попытались разыграть изумление,  но было видно,  что притворяться, лицедействовать они за жизнь так и не научились, это за-

нятие дается им с большим трудом. Хотя ради любимого сына пойдешь и не на такие жертвы.

     Виктор внезапно встал, подошел к окну, затем вернулся назад.

     - Скажите, там на противоположной стороне не дружки ли вашего сына собрались?

     - Какие могут быть тут у него друзья,  все они  давно  поразъехались, а новых нет, так как он сюда не кажет, - сказал Семен Иванович и вдруг как-то необычно посмотрел на своих непрошенных гостей.  -  Ехали бы вы отсюда поскорей, пока не стемнело, у нас тут не любят чужих.

     Эти слова прозвучали весьма неожиданно, а потому особенно серьезно. В том,  что это было предупреждение и одновременно угроза, ни Виктор, ни Валерий не сомневались.

     Виктор решил не остаться в долгу и тоже пошел в наступление.

     - Вам  известно,  что за сокрытие информации о вашем сыне,  у вас могут возникнуть большие неприятности с законом. Против него возбуждено уголовное дело,  а это вещь серьезная. Для вашей же пользы я бы вам

не советовал ничего скрывать. И уверяю, ему это не поможет.

     - Да мы ничего и не скрываем, - прежним испуганным тоном ответила Мария Ивановна.

     - Как вы думаете, почему он пошел на такое? - спросил Валерий.

     - А  мы не верим,  - вдруг громко произнес отец Брюнета.  - Он не мог так поступить.

     - Доказательства  его виновности не вызывают сомнений,  - ответил Виктор. - Более того,  он сам не только не скрывает, чем занимается, а этим гордится.  Полезней будет для него и для вас сказать нам  правду. Лучше остановить его в начале, только это может его спасти.

     - Что вы хотите от нас, мы целый день работаем на комбинате и ничего не  знаем об Анатолии,  - почти простонала Мария Ивановна.  - Оставьте нас в покое. - На ее глазах показались слезы.

     Вести дальнейший разговор было бессмысленно, то ли родители Полукеева в самом деле ничего не ведали о сыне, то ли не желали ничего говорить. Жаль только потерянного времени,  поездка оказалась безрезультатной.

     - Боюсь,  эта наша встреча окажется не последней, - произнес Виктор, - Если вам что-то известно и вы не захотели сказать,  то, не исключено, что вы однажды об этом пожалеете.  А сейчас принесете свой семейный альбом, нам нужна хорошая фотография вашего сына.

     Отобрав фотографии, они вышли из  квартиры, спустились по лестнице и оказались на улице. На противоположной стороне выстроились в цепочку человек семь  разного  возраста.  В  этой подозрительной кампании были совсем юные подростки по лет пятнадцать, но были и взрослые мужчины. И все они, не таясь, наблюдали на ними.

     - Иди за мной след в след,  - тихо проговорил Виктор. - Идем так, как будто все нормально.

     Они шли по одной стороне,  параллельным курсом двигалась  местная рать.

     Валерий на всякий случай подобрал оказавшуюся под ногами  увесистую деревянную  палку.  Они были вооружены пистолетами,  но инструкция предписывала использовать табельное оружие можно было только в крайнем случае. Пока же он не наступил.  И они очень надеялись,  что не наступит.

     До железнодорожной станции идти было минут двадцать пять. Она находилась на отшибе,  по сути дела поселок расположился от нее в метрах пятисот.

     Они вышли за пределы поселка, больше домов впереди не было. Расстояние между ними и местными ребятами стремительно сокращалось; те уже не скрывали своих агрессивных намерений.

     Виктор и  Валерий остановились и встали спиной к спине.  Валерий, готовясь к предстоящему бою, взял палу по удобней для себя. Он сам себе напоминал первобытного человека со своим примитивным оружием, который приготовился сражаться не на жизнь, а на смерть с людьми из другого племени. Оказывается, как мало изменилось в мире с тех далеких времен.

     Из толпы выдвинулся ее предводитель, крепкий и уже не очень молодой детина.

     - Вы куда-то торопитесь, ребята? - спросил он. - Случайно не заблудились. Так могем проводить, завсегда помощь незнакомым людям готовы оказать.

     - Сами дойдем, - отозвался Виктор. - Ребята не связывайтесь с нами, вам же хуже будет, - предупредил он.

     - Точно легавые, - довольно констатировал предводитель. - А у нас кое-кто сомневался.  Думали приличные люди. Ребята, я ж вам говорил, а вы не верили.

     Из толпы послышались притворные возгласы раскаяния.

     Между тем кольцо окружения сжималось,  расстояние между оперативниками и местными уже не превышало десяти метров. В любую минуты можно было ждать нападения.  И оно незамедлило произойти.  Причем,  вся  эта

кампания  действовала явно не спонтанно,  ею кто-то руководил.  Скорей тот, кто разговаривал с оперативниками.

     Внезапно Валерий  увидел,  как прямо на него летит какой-то юнец, максимум лет шестнадцати. Его телосложение соответствовало его возрасту: невысокий и довольно хлипкий. Ударом палки Некрасов сбил его с ног

и даже успел обернуться:  посмотреть,  что творится у него за  спиной. Там же творилось следующее: Виктор прямым хуком в скулу повалил одного нападавшего и принялся за другого. Но дальше смотреть, как развиваются события  на  втором фронте,  времени не было,  так как перед ним вырос

противник более серьезный - рослый и сильный парень.  Валерий взмахнул своей  дубинкой,  метя ему в голову,  но тот увернулся и ударил его по руке. Палка упала на землю,  но поднять ее Некрасов не успел,  так как нападавший бросился на него,  пытаясь сбить с ног.  Валерий поймал его

на бедро и отшвырнул приемом в сторону.  Но в этот миг получил сильный удар по лицу.  Его атаковали сразу двое, причем, явно входящие в гвардию этого отряда;  оба высоких и крепких ребят.  Валерий стал бить  на отмашь не только кулаком, но и ногой, понимая, что долго он против таких серьезных противников не продержится.  Одному из них  он  попал  в пах, тот громко застонал, зато другой - больно ударил ему в шею.

     Ситуация становилось критической,  еще немного и они окажутся поверженными. Валерий слышал,  как матерится рядом Виктор,  отбиваясь от наседавших противников. Единственный способ выбраться из этой передряги - пока не поздно достать пистолеты.

     Валерий что есть силы оттолкнул от себя одного из парней и извлек из кобуры пистолет. Но в этот самый момент он увидел, как к полю боя стремительно приближаются "Жигули". Машина остановилась в нескольких метрах и из

нее выскочили трое. У всех у них в руках тоже были пистолеты.

     Было уже довольно темно, но Валерий сумел разглядеть, что один из прибывших - Брюнет. Он стоял чуть позади всех, но его пистолет был нацелен прямо в грудь Некрасова.

     - Не стреляйте! - крикнул он. - Тогда мы тоже не будем стрелять.

     Все замерли.  Валерий приблизился к Виктору, который тоже уже успел достать пистолет.

     - У них четыре ствола, - процедил сквозь зубы Виктор.

     Валерий кивнул головой; перевес явно был не на их стороне.

     - Давайте лучше поговорим,  - снова крикнул  Брюнет,  по-прежнему находясь на некотором отдалении. - Гарантирую безопасность.

     - Ты должен сдаться, - тоже криком ответил Виктор.

     - Попробуй,  арестуй,  -  громко  засмеялся Брюнет.  - Тут вам не Москва, тут свои законы.

     Это была правда,  хотя до столицы был всего час езды,  но они уже поняли: законы жизни тут несколько иные и скорей всего  определяют  их отнюдь не местные официальные власти.

     - Ладно,  - сказал Виктор, - давай поговорим. Только без пистолетов. Где будем говорить?

     Некрасов испуганно посмотрел на друга;  то,  что он сейчас делал, было самым настоящим служебным преступлением.

     - Почему бы нам не поговорить в машине.  Только не делайте резких движений. У нас тут этого не любят. Вы поняли?

     - Можешь не сомневаться,  Брюнет,  - отозвался Виктор.  - Прячьте пушки.

     - Сначала вы.

     - Ну уж дудки. Давай одновременно.

     Все понимали;  наступил самый критический момент,  каждая сторона очень сильно рисковала. Некрасов слышал, как его сердце бьется, словно барабан.

     - Прячь пистолет,  - вдруг раздался у его уха шепот Виктора. - Он не будет стрелять, он в самом деле хочет поговорить.

     Некрасов хотел возразить,  что в этом отнюдь нельзя быть  уверенным, но времени на разговоры не было.  Будь что будет, решил он, и сунул пистолет обратно в кобуру,  за пиджак.  К его огромному облегчению все повторили его жест. Теперь можно было начать и беседу.

     Вся местная братия расступилась, открывая им проход к машине. Они прошли мимо строя людей,  с которыми только что дрались, и были встречены насмешливой улыбкой Брюнета.

     - Добро пожаловать, - распахнул он перед ними дверцу. - Чувствуйте себя, как дома.

     Они сели на заднее сиденье,  Брюнет занял место впереди их.  Он с нескрываемым интересом рассматривал оперативников.

     - Между прочим,  я вас давно ждал.  Не знал,  кто приедет, но был уверен,  что обязательно к моим старичкам пожалуют  в  гости.  Видите, встречу вам приготовил. Не правда ли, она удалась. Признайтесь, что вы ничего подобного не ожидали.  - Брюнет, довольный собой, рассмеялся. - А знаете,  почему все так произошло? Потому что я в этом поселке хозяин. Здесь каждый рад мне услужить.

     - Я предлагаю вам сдаться и поехать с нами в управление,  - вдруг хмуро сказал Новиков.

     В ответ Брюнет громко расхохотался.

     - А  ну попробуйте меня арестовать.  Вам отсюда тогда уж точно не выбраться, это я вам гарантирую.

     Брюнет, прищурившись, внимательно смотрел на оперативников.

     - Не думал,  что вы такие молодые ребята.  Значит,  это вы будете гоняться за мной.  Тем лучше,  поиграем на равных.  Наверное,  вам уже сообщили,  что я больше всего на свету люблю игру. Этот придурок Беляшин поди порассказал,  как  я устраивал в институте турниры в очко.  Самое

смешное, что даже некоторые преподаватели в них принимали участие. Видите, мне известно,  где вы сведения обо мне добываете. Только что они могут вам рассказать.  - Он ненадолго о чем-то задумался.  - Могу спо-

рить, что знаю, куда вы отправитесь в следующий раз.

     - И куда же? - спросил заинтригованный Некрасов.

     Брюнет рассмеялся.

     - Ну этого я вам не скажу, я что похож на последнего идиота, чтобы раскрывать свои секреты.  Только знайте,  когда вы туда придете,  я буду рядом.

     - Послушай,  - сказал Некрасов, - ну хорошо, некоторое время ты в эти игры поиграешь, но ты же умный парень, на юрфаке учился, должен же понимать, не  мы,  так  другие тебя заарканят.  Зачем тебе нужна такая судьба, не лучше ли завязать?

     - И  тебе  сдаться,  -  насмешливо  проговорил Брюнет.  - А какой смысл? За все, что я уже сотворил, на нарах выходит мне сидеть не один год, а в явку с повинной я не идиот чтобы верить. Как ни крути, а срок мотать придеться.  Нет уж, лучше уж на воле побегать, травки пощипать. Думаете меня так просто схомутать.  У меня такие есть норы,  в которые

вам никогда ваши легавые морды не засунуть. Увижу, что на хвост наступаете,  отсижусь немного,  а там снова что-нибудь организуем. Может на курорт подамся,  монет хватит надолго. Вам с вашими вшивыми зарплатами такие деньги и не снились.  Хотите я вам покажу настоящие деньги, спо-

рим, что вы их ни разу еще не видели.

     Не дожидаясь ответа, Брюнет сунул руку в бардачок машины и достал оттуда целую кипу разноцветных купюр и бросил их на  колени  Новикову. Тот моментально скинул их,  словно это был рой опасных насекомых. Некрасов  же  попытался  оценить на глаз лежащую у него под ногами пачку; получилась более чем солидная сумма - его зарплата за года полтора,  а то и два.

     - Раз  мы уж с вами одной ниточкой связаны,  почему бы не поговорить, душу излить, - насмешливо произнес Брюнет. Казалось, что сцена с деньгами  не произвела на него никакого впечатления,  он даже не попытался поднять рассыпанные по машине бумажки.  -  Всю  жизнь  ненавидел

обыденность,  всю эту мерзость и серость,  - кивнул он в сторону почти уже исчезнувшего в сгустившихся сумерках поселка.  -  Рабы  комбината, ничего кроме него в течение всей жизни не видят. Знаете, кто настоящие преступники? Те, кто построили этот говенный завод и такой же говенный

поселок и поселили тут людей.  Эти подонки тоже хотели, чтобы я жил бы и работал здесь,  всю жизнь пахал бы на них, как вол, пока они в своих огромных  кабинетах чаи бы гоняли,  да с красивыми бабами в ресторанах сидели.  Вот им, - сделал он неприличный, зато более чем красноречивый

жест. - Теперь вы кое-что уяснили?

     - Это не оправдывает того, чем ты стал заниматься, - сказал Новиков.

     - Да плевать мне,  оправдывает,  не оправдывает!  - вдруг вспылил Брюнет. - Запомните: я всегда буду делать только то, что хочу. И никто мне не помешает,  никто не заставить вести себя по другому.  Я  собрал этих ребят,  заставил их подчиняться себе.  И они делают все, что я им приказываю. Прикажу и от вас останется одно мокрое место,  которое они

же по моей команде и подотрут.  А если понадобится, соберу таких ребят еще столько сколько захочу. Такой шухер устрою, вся Москва ходуном ходить будет,  вся ваша милиция на голову встанет.  Я рожден руководить, как другие рождены подчиняться.  А вот такие как вы,  только и  заняты тем, что ищут, под какое бы ярмо подлезть.

     - Но сидеть в зоне будешь ты, а не мы, - уточнил Некрасов.

     Лицо Брюнета,  на котором до сего момента постоянно гостила презрительная гримаса, внезапно перекосила злобная усмешка.

     - А вот это еще бабушка на двое сказала. Думаете заарканить меня. Только еще неизвестно,  кто на чей шее петлю затянет. Вот сегодня вы у меня в плену,  и я могу сделать с вами все,  что пожелаю. И ваши пушки вам не помогут.  Я бы их мог у вас отобрать,  да не буду -  знаю,  вам

тогда не поздоровится. А мне хочется, чтобы именно вы погонялись бы за мною.  Давайте пари,  что у вас ничего не получится.  Я ставлю все эти деньги, - кивнул он на лежащие на полу купюры.  - А вы, что можете положить на кон?

     - Мы такие споры не заключаем, - сказал Новиков.

     Казалось, что Брюнет внезапно потерял интерес к  разговору.  Пару минут он сидел молча.

     - Ладно,  будем считать,  что знакомство состоялось. Можете смело топать, вас сегодня не тронут. Но если вы появитесь тут еще раз, то уж извините, я за последствия не отвечаю.  Очень  уж  вы  не  понравились местным ребяткам.  Так что не рекомендую совать сюда свои сопливые носы.  И особенно донимать моих предков.  Они люди пожилые,  им волнение вредно. Вам ясно?

     Брюнет в знак того,  что разговор окончательно закончен, отвернуся, и оперативникам ничего не оставалось делать,  как выбраться из машины. Вся кампания находилась в несколько метрах  от  автомобиля.  Они молча прошествовали  мимо  них.  Их  провожали громкими презрительными свистами.

     За их спиной послышался шум мотора, Виктор и Валерий почти одновременно обернулись и увидели,  как быстро удаляется в сторону  поселка "Жигули".

     - Ты запомнил номер? - хмуро спросил Новиков.

     - Запомнил, - отозвался Валерий.

     Больше они не разговаривали до того момента,  как пришли на станцию. На  их  счастье электричка согласно расписанию должна была прийти буквально через три минуты. Что она и сделала секунда в секунду.

     Вагон был почти пустой.  Они сидели на деревянной скамье,  подавленные, а потому молчаливые.  В окне мелькал подмосковный пейзаж, вернее он угадывался в разлившейся повсюду темноте.

     - Мы должны обсудить ситуацию, - первым нарушил молчание Виктор.

     - Должны, - согласился Валерий.

     - Он нас обставил по всем правилам.  Возникает  вопрос:  как  нам поступить?

     Некрасов пристально взглянул на друга,  он чувствовал, что у него есть какое-то предложение.  И он догадывался,  что  произнесет  сейчас Виктор.

     - Что же ты предлагаешь?

     - Никому ничего не сообщать о том, что случилось.

     - Ты понимаешь, что это...

     - Понимаю!  - резко проговорил Новиков. - Но что ты хочешь, чтобы мы признались,  что нас провели,  как котят. Мы не простим ему то, что он совершил, но пусть это будет нашим личным счетом. Ты согласен?

     Некрасов размышлял.  Он понимал, что по всем правилам они обязаны доложить о случившимся начальству.  Если они этого не сделают, это будет серьезным служебным нарушением. И хотя Новиков был по своему прав, что-то в нем противилось предложению Виктора.  Но дело все в том,  что противилось одно его "я",  другое же "я" соглашалось с мыслью друга. И пока между двумя "я" шла борьба, он медлил с ответом.

     - Ты видишь,  что он хочет поиграть с нами, хорошо, мы тоже поиграем с  ним.  Посмотрим,  кто окажется ловче в этой игре,  - продолжал уговаривать Виктор. - Теперь борьба с ним стала и нашим личным делом.

     - Я согласен, - наконец произнес Некрасов. Однако в его голосе не было полной уверенности в правильности своего выбора.

     - Он хочет показать,  какой он сильный,  супергерой, насколько он ловче и умнее нас.  Ладно, пусть покуражиться. Но больше заманить себя в такую ловушку мы не позволим, - уверенно проговорил Виктор.

     - Лучше  не стоит ничего загадывать наперед,  Брюнет в самом деле очень неглуп. Ты заметил, как он хорошо предвидит наши шаги, будто чи-

тает наши мысли. Не так-то легко будет его поймать.

     - Да,  тут ты прав, - не очень охотно согласился Виктор, ему явно не хотелось признавать превосходство Брюнета.  - Мы  должны  придумать нечто неординарное.

     - Но что?

     Однако вопрос остался без ответа,  Виктор промолчал. Вместо этого он  стал  смотреть  в окно.  Электричка уже въехала в пределы Москвы и приближалась к конечному пункту своего маршрута.

     Они вышли на перрон и направились в сторону метро.

     - Поехали к нам, - предложил Валерий, - это гораздо ближе. И мама тебя давно не видела,  она много раз спрашивала, почему ты в последнее время не заходишь.

     - Наталье  Ильиничне  мой пламенный привет и горячий,  как сауна, поцелуй. Но я поеду к себе. Ты уж извини, старик.

     Обычно стариком Виктор называл его тогда, когда хотел подчеркнуть их близость и то,  что он очень ценит их дружбу. И все же, отметил про себя Некрасов,  к нам он упорно не едет.  А раньше бы не применул принять приглашение.      Они спустились в метро и пожали друг другу руки.  Ехать им было в разном направлении.