Потерянный во лжи

1995 - 3 часть

20 октября, 1995 год

Пятница. Только что вернулся с прогулки. Гулял целый день с Таней. Погода была отличная, тепло, солнце, и мы реши­ли не идти на первую пару, пошли в сад «Первого мая» гулять, так и пропустили все пары. Потом я пошел ее провожать, мы долго стояли у подъезда, разговаривали. И поцеловались. Это было прекрасно. Сегодня, наверно, не смогу заснуть.

25 октября, 1995 год

С Таней гуляли по городу. Видели, как на улице на каких-то картонках сидела беженка с детьми. И бабушка лет восьми­десяти, которая шла, сгорбившись, с палочкой, отдала этой бе­женке всё, что у нее было. Последние деньги, которые у нее были завернуты в платок, городскую булку, чай и сыр. Наверно, всё, что купила в магазине.

Меня очень это сильно тронуло. Я по примеру бабушки по­дал мелочь этой беженке. Таня сказала мне: «Не подавай ты им. Может, она на самом деле не беженка. Просто переоделась». Я ответил, что лучше передать нечестному человеку, чем не до­дать тому, кто действительно нуждается в помощи. Ведь есть же, действительно, люди, у которых даже куска хлеба нет. И они умирают с голода или просят милостыню.

Конечно, я допускаю, что среди нищих есть и те, кто не бедствует. Но, на мой взгляд, идти побираться - это крайний случай. Когда только действительно нужда заставит.

-   Пускай тогда и побираются у себя, зачем к нам ехать? -сказала Таня.

-   Если бы здесь в городе развернулись военные действия, -сказал я, - то и мы бы так же оставили бы этот город и поехали бы туда, где нет войны. Но там нас никто не ждет, там у нас нет жилья, нет денег. И мы бы так же просили бы кусок хлеба на улице. Или бы умерли с голода. Тут арифметика проста.

1 ноября, 1995 год

Был в военкомате, встал на военный учет. Люди там серь­езные, чувство юмора в этом заведении напрочь отсутствует. Загнали нас человек двадцать в какую-то комнату, сказали: «Раздевайтесь до пояса». Я уточнил: «Снизу или сверху?». При­зывники все засмеялись, военная комиссия как сидела с кир­пичными рожами, так и осталась сидеть. За другую шутку, я думал, меня там на месте и расстреляют. Ко мне подошел сер­жант:

-   Ты Симмаков?

-   Так точно, - ответил я по-военному.

-   Как к военной службе относишься?

-   Положительно. У меня дедушка на войне воевал.

-   У меня тоже дедушка на войне воевал с немцами.

 -   С немцами? А мой против немцев. Среди призывников раздались смешки.

-   Юморист, что ли? - спросил сержант.

-   Никак нет!

-   Рост какой у тебя?

-   Мой рост два метра.

-   А в анкете твоей написано метр восемьдесят.

-   Двадцать сантиметров у меня еще в другом месте.

С призывниками истерика. Сержант побагровел. Даже руку на кобуру положил.

-   Они тебе в ближайшие два года не понадобятся.

-   Извините, товарищ сержант, но не в ближайшие.

-   Запомни, солдат, существует два мнения: неправильное и мое. Если я сказал, что в ближайшие, значит, в ближайшие.

-   Извините, товарищ сержант, но не в ближайшие, - повто­рил я.

-   Раскудрить твою кудрить, какой наглый. Это еще почему?

-   Мне восемнадцать будет только через год и один месяц. Я сегодня пришел только на учет встать.

-   Не переживай, я подожду год и один месяц.

-   Пять.

-   Что «пять»?

-   Пять лет подождете.

-    С какого перепугу пять?

-    Я поступил в институт, мне полагается отсрочка на пять

лет.

-  Раскудрить твою кудрить. Как меня эти студенты доста­ли. Я тебя запомню. Через пять лет я тебя на дальний восток отправлю служить.

-  Потом я в аспирантуру поступлю.

-            Раскудрить твою кудрить, - выругался он. Развернулся и злой ушел. Как и полагается, мне дали от­срочку.

18 ноября, 1995 год

Если вы делаете что-то прекрасное и возвышенное, а этого никто не замечает — не расстраивайтесь: восход солнца — это вообще самое прекрасное зрелище на свете, но боль­шинство людей в это время еще спит.

Джон Леннон

Случилось невероятное, воссоединились Битлз. Этого со­бытия весь мир ждал двадцать пять лет. И вот сегодня вышел новый сингл Битлз «Free as a Bird» («Свободный как птица»), и была показана первая серия сериала «Антология Битлз». Я, че­стно говоря, не надеялся, что Битлз когда-нибудь соберутся вместе. Ведь их осталось трое. Но люди всё равно ждали, что хотя бы оставшиеся трое участников соберутся и порадуют мир своей игрой. «Если даже останется один из нас, всё равно будут говорить, что он вот-вот воссоединится», - как-то сказал полупьяный Ринго Старр.

Конечно, без Джона Леннона, я считаю, что это уже не Битлз. Битлз - это только четверо: Джон Леннон, Пол Мак­картни, Джордж Харрисон и Ринго Старр. Но чудо в том, что как раз в этом проекте участвовали все четверо. Обнаружились не­сколько ранее не издававшихся песен Джона Леннона, и ос­тавшиеся трое решили их доработать и издать. Со слов Пола Маккартни, такое было неоднократно, когда Леннону станови­лось неинтересно дорабатывать песню, он ее оставлял им: «Ре­бята, доработайте ее, я вам доверяю, а я пойду, покурю». И ре­бята так и сделали, Джон Леннон вышел покурить, а они дове­ли его песню до ума. И надо признать, очень даже достойно.

11 декабря, 1995 год

Завтра у меня день рождения. Был сегодня в музыкальном магазине. Два года в него уже хожу, любуюсь одной гитарой, завтра наконец-то ее куплю. Два года откладывал на нее деньги, во всем себе отказывал. Даже не верится, что завтра сбудется моя мечта. Куплю гитару, создам рок-группу, стану знамени­тым и богатым, куплю маме дом, создам приют для животных, стану помогать всем нуждающимся.

12 декабря, 1995 год

Этот день обмену и возврату не подлежит.

Вторник. Сегодня у меня день рождения. Мне исполнилось семнадцать лет. У меня был секс. С Таней. Мой первый секс. Это был худший день в моей жизни.

Утром, часов в девять, Таня позвонила и поздравила меня с днем рождения. Я похвастался, что мама подарила мне видео­магнитофон, о котором я столько мечтал. Как только я про­снулся, то увидел на столе видеомагнитофон. Мама меня по­здравила и пошла на работу. Как она смогла накопить деньги на него? Не понимаю. Таня за меня порадовалась и сказала, что зайдет за мной в институт. В одиннадцать она пришла. Она за­шла и поцеловала меня в губы и подарила видеокассету. Сказа­ла: «Неси бокалы, будем пить шампанское», - и достала из па­кета бутылку шампанского. Таня была впервые у меня дома. Я сказал: «А как же институт?» - «Первую пару заколем, ничего страшного», - ответила она. Я сказал, что в субботу буду отме­чать день рождения, соберу всех своих друзей, и пригласил ее. Она сказала, что обязательно придет.

Мы прошли в комнату, налили шампанского, она опять ме­ня поздравила. Я впервые в жизни попробовал шампанское. По­том она показала, как подключается видеомагнитофон, и пред­ложила посмотреть фильм. Она занавесила шторы, я налил еще шампанского, и мы уселись на диван смотреть фильм. Это было так романтично. Полумрак, шампанское, кино в обнимку с кра­сивой девушкой. Фильм назывался «Греческая смоковница». В нем были эротические сцены, и я возбудился. Я пытался скрыть свою эрекцию, положил нога на ногу, но Таня заметила. Она ска­зала, что здесь нечего стесняться. Подсела ко мне поближе и по­целовала меня в губы. Мы целовались до одурения. Потом она взяла мою руку и сжала ее ногами. Я настолько возбудился, что уже не мог остановиться. Она обняла меня так крепко, как никто никогда не обнимал.

Вот так я лишился девственности. А у Тани, оказалось, уже был опыт. Сам секс был прекрасен.

Потом я ей читал стихи, которые же сам на ходу придумал.

Пейзаж ночей 

Моих огней,

Прошу тебя, 

Ты будь моей.

Стоишь в красе 

Ты в темноте. 

Иди ко мне! 

Прошу, скорей.

Всё испортил дед. Он запоролся домой, как всегда, пьяный и невменяемый. Как всегда, он орал какие-то матные песни, от него воняло как от бомжа. Мне так было стыдно перед Таней. Она ушла, а я остался, она сказала, что увидимся в субботу на дне рождения. Я не знал, что делать. Слов дед не понимал, ему можно было бы сломать руки и ноги, но он так бы ничего и не понял. Я ушел на речку, на свое уединенное место. Остаток дня я провел один.

13 декабря, 1995 год

В институт не пошел. Мне до сих пор стыдно перед Таней. Не знаю, как себя с ней вести. Ведь я ее люблю.

Сказать «люблю» - бывает сложно. Сказать «прости» - еще сложней. Сказать «прощай» - всегда возможно. Сказать «уйди» - хоть каждый день. Сказать «вернись» - не каждый сможет. Сказать «умру» - но лишь сказать. Сказать «люблю» - конечно, можно. Но очень сложно доказать.

14 декабря, 1995 год

Целый день просидел дома. Всё размышлял над случив­шимся. Так хочется увидеть Таню и попросить прощения за деда. Решил на дне рождения сделать ей предложение выйти за меня замуж.

15 декабря, 1995 год

Сегодня на все свои деньги, которые я копил два года на электрогитару, купил золотое кольцо, шампанское и торт. По­тратил всё до копейки. Завтра сделаю Тане предложение и по­прошу прощения. Женюсь, устроюсь работать, буду по ночам вагоны разгружать, а днем учиться, сниму квартиру, будем жить отдельно.

16 декабря, 1995 год

Суббота. Мама отправила куда-то деда, сказала, что я могу на счет него в этот день не беспокоиться. Она сделала селедку под шубой, оливье, картофель пожарила с курицей и ушла к подруге. Квартира была в моем распоряжении. Пришли друзья: Вася Шевченко, Руслан Сальников. Ренат тоже пришел, надушенный, в белой рубахе. Я был очень рад их видеть, т. к. когда я стал гулять с Таней, мы практически перестали общаться. Ребя­та мне подарили футболку Битлз. Сели за стол. Но не начинали, я ждал Таню. Ренат меня вызвал на откровенный разговор. Вы­шли на балкон. Он закурил свои любимые сигареты Monte Carlo.

-  Омар, в последнее время ты сильно изменился, - сказал

он.

Я решил довериться Ренату.

-   Я влюбился, - честно сказал я ему.

-   Я рад за тебя. Это Таня?

-   Да. Я хочу жениться на Тане. У меня с ней был секс. Я у нее второй в этом плане.

Ренат меня хлопнул по плечу.

-   Если женщина говорит, что вы у нее второй, она не врет, она просто не уточняет, после кого, - сказал Ренат и заржал в своей манере.

-   Не переживай, я уверен в Тане, я у нее второй. Для меня жениться - это дело чести.

-   Старичок, расслабься, я же желаю тебе только «бобра», сейчас не те времена, когда за честь девушки отдавали жизнь. О какой чести может идти речь, если честь давно потеряна? Сейчас честь - это пустой звук.

-   Для меня не пустой, - ответил я.

-   О'кей, пошли лучше к гостям, а то я замерз уже здесь, как собака.

Он уже действительно дрожал. Мы зашли в комнату и сели за стол. Он предложил для согрева что-нибудь выпить покреп­че. Но я сказал: «Только когда Таня придет». Но Тани так и не было. Напряжение нарастало. Так мы просидели часа три.

-   Видимо, сильно ты ее любишь, - сказал Ренат.

-   Да, - ответил я.

-   А она тебя любит? - спросил Руслик.

-   Я думаю, да, - посмотрел я на Руслика.

-   Обидно, когда два человека любят друг друга и не могут быть вместе, потому что один из них дура, - решил свое слово вставить Вася.

-   Не смей так говорить! - крикнул я на Васю.

-   Он же шутит, ты не видишь, что ли, расслабься, - сразу сказал Ренат.

Я пытался дозвониться до Тани, но на звонки никто не от­вечал. Друзья начали нервничать, хотели начать праздновать без нее, но я не позволил, сказал, что без нее я отмечать день рождения не буду. Ренат сказал, что я могу его опять ударить, но Таня не та девушка, которая мне нужна, что я у нее один из многих. Я на него наорал и велел убираться.

Все ушли с ним, я остался сидеть за столом, совершенно один. Нет у меня больше друзей. Было совершенно очевидно, она не придет.

Я схватил золотое кольцо, на которое потратил все свои деньги, и что есть сил бросил в открытое окно.

18 декабря, 1995 год

В постылых стенах я один, Как мотылек в ночном саду, И нет просвета впереди, И я отсюда не уйду.

Приятно мне летать во сне, Не опасаяся огня, И думать только о тебе, Лишь о тебе - любовь моя.

И если не вернешься ты, Хотя скорбишь по мне любя, Погибну в море темноты, И отречешься от меня.

Не нахожу себе места.

В голову лезут страшные мысли. Таня не пришла в инсти­тут. Мне сказали, что она с 12-го числа не появлялась в инсти­туте. Может, что случилось? Может, у нее кто-то другой? Мо­жет, ее машина сбила? Может, она заболела? Наверно, все-таки нашла другого. Ренат прав, я у нее был одним из многих. А мо­жет, у нее какие-то проблемы, и она нуждается в моей помощи? А может, меня просто видеть не хочет? Подозреваю, так и есть. У нее кто-то другой. Эти предположения меня с ума сведут.

Подозревать хуже, чем знать. У реальности есть границы, у воображения нет.

Завтра пойду к ней домой и прямо спрошу, что случилось.

19 декабря, 1995 год

Самое страшное - когда прошлым становятся те, кто должен был стать будущим.

Хавьер Мариас

Видел Таню. Набрался смелости и пришел к ней домой. Она сказала, что бросает институт и уезжает в Нижний.

-   Не уезжай, - попросил я ее. - Я тебя люблю.

-   Молодец, - ответила Таня.

-   А ты?

-   Я тоже молодец, - посмеялась она.

-   Тань, я серьезно, я тебя люблю, - повторил я.

-   Слушай, Омар. Я не верю в любовь с первого раза.

-   Я готов доказать свою любовь второй раз, - ответил я.

-   Ладно, я не хотела тебе говорить, но придется.

-   Что говорить?

-   Я была у врача.

-  У нас будет ребенок? - спросил я, что первое пришло в голову.

-  Я делала анализ на ВИЧ, результат положительный. Положительный - это значит очень даже отрицательный.

-  В Нижний я еду лечиться. Там лучшая клиника в России. Сходи тоже к врачу, проверься.

У меня был первый секс с девушкой, у которой СПИД, и я не предохранялся. Вспомнил Задорнова, когда он перефразиро­вал Пушкина: «Я вас любил, чего ж я болен». Но на этот раз мне эта шутка не показалось смешной. Никогда не думал, что это может случиться со мной. А оказалось, это может произойти с любым.

Иногда доверие к человеку, которого любишь, может сто­ить очень дорого. Как глупо всё получается. Вроде, только жить начал.

На прошлой неделе хотел жениться, строил планы, а сего­дня узнаю, что вот и всё.

Стихи свои порву И брошу на асфальт. Пускай они лежат, Пускай слова молчат.

Пускай затопчут их, Пускай их заплюют, Пускай не знают их, Пускай их разорвут.

20  декабря, 1995 год

В восемь утра ходил в больницу. Хотел провериться на СПИД. Так перед входом и простоял до закрытия. Не смог. Толь­ко брался за дверную ручку, и меня начинало трясти. Двена­дцать часов около больницы ходил, но зайти так и не решился.

21  декабря, 1995 год

Опять ходил в больницу. То же самое. Так и не смог зайти. Раз двести вокруг больницы обошел. Я даже не знаю, к какому врачу идти. Что я скажу в регистратуре? Там куча народа. А ес­ли у меня СПИД? Об этом узнают все. Будут от меня шарахать­ся, презирать.

22 декабря, 1995 год

В восемь утра зашел в больницу и встал у регистратуры самый первый.

Пока ждал, когда откроется регистратура, за мной скопи­лась огромная очередь. Откуда они только взялись... В 8:30 вра­чиха открыла окошко и заорала: «Слушаю вас». Я шепотом, что­бы никто не услышал, ей сказал: «Мне провериться на СПИД». А она еще сильней заорала: «Говорите громче!». И так чуть не де­сять раз повторилось. Работает же в больнице, не могла себе слух, что ли, подремонтировать? Орала, что я задерживаю оче­редь. Бешеная какая-то. Как будто я виноват, что она ничего не слышит.

Когда она наконец-то расслышала, начала во всю больницу орать, что мне со своим СПИДом надо в инфекционное отделе­ние идти, там на СПИД проверяют, но там меня не примут, надо сначала направление взять у врача. Вся больница уже слышала, что у меня СПИД. Я думал, это никогда не кончится. А она орала всё громче и громче. Я просил ее потише немного говорить, мол, я не глухой, всё слышу. А она всё орала и орала.

Мне стало так стыдно, что я не выдержал и выбежал из по­ликлиники.

В больницу больше не пойду. Зачем? СПИД не лечится. Если он есть, то его всё равно не вылечишь. А если его нет, то нет.

Как кто-то из философов говорил: «Не воспринимайте жизнь всерьез - всё равно нам живыми из нее не выбраться!».

29  декабря, 1995 год

Всю неделю провел в городской библиотеке. С открытия до закрытия. Прочитал всё, что там только было про СПИД. Болезнь новая, не изученная, лекарство против нее еще не изобрели. В России появилась несколько лет назад. Передается половым пу­тем и через кровь.

Хорошо, что хоть я никого не заражу через пищевые прибо­ры. Люди живут до 5-10 лет с этой болезнью.

Ну, что ж...

30  декабря, 1995 год

Днем звонила Аня, одноклассница. Интересовалась, как дела. Я, конечно, про СПИД ей ничего не сказал. Сказал, что учусь, хотя на самом деле в институте так и не появлялся. Она сказала, что учится в художественном колледже. И пригласи­ла отметить Новый год у нее. Родители ее уезжают к друзьям. Квартира свободна. Я сначала отказывался, но она уговорила. Может, отвлекусь немного. Последнее время я ни с кем не общался, ни с кем не виделся. Побуду немного в компании. Это должно пойти мне на пользу. Завтра Новый год пойду встре­чать к ней. Надеюсь, хотя бы немного приду в себя, уж слишком что-то мне плохо.

Судьбу мою вела дорога, Теперь стою я на краю. Наверх смотрю, молю у Бога За душу грешную свою.

Душа моя, чего ты хочешь? 

Чего покоя не даёшь? 

Чего ты ждёшь, чего тревожишь? 

За что меня ты так грызёшь?

Не мучь меня, изыди, дьявол. 

Оставь меня души слеза. 

Я слаб, я грешен, сил упадок, 

Я в вашей власти, небеса.