Пыль на зеркале

18.

  Их семья всегда сводила свой бюджет с хроническим дефицитом, однако в последнее время деньги стали таять просто катастрофически. Даже Валентина, давно привыкшая жить в режиме вечного безденежья, стала выказывать удивление по поводу того, куда же они исчезают. Дмитрий мог бы легко утолить ее любопытство, ибо все средства уходили на Лену. Он не делал ей каких-либо подарков, да она о них и не просила, однако повседневные расходы буквально опустошали его кошелек. Дмитрий пытался как-то подрабатывать, еще больше чем прежде писать в другие издания, но это приносило сущие гроши. Чтобы хоть как-то навести экономию, он до минимума сократил свои затраты на обед, один день ограничился первым, другой - вторым. Кроме того, он вскоре обнаружил, что из-за спешки по сути дела начинает гнать халтуру. Все это приводило к тому, что он постоянно пребывал в каком-то взвинченном настроении, и ему приходилось затрачивать немалые усилия, дабы держать себя в руках.

  В этом любовно-трудовом угаре он опять почти совсем забыл о дочери. С того момента, как он извлек ее из того грязного подвала, она была какой-то молчаливо-странной. Он видел, что она явно замкнулась в себе, не желает вступать с родителями в контакты. И всякий раз, когда он встречался с ее настороженно-ожидающим взглядом, он давал себе обещание, что непременно поговорит с ней.

  В пятницу в редакции выдали зарплату, и вся семья вздохнула с некоторым облегчением, хотя полученная Дмитрием сумма вряд ли обеспечивала им длительную передышку. И все же в субботу он решил взять таймаут от всех своих дел и забот и заняться исключительно только дочерью. Если именно сейчас он не сумеет проникнуть в ее душу, то она закроется от него уже навсегда. Так в свое время случилось с ним; родители всегда проявляли по отношению к нему максимум заботы и внимания, но никогда всерьез не интересовались, что за процессы протекают в его сознании, чем он живет, о чем мечтает. И однажды он вдруг ясно осознал, что самые близкие люди - его отец и мать по сути дела для него абсолютно чужие. Это открытие тогда потрясло его, и он долго и мучительно привыкал к этому новому своему состоянию.

  После субботнего завтрака он предложил Веронике прогуляться с ним. Он увидел, как мгновенно осветилось ее лицо, и он понял, что она давно ждала этого приглашения.

  Едва они вышли на улицу, он купил ей мороженное и не без удовольствия стал наблюдать, с каким наслаждением поглощает дочь сладкий брикет. Он вдруг ясно понял, что между ним и Вероникой еще не выросла стена отчуждения, что ее душа еще не замкнулась, она только насторожилась и нетерпеливо ждет, что же будет дальше.

  - Как ты себя чувствуешь? - спросил он.

  Вопрос, конечно, был, что ни на есть самый банальный, но другого начала разговора он так и не смог найти. Все было неясно и зыбко, он так по-настоящему и не разобрался, что привело ее в эту секту. И именно это ему и следует выяснить прежде всего.

  - Нормально, - отозвалась девочка.

  - Скажи, Вероника, а почему ты оказалась в этом подвале?

  - Я не знаю, - ответила она, и как бы ни странным казался по началу ее ответ, по ее тону он почувствовал, что она говорит правду.

  - Но так не бывает, что-то тебя заинтересовало в этой проповеднице, какие-то ее слова, мысли. И неужели ты в самом деле веришь, что мир настолько греховен, что вот-вот случится светопреставление?

  - А разве все, что происходит вокруг, не является греховным?

  - Что все, скажи мне конкретно, какие видишь ты вокруг себя грехи?

  - Все греховно, - не раскрывая свой тезис повторила Вероника. Дмитрий подумал, что у его дочери, особенно учитывая ее возраст,   сложился очень своеобразный взгляд на мир. Как его изменить, способен   ли он на это?

  - Мир не может быть целиком погрязнуть в грехе, иначе он давно бы перестал существовать, и произошло бы то светопреставление, о котором ты постоянно твердишь. Любой грех неизбежно ведет к разрушению или гибели, а ты видишь, что вокруг не только все распадается, но и все время что-то строится, создается. Я бы сказал, что мир постоянно сопротивляется греху. Ты со мной не согласна?

  Дмитрий внимательно посмотрел на дочь, но она предпочла не отвечать на его вопрос.

  - Хорошо, давай говорить не вообще, а конкретно. Какие грехи ты видишь перед глазами?

  - Вы с мамой живете в грехе? Вы равнодушны друг к другу.

  - Уверяю тебя, это не так. Мы очень тепло относимся друг к другу. Хотя я могу понять, почему ты так думаешь, наши отношения может быть, действительно внешне выглядят излишне сдержанно, но это не значит, что между нами нет любви, понимания. Я тебе уже говорил, что все чувства со временем трансформируются, становятся более сдержанными. Но нельзя во всем видеть только греховную сторону, грех - понятие весьма серьезное. Люди не идеальны, у них много недостатков, но это еще не означает, что они грешны. Это только ненавистники рода людского без конца обвиняют человека его в греховной природе. А она не греховна, она просто несовершенна. И это крайне важно различать. Несовершенство способно привести человека к греху, но в большинстве случаев этого как раз и не происходит. Если ты видишь, что у кого-то есть какие-то отрицательные качества, то ему надо помочь их исправить, а не нанизывать их на кол греха и размахивать им как флагом - дескать, посмотрите, что вы из себя представляете. Между прочим, это сделать всегда несравненно легче, чем оказать какому-нибудь человеку практическое содействие, в чем-то помочь. Ты даже не представляешь. насколько твоя проповедница и подобные ей примитивны и злобны. Они не способны сами освободиться от грехов, вот в отместку и сеют ненависть. Не надо обвинять других в грехах, постарайся сама быть безгрешной. И когда ты этого достигнешь, то тогда тебе и в голову не придет выступать с такими обвинениями. Потому что ты станешь снисходительной к другим, в тебя войдет любовь, а любовь - это всегда прощение. Ты меня поняла? - Дмитрий надеялся, что Вероника хотя бы теперь что-то ответит ему, но она продолжала хранить молчание.

  - Но и наши учителя ведь тоже все грешники, - вдруг сказала она.

  - Почему ты сделала такой вывод?

  - Потому что нам они говорят, какие мы все хорошие, умные, а когда общаются между собой, то ругают нас, говорят, что мы все отвратительные дети. Понимаешь, папа, в каждом их жесте и в каждом слове - ложь!

  - Но почему ты так считаешь, я не понимаю? Я не верю, что так ведут себя все учителя. Ты слышала это один или два раза и уже сделала бескомпромиссный вывод, что все такие. Но это же не так.

  - Я это чувствую, мне внутренний голос всегда подсказывает, когда кто-то говорит неправду.

  Дмитрий даже вздрогнул. Судя по всему, девочка не заблуждается по поводу этой своей способности, и она наделена даром распознавания лжи. Но тогда получается, что и он перед ней как на ладони. Впрочем, теперь он припоминает, что примерно в ее возрасте тоже был очень чуток к любой неправде. Затем это свойство в какой-то степени он утратил, утяжеленный знаниями и размышлениями ум стал мене восприимчив к чужим словам и интонациям. Однако остается вопрос, как вести ему в этих обстоятельствах с дочерью, что ей говорить?

  - Вероника, ты должна понять, что мир такой, какой он есть. И тебе надо научиться жить в нем. Человек слаб, а потому бывает и грешен. Но даже когда кто-то говорит неправду или поступает не лучшим образом, это не означает, что он хочет причинить кому-то вред. Чаще всего человек, таким образом, защищает себя. Этим учителям тоже не просто, вспомни, какие дети у вас в классе, сколько они шалят, хулиганят, лгут, не желают выполнять самые элементарные требования. Встань на место своих преподавателей, у них очень тяжелый труд. А вы это не всегда понимаете. Так что здесь обоюдная вина. Я вовсе не хочу, чтобы ты закрывала глаза на обман, неискренность, вероломство. Но, сталкиваясь с ними, ты должна думать о том, какая ты сама, а не о том, что перед тобою грешники. Если ты будешь лучше, то и те, кто рядом с тобой будут становиться лучше. Это закон, который давно проверен жизнью. Знаешь, я очень люблю одну библейскую притчу.

  - Какую, папа?

  - Однажды люди решили побить камнями грешницу. И тут подошел к ним Иисус и сказал: "Кто сам без греха, пусть бросит в нее камень". Люди постояли, а затем стали медленно расходиться. Я послушал проповедницу, и мне даже стало странно, что ты этого не замечаешь: да она же и есть воплощенный грех. Она, как факел, вся пылает злобой. Она обличает других, но что сама сделала для того, чтобы избавиться от своей греховной сути. Да ничего. И ты доверилась такому человеку.

  Дмитрий замолчал, и между ними повисла тишина. Но ему показалось, что на этот раз молчание не разъединяет их, а соединяет. Хотя это единение пока еще очень тонкое и хрупкое, как стекло.

  - Ты мне что-нибудь хочешь сказать? - спросил он.

  - Я должна подумать, папа.