Пыль на зеркале

17.

Домой он вернулся поздно, Валентина раздраженно стала расспрашивать, где он так сильно задержался. Вариант на сегодняшний вечер был им заготовлен заранее и оставалось лишь преподнести его как можно более натуральней и убедительней. Поэтому он старался говорить уверенно и спокойно и в тоже время с некоторой ленцой, специально для того, чтобы у жены сложилось впечатление, что речь идет о вещах скучных и обременительных.

  Отчитавшись перед Валентиной, он поспешно ретировался на кухню, съел оставленные ему холодные котлеты, хотя аппетита не чувствовал. Перед уходом Лена накормила его. Затем он снова вернулся в комнату и лег в кровать. Ему показалось, что Валентина уже спит, но едва он приземлился рядом с ней, она тут же открыла глаза.

  - Как с Вероникой, ничего нового не случилось? - спросил он. Только сейчас он с раскаянием подумал, что за весь вечер ни разу не вспомнил о дочери.

  - Тьфу,тьфу, но сегодня она была более или менее спокойной, мы с ней разговаривали совершенно нормально.

  - Она больше не упоминала о наших грехах?

  - Нет, мы говорили о школе.

  - Что ж, это хорошо.

  - Зато другое плохо.

  - Что еще?

  - У меня кончились деньги.

  Дмитрий вспомнил, что потратил последние гроши на мороженое для Лены, и горестно вздохнул. Если однажды он сойдет с ума из-за этого проклятого денежного вопроса, то в этом не будет ничего удивительного.

  - Что будем делать?- спросила Валентина. - И в холодильнике хоть шаром покати.

  - Не знаю, - раздраженно буркнул Дмитрий.

  - Что ты на меня повышаешь голос. Я что ли виновата, что нам все время не хватает денег. Ты же в конце концов мужчина.

  - Я не знаю, что делать, - уже чуть спокойнее проговорил он. - Надеюсь, с голода не умрем. Каждый месяц у нас одна и та же история. Может быть, что-нибудь продать?

  - Что?

  - Не знаю. - Он снова почувствовал, как наливается злостью словно форма свинцом. - Давай подумаем об этом завтра.

  - Да, совсем забыла, - вдруг спохватилась Валентина. - Тебе звонил Силин. Ты знаешь такого.

  - Знаю, завтра ему позвоню. А сейчас давай спать, я устал.

  Он боялся, что Валентину потянет з****************ю. У него же после столь бурных упражнений на этом поприще абсолютно не было сил, чтобы удовлетворять сейчас еще и жену. На его счастье, она, по-видимому, тоже чувствовала усталость и, отвернувшись к стенке, через несколько минут уже спала.

  С Силиным Дмитрий познакомился примерно полгода тому назад во время сбора материалов для очередной статьи. Он был депутатом городской думы и слыл в ней одним из самых яростных борцов со злоупотреблениями властей. Однако несмотря на такую свою грозную репутацию, Дмитрию он показался человеком спокойным и выдержанным без всяких проявлений экстремизма. Они проговорили тогда часа два и прониклись взаимной симпатией, а также договорились о дальнейшем сотрудничестве. Каким-то неведомым образом, но у Силина всегда скапливалось немало взрывчатого материала, и Дмитрий периодически черпал его для своих публикаций.

  Дмитрий позвонил ему, и они договорились, что он подъедет в Городскую Думу. Ему показалось, что Силин немного взволнован; по крайней мере он категорически отказался по телефону говорить о деле.

  Худое лицо Силина всегда вызывала у Дмитрия ассоциацию со средневековым аскетом ради славы Господней морящего себя голодом. Когда Дмитрий вошел в его кабинет, Силин встал со своего места и закрыл дверь на ключ.

  - Ты конспиратор, Владимир, - улыбнулся Дмитрий.

  - Будешь тут конспиратором, - пробурчал Силин.

  - Опять мафия не дает жить спокойно?

  Силин задумчиво посмотрел на него.

  - Ты мне сначала скажи - напечатаешь то, что я тебе покажу?

  - Но как я тебе могу это обещать, если я не знаю, в чем собственно дело.

  - Ты никогда не слышал об акционерном обществе "Ферони"?

  - По-моему что-то слышал. Вроде бы они производят лекарства. Точно, сам однажды покупал для дочери какой-то препарат с их маркой.

  Но больше ничего не знаю.

  - Это большая фармацевтическая фабрика. Не так давно они акционировались. Все вроде бы проходило по закону. Было общее собрание, выбрали генерального директора, зарегистрировались. А через пару месяцев этот самый генеральный директор погибает, попадает под электричку.

  - Несчастный случай, у******о?

  - Свидетелей не нашли, но я точно знаю, что его толкнули под колеса.

  - И можно спросить, откуда у тебя такая информация?

  - Есть один человек, который участвовал в этом деле.

  - Он что, его толкнул?

  - Нет, к убийству он прямого отношения не имеет. Но ему поручили в течение нескольких дней следить за директором, фиксировать все его передвижения. Он не знал, зачем это надо, но когда случилась эта история, то, естественно, все понял.

  - Я так понимаю, что в милицию он не заявил.

  - Нет, конечно, у него нет большего желания тоже оказаться раздавленным поездом.

  - Но тогда, откуда тебе обо всем этом известно?

  - Если ты берешься распутать этот клубок, я тебе скажу. Если же нет, то к чему тебе это знать. Сам видишь, что информация взрывоопасная.

  - Хорошо, но что происходит дальше?

  - А дальше происходит все так, как и должно быть. Созывается новое собрание акционеров и на нем избирается новый генеральный директор.

  - И кто же он?

  - Заместитель генерального директора по коммерческой части Самохвалов Анатолий Иванович.

  - И, как я понимаю, этот Самохвалов и есть главный мафиози.

  - Ты правильно понимаешь. У меня есть целая папка о многих его замечательных деяниях. Могу тебе сказать: я хоть не юрист, но на мое непросвещенное мнению тут тянет едва ли не на вышку.

  - Ничего себе. Тогда почему же ты не идешь в милицию?

  - Потому что он давно ее купил. Несколько раз на него пытались завести дело, и всегда это кончалось ничем. Могу привести один пример: два года назад он приехал в Москву откуда-то с юга. Снимал здесь какую-то комнатенку, работал в ларьке, овощи, что ли продавал. А сейчас он генеральный директор крупного объединения, только мне известно о двух шикарных квартирах в столице, огромной даче и небольшой вилле где-то на побережье Италии.

  - И откуда все это?

  - Наркотики, рэкет, незаконные финансовые операции. Промышляет всем, чем можно, не брезгует никакими делами. А теперь, став директором фармацевтической фабрики, он получил практически легальную возможность изготавливать свое зелье. Можешь себе представить, какой масштаб примет отыне его деятельность и об ее последствиях для города. Единственная возможность привлечь внимание к нему - это поднять шум в прессе.

  - И ты хочешь, чтобы это сделал я?

  Силин как-то странно посмотрел на Дмитрия.

  - До тебя я рассказывал об этой истории одному из твоей братии. Даже показывал некоторые документы. Он клятвенно заверил меня, что напишет. Прошел месяц, а о нем больше ни слуху, ни духу. Так что думай,

  дело серьезное.

  - Я действительно должен все обдумать.

  - Думай. Примешь решение, дай знать.

  На улице Дмитрий перевел дух, а затем, взглянув на здание Городской Думы, стал поспешно от нее удаляться, как от чумного барака. Он испытывал стыд, но еще в кабинете Силина он принял решение, что не будет копаться в этой истории. Он готов рисковать и уже не раз доказывал, что он не из самого робкого десятка, но во всяком деле должен быть предел допустимого. А судя по всему эти люди не ставят человеческую жизнь ни во грош и уничтожат любого, кто встанет у них на пути. Тем более один такой прецедент у него уже есть. Однажды в редакции появилась женщина и поведала банальную для нынешнего времени историю: она хотела купить квартиру, обратилась в одно агентство недвижимости. Все было нормально, она уплатила деньги, а когда уже собиралась переезжать, то выяснилось, что в купленных апартаментах на совершенно законных основаниях проживают люди ничего не ведавшие о сделке. Дмитрий попытался выяснить, что собой представляет эта фирма, но буквально на следующий день в их квартире раздался звонок. Трубку взяла Валентина, и вежливый голос сказал ей, что если ее муж не прекратит интересоваться тем, что к нему не имеет никакого отношения, то ей придется вскоре отправиться за телом своего дорогого супруга в морг. С женой случилась самая настоящая истерика, и она заставила Дмитрия дать ей тогда торжественную клятву, что он не станет заниматься ни этим, ни другими подобными журналистскими расследования ни сейчас, ни в будущем.

  Теперь же, как он понимал, ситуация была еще более опасная; тогда судя по всему действовали пескари, здесь же речь идет о самых настоящих акулах. И кроме того, у него сейчас есть Лена, а потому рисковать своей жизнью у него нет никакого желания. Он сейчас слишком счастлив, никогда он не переживал столь блаженных дней и хочет продлить это состояние как можно дольше. Кроме того, насколько он помнил, когда раздался тот угрожающий звонок, он как раз пребывал в своем очередном семейном кризисе, в очередной раз спрашивал себя, что он делает рядом с этой женщиной, которая почему-то именуется его женой. Так что сейчас у него нет никакого резона подставлять шею под топор ради разоблачения каких-то там мафиози, это все равно ничего не изменит в стране, если не считать, что на одного журналиста в ней станет меньше.

  И все же он чувствовал, что никак не может до конца договориться со своей совестью, она была явно не согласна со всеми его доводами и снова и снова напоминала ему об его профессиональном долге.

  А что если попробовать урегулировать свой внутренний конфликт с помощью Денисова. Почему бы ему не освободить его от укоров совести.

  Но разговор с самого начала тек как-то вяло, хотя Денисов был как всегда доброжелателен и внимателен. Наконец Дмитрий понял, что причина, почему у них никак не завязывается беседа, заключается в том, что он сам не до конца постиг, зачем он сюда приехал. Сказать целиком неприкрытую правду он стеснялся, а полуправда не позволяла начать откровенную беседу.

  - Я вижу, вы чем-то обеспокоены, - проговорил Денисов. - И хотите получить успокоение. Но какой смысл успокоиться на некоторое время, чтобы затем все вернулось вновь. Ведь на самом же деле вы приехали ко мне затем, чтобы обмануть себя, чтобы я вам внушил, что все идет нормально и что можно с помощью нескольких слов решить ваши проблемы. Но сами себя вы убедить в этом не в состоянии, так как вы не верите себе и потому понадобился другой человек. Почему-то многим кажется, что со стороны виднее и что чужое мнение или увещевание более убедительно,

  нежели свое. Иными словами, вам нужно, чтобы я озвучил бы ваш собственный текст. Но я вам не смогу помочь, потому что это не что иное как заблуждение. Я не могу выполнять роль наркотического средства. Если я ее возьму на себя, то принесу вам вред. Никто не может знать себя лучше, чем сам человек.

  - Что же делать?

  - Сначала определите, чего же вы хотите на самом деле. Я говорю не о тех поверхностных желаниях, что возникают в вас без конца под действием каких-то внешних обстоятельств, а к чему стремится все ваше существо, ваша душа. Желаете ли вы продолжения прежней жизни или желаете изменить ваше сознание. Поймите же: все, что вы делаете, в конечном итоге неизбежно обращается против вас, приносит лишь разочарования. Потому что ваш ум ненасытен, ему требуются все новые знания, впечатления, переживания, даже страдания. Эта копилка без дна, в которую вы постоянно бросаете монеты, а потом удивляетесь, что так ничего и не скопили.

  - А вам не кажется, что вы отнимаете у человека возможность быть счастливым. Но ведь многие люди испытывают счастье. Значит, оно не фикция, оно существует! Я сам не раз был счастливым.

  - И сейчас вы тоже счастливы?

  - Нет, но это не означает, что я не буду больше никогда счастливым.

  - Человек беспрестанно находится в погоне за тем мгновением, которое ему хочется остановить. Это какой-то всеобщий забег помешанных. Возникает иллюзия, что таким образом и достигается то самое неземное блаженство, происходит слияние с вечностью. Но Фауст заблуждался, ибо наступает следующая минута - и все возвращается. Вы принимаете за счастье эмоциональный подъем, который словно мощная волна подбрасывает вас наверх, но затем она неизбежно ослабевает и вы снова падаете вниз. Но чтобы достигнуть этого кратковременного состояния, вы вынуждены вести очень долгую и изнурительную подготовительную работу, зачастую отказывать себе во всем. Почему вы забываете об этом периоде? А ведь человеку дана возможность переживать такие минуты ежедневно, ежеминутно. Однако у абсолютного большинства людей вся из жизнь состоит из того, чтобы поднимать эту телегу счастья на эту самую вершину. И когда некоторым из них это все-таки удается сделать, они вдруг замечают, что пора спускать свою повозку назад. И, кроме того, то счастье, к которому обычно стремятся, это счастье самого низкого порядка. А ведь человеку   подвластно достижение совсем иных ощущений и возможностей, которые даже близко нельзя сравнивать с тем, что в обыденном сознании воспринимается как самое высшее наслаждение.

  Дмитрий снова почувствовал, как убеждающе действуют на него слова Денисова, словно весеннее солнце растапливают льдины недоверия к этому странному человеку. И все же сегодня ему особенно не хотелось сдаваться, он вдруг почувствовал враждебность к Денисову, ко всему тому, что тот проповедует. Ведь если все так и есть, то тогда у него не сохраняется никакой надежды на счастье и гармонию в этой жизни и все, что ему остается - это уныло брести еще многие годы  не мощеной дорогой, спотыкаясь на каждом шагу.

  - Выходит, что для вас счастье - это отряхивание всего земного со своих ног. Но тогда получается, что вся наша цивилизация, вся наша история, все, чем ежедневно занимаются миллиарды людей на планете, ни к чему. Но это какой-то абсурд. Я не понимаю, что тогда остается от человека? Ведь для того пути, идти по которому вы предлагаете, все это не нужно. Мы уйдем в какие-то иные миры, а здесь пусть все зарастает травой забвения. Не знаю, как вам, но мне что-то не тянет получать блаженство такой ценой. Я все же надеюсь, что когда-нибудь тут на Земле возникнет более гармоничное общество.

  - Знаете, что самое любопытное для меня из всего, что вы сказали,  это то, что вы  точь-в-точь повторили мои мысли. Правда они посещали меня несколько лет тому назад.

  - А сейчас вы так не думаете? - не без вызова спросил Дмитрий.

  - Скажите, как вы все это себе представляете, гармоничное общество из какого семени оно вдруг произрастет. Ведь если не меняется сам человек, откуда же взяться всем другим переменам? Это самое распространенное в мире заблуждение, которое уже принесло человечеству неисчислимые страдания. Все хотят менять мир, но ничего не желают сделать с собой. Все эти бесчисленные социальные утопии есть не что иное как порождение ума, а он-то их придумывает вполне сознательно. Ему нужно дело, он должен чувствовать постоянное удовлетворение от своей работы. Он хочет внушить людям убеждение, что только он способен их спасти. Для ума - мыслить - это своего рода сексуальное наслаждение. И он страшно боится, что в один прекрасный день его лишат этого сладкого блюда, просто возьмут и отодвинут в сторону, как ненужную мебель, заставят замолчать. Вот он и навязывает человеку свои химеры, которые мы велеречиво именуем теориями, учениями, доктринами. Но человек - это совсем не ум, это часть космического сознания и его задача достигнуть с ним соединения, если хотите слиться в экстазе. Невежество определяется вовсе не тем, сколько человек знает, а тем, как пользуется подаренными ему природой познавательными возможностями. Можно всю жизнь потратит на изучение каких-нибудь наук, но остаться в душе таким же темным и страшным. Мне всегда смешно, когда удивляются, как это культурные, образованные люди или даже целые причем самые цивилизованные народы совершают ужасные злодеяния. Но на самом деле все это понятно: их культура и цивилизация - это лишь зыбкое порождение ума в то время как души этих людей остались непросветленными. И сколько бы прогресс или вернее то, что вы привыкли понимать под этим понятием, не ломился бы вперед, сокрушая, словно бульдозер все на своем пути, человечество снова и снова обречено на повторение всех этих кошмаров.

  - Но в таком случае оно, скорее всего просто обречено. Я не верю, что оно способно когда-нибудь столь кардинально изменится согласно вашему рецепту.

  - Не знаю, - задумчиво произнес Денисов, - говоря откровенно, этот вопрос я для себя не решил. Трудность в том, что тут невозможны коллективные прозрения, это не идеология, которую можно внушить сразу миллионам. Тут каждый должен пройти свой путь индивидуально. Я вижу, как вы мучаетесь, как вы безнадежно запутались в собственных проблемах. Но у вас есть возможность раз и навсегда избавится от них, понять, что на самом деле - это не ваши проблемы, они чужые, они навязаны вам обществом, культурой. Ваше поведение запрограммированы ими, вы просто биологический компьютер Истинных же ваших проблем вы даже не видите. Вас заботит тело, ум, но не сознание. Но хотите вы того или не хотите, однажды вам придется стать сознательным. Иначе, вам будет совсем худо. У меня есть опыт в понимание людей, вы пытаетесь заставить себя жить по законом этого мира, но ваша беда в том, что вы слишком тонки для него, ваша земная оболочка не способна предохранить вас от потрясения этой жизни. То, что вы пришли ко мне, поверьте не случайно, это было предрешено заранее. Тут нет никакой мистики, мистика - это вообще чушь. Просто есть люди, которые избраны, чтобы изменить наше существование. Вы один из них, но как и пока многие не желаете признать своего избранничества. И из-за того, что вы отказываетесь от этой миссии, и проистекают ваши проблемы. Они выглядят совершенно иначе, чем вы себе их представляете. Вы просто не понимаете того шифра, на котором с вами говорит Космос.

  - Может быть, вы и правы, - как-то обреченно проговорил Дмитрий.

  - Но пока я действительно не в состоянии что-либо с собой сделать. Наверное, действительно труднее всего поддается осознанию наше сознание.

  - Вы хорошо выразили мою мысль, - улыбнулся Денисов.