Верь мне.

Глава 23.

Никогда не думала, что безмятежное чувство защищенности можно испытать, когда тебя обнимает тот, кто буквально месяц или два назад громил людные улицы Нью-Йорка в надежде заполучить трон, обрести власть и завоевать признание и имя во всей вселенной. Если задуматься, то в данной ситуации я должна была сразу оттолкнуть Локи, презирать его за то, что он сделал, и ненавидеть за невинные жизни, которые он успел погубить. Должна была, но… Почему-то мне этого делать не хотелось. Может, это был бушующий в крови адреналин, может, испуг, а может, полная растерянность от событий, которые мне посчастливилось пережить в этот час. Впервые мне хотелось чьей-то близости рядом… Нет, как сказал трикстер, ничего личного, просто ощущение того, что кто-то имеет такие же слабости, как и ты, такие же неудачи в жизни, и пусть её продолжительность была у нас разная, но независимо от этого горькое разочарование было присуще нам обоим. По крайней мере, мне так казалось. Локи, все-таки, бог обмана, и любая его эмоция может быть ложью, но я тешила себя надеждой, что это хоть на малую долю не так. Наваждение было недолгим.

Локи опустил руки и в следующее мгновение я почувствовала легкий толчок.

— Прочь! — прошипел трикстер и отошел в сторону.

Я ошарашено, все ещё держа руки в приподнятом состоянии, заворожённо посмотрела на его лицо. Все было, как обычно, за исключением того, что его и так холодные глаза запеленала странная, светящаяся, голубая дымка. Такое уже было, утром, когда тот только пришел в себя. Снова его волшебство или? ..

— Твои глаза… — прошептала я, опуская руки.

Трикстер нахмурился и прикрыл веки, тряхнув головой, как будто отводя неведомое наваждение. Я попыталась сделать шаг к нему, но он преградил мне дорогу, выставив ладонь вперед.

— Стой, где стоишь! — приказал он и второй рукой прикоснулся к виску. Я замерла. Интересно, часто у него такие перепады настроения или дело было вовсе не в этом?

Легко сказать, когда видишь такую картину. Что-то было не так и проступившие венки на шее и открытом взору левом виске трикстера доказывали мою правоту.

— Локи, — попыталась позвать я его, но он лишь ещё больше напрягся. — Локи, что происходит?

А тем временем туман снова нарастал и клубился так, как будто палящее солнце вскипятило до предела воду в реке. Послышался шелест, похожий на зловещий шёпот, сковывающий все внутри — твари возвращались.

И когда я вновь посмотрела на Локи, увидела, как тот выпрямился. Его лицо вновь расслабилось и, повернув голову, разминая шею, он открыл глаза. Пелена ушла, и на меня вновь смотрели уже привычные мне голубые глаза.

— Что это было? — поинтересовалась я, настороженно всматриваясь в его лицо.

— Не важно, — ответил он коротко, — нам нужно уходить.

— Но…

— Замолчи и ступай за мной, если ещё не передумала, — раздраженно рявкнул он и широким шагом пошел вдоль реки. Я поспешила следом.

Долгая дорога утомляла меня и выжимала силы до предела. Появилась другая, более обыденная проблема. Хотелось пить и желудок начал напоминать о себе чаще. Последний раз я ела и пила вчера. Во рту пересохло. Неужели Локи вообще не нуждается в пище для восполнения физических сил?

Мне не хотелось показаться нытиком, но если так пойдет и дальше, то я, скорее всего, раньше умру от обезвоживания, нежели меня постигнет доблестная смерть от рук ледяных великанов.

Сколько ещё я смогу пройти, прежде чем рухну на холодный снег? Снег… Замерзшая вода. Как нелепо!

Остановившись, я быстро занесла руку в холодную массу, которая тут же от соприкосновения с тёплой ладонью начала таять на поверхности кожи. Блаженство! Чтобы не отстать от Локи, я сомкнула руку и быстро поднесла комок снега к губам. Нет, до того, чтобы жрать снег я ещё не опустилась, а вот провести мокрыми пальцами по сухим губам…

Трикстер остановился.

— Что ты там возишься… — и замер на полуслове.

Я тут же выпустила остатки почти растаявшего снега и те заскользили с ладони, капая с кончиков пальцев.

— Я просто… Мне нужно… — замялась я.

Локи развернулся и пошел ко мне, хмурясь и прошипев что-то про человеческие потребности.

— Если ты хотела пить, то могла бы так сразу и сказать, — раздраженно произнес он и достал из внутреннего кармана своего камзола флягу из чистого золота, обвязанную широкими кожаными лентами.

— Спасибо, — ответила я, и, откупорив пробку, сделала жадный глоток. Ох, напиток был алкогольным и горячим потоком прошелся по внутренностям, обжигая их! Я закашляла.

— А я думал, что подобные напитки вам не в новинку, — наблюдая, сказал Локи, с улыбкой забирая флягу обратно.

— Не в новинку, ещё как не в новинку, — ответила я, вытирая губы и вспоминая, как четыре года назад не мыслила и дня без бутылки виски. — Но после долгой завязки с эти делом — все как в первый раз.

Фраза как-то прозвучала слишком уж двусмысленно.

— Вот как? — Локи приподнял бровь в немом удивлении. — И насколько долгой?

— Мучительно долгой, — подытожила я, не желая больше развивать эту тему. — А припасённых бутербродов у тебя случайно нет?

— Нет, — ответил трикстер, делая короткий глоток. — До портала уже недолго. Заглуши голод мыслью о том, что уже через мгновение будешь сидеть дома и наслаждаться всеми земными благами.

Я ошарашенно посмотрела на Локи.

— Значит ли это, что мы возвращаемся на Землю?

— Не мы, а ты! — Отчеканил он. — У меня есть дела поважнее, чем возвращаться в этот убогий край.

— Но как же… Как же договор… Клятва, которую ты дал мне?!

— Когда я отправлю тебя в Мидгард, твоя жизнь уже не будет связана со мной, а будет зависеть только от твоих поступков. А по поводу клятвы… — Локи задумался. — Попросишь моего братца вернуть тебе свиток и под овации своих горе-друзей, вручишь его этому одноглазому идиоту.

— Но как же…

— Как же что?

Мне стало неловко, больно и как-то грустно на душе.

— Как же ты?

Локи посмотрел на меня как на полную дуру. Хотя, может, это было справедливо.

— А что я?! В темной вселенной ещё много миров, в которых можно найти пользу для себя, да и тем более, я - бог, не пропаду, а даже если это каким-то образом и произойдет, то одной проблемой меньше для всех миров.

— Ясно, - все, что я могла вымолвить на такую тираду. — А как же твоя семья?

— У меня её нет, — ответил трикстер, делая ещё один большой глоток.

Ладно, попробуем по-другому.

— Хорошо, что с теми, кому ты не безразличен в этом мире?

— Ты про мою мать? Она уже смирилась с потерей своего сына. Тот, кто вернулся в чертоги Одина, уже не тот, кого она надеялась увидеть, и вся её любовь лишь ложь, вызванная чувством вины, не более того.

— Мне так не показалось. Мать не перестанет любить своих детей, даже если они сошли с тропы и стали не теми, кого она пыталась вырастить.

В глазах Локи зажглась неподдельная злость.

— Тебе-то откуда знать?

Туше.

— Да, — вздохнула я, — откуда мне знать. Пфф, я же лишь смертный человек, у которого не было никогда родителей, который всегда рискует, не имея ничего. Что уж тут говорить, действительно, откуда мне знать, что такое, когда у тебя есть любящие родители, брат, дом, мир, в котором тебя всегда ждут. Вот сейчас ты меня отправишь обратно на Землю, а там, думаешь, я хоть кому-то нужна?

Дам-с, вот это меня занесло. Из фляги больше не сделаю ни глотка. Локи прав, ещё несколько минут или часов, и я вернусь обратно в реальный мир, где я знаю, как выкрутиться из разных ситуаций, где все мне знакомо, и где я научилась справляться с любой болью.

— Ты их совсем не помнишь? — тихо поинтересовался трикстер, закупоривая флягу. Не знаю, было ли это порывом извиниться, но беседу поддержать нужно было.

— Совсем ничего, — потирая шею, ответила я, — лишь знаю, по словам воспитателей, что нашли меня под дверью детдома. Ни записки, ни денег, ничего.

— И часто в Мидгарде родители отказываются от своих детей? — поинтересовался Локи. Я видела, как в его глазах появился живой интерес к данной теме. Оно и понятно, его же родители тоже, получается, отказались от него.

— Нечасто, но когда объединяешь такие случаи, получается, что беспризорников в мире такое же количество, сколько и жителей в каком-нибудь здоровом мегаполисе.

— И из-за чего это происходит? — продолжил задавать вопросы Локи, медленно повернувшись и идя вперед, ожидая, что я стану наравне с ним, продолжая рассказ. Что я и сделала.

— В основном из-за неспособности прокормить их. Не знаю, какая у меня была история, но другие дети, те, от которых отказались в уже достаточно взрослом возрасте, рассказывали самые разнообразные истории. У одних родители были преступниками и отбывали срок в колониях, у других были наркоманами и ребенок их совершенно не интересовал, ещё у некоторых родители просто умерли и других родственников, чтобы их приютить, не оказывалось, — я замолчала и картинки прошлого предстали перед глазами, одна за другой сменяя друг друга. — Каждый день мы боролись за жизнь. Голод и холодные зимы были вечными нашими спутниками. Совсем малышам везло…

— Везло? Каким образом? — зацепился Локи за последнюю недосказанную фразу.

— Их усыновляли или удочеряли, — уточнила я, и, улыбнувшись, продолжила рассказ. — Маленькие дети ещё с несформировавшимся характером привлекали людей больше, нежели чем чуть более взрослые дети с уже ярко выраженным своим мнением и повадками. Мы были в их глазах уже дикими зверями, неспособными войти в цивилизованное общество, а не детьми.

Хруст снега под ногами заполнил образовавшуюся тишину. И зачем я все это рассказываю ему? Из-за его любопытства или из-за наболевших воспоминаний, которые всплывали у меня при упоминании семьи. Или все же я пыталась доказать, что в моих глазах и тех детей, которые сейчас сидят в приютах, Локи был счастливым человеком, богом, да неважно уже. Счастливым, потому что имел семью, которая его любит и ждет.

— Как же ты выжила, если говоришь, что каждый день боролась за жизнь?

— Денег у детдома не хватало, поэтому мы сплачивались и незаконным путем пытались найти либо деньги, либо просто одежду и еду, — меня весьма повеселило лицо Локи, который, чуть повернув голову, снова поднял бровь, удивившись моим словам, но после на его лице появилась полуулыбка.

— Незаконным путем? — ехидным голосом спросил он. — Так-так, а вот с этого места поподробнее.

— Да, признаюсь, было и такое. Подростки связывались с местными группировками и участвовали в краже машин для перепродажи. Ой, машины — это такие колесницы.

— Я знаю, что это.

— Прости. Так вот, крали машины, другие дети, те, что помладше, в толпе находили состоятельных господ и крали кошельки, да так ловко, что ни разу, пока я там была, никто не поймал их.

— И какой категории детей относилась ты?

Я молчала. К какой категории относятся те, кого все побаиваются и одновременно запугивают, дабы показать своё превосходство? Считают ненормальной, фриком, больной какой-то заразной болезнью?

— К третьей, отгороженной от всех остальных, — прошептала я, потирая замерзшие руки.

— И что это значит?

Я пожала плечами.

— То и значит. В возрасте восьми лет все узнали о моем даре проникать в воспоминания и это испугало абсолютно всех, даже воспитателей, да и настолько, что меня сделали дегенератом среди остальных. Когда все дети сплачивались и работали вместе, единой командой, я была одна и…

— Тебя боялись? — совершенно спокойно поинтересовался трикстер.

— Отчасти да, но, наверное, это и сделало меня сильнее, — Локи вновь обернулся ко мне, и я продолжила. — Все отгородились от меня, и мне ничего не оставалось делать, как пытаться развлечь себя самой. Я начала читать все познавательные, детские энциклопедии, изрисованные маркером или ручкой. Я научилась читать и писать. После, когда пришла группа по отбору детей в местные школы, меня выбрали, и я и ещё парочка детей пошли в школу, — я невольно улыбнулась своим воспоминаниям. — Меня, в отличии от остальных, зачислили сразу в третий класс младшей школы. Это был мой первый успех. Конечно, и там не обошлось без нелепых, случайных инцидентов, связанных с моим даром, но никто ничего доказать уже не мог. Я научилась по мере возможности скрывать его, и это помогло мне дойти до конца обучения и позволило не так безнадежно войти во взрослый мир трудностей и преград.

— Трудности и преграды, говоришь? Да вы сами создаете их. У вас нет границ, нет контроля! А скрывать свой естественный дар, только потому, чтобы быть такой как все? Как глупо! Ты могла бы использовать его для себя, в своих собственных целях, быть выше остальных, а не быть им равной! — возмутился Локи, и, отвернувшись, продолжил шагать дальше.

Тяжело вздохнув, я пнула первый попавшийся сугроб, и снег разлетелся в разные стороны.

— Может, ты прав, но я сознательно хотела быть такой как все, ничем не выделяться среди остальных. Разве плохо хотеть быть не уродом, а быть как все остальные? Быть нормальной?

— Ты действительно дура, раз говоришь подобное, — рыкнул Локи, но успокоившись, вновь задал вопрос. — Что же случилось потом?

— Тебе действительно интересно или это так, чтобы у***ь время?

Услышав смешок, я поняла, что второй вариант был попаданием в яблочко. Десять баллов.

— Ты же сама сказала, что я ничего не знаю о людях и об их жизни. Вот и поведай мне, каково это — жить обычным человеком в Мидгарде.

— Ладно. Что было потом? Потом я окончила школу и, как и миллиону выпускников, мне пришлось выбирать, чем заниматься дальше. И вот, после нескольких предложений я попала в Щ.И.Т.

— Почему? Неужели женщину вот так сразу может привлечь военный промысел?

— Нет, но задатки к физической подготовке у меня были. Дар тоже был при мне, да и желание быть полезной миру тоже. Тем более, правительство давало кров, пищу, одежду и платило деньги. Почему бы и нет? Учитывая тот факт, что после окончания школы я осталась почти ни с чем. Да и о моем даре они узнали сразу, и не отвернулись от меня. Мой дар пошел во благо многим людям и этим я очень гордилась.

— И что же случилось на твоей службе, что ты ушла из этой расхваленной организации? Ведь зачем покидать то место, где тебе было хорошо, или я чего-то не понимаю?

Мне кажется, или весь этот разговор, а точнее, мой рассказ о прошлой жизни был затеян только для того, чтобы задать этот вопрос?

— Я не хочу об этом говорить.

— Почему же? О моем прошлом ты знаешь все, давай уровняем эту нелепую несправедливость.

Он что, думает, что я каждую минуту его прошлого просматривала?

— Ты ошибаешься.

Локи явно был недоволен таким резким замечанием.

— Да, и в чем же?

— Мой дар действительно позволяет мне окунаться в воспоминания, но только в те, которые связанны с большим всплеском эмоций. Я просматривала лишь те моменты, когда ты был либо слишком счастлив, либо слишком зол. Это события основополагающие и позволяют мне выстроить цепочку событий. Первая игрушка, первое приключение, первая неудача, первые издевательства со стороны друзей твоего брата, первые похвалы отца, первые попытки колдовать, первый взрослый подарок в виде кинжала, первые награды за заслуги перед своим народом, первая ж… — я запнулась.

— Ну же, продолжай! — приказал Локи, явно желая знать как глубоко я копалась в его голове. — Первая кто?

— Первая женщина, — смутившись, ответила я и выдохнула. Да, такие воспоминания были, но я постаралась их пропустить, ибо Локи с какой-то взрослой женщиной с копной золотистых волос, представляющие собой сплетение рук и ног, для меня не были интересны, учитывая мою тогдашнюю цель.

— Даже так? — улыбнулся трикстер, задорно посмотрел на небо. — Я даже сейчас и не припомню, кто же это был. Не напомнишь?

— Не дождешься, мне такое не интересно, — фыркнула я и поджала потрескавшиеся от мороза губы.

Моментально лицо Локи сделалось серьезным и настороженным.

— Мы на месте.

Дрожь от этих слов прошлась по всему телу. Впереди я увидела небольшой пьедестал со стоявшей на тоненькой ножке, похожей на ствол дерева, массивную плиту, обвитую золотым сплетением ветвей. Эту конструкцию защищала дымчатая голубая преграда, напоминающая стеклянное, искаженное рябью стекло и, присмотревшись, я заметила, как эта рябь движется.

— Странно, я думала, нас будут ждать, — заметила я, и как только слова прозвучали из моих уст, вокруг купола начали появляться знакомые кратеры.

Порядка десяти ледяных великанов предстали перед нами.

— А ты хитер, принц Асгарда, — начал один из них. — Пойти по дороге реки Гйоль и выйти оттуда живым и невредимым. Везение или ты успел договориться с Хель так же, как однажды договорился с Лафеем?

Локи хищно улыбнулся и, расправив плечи, остановился в паре метров от синих тварей.

— Неужели я слышу зависть или мне показалось?

— Ты пойдешь с нами, наш правитель хочет видеть тебя, — грозно ответил великан, игнорируя заданный вопрос.

Вот черт! Что же делать? Мы были почти у цели. Неужели так все и закончится? Пистолет бесполезен, пуль нет, другого оружия нет, Локи может колдовать только наполовину, а великанов так много. Все, нам конец, то есть мне конец!

— А если я не хочу видеть его? — ответил трикстер, разминая костяшки длинных пальцев, из которых уже вспыхивали зеленоватые искры.

— Тогда мы заставим! — воскликнул великан и бросился на трикстера.

— Попробуйте! — прошипел тот и пустил первый светящейся шар в сторону бегущего.

Блин, а мне-то что делать? Я начала пятиться назад и тем самым привлекла внимание одного из толпы. Тварь оскалилась и изменила направление, двигаясь в мою сторону. Прекрасно, просто прекрасно! Прямо мой день сегодня!

Побежав со всех сил в сторону, я поняла, как тяжело делать быстрые шаги, утопая в снегу по колено. Великану эта проблема оказалась несущественной из-за его роста. Он быстрыми рывками достиг меня и схватил за руку.

Обжигающая боль прошлась по руке так, что я подумала, что с неё сдирают кожу расплавленной кочергой. Я закричала, что было сил.

— Отвали от меня! — с остатками последних сил я попыталась вырвать руку из цепкой хватки, но стало ещё больнее, потому что синяя рука монстра сжала локоть ещё сильнее. Пошла кровь. Наверное, сосуды лопнули в районе сгиба.

Великан захохотал, утробно рыча, но после хватка его ослабла, и красные глаза опустились вниз. Там, где у твари был живот, виднелось серебристое остриё кинжала.

Я вырвалась и отпрыгнула, а вот йотун упал сначала на колени, а потом и всем телом на снег.

— Что ты застыла! Бежим к барьеру! Через него они не смогут пройти. — Крикнул Локи и схватил меня за больную руку. Я вскрикнула и прикусила нижнюю губу.

Трикстер посмотрел на свою руку, на которой виднелась кровь и потом снова на меня.

— Проклятье! — ругнулся он и схватил меня за запястье второй руки.

Рывком мы помчались в сторону барьера. Йотуны столпились у самой границы голубого свечения, но Локи взмахом руки поднял их всех в воздух и отбросил в сторону на несколько метров. Уже переступив через голубую завесу, я почувствовала, как мороз сменился теплом, согревающим замерзшие плечи, а точнее, одно плечо, потому что одна рука до сих пор пульсировала от боли. Теперь на изгибе локтя красовался ожог, по форме напоминающий огромную ладонь. Замечательно! С каждым днём становлюсь все краше. Мечта всех врачей и травматологов!

Локи же сразу примкнул к плите, заводя над ней руку. Пьедестал засветился золотым светом, и на самом верху плиты возникла трехмерная карта девяти миров, окутанная ветвями мирового древа.

В это время йотуны очнулись и вновь подбежали к барьеру, но сообразив, что через него им не переступить, они достали из-за спины секиры… Эта завеса же выдержит напор большого холодного оружия, верно? Ответ на мой вопрос возник тогда, когда три секиры разом ударили в одно и то же место, и по голубой поверхности пошла трещина.

— Локи… — испуганно позвала я трикстера.

— Вижу, — ответил тот, рукой перемещая карту и фиксируя её на шарике, отдаленно похожего на Землю. — Вставай в центр круга.

— Но…

— Живо!

Посмотрев на пьедестал, я нашла выгравированный круг и встала в центр. Неужели это все? Я последний раз вижу Локи? Нет, я, конечно, безмерно счастлива вернуться на Землю, но я… Я не могу так.

— Ты так хочешь от меня отделаться?

Спина трикстера замерла и он обернулся.

— Что?

Бум-бум. Йотуны все продолжали долбить барьер.

— Ты так хочешь от меня отделаться, что готов ради этого пожертвовать своей жизнью?

— Ты с ума совсем сошла? Я ничем ради тебя не жертвую! — кричал он, стараясь заглушить шум от ударов секир. — Я отправляю тебя на твою чертову Землю! В этот проклятый и забытый богами мир! — и чуть погодя закричал вновь. — Я пытаюсь хоть что-то сделать правильно!

И тут я выкрикнула то, что совсем не ожидала произнести, даже вслух. Может, ударилась нечаянно где-то головой или боль начала пульсировать от руки в мозг?

— Идем со мной!

Локи растерялся, но сильный удар по барьеру и характерный звук трескающегося стекла заставил его прийти в себя.

— Хватит нести бред, смертная! Стой там и не смей двигайся!

Он вновь развернулся к плите. Вокруг меня все засветилось ярким, золотым свечением. Чувство легкости во всем теле становилась все ощутимее. Но я почти не обращала на это внимания, а все смотрела на трескающейся барьер и озлобленных до предела великанов. Вот они заносят секиру для нового удара, делают взмах и ударяют так, что барьер бьется на тысячу осколков. Тварей стало значительно больше. Нужно что-то предпринять, пока не стало слишком поздно.

Локи все стоял и проводил какие-то махинации с плитой. Мои ноги почти отрывались от пьедестала. В воздухе послышался рык, который я теперь не могла спутать ни с чем больше. Летающий монстр вернулся и стремительно парил в сторону древней конструкции.

— Ну уж нет… — тихо прошептала я вслух и двинулась к трикстеру. Ноги не слушались, так как уже поднимались в воздух.

Рывком я вцепилась в плечи Локи и после обвила руками, так крепко, насколько вообще была способна, превозмогая боль в руке.

— Что ты делаешь?! — возмущенно воскликнул он.

Я прижалась сильнее, положив на его плечо подбородок и тихо прошептала:

— Беру тебя с собой…

Он повернул голову так, что наши носы практически соприкасались друг с другом. Долго всматриваясь мне в глаза, Локи, наверное, пытался найти в них ложь, презрение, жалость. Он привык это видеть в глазах других, но сейчас ничего этого не было. Я искренне хотела, чтобы он пошел со мной.

— Глупая…Ты же пожалеешь об этом…

Я улыбнулась, а Локи, не отводя взгляда, взмахнул рукой в сторону плиты, и тут же все вокруг закружилось и завертелось.

Когда водоворот ярких вспышек прекратился, и мое лицо обдало теплым, нагретым воздухом, я открыла глаза и сразу зажмурилась от палящего солнца. Мои руки почему-то утопали в раскаленном песке, но вот голова покоилась на чем-то мягком.

— Второй раз за два дня ты оказываешься на мне, смертная, — раздался охрипший голос Локи.

Резко я приподнялась, опираясь о землю.

— Я не виновата! Это ты вечно норовишь оказываться подо мной.

— Смею не согласиться, но я весьма рад, что это начало входить в привычку.

— И не мечтай, — отрезала я и встала полностью.

Локи, улыбаясь, приподнялся и, продолжая сидеть на земле, согнув одну ногу в колене, начал осматриваться.

Вокруг нас простиралась пустыня с огромными валунами и редкими пустынными растениями.

— Мы вернулись, — сказала я, делая глубокий вздох и прикрывая ладонью глаза.

Гудящий звук заставил меня посмотреть вверх. Тонкая полоса простиралась на ярко-голубом чистом небе и двигалась дальше, к горизонту. Мы действительно вернулись, и одинокий планер, летящий высоко над землей, это подтверждал.