Всего лишь румба

Всего лишь румба 10

Глава 10

- Здравствуйте.

- Здравствуйте. - Елена Сергеевна подняла подслеповатый взгляд на Валентину поправила очки, - Вы, ко мне?

- К Вам.

- По вопросу?

Тимка прижался к двери с табличкой "Завуч" пытался подслушать, что творится в кабинете. Мама туда вошла и теперь её очередь его спасать. Слышно плохо, почти ничего.

- Я мама Тимофея, - сказала Валентина.

-Вы? - Столько сарказма на лице Елены Сергеевны, уголки губ опущены вниз, взглядом окинула с головы до ног, словно просканировала испорченным навсегда ксероксом, - А когда Николай Николаевич успел завести Тимофею маму?

- Мы поженились совсем недавно, - Валентина чувствует, что закипает.

- Недавно? И в паспорте штамп уже есть?

Эта Елена Сергеевна, стервотная, сухая тётка, искренне ненавидящая людей, ядовито издевается над Валентиной, пытается унизить, разговаривает так, чтобы она чувствовала себя перед ней первоклашкой... Но Валентина привыкла и не к таким унижениям, она стерпит, проглотит, но мальчика в обиду не даст.

- Вам нужен штамп или присутствие родителей?

- Мне нужно присутствие законных родителей, милочка.

- Я перед вами, - Валентина пытается миролюбиво улыбаться.

 Елена Сергеевна подарила Валентине хлёсткий, злой взгляд,  Так наверное, смотрела императрица Елизавета  на княжну Тараканову. Ехидно постановила:

- Знаете, что? Пусть приходит Николай Николаевич, я буду разговаривать только с ним.

- Он придёт. Но мальчика нужно допустить к занятиям.

- Вы русский язык понимаете? Я сказала: Николай Николаевич!

- Хорошо, как Вам будет угодно.

Мама вышла из кабинета Елены Сергеевны. От неё исходила такая волна напряженности, будто она дирижабль, пролетала рядом с грозовой тучей и зарядилась от тучи бешеным количеством вольт. Только подойди - так молнией шарахнет, будь здоров. Тим понял - результат нулевой. Да Тим и знает, что у Елены Сергеевны лучше ходить серой овцой, авось не заметит. Хотя, нет. Раньше: "А вот, дети, посмотрите на работу Тимофея, как он аккуратно делает домашние задания!" Ага, в фаворитах тоже не сладко бывало. Зря что ли Лёха его доставал?

- Мам? - Вопросительно посмотрел он.

- А не поменять ли нам школу? Как тебе идея?

- Да! К Зойке!

- Да, к Зойке. Пойдём домой, сегодня у тебя выходной.

Они уже вышли из школы, как позвонил телефон. Папа.

- Тётя Валя с тобой?

- Да, пап.

- Дай ей трубку.

Тим подал маме трубку, а сам с тревогой стал всматриваться ей в лицо. Что-то в голосе отца было не так. Напряжение и резкость. Такой точно, когда ругал Тима за что-нибудь. Мама слушает коротко отвечает: "Да", "Нет", "Да", "Да", показалось, что по лицу у неё пробежала тень. Мама, что случилось? Но она поговорив с папой, безмятежно улыбнулась Тиму и вернула телефон.

- Пап? - спросил он в трубку тревожно.

- Отдай ей телефон на сегодня, потом другой купим.

- Ладно.

Папа ничего не стал объяснять, отключился от линии. Тимка молча протянул маме трубку и глазами спрашивает "Ну?"

- Всё нормально, Тима, всё нормально, поди домой. Зою со школы покормишь?

- Да, - Тимка кивнул.

- Вот и хорошо. Мы с папой придём, может быть, поздно.

Она поймала такси, села и уехала, оставив Тима в замешательстве. Сегодняшний день весь на перекос. Да он и начался с того, что Зойка проснулась сердитая, шипела на него и огрызалась маме. Извела всех своими капризами и все разошлись по школам взвинченные и заведённые. Нет. Плохой день начался гораздо раньше. С того момента, как он прокололся с проклятой бутылочкой... Боже мой! Как стыдно сейчас это вспоминать! Просил маму самого запретного на свете... Плакал! Он не сможет себе простить за слабость... И мама это ему дала... Чувствовал же как ей трудно было согласиться. А когда проснулся, то в ужасе вспоминал, что произошло. К завтраку вышел боясь смотреть ей в глаза. Но мама, обняла и ласково сказала: "Покушаем и в школу. Хорошо?"  Потом расспрашивала о школе, о танцевальном кружке, про товарищей. И ни слова о ночном происшествии. Мама на него не сердится. Тимка благодарен ей за это.  Вот теперь, Зойку дождаться и у неё попросить прощения, за вчерашнюю "Камасутру". Язык оторвать и то мало. Он ждал её, подогревал на плите то, что мама с утра наварила и проговаривал про себя слова извинений. Зойка пришла мрачная и вид у неё похоже не здоровый. Тим взглянул на неё со всей виной, что чувствовал перед ней.

- Зой... простишь меня?

- За что?

- За... камасутру.

Она удивилась. Да, она удивилась. Наигранно хохотнула.

- Ха, ха, ха. Ты ещё паришься над этим?

- Ну... ты же такая...

- Какая?

- Такая, грустная.

- Я не могу побыть такой? Хоть немного?

- Наверное... можешь, - и у него отлегло, он обрадовался, ляпнул, - на танцевалку пойдём?

- Нет.

- Почему?

- Нет! Сам иди!

- Пойдём... А?

- Я заболела! И никуда не пойду! Понял?

- Понял... Но мне без тебя там делать нечего...

- Оставь меня сегодня, в покое! - Зойка в ярости топнула ногой. - Лучше на танцевалку иди!

Ничего он не понял. Напряженно думал о вспыльчивом состоянии Зойки, строил предположения, но так ни к чему определённому и не пришел в своих выводах. Решил не испытывать судьбу и не ходить на танцы. А вдруг она специально проверяет его? Пойми этих женщин! Но лучшее, что можно сделать, чтобы не докучать Зойку, просто не пересекаться с ней в квартире, оставить её в покое, заниматься своими делами и ни одного слова против её желания. Когда она захочет, сама подойдёт поговорить. Вообще-то он разозлился на неё. Коза такая, бесится и не хочет объяснить, почему. Он же не магистр ясновидения, чтобы предугадать какое настроение у неё будет через пять минут!  С такими мыслями пошел в ванную комнату. Идеальное место скрываться. Налил ванну, разделся, погрузился в тёплую воду. В задумчивости стал рассматривать свой орган. Вчера... когда Зойка села верхом и полезла целоваться, он вдруг зашевелился, стал напрягаться и от этого было так приятно до острого томления. Он конечно и раньше поднимался и увеличивался в размерах, но... вчера по особенному. А потом...  с мамой, было тоже самое. Он напрягся так сильно, что стало больно. Тимка знает что это такое, он же не инфантил какой-нибудь или балбес недоразвитый. Просто... раньше не задумывался над этим, думал о женщинах вообще, хотел их всех до единой, даже тех, на картинках в интернете. А сейчас он хочет только одну Зойку! Только её одну... Но почему тогда случилось стыдное напряжение с мамой? Мама... это другое. Мама, это мама, а Зойка его девушка, которую он хочет. Тим тронул рукой свой орган, орган податливо среагировал на прикосновение, стал напрягаться. Попытался представить Зойку голой. Расплывчатое, светлое пятно... Не может... Только губы и глаза, больше ничего. В воображении стоит мама.  Так ясно! И как она задирает подол ночной рубашки, чтобы дать ему грудь, что она, под рубашкой абсолютно голая. Орган напрягся до боли. Нет! Отогнать это видение! Зойка, Зойка! Нет Зойки... Есть только мама. Нет сил сопротивляться соблазну и ясной картинке в голове. Мама треплет его волосы пальцами прижимает нежно голову к соску и дышит, дышит глубоко... задыхается. Тимка тоже задыхается. Неистово теребит свой орган в воде, смотрит на него во все глаза. Подкатывает блаженство... такое, которому нет определения. Так хорошо не бывает, не бывает, не бывает. Рот открывается в немом крике и туман, сплошной туман в голове, во всём теле, все мысли сосредоточены на руке и органе из которого яростно рвётся удовольствие наружу. Импульс. Острый, пронзительный, и такой неожиданный, что Тимка невольно вскрикнул.

- Эй! Ты что там делаешь? - возглас Зойки за дверью ванны, - вылезай, мне тоже нужна ванна.

Тимка задыхается, кровь бросилась в лицо. Он и ответить ничего не может, только задыхается и таращится по сторонам, не понимая, где он находится.

- Вылазь, тебе говорят! Я в туалет хочу!

- Сейчас... сейчас... сейчас...