Всего лишь румба

Всего лишь румба 12

Глава 12

Зойка проснулась рано. Раньше обычного. Но, как всегда, Тимка опередил её... и они с мамой уже на кухне шепчутся. Шепчутся? О чем можно говорить и без неё? Она ведь тоже не чужая им! Так обидно... так обидно. Мама всё время от неё уходит, то с Николаем Николаевичем, то с Тимкой, а с ней даже поговорить не желает. Нахлынула вчерашняя обида, с новой силой. Боль в паху усилилась. Сейчас она выйдет и выскажет им всё! Всё, всё... Вышла и... Мама с Тимкой целуется! Зойка резво спряталась за косяк двери. Бешено заколотилось сердце. Может показалось? И мама просто подаёт ему завтрак. Осторожно выглянула... Мама целует его в губы! Тимка сидит, зажмурился, а мама склонилась над ним и целует... Что делать? Слёзы сдавили горло, захотелось вдруг громко зарыдать и забиться в истерике. "Тимка мой. Мой!" Нет... Нельзя... Она отомстит маме. Обязательно отомстит, как только представится удобный случай. Собралась с духом, усилием воли отбросила позывы плакать. Тихонько на цыпочках вернулась в свою комнату. Хлопнула дверью, притворно громко зевая. Пошла на кухню окончательно поборов минутную слабость. Вышла к ним. Они уже не целуются, сидят, напротив друг друга, за столом, будто завтракают. Мама поворачивается к ней... улыбается.

- Доченька... ты проснулась?

- Ага...

- Иди умывайся, сладкая...

- Ага... - зевает.

Завтрак. Тимка сидит, делает вид, что страшно увлечен поглощением пищи, упёрся взглядом в свою тарелку. Мама тоже молчит, подаёт Зойке завтрак. А Зойке совсем неохота болтать и развлекать их. Она же ведь больна, очень больна, мама этого не понимает... Только лезет целоваться к Тимке.

- Я в школу сегодня не пойду, - заявляет Зойка, - я больна.

- Хорошо, доченька. Сегодня в школу ты не пойдёшь, с Тимой посидите дома, а я к папе на работу.

И опять тягостное молчание. Положение спас Николай Николаевич. Он позвонил маме и она срочно засобиралась уходить.

- Я в школу к Зое, а вы не скучайте. Ладно?

- А зачем ко мне в школу?

- Николай Николаевич сказал, чтобы отпустили тебя досрочно на каникулы.

- А ещё, что он сказал?

- Ничего больше не сказал.

Зойка итак всё поняла. Николай Николаевич хочет поехать в отпуск раньше! Чего ж тут непонятного? Ура! Теперь всё будет по другому! Лыжи, горы и Тимка рядом... всегда рядом, теперь она его к маме не подпустит! Мама ушла... Вот он, шанс всё вернуть, чтобы стало по прежнему... Сказать Тимке про то, что она видела или нет? Наверное, нет. Просто взять его в оборот и закружить вокруг себя, заслонить собой маму, весь мир. Она не она будет, если так не случится!

- Танцевать пойдём?

- Ты же болеешь?- тусклым голосом спросил Тим.

Голос не тусклый! Что же в нем, такого подозрительного, в голосе? Что? Он равнодушный!  Зойка поднялась со своего места, пошла в комнату, повернулась к Тиму, улыбнулась так соблазнительно, насколько смогла и предполагала, что так должно быть. Вставила диск со сборником румбы в проигрыватель. "Бамболейо" - то, что надо! "Вот так и уходит любовь... И нет её вины в этом. Лошадь не поднимется, потому что устала... Любовь покупается, Любовь продаётся... А моя жизнь как всегда на краю" Сама стала в стойку ожидая Тима... Он не пришел. Придётся самой. Он присоединится, обязательно! Трэк начался.

- Бамболейо-о-о, Бамболейа-а. Порке ми вида кон алфренте бибир аси, - подпевает Зойка, танцует сама и трясёт головой в такт музыки, волосы разлетаются пышным облаком. Красиво, но не для кого, - Бамболейо-о-о, Бамболейа-а...

Тимка, всё же, пришел в комнату, но не присоединился танцевать, тихо сел на кровать и сложив ладони лодочкой зажал их коленями. Сидит смотрит на Зойку. В глазах... В глазах вина. Он чувствует себя виноватым перед ней! За что? Он же не знает, что она всё видела? Зойка танцует, старается как можно азартнее двигаться, чтобы зажечь в нём хотя бы элементарный интерес. Ничего... кроме вины. "Тимочка, милый... что с тобой?" Остановилась на пол-движении, музыка ещё не кончилась и продолжается припев: "Бамболейо-о-о, Бамболейа-а..." Подошла, села рядом. Откинувшись, упала на кровать.

- Поцелуй меня?

Тимка сжался в комок, даже не повернулся к ней, опускает голову.

- Поцелуй меня!

Тимкина спина дрогнула... он повернулся... Взгляд. Он не хочет её целовать! Он совсем не хочет... "Я отомщу тебе!" И Зойка зарыдала, горько и безутешно. Закрыла ладонью глаза, чтобы хоть так скрыть слёзы.

- Зой.. прости. Прости.

Тимка наклонился к её губам легонько тронул своими. Поцелуй неживой. Неужели мама лучше целуется? Обхватила за шею Тима, прижимает к себе целует сама, жарко, страстно и плачет. Звонок на сотовый. Резкий. Этот звонок на её телефон. Мама? Николай Николаевич? Отстранилась от Тимки, ещё всхлипывая посмотрела на телефон. Звонок от неизвестного абонента.

- Алло, - сказала в трубку всхлипывая.

- Здравствуй, доченька! - незнакомый мужской голос.

Хотя... нет... знакомый. Это тот дядька, на старой квартире, который унижал их с мамой, а потом получил от Николая Николаевича по морде... Отец? Какой он ей отец? Она ненавидит его с самого того момента.

- Что Вы хотели, дяденька? - Голос окреп, всхлипы прекратились.

- Уходи от матери, доченька, пойди жить ко мне. Мама плохая, очень плохая... Я прошу тебя!

- Дяденька, я Вас не понимаю. У меня нет папы...

Нервно отключилась от линии. Недоуменно, обменялась взглядом с Тимкой. Опять звонок, номер тот же.

- Алло...

- Я прошу тебя!

- Не звоните мне больше.

Звонок. Звонок. Звонок. Зойка не будет брать трубку. Хоть она и обиделась на маму, но с этим дядей мстить ей не собирается. Месть будет другая, личная. Она ещё не придумала, но придумает, непременно. А этот дядя очень страшный, она не хочет его даже видеть.

- Звонил, "тот папа"?

Тимка так и спросил, "тот папа", а сам с участием и состраданием заглядывает в глаза...

- Всё хорошо, Тимочка, всё хорошо... Целуй меня.

Она опять легла рядом и Тимка склонился над ней. Целует нежно. Уже лучше... Ещё поцелуй. Зойка открывает рот, чтобы хоть как-то было похоже на мамины поцелуи. Господи... она не умеет целоваться! И он не умеет. Нужно научиться, обязательно!

- Давай, вот так попробуем?

И она показала... Девочки рассказывали, что лучше всего языками.

- А вот так?

Тимка стал азартнее. Ему интересно. Ему хочется целоваться! Так-то! Теперь всегда так будет. Пусть даже мама узнает! Даже лучше, если она узнает!

- Хочешь камасутру? Как на картинках. Хочешь?

- Хочу...

- Сейчас, правда, я не могу... болею... но когда выздоровею... тогда... Хорошо?

- Хорошо.

И целует его, целует, страстно, азартно. Но... пришли мама и Тимка рванулся к компьютеру, лихорадочно включил его, чтобы скрыть от неё волнение и то, что произошло только сейчас... Обидно... очень обидно. А Зойка хотела заставить маму ревновать. Она взяла и назло, подошла к нему, повисла на плече, поцеловала в ухо, когда мама вошла в комнату. Тимка дёрнулся, а у мамы промелькнула непонятная тень на лице.  Ага! Ревнует! Толи ещё будет!

- Дочь, - сказала мама, стараясь выглядеть как можно беспечней, - тебя отпускают раньше времени, но просили чтобы в следующей четверти наверстала упущенное.

- Хорошо, мама... - Зойка опять поцеловала Тимку в ухо. Назло!

Они поедут в горы! Так здорово! Сейчас Николай Николаевич придёт и всё организует. Сказать или не сказать про дядю-папу? Нет... Не сказать. И Тим пусть не говорит. Как будто "того папы" и нет на свете вообще.

Николай Николаевич пришел лишь к обеду.  Щелкнул замок входной двери и он зашел в квартиру. Возится там, в прихожей, снимает с себя куртку.  Идея! Сейчас, мама зашипит от ревности! Зойка, метнулась из кухни к нему.  Он немного взвинчен, но держится молодцом, улыбается.

- Привет! - Радостно пропела она.

- Привет, малёк. Уже все дома?

- Да!

- Замечательно! Пойдём.

Зойка демонстративно ухватилась ему за руку и пошла за ним. Мама даже глазом не моргнула!

-Значит, так, ребята, - Николай уселся на свободное место за столом, - у нас намечается вынужденный отпуск... Вчера транспортная милиция арестовала все машины, а сегодня налоговая полиция нагрянула пораньше с утра и опечатала контору. Ещё и пожарник приходил, но он опоздал со своими предписаниями.  Но мы ведь не сдаёмся? Правда?

- Коля, - сказала мама тихо, - я знаю откуда дует ветер...

- И откуда же?

- Я чувствую... это Саша... его почерк.

- Ха! Тот паршивый мент? Кишка у него тонка. Отдохнём и с новыми силами в бой. Хорошо?

- Хорошо, Коленька, - согласилась мама, - А может вообще уедем отсюда, куда-нибудь? Переедем в другой город?

- Ты брось свои старые замашки! Только чуть трудно, прятаться. Мы с Тимохой не такие. Правда, Тим?

- Да...

- Будем бороться и ничего он нам не сделает. Но это в будущем. А сейчас, отпуск! Тем более я уже всё оплатил! И знаете куда?

- Куда, - спросила Зойка, - в горы? На Алтай?

- Нет! Не угадала!  Мне в турфирме так сказали, что лучшее место на земле - Эквадор. В Латинскую Америку!

- В Латинскую Америку... - выдохнула Зойка.

Она даже боялась мечтать, увидеть своими глазами те места, где люди танцуют даже в автобусах... Николай Николаевич - величайший волшебник! Куда там, лыжи! Куда там горы! Они поедут туда, где говорят на языке любимых песен! Латинская Америка - форева! Зойка обвела всех счастливым взглядом... Мама молчит, Тимка молчит... У мамы снова тень по лицу... Видно, что хочет сказать, но не может решиться. Зойка догадывается, что это значит.  Что она задумала? Если откажется ехать, Зойка молчать не будет! Всё Николаю Николаевичу выложит, как мама с Тимкой целовалась! Она это сделает, пусть только попробует!  Затаилась, ковыряет вилкой свой бифштекс и вполглаза наблюдает за Тимкой, как он ерзает на стуле. 

- Теперь, про Тимохины косяки, - продолжил Николай Николаевич, смеясь, - эта, Елена Сергеевна, такая грымза! Не отпускает досрочно никуда. Но зато... Какое великодушие! К занятиям допустила. Сказала, что если пропустишь, хоть один урок, то будет ставить вопрос на педсовете, чтобы оставить на второй год. Чем же ты ей так насолил? Раньше-то: "Николай Николаевич, Николай Николаевич, не хотите ли печеньице?" А сейчас, как будто её перцем посыпали... Потребовал документы на перевод в другую школу - не отдаёт. И, сказала, никогда не отдаст. Ну и ладно.  До районо дойду, а документы заберу. Но мы, всё равно, поедем. Поехали?

И мама наконец, решилась...

- Остынь, Коля, - тихо проговорила она, - я видела эту Елену Сергеевну... Если она грозится, оставить мальчика на второй год, она это сделает... Никуда нам не нужно ехать.

- Почему не нужно? Нужно! Она не имеет права! Он хорошо учится.

- Нет, - сказала мама, - она может. Не стоит её дразнить.  Да и паспорта иностранного у меня нет. Я никуда не поеду.

- Я тоже! - Вступился Тимка. - Я тоже, никуда не поеду!

Наступила гнетущая тишина. Зойка чуть не расплакалась с досады. Тимка - осёл!  Что он творит? Если появился такой шанс увидеть почти родину румбы? Там, в Латинской Америке, наверное, любовь в каждом камешке, в каждой травинке, даже воздух и то любовью пропитан. Зойка уже размечталась как они с Тимкой уединяются в бамбуковом домике и у них случится камасутра... Где же это сделать как не там? А он: "Никуда, не поеду... никуда не поеду..."

- Да вы что? Уже всё оплачено! На двадцать дней. Паспорт не проблема!  Поехали?

- Нет, - мама была непреклонна.

- Нет, - Тимка тоже сказал своё слово, отрицательно мотнув головой.

- А почему... меня никто не спрашивает? - медленно поднялась Зойка, со своего места, откладывая в сторону вилку, - Почему? Если хотят, пусть остаются, а я поеду! Папа! Поехали!

- Ты, правда, этого хочешь? - Николай Николаевич окинул Зойку странным взглядом, будто внимательно приглядывается и рассматривает.

- Очень! Я очень хочу!!! - Она разозлилась на мать, сильно разозлилась. И на Тимку разозлилась. Она им отомстит! Так посмотрела на неё, что та опустила глаза. -  И мама не будет возражать!

- Ладно... поехали... А вы? Не передумали ещё?

- Нет, - с великим трудом выдавила мама из себя, - поезжайте сами... а мы... остаёмся...