Маленькая лгунья для большого полковника

Глава 6.1

Я вбежала в спальню. Джекки не плачет, смотрит в потолок, гукает

тихонечко, я наклонилась и схватила ее на ручки, прижала к себе. Сердце гулко-

гулко бьется, а в ушах слова эти снова и снова прокручиваю. О немоте его…о том,

что один совсем остался, о том, как все сбегают и я в том числе. Да и куда мне

идти? Как папа говорил – я сильная, и я смогу со всем справиться.

Так, если действовать по плану, у меня все получится. Что он там сказал

сделать? Приготовить ужин? Ютуб мне в помощь. Пароль от вай фая оказался

написан на холодильнике, и это было имя Джекки. Не густо у вас с фантазией,

мистер Керук. Вообще скажите спасибо, что я вернулась, могла и свалить в туман,

как говорила моя подруга. Так, нужно найти что-то полегче. Вот. Быстрый борщ,

который заставит вашего мужчину облизывать пальчики.

Что мне для этого надо? Ага, картошка. Я ее видела в ящике под столом,

свекла, морковка. Не, ну а что. У меня все получится. Я даже пирог испеку…ну

или сделаю в микроволновке.

Плевое дело эта ваша готовка. Странная она…блогерша эта, зачем все

кидать по очереди? Это же долго. Я сейчас все в кастрюлю нашвыряю, и оно

вместе сварится…Ну капусту у меня так мелко не получится нарезать…и средне

не получится. Чеееерт. Я же без пальцев останусь, или борщ с человечиной будет

помимо говядины.

Что это там пузырится и пеной исходится? Неее, мы так не договаривались.

Ааааааааа, оно вытекает из кастрюли, потушило газ. Все, мы сейчас взорвемся.

Я вылетела за Джекки, схватила ее на руки и вместе с ней мы выскочили на

улицу. Там я около часа ждала пока взорвется дом Керука. Но он не

взорвался…Пока. Я положила Джекки на сено и пошла глянуть одним глазком, что

происходит на кухне. Кроме заляпанной печки ничего криминального не

обнаружила, потыкала вилкой в картошку, в мясо и решила, что борщ сварился.

Это у той блогерши он варится больше часа. А у меня вот давно готов. А папа

говорил, что готовить трудно, и я должна благодарить нашу повариху. Ленивые

дуры. Пять минут готовят, а потом хотят, чтоб их восхваляли. Я вон борщ сама

сварила. За полчаса. Жаль, за это Оскара не дают. Я б давала. За каждый борщ

по Оскару.

Покормила Джекки, но положить себя обратно в кроватку она не дала. Я

таскала ее на руках, а второй рукой елозила тряпкой, придерживая ее двумя

пальцами за краешек и вытирая печку. Точнее, шлепая по ней с размаху, чтоб не

дай Бог тряпка не коснулась моих ладоней. Размазала жир, бросила тряпку в

раковину. Вымыла руки. Потом я подмела пол веником, найденным на улице, и

мы вместе с Джекки пошли кормить курей. Хлебом. Ничего другого я для них не

нашла.

Теперь надо было как-то придумать куда деть Ки…Кики, чтоб она не орала.

Да, я придумала ей имя. Уже можно. Если я решила остаться, и она теперь моя

якобы дочь, у нее будет другое имя. Джекки как-то слишком официально и ей не

подходит, а вот Кики очень даже….я бы назвала ее Кака после того, что она

навалила мне кучу в памперсы, и я чуть не задохнулась от ядерной атаки ее

детского организма (вроде бы ест одно молоко, а такое впечатление, что она

питается дохлыми жабами), но решила, что мистеру Керуку это не понравится.

Безуспешно пытаясь уложить Ки спать или в детское креслице, в кровать,

на пол, на диван, я все же соорудила некое подобие повязки из длинного

клетчатого шарфа и привязала ее к себе, как было показано в ютубе. Это заняло

время. Я вспотела, она орала и тоже вспотела, но, когда я закончила, Ки уснула в

подобии гнездышка у меня на груди, а я вышла во двор. В одной руке держала

миску с хлебом, а в другой швабру, которой собиралась сразиться с петухом.

Мелкой перебежкой, выглядывая из-за угла, сжимая швабру потными

пальцами, я выслеживала пернатую тварь. Он точно где-то здесь. Только и ждет,

чтоб я вышла.

Крадучись я пошла к курятнику.

– Цыпа-цыпа-цыпа…

Оглядываясь по сторонам. Где же он? Может, его утром зарезали и бросили

в морозилку? Или я зря мечтаю? Но петуха нигде не было видно. Спрятался

сволочь. Испугался. Правильно. Со мной лучше не связываться.

В эту секунду что-то больно кольнуло мою ногу, я подпрыгнула от ужаса,

увидела, как расправив крылья, зверопетух бросился в мою сторону, уронила

миску с хлебом и помчалась в сторону дома вместе со шваброй. И уже из-за

двери увидела, как этот гад жрет хлебушек, а вместе с ним и толстые квочки.

– Козлина! – зашипела я и посмотрела на припухшее место, куда петух

клюнул. Стало себя ужасно жалко, и я похромала на кухню.

Отвязала от себя Ки и вместе с перевязью уложила в кресло, обставила

подушками, чтоб не укатилась, и решила все же исследовать дом. И манила меня

к себе его комната…Как будто там все тайны мира спрятаны. А они и спрятаны в

этом доме и, если я хочу задержаться, я должна все их узнать. Иначе рано или

поздно меня расколют и вышвырнут на улицу.

Я рассматривала вырезанные из дерева фигурки, стоящие на высоком

комоде, нанизанные на леску разные по размерам звериные клыки, нож с

костяной ручкой и выбитыми на ней рисунками, изображающими человечков,

похожих на наскальную живопись.

В рамках стоят фотографии, на одной из них Керук в полицейской форме

держит какой-то кубок, на второй сидит верхом на лошади. На нем ковбойская

шляпа, из кобуры торчит пистолет, к луке седла привязано лассо. На третьей он

вместе с молодым парнем. Очень худым с длинными волосами. Наверное, это его

сын…отец Джекки и мой муж по совместительству. Взгляд потерянный, на губах

ухмылка. У нас про таких говорят «торчок», и это сразу видно. На многих фото

Керук вместе с сыном. Где-то он совсем маленький, где-то подросток. Видно, что

отец очень заботится о нем.

На многих фото у Керука длинные волосы, завязанные в жгуты и уложенные

в хвост на затылке. Так он больше похож на индейца. Представила его себе

полуобнаженного, скачущего по прерии на коне, с перьями в волосах, и внутри

стало горячо…потому что скакал он ко мне, а солнечные лучи бросали блики на

его смуглое сильное тело, лоснящееся от пота. Я тряхнула головой и вдруг

услыхала, как хлопнула калитка, выронила фото, снова поставила, оно опять

упало, но я все же приткнула его как-то сбоку и, выбежав из спальни, бросилась к

окну.

Керук вернулся домой верхом на жеребце шоколадной масти с красивым

белым хвостом и белой гривой. Полковник ловко спешился, так, что пыль клубком

вылетела из-под массивной подошвы сапог с узкими носками. Он отвел коня в

стойло и пошел в сторону дома. Походка у него быстрая, отрывистая, ноги

длинные и мускулистые, обтянутые мягкими светлыми джинсами, на узкой талии

широкий кожаный пояс и свободная рубашка с пятнами пота под руками облепила

массивный торс и огромные сильные руки. Мне даже показалось, что от каждого

его шага содрогается земля.