Маленькая лгунья для большого полковника

О романе. Это необычная для меня история. Здесь нет жести как таковой по отношению героя к героине, но здесь есть властный и жесткий мужчина, здесь есть большущая разница в возрасте, война характеров, менталитета и запретные чувства свекра и невестки. Наглая, смелая, вредная, огненная и в то же время милая героиня-мажорка. Отставной полковник армии США (индеец), вредный, с физическим недостатком, жесткий и властный. Чужой ребенок, которого надо любить, кормить и никому не отдавать. И мааааааленькая-большая ложь, которая отравит жизнь всем, кто с ней соприкоснется. Где-то будет забавно, где-то больно, где-то страшно. Но в основном тут бегают розовые единороги и нет никаких душераздирающих в клочья страстей. С этой книгой можно отдохнуть. Не совсем я. Но и такое настроение тоже бывает. Ловите розовых слоников. Это история однотомник. Я обещаю вам ХЭ.   Глава 1   – Это платье красное, а я хотела бордовое. Бордовое, понимаешь? Или ты дальтоник? Кейтлин с треском содрала с себя новое платье и швырнула в лицо модистке. – Папа заплатит за порванную ткань. Чтоб до завтра сшила мне новое, или твоего салона просто не станет. Пыф, и он исчезнет. Зеленые глаза девушки сверкали злостью, идеально-ровные брови сошлись на тонкой переносице, а пухлые, по-детски изогнутые сердечком губы капризно поджались. На вид клиентке лет восемнадцать, не больше. Но это не имело значение. Создалось впечатление, что все, кто находились рядом, прижали уши и хвосты, которых у них не было. И это совершенно естественно, ведь перед ними дочка Уильяма Гранта. Одного из самых богатых людей Америки. Только его имя заставляло людей судорожно сглатывать слюну и трястись от зависти, восхищения и страха. – Я не успею до завтра. – возразила модистка, сжимая порванное платье в подрагивающих руках. Она не смотрела девушке в глаза. – И вы точно просили ярко-алый цвет. Вы сказали – цвета крови. — Разве кровь ярко-алая? Я имела в виду бордовый. А не успеешь — значит, увольняй свой персонал и готовь бумаги о закрытии частного бизнеса. Дай подумать…почему его могут закрыть? – девушка осмотрелась по сторонам. – Нарушение мер безопасности? Ааа, нет, антисанитария… или еще лучше – неуплата налогов. Как думаешь, тебя просто оштрафуют или конфискуют все имущество? Эстер опустила взгляд, сжимая ткань все сильнее. Никто и никогда не смел с ней так разговаривать. Она – одна из самых востребованных модисток современности с целой свитой преданных собачек, уважаемая многими знаменитостями, трепетала перед молодой девчонкой. Потому что знала – дочь магната Гранта способна на что угодно, и самое ужасное, что это «что угодно» сойдет ей с рук. – Завтра и ни днем позже… и еще. Хотя бы раз услышу или узнаю, что ты кокетничала с моим отцом, я лично сожгу твою богадельню. И никто, слышишь, никто тебе не поможет. Ни актеришки твои, ни сенаторы, никто. Мой отец никогда с тобой не будет, ясно? Перепуганные помощницы самой Эстер Каро бегали вокруг ценной клиентки, помогали надеть обратно ее наряд, который она небрежно скинула возле гримерной, застегнуть туфли, поправляли ее роскошную львиную гриву темно-каштановых волос. Никто из них и слова не промолвил. Все учтиво молчали и услужливо бросались на помощь. Если бы они могли – они бы вынесли Кейтлин на руках и целовали ее следы на асфальте. На сегодняшний день степень уважения и обожания измеряется только денежным эквивалентом и наличием иных материальных благ. Юная Грант вышла из салона, на ходу набирая номер в своем сотовом самой последней модели маленьким пальчиком с длинным, острым ноготком перламутрово-розового цвета.   – Да. Я только что поставила эту ведьму на место. Она больше не посмеет приближаться к отцу. Нашла, на ком отрабатывать свои чары. Селедка дохлая.   – Ты выцарапала ей глаза? – К сожалению, нет. Но, думаю, она мой визит запомнит надолго. – А тебе не кажется, что твоему отцу одиноко, что ему нужно устраивать свою личную жизнь. Он молодой, красивый. – У него есть мама…точнее, память о ней. Прошло слишком мало времени. – Прошло пять лет. Более чем достаточно для того, чтобы…. – Давай сменим тему. Хорошо? Папе никто не нужен. Нам с ним прекрасно вдвоем. – Ок. Тогда поговорим о приятном. Сегодня вечеринка в кампусе. Роджер устраивает крутую, охрененную движуху. – Я все еще под домашним арестом после прошлой вечеринки. Так что… Подруга рассмеялась, а Кейтлин Грант села в машину, не обращая внимание на услужливого водителя, который придержал для нее дверцу лимузина. Ее изящная, стройная ножка в туфле на высоком прозрачном каблуке исчезла в салоне автомобиля. Дорогая дизайнерская сумочка блеснула мелкими стразами. – Ты обязана попасть на эту вечеринку. Там будет Эл Джей со своей группой. Целый бассейн шампанского и стриптизеры. – Если удастся улизнуть от отца, то я приеду. Но если папарацци заснимут мою физиономию снова – меня лишат наследства и сошлют к троюродной тетке. – И Эшли там будет тоже. Кейтлин переложила сотовый с одной руки в другую, зазвенели тонкие золотые браслеты. – Мне плевать на этого мерзавца. – Зато тебе вряд ли будет плевать на его новую сучку – Салли Форд. – Значит-таки с ней теперь мутит. Ненавижу эту тварь! Ладно. Если отец не вернется из Нью-Джерси, я попробую улизнуть из дома. – Как твои пробы в Ти фор ю? – Позвали на четыре кастинга. Пока думаю. Отец против моей карьеры модели. Он хочет, чтобы я училась на юриста, а потом работала в его компании. – Завидую я тебе, Кейт. Сучка ты везучая. И модель, и отец тебя обожает, и парни с ума сходят. – Не завидуй. А то сглазишь. О, Мэл. Скажи, что там насчет следующего года? Вы все же переедете во Францию? – Не знаю. Мама тащит нас в эту дурацкую французскую провинцию. Говорит, там прекрасные возможности для продолжения бизнеса ее деда. – Ммм, да, помню. Вино Ла Роше. А как же учеба? – Да, вино. Но папа там скорее сопьется, чем поставит этот бизнес на ноги. Никак. Учиться буду в Париже. Отец Мелани злоупотреблял алкоголем и несколько раз лечился от зависимости в разных дорогих клиниках.  – А Йель? Мы же хотели вместе! Ты же поступила! – Не знаю, Ки. Не напоминай. Для меня эта поездка – смерть всех моих планов. Давай оторвемся перед моим отъездом по полной. Твой дядя приехал? Черт. Кейтлин совершенно забыла про дядю. И ни черта у них сегодня не получится. Никакой вечеринки, потому что они ужинают в «Акватории». *** За обеденным столом восседал Уильям Грант. Высокий, рыжеволосый, с крупным веснушчатым лицом, которое выдавало ирландские корни его матери Маргарет Грант, в то время, как прямая спина, длинные пальцы и презрительно изогнутые губы – английскую чопорность отца. Ему так же приписывали родство с русским графом Воронцовым и французским родом Валуа, все также по отцовской линии. Говорят, прабабка Гранта сбежала из России, будучи замужем, и родила дочь от французского герцога. Грант наблюдал, как официант накладывает в его тарелку батат с фасолью и говядиной, он не смотрел в сторону дочери. – Ты опоздала к обеду, Кейт? Где ты была? – Ездила к модистке. К Эстер Каро, если ты ее знаешь. Нагло заявила девушка и уселась за стол. Конечно, он ее знал. И не только благодаря ее знаменитому салону, но и потому, что с недавних пор они стали любовниками. Но дочери об этом знать не обязательно. Она слишком болезненно пережила смерть матери и пока что не готова была принять даже возможность того, что у отца могла появиться другая женщина. Грант тщательно скрывал свою связь с Эстер и тратил на это немало средств. К сожалению, рано или поздно все тайное становится явным. – Собери волосы, они лезут в тарелку. Сделал вид, что не услышал ее слов о модистке. – Не лезут, а даже если и лезут, это моя тарелка, а не твоя. Официант поднес к столу блюдо, накрытое блестящей крышкой. – Что здесь? – презрительно спросила Кейтлин, не упустив из вида того, что отец проигнорировал ее ответ. – Королевская запеканка, крем суп с креветками. – Какими креветками? Девушка заглянула в блюдо и яростно опустила крышку. – Я ем только тигровые креветки! А это что? Уноси немедленно, и если через пять минут мне не подадут мой обед, я прикажу уволить всех, включая тебя! Грант со звоном бросил вилку на стол и повернулся к дочери. – Кто дал тебе право кого-то увольнять в этом доме? Только потому, что тебе принесли не то блюдо? Ты сама хоть раз пробовала готовить? Помыла хотя бы одну тарелку? Кейтлин вскочила со своего места. – Значит, это правда? Да? Ты и эта…эта уродливая, худая селёдка спите вместе? Ты променял маму на нее? На эту жалкую выскочку Каро, разноцветную, как павлин? Уильям тут же выпрямился в кресле, и его ярко-бирюзовые, истинно ирландские глаза сверкнули яростью. – Я ни на кого не менял твою мать. Она мертва. И ее память свято чтится в этом доме! – Чтится? В этот дом ты приведешь свою…эту…Она будет спать в маминой спальне? Ты выкинешь мамины вещи из шкафов и…., – Кейтлин вдруг попятилась назад и отрицательно покачала головой. – я… я не верю. Ты уже это сделал, да? Избавился от ее вещей? – Кейтлин! – Я не хочу сидеть с тобой за одним столом. Сильный кулак Гранта обрушился на стол, и все приборы со звоном подскочили. – Сядь! Сегодня вечером мы едем на ужин. Твой дядя Фрэнк приехал из Африки. – Плевать я хотела на этого дядю! – Не вынуждай меня отправить тебя к тетке! – Я сама с удовольствием туда уеду!  Кейтлин бросилась прочь из зала, стуча тонкими каблуками. – Без копейки! Без машины! На поезде поедешь! – Пешком пойду! – Так тому и быть!