Дионис

Глава 5.

Анна с каким-то странным чувством вошла в банк. Ее не отпускало подсознательное ощущение, что она должна столкнуться тут с чем-то необычным, непривычным, характерным только для Миловидова. Но ничего выходящего за привычные представления тут не было; самый обычный банк, каких множество. И она далеко не впервые вторгается в подобное заведения в качестве следователя.

Во главе бригады из своих помощников она направилась к кабинету президента банка. И не без некоторого удовлетворения констатировала, что интуиция ее не подвела. Этот банк все же чем-то неуловимо отличается  от других. Такой красиво обставленной приемной она еще нигде не видела. Человек, который занимался ее дизайном, обладал не просто безупречным вкусом, великолепным чувством стиля, но еще и богатой и необычной фантазией.

Несколько секунд Анна изумленно оглядывалась, и лишь затем обратила внимание на секретаршу.

- Я старший следователь городской прокуратуры Анна Алабина. Хочу видеть исполняющего обязанности президента банка.

Девушка встрепенулась и встала из-за стола. И Анна в полной мере могла оценить всю ее прелесть. Секретарша была счастливым обладателем классической внешности модели: длинные стройные ноги, которые выглядывали из-под короткой юбки, тонкую талию и нежный овал не слишком умненького, но зато безмерно симпатичного кукольного личика.

- Я сейчас доложу о вас,  – поспешно сказала девушка.

Анне показалось, что она чем-то испугана.  

- Доложите, - сказала она.

Девушка скрылась в кабинете. На его двери висела большая золотыми буквами надпись: Миловидов Владимир Эдуардович. Вряд ли он сюда когда-нибудь вернется, не без некоторой доли злорадства  констатировала Анна.

Дверь отворилась, на пороге появилась модель-секретарша.

- Прошу вас, - пригласила она.

Кабинет потряс Анну своим изысканным вкусом. Это  было самое настоящее произведение искусства. И хотя она пришла не за этим, но не могла оторвать глаза оттого, что ей сейчас открылось.   

- Вам нравится? – услышала она женский голос. К ней приближалась дама лет тридцати пяти. Красиво  и одновременно просто одетая, с тонким породистым лицом.

Следующая мысль, которая  пришла Анне в голову, заставила ее покраснеть: спал ли с ней Миловидов? Ну, конечно, же спал, разве он мог пропустить такую изысканную даму.  Говорил же Гурин, что он не пропустил в банке ни одной красивой женщины.    

- Меня зовут Анна Марковна Алабина. Вот предписание прокурора о выемке из банка документов.

- Наверное, вам известно, как меня зовут. Поэтому я не стану представляться.

- Разумеется, Наталья Валерьевна. Я надеюсь, на ваше содействие. Это поможет и вам и нам сильно сэкономить время и нервы.

Райкова откровенно неприязненно посмотрела на Анну.

- Значит, это вы ведете его дело? – неожиданно спросила она. 

- Вы имеете в виду дело Миловидова?

- Кого же еще.  

- Тогда я, - как можно спокойней попыталась ответить Анна. – Так как на счет выемки документов?

Райкова, даже не пытаясь скрыть раздражения, бросила ордер прокурора на стол.

- Из нашего банка уже вывезли несколько машин документов. Что вам еще надо?

- Сейчас объясню. Когда гражданин Миловидов появился в банке, он вскоре привел несколько важных клиентов, благодаря которым банку и удалось удержаться на плаву.  Я бы хотела получить документы, касающиеся этих клиентов и операций по их счетам.

Дальнейшее поведение Райковой удивила Анна. Она вдруг села на стул. Вальяжно положила ногу на ногу и небрежно закурила, даже не предложив ей сигарету. Правда, Анна не курила, но в данном случае это было не важно. Она понимала, что со стороны этой изысканной женщины это был вызов. И этим он отнюдь не ограничится. Это только начало.

Райкова пустила в сторону Анны густое облако дыма.

- В этой бумаге, - пренебрежительно произнесла она, кивая на предписание прокурора, - ничего не сказано, что именно я должна вам помогать. Пожалуйста, вынимайте любые  документы, никто вам не намерен мешать.

- Но никто не намерен и помогать – я так вас поняла? 

- Я не стану его топить. Понимаете, не стану. Он спас наш банк.

Анна смотрела на женщину и готова была дать на отсечение руку, что спасение банка определяло ее поведение в самую последнюю очередь.

Анна решила, что не оставит без последствий поведение Райковой. Она должна ее наказать, хотя это и не в ее правилах. Но она чувствует, что это дело будет идти не по правилам. Или по правилам, но совсем другим. И это сильно тревожило ее.

- Боюсь, что вы неправильно оцениваете ситуацию, госпожа Райкова. Ваш президент обвиняется в совершение мошеннических действий и финансовых махинациях в особо крупных размерах. И подобным своим поведением вы лишь усугубляете его положение. Да и банка тоже. Я вынуждена рассматривать вас как потенциального его сообщника.

- А я этого не боюсь, - с вызовом произнесла Райкова.

Анна усмехнулась.

- Если однажды, чего я вам никак не желаю,  вы окажитесь там, где сейчас находится гражданин Миловидов, боюсь, вы быстро измените свое мнение. Этот кабинет даже отдаленно нельзя сравнивать с камерой предварительного заключения. У меня нет даже слов, чтобы выразить это различие. И боюсь, что даже самый замечательный писатель их не найдет.

Райкова неожиданно наклонилась  к ней.

- Напрасно вы думаете, что меня запугаете. Не надейтесь, у вас ничего не получится. А сейчас, извините, давайте каждый будет заниматься своим делом. На мне банк висит. А вы изымайте.

- С вашей помощью или без нее, но мы изымем, - пообещала Анна, вставая.  – А вот с вами у меня складывается впечатление, нам придется еще ни раз встретиться.

В ответ Анна получила лишь взгляд Райковой. Но что он скрывал, она так и не поняла,  в нем заключалось столько всего, что разобраться в этом ребусе было выше ее возможностей.

Изъятия документов заняло очень много времени, хотя в конечном итоге их оказалось не так уж и много. Но следственная бригада столкнулась с откровенным недоброжелательством, полным нежеланием им помогать со стороны сотрудников банка. Приходилось убеждать, а  в некоторых случаях и запугивать их, чтобы те оказали бы им  хотя бы минимальное содействие.  Анна знала, что могла бы заставить Райкову оказать им всемерную помощь; у нее нашлись бы для этого вполне весомые аргументы. Но она сама не знала, почему не желала  воспользоваться такой возможностью.

Наконец дело бы сделано  Анна не стала заходить к Райковой, чтобы попрощаться и известить, что они закончили свою работу, как это требовал этикет. Усталая и сама не зная чем недовольная отвезла документы в прокуратуру. Теперь предстоял долгий и утомительный процесс по их изучению. Но это она начнет завтра, а сейчас отправится домой.

Она сразу почувствовала, как что-то случилось. Сын – редкий случай в последнее время - находился дома, он и муж сидели в креслах рядом друг с другом, но между ними витала отчужденность. Это она сразу же поняла по их лицам. При ее появление никто не пошевелился.

- Что случилось? – спросила она. Она чувствовала себя усталой, и заниматься семейными разборками ей ужасно не хотелось. Но она была почти уверенна, что именно этим ей и предстоит сейчас заняться. 

 - Что случилось? - вынуждена была она повторить свой вопрос, потому что не дождалась ответа.

- Спроси  у него, – сказал муж.

Анна посмотрела на сына. 

- Женя, я устала. Пожалуйста, скажи все просто и понятно, - попросила Анна.

- А сложно тут и сказать невозможно, - неожиданно ухмыльнулся сын. – Я буду жить со своей девушкой.

- Что, значит, будешь жить со своей девушкой? Ты женишься?

Сын посмотрел на нее, как на ненормальную.

- Я что, по-твоему, идиот?

Анна решила проигнорировать этот риторический вопрос. 

- Тогда я не совсем понимаю.

- Да что тут не понимать. Я буду жить со своей девушкой в одной квартире,  спать с ней в одной постели. А по утрам мы вместе будем пить кофе. Или чай. Или еще чего-нибудь. У нас многие так живут.

- Тебе всего девятнадцать лет, Женя.

- И что ты этим хочешь сказать, что мне рано жить половой жизнью. Для справки: я уже живу ею не первый год. 

Анна почувствовала, что отчаянно краснеет. И чтобы это не было бы заметно, она отвернулась.

- Я ничего об этом не знала, - пробормотала она.

- Родители узнают об этом последними, – спокойно, как само собой разумеется, произнес сын. – И чего ты волнуешься, все будет нормалек. Я знаю, как надо предохраняться. Могу тебе целую лекцию об этом прочитать.

Я кажусь ему невероятно старомодной, как давно вышедшее из моды платье,  подумала Анна. Но я, наверное, такая и есть на самом деле.

Она вдруг почувствовала сильное раздражение. Он даже не посоветовался с ней, а только в самый последний момент ставит родителей в известность.  

-   Я запрещаю тебе это.

Ее слова вызвали у сына изумление.

- Мама, ты полагаешь, что я подчинюсь. Все уже решено.

- И где же ты собираешься жить?

- Андрей предоставляет мне свою квартиру, он уезжает за границу на год. Он будет там учиться.

Андрей был школьным другом сына, его родители разбогатели, и он постоянно пропадал за границей. 

Внезапно  Анна спохватилась, она даже не спросила, а с кем Женя  намерен сожительствовать? Она оказалась столь поглощенной самим фактом  ухода сына, что как-то упустила этот момент.

- И с кем ты собрался жить?

- А это так важно?

- Прошу тебя, не хами, - взмолилась Анна. Она едва удерживалась от слез.

Кажется, Женя что-то почувствовал.

- С Мариной.

У Анны все похолодело внутри. Хуже этого варианта и придумать сложно. Она знала, что сын дружил с двумя девушками:  с Наташей и Мариной. Наташа нравилась ей, она казалось спокойной и главное очень благоразумной. В отличие от Марины, взбалмошной и к тому же с нездоровыми наклонностями. Анна даже не исключала, что она принимает наркотики. Пару раз она видела ее в состоянии, когда можно было подозревать ее, что она находится в наркотическом опьянении.  Если хоты бы выбрал Наташу. Каким станет он после того, как поживет с этой особой.  

- Но почему с ней?

Женя пожал плечами.

- Она согласилась.

- Ты хочешь сказать, что Наташа отказалась.

- Ну да, - как-то уж очень небрежно произнес он.  – Кажется все. Я   пошел. Пока.

- Как пошел? Прямо сейчас?

- А вы думала, что через десять лет. Я только для того и зашел, чтобы вас предупредить. И на счет денег договориться. Вы же не оставите меня совсем без средств.  Хотя, кто вас знает, - подумав, проговорил сын. – Но не надейтесь, это меня не остановит.