Дионис

Глава 4.

Анна проехала поворот, и ей пришлось возвращаться назад. Местность была довольно пустынная, по близости не было никаких признаков жилья. И только вдалеке маячили какие-то строения. Скорей всего это и есть дачный поселок «Солнечный» - цель ее путешествия за город.

Этот дачный поселок находился от города на расстояние почти в сто километров. И когда она узнала, что Гурин забрался в такую глухомань, то сильно удивилась. С его финансовыми возможностями он мог бы построить себе дачу и поближе к городу, в каком-нибудь престижном кооперативе. Таких вокруг областного центра за последние годы расплодился целый выводок. И Анна знала, на какие деньги были построены многие дома, больше напоминающие не дачные коттеджи, а средневековые замки. Но знала она и другое, что добраться до их владельцев она не в состоянии; кого высокое положение, кого связи, как щит, ограждают от расследования источников их доходов. Пока ограждает, пока на должности прокурора находится Кулаков, который от одной мысли тронуть этот заповедник казнокрадов, взяточников и криминальных авторитетов  весь покрывается холодным потом. Но если так случится, что она займет это место, то у нее рука не дрогнет, и она обязательно распотрошить эти осиные гнезда. Она добьется, что немало обитателей этих роскошных строений сменят их на тюремные нары, которые давно с нетерпением их поджидают.

Но сейчас для Анны это были посторонние мысли, которые пришли и ушли, как случайные гости. А сегодня   у нее совсем другая задача. Вернее, задачи. Потому что в первую очередь ей во чтобы то ни стало надо постараться не  перевернуться  на этой ужасной дороге, которая ведет к дачному поселку. Судя по состоянию, трассу не ремонтировали лет пятьдесят.    

Она подъехала к участку Гурина и остановилась. Вышла из машины и с интересом огляделась. За забором располагался по нынешним временам совсем скромный домик из обычного бруса. Хотя он имел два этажа, но производил впечатление совсем невысокого строения.

На встречу ей по дорожке уже шел хозяин участка. Анна пристально рассматривала его. Она знала, что Гурину всего немногим за шестьдесят, но выглядел он гораздо старше.

- Анна Марковна, я не ошибаюсь? – проговорил он.

- Да, это я, Павел Викторович.

Гурин открыл ворота.

- Проходите. Честно говоря, удивился вашему звонку. Но ничего, это даже к лучшему. А то тут немного скучновато. Сейчас пообедаем, а заодно и пообщаемся.

Анна хотела было отказаться, но в последний момент передумала. За столом у них установиться более тесный контакт. Ведь еще неизвестно, захочется ли ему говорить на эту для него далеко не самую приятную тему.

День был жаркий, и Анне очень хотелось сбросить с себя одежду и остаться, в чем мать родила. Так приятно ходить по траве и чувствовать на своем теле жаркие солнечные лучи.  

- А вы хотя бы снимите туфли  и ходите босиком. Не то спаритесь, – уловил ее состояние Гурин. Он накрывал  стол на улице.

 - Может, вам помочь? – предложила она.

- Нет, что вы, я все сделаю сам. Я тут привык без женщин обходиться. Да и уже почти все сделал. Можем садиться.

Это была типично дачная трапеза, в которой преобладало овощное меню. Но именно такую еду  Анна и хотелось здесь попробовать.

- Как на счет выпить? – вдруг предложил Гурин.

- Если что-нибудь очень не крепкое. И чисто символически, я за рулем.  

Да, простится мне этот грех, подумала Анна, видя, как мгновенно оживился Гурин.  Она делает это исключительно ради дела.

- Это домашнее вино, оно не крепкое и вкусное,  - проговорил он. – Сейчас принесу.

Вино Анне показалось довольно крепким, хотя действительно вкусным. Впрочем, она отхлебнула всего лишь малюсенький глоточек.

- Ну, как? – спросил Гурин. 

- Очень вкусно.

- Сам делал. – В его голосе прозвучала гордость. – Вот заделался виноделом. Вы уж не обижайте меня, выпейте до дна.

Из президента банка в виноделы,  мысленно прикинула Анна. Да, не простой путь. И случайно его люди не проходят.

- Вы так и не сказали, зачем вы хотели меня видеть? – вдруг спросил Гурин.

- Сейчас скажу, Павел Викторович. Я хотела поговорить с вами о Миловидове.

Лицо Гурина мгновенно изменилось. Из радушного хозяина он сразу же превратился в не приветливого человека.

- А что с ним случилось? – уже совсем иным тоном поинтересовался он.

- А вы разве не знаете?  - удивилась Анна. – Он арестован за финансовые махинации.

- Откуда мне знать. Здесь нет ни газет, ни телевидения, ни радио. И, слава богу, что нет. Живу, как на острове. Никого не вижу, никого не слышу. И мне это нравится.

Анна поняла, что последняя тирада направлена против нее, точнее, против ее посещения этого острова. Но что же делать, ей очень хочется его разговорить.

Она приняла решение. В этой ситуации это единственный способ наладить с ним контакт.

- Павел Викторович, а налейте мне вашего замечательного вина. Когда еще выпьешь такое произведение винодельческих искусств.

Гурин недоверчиво взглянул на нее.

- Вы же за рулем.

Анна беззаботно махнула рукой.

- Ничего страшного, к сотруднику прокуратуры дорожная служба не прицепится. А как прицепится, также и отцепится.

- Ну, как знаете,  - произнес Гурин, но его голос подобрел.  

Из огромной  бутыли разлил вино по стаканам.

- За ваш остров! – провозгласила Анна тост. – Здесь замечательно.  – Последнее было почти правдой.

- А я тут почти все время живу.

- И зимой?

- И зимой. Есть печка, научился дрова колоть. Меня  в город не тянет.  – Он как-то искоса посмотрел на свою гостью.

- Завидую вам. А я вот вынуждена даже в такую жару быть в городе. Работа не позволяет никуда выехать. Вот и сейчас на меня свалилось новое дело. Поможете мне? – проникновенно спросила Анна.

Гурин мгновенно потускнел. Анна отметила, что любое, даже косвенное упоминание о Миловидове, сразу  ухудшало его настроение. Но отступать она не собиралась. Тем более зря что ли она выпила целых два стакана вина. И не такое уж оно, на самом деле, и хорошее. Немножко горчит.  Но говорить ему она это не собиралась.  

- Спрашивайте, - безрадостно произнес Гурин.

- Павел Викторович, объясните, почему никому неизвестный молодой человек, приехавший только что  в наш город, вдруг становится вице-президентом такого солидного банка, как ваш?

- А вы не знаете? С подозрением посмотрел он анна Анну.

- Знала бы не, спрашивала.

- Мне его кандидатуру настоятельно рекомендовал прежний вице-губернатор. Ситуация в банке была критической, и я надеялся на помощь администрации. И принял его на работу, даже не задавая ему вопросы.

- И Миловидов оправдал ваши надежды, спас банк.

- Не желаете еще выпить? – вместо ответа предложил Гурин. Его густые брови были постоянно нахмурены.

Если это поможет делу, то я согласна, подумала Анна.

- Наливайте,  Павел Викторович.

Чем больше пила Анна это вино, тех противней оно ей казалось. Даже странно, что сначала понравилось.  

- Павел Викторович, я знаю, что Миловидов очень быстро привел в банк несколько крупных клиентов. И тем самым его спас. Вы знали, что это за клиенты.

- Точно не знал, но кое-какие предположения  имел.

- То есть, вы не исключали того, что эти клиенты  как-то связаны с уголовным миром.

- Вроде того. Ну, может не с уголовным, но то, что у них не все было в порядке по части чистоты капиталов, в этом я мало сомневался. Но что я мог возразить. Альтернатива была одна – банкротство.   

- Сейчас не об этом речь, - задумчиво произнесла Анна. – С клиентами мы разберемся. А вот что за человек Миловидов, как он себя вел в банке? Я слышала, что он быстро стал всеобщим любимцем.

Гурин вдруг скривился. Но быстро опомнился и принял обычное выражение лица.

- Да,  любимцем он встал чуть ли не за неделю. А что тут удивляться. Дионис.

- Что? – не поняла Анна.

- А разве вы не знаете, как он себя называет.

- И как?

- Дионисом. 

Анна напрягла память.

- Это же бог виноделия в Древней Греции.

- Я тоже так думал, а оказалось, что  совсем не так.  Это не просто бог вина, это бог необузданных страстей, ничем не ограниченных желаний. Дионису поклоняется тот, кто не желает знать ни в чем никаких ограничений. Для него только важен его собственный порыв. Миловидов сам так мне однажды объяснил. Да и потом я на досуге кое-что почитал на этот счет.

- И как же проявлялся этот дионисизим в  Миловидове.

- А по разному и проявлялся. Вокруг него все буквально завертелось. Это был какой-то необузданный темперамент. Я много чего перевидал,  но с таким столкнулся впервые. У нас пошли сплошные корпоративные вечеринки, как их он называл. Все вдруг стали жить невероятно весело. Хотя до этого ходили грустными. Простите за грубое слово, но он за короткий срок перетрахал всех красивых женщин банка. Но не это самое удивительное, а то, что никто из них друг с другом не ссорился. Все жили даже очень мирно. А ведь женщины очень ревнивы к соперницам.  Вы можете мне это мне, дураку, объяснить, как так может? 

Анна подумала.

- Не могу,  Павел Викторович, – честно ответила она.

- Вот и я не могу. Но женщины просто в очередь вставали, чтобы лечь с ним в постель. И замужние и не замужние.

Какая-то злая искорка вдруг мелькнула в глазах Гурина. И внезапно Анну озарила догадка: да он смертельно завидует Миловидову. 

- Еще по стаканчику, - предложил Гурин, и ей показалось,   что сделал он, дабы скрыть смущение.

- А давайте, будем сегодня дионисничать.

Гурин с непонятным выражением посмотрел на женщину, но от комментариев отказался.

- А что было дальше? – поинтересовалась Анна, когда они выпили.

- А что дальше? Ничего не было. Я понял, что с ним никогда не сработаюсь. А тут словно специально мой юбилей подоспел, стукнуло шестьдесят пять. И я решил, что лучшего предлога, чтобы сбежать, и не сыскать. Миловидов сделал все по высшему разряду, даже знаменитого певца из самой Москвы выписал. Об этом юбилеи все газеты писали.

- Припоминаю, -  пробормотала Анна.

- Правда, я сидел там и не понимал: мой ли это юбилей или бенефис моего заместителя. По крайней мере, обо мне вскоре все забыли. На следующий день я начал сдавать ему делу, а когда сдал, то перебрался сюда. И в город почти не езжу.  Делать мне там больше нечего.

 В голосе Гурина прозвенела струна грусти. И Анне даже стало его жалко. Мужчина еще полный сил вытеснен из жизни. Такие быстро часто ломаются.

- Это все, что вы можете мне сказать о Миловидове?

- А что еще? Больше я его не видел. И видеть желания не имею.

-  Павел Викторович, а  что вы думаете о нем?

- Ничего не думаю, - раздраженно буркнул Гурин. – С какой стати мне о нем думать. Здесь я могу позволить себе роскошь не вспоминать об этом человеке. И если бы не ваш визит, еще бы долго не вспомнил.

Не верю я вам, мысленно возразила Анна, вы о нем не забываете. И все время думаете о Миловидове.

- И все же, что он, по-вашему, за человек?

- Дионис – лучше не скажешь. Никто лучше его  не умеет наслаждаться жизнью. В чем, в чем, а в этом он мастак. Хотите еще вина?

Но Анна понимала, что больше ничего путного она от Гурина не узнает. А потому пить не было никакого резона.

- Извините, что нарушила ваш покой. Я поеду.

Гурин молча проводил Анну. Больше они не сказали друг другу ни слова.

Она выехала из дачного поселка и остановилась. Дальше  двигаться   Анна не собиралась. Она была слишком пьяной, чтобы вести машину. А еще никогда она не садилась за руль, если выпивала хотя бы малюсенький глоток вина. А тут она влила в себя аж несколько полных стаканов.

День был жаркий, солнечный,  вокруг никого не было, и Анна легла на траву. По ее прикидкам, на то чтобы алкоголь выветрился бы из крови,  понадобится никак не меньше двух, а то и трех часов.  Но это ее даже радовало, иначе она бы ни за что здесь не остановилась и не расположилась прямо на земле. Такое великое события не случалось с ней с самого детства.

По голубому летнему небу плыли облака, и Анна увлекалась наблюдением за этой воздушной регатой. Но мысли ее текли совсем по другому руслу. Она ловила себя на том, что с ней творится что-то неладное. С того самого момента, как она взялась за дело Миловидова, и, особенно с той минуты, когда увидела его впервые, в ней вдруг возникло какое-то  внутреннее напряжение. И разговор с Гуриным только усилил ее. Она кожей ощутила, что и с ним случилось нечто похожее. Этот Миловидов распространяет вокруг себя заразу, причем, очень опасную заразу.

Анна закрыла глаза и погрузилась в какое-то странное состояние. То был совсем не сон и не другой вид забытья, ею овладело ощущение, что она переместилось в какое-то иное пространство, где все по-другому, не так, как в привычной ей жизни. Неясные картины, как в калейдоскопе, неожиданно стали возникать перед ее мысленным взором. И с каждой минутой она все глубже погружалась в это теплое море непривычных впечатлений.

Внезапно она открыла глаза и резко села. Нет, она не может позволить себе продолжать пребывать в этой состоянии. Это крайне опасно для нее. И ей во что бы то ни стало необходимо стряхнуть с себя это оцепенение.

Анна встала, немного прошлась, проверяя, ощущает ли она еще влияние алкоголя. Оно почти уже исчезло, но нужно еще какое-то время, чтобы эти остаточные явления испарились бы из ее организма окончательно.

Анна села в машину и стала ждать. От жары ее клонило ко сну, но она не позволяла себе даже слегка задремать – а вдруг на нее снова наплывут эти картины. Ей нужно держать свое подсознание под жестким контролем.

Ровно через час Анна завела мотор и направилась в сторону города. Она ехала и старалась ни о чем не думать.