Дионис

Анна Алабина  подъехала к зданию прокуратуры в плохом настроении. И все из-за сына. Не ночевал дома. И если бы в первый раз. Но это становится плохой традицией. И главное где его носит в это ночное время, где он его проводит, упорно не говорит. А на все вопросы отвечает: это только мое дело. А парню всего-то девятнадцать лет, а вообразил себя взрослым и независимым от родителей. Считает, что они не имеют никакого права вмешиваться в его личную жизнь. А если что-то натворит. Не то, что  у него плохие наклонности, скорей наоборот. Но уж больно он необузданный, плохо управляет своими эмоциями. И кто знает, к каким последствиям это может привести.  Ей-то это известно лучше, чем многим другим. Она чуть ли не ежедневно сталкивается с подобными делами. Судьбы скольких молодых людей и девушек оказались загубленными из-за неумения справиться со своими чувствами, страстями, из-за слабохарактерности, из-за того, что попали под тлетворное чужое влияние. Ей всегда до боли жалко таких подследственных. Но в большинстве случаев она ничем помочь им не может, совершенное преступление налицо – и они должны отвечать по всей строгости закона. А закон, как известно, суров, но справедлив. Вот только эта справедливость зачастую напоминает ей асфальтовый каток,  который расплющивает все, что оказывается на его пути. Иногда ей даже кажется, что современная правоохранительная практика давно изжила себя, она слишком слабо учитывает индивидуальные причины каждого правонарушения и всех стрижет под одну гребенку. Подчас человека предпочтительней простить, чем осудить, потому что после приговора у него шансы вернуться когда-либо к нормальной  жизни резко сокращаются. А коли так, что ему остается делать? Только одно – идти по той преступной стезе, на которую он однажды вступил по неосторожности или глупости. Впрочем, подобные мысли возникали у Анны не часто. И даже если и возникали, то задерживались в голове совсем на короткий промежуток времени. Она гнала их от себя, как отгоняют назойливую бездомную собаку. Просто она сильно боится, что однажды это может коснуться и ее.   Как всегда Анна не без труда припарковала свои старенькие «Жигули» между «Мерседесом» и «БМВ» сотрудников прокуратуры. Всякий раз, когда она видела эти роскошные лимузины людей, чьи зарплаты не отличаются от ее жалованья или отличаются совсем не намного, ее мысли сразу же устремлялись в определенном направлении. Но и их она была вынуждена прогонять от себя, не в ее власти что-то серьезно менять. По крайней мере, пока. Но если однажды она получит такие полномочия, то владельцам этих шикарных машин придется не сладко. Это она обещает себе.  Всю дорогу, что она ехала от дома до прокуратуры, Анна гадала, зачем ее так срочно вызвал к себе прокурор города Кулаков. Она специально взяла отгул, чтобы хотя бы чуточку передохнуть после предыдущего расследования.   Это был настоящий изнурительный марафон, когда приходилось нередко работать по шестнадцать часов в сутки. Правда, результат превзошел все ожидания, удалось не только довести дело до логического завершения, но  и собрать компромат на людей, которые многим казались еще недавно абсолютно неприкасаемыми. А теперь они сидят в камерах предварительного заключения в ожидания суда. Анне известно, что об итогах следствия прокурор города докладывал аж самому генеральному прокурору страны. И в качестве главной фамилии человека, которому удалось получить такой результат,   звучала ее фамилия. Конечно, она рада  и горда таким достижением, но это не значит, что она не должна хотя бы немного передохнуть. В конце концов, она же не железная и не может постоянно работать в таком изнуряющем режиме. Хотя и знает, что некоторые ее товарищи по прокуратуре считают, что она создана из металла и вообще не нуждается в отдыхе. А ей так хочется уехать к морю. Тем более в ближайшее время и отпуск обещан. Она не была на курорте уже лет пять. Но в   этом году, чтобы не случилось, обязательно поедет. Всем назло!   Анна подошла к кабинету Кулакова, отворила дверь зашла в помещение, где сидела секретарша. Анна знала, что секретарша Кулакова ее не любит и потому обычно старается, как можно дольше не докладывать своему шефу об ее появление. Откуда взялась эта не любовь, Анна не знала, но старалась не обращать ни на девушку, ни на ее отношение к себе внимание. Но сегодня все случилось с точностью до наоборот; едва Анна появилась на пороге, как она бросилась в кабинет прокурору. И уже через полминуты она была у него. Они знали друг друга уже двадцать лет. Когда молоденький следователь  Анна Алабина   после института пришла на работу в прокуратуру, Кулаков руководил следственным отделом. Тогда он ей казался очень пожилым мужчиной, и она его сильно боялась. А теперь она сама достигла его возраста  и  ясно понимает,  каким на самом деле он был в то время молодым. А вот сейчас выглядит по настоящему старым, кожа на лице отвисла, волосы поредели, лоб, как поле после боронования, весь в бороздах. И взгляд усталого, много повидавшего и во многом разочарованного человека. Анна могла ручаться всем самым ценным в ее жизни,  что лично он абсолютно чист и честен. Но один в поле не воин, и даже два и три таких, как он, это еще не армия. И она знает, как горько ему оттого, что многое сделать из того, что хотелось, сделать так и не удалось. Прямым текстом он это никогда не скажет, но ни раз намекал ей на это обстоятельство. Кулаков сидел за своим столом. При виде ее встал и пошел на встречу. Анне такая предупредительность не очень понравилась, обычно она предваряет какой-то не слишком приятный разговор. Или очередное сложное поручение. - Извини, что  потревожил твой отдых, - сказал Кулаков. Он усадил ее за журнальный столик в кресло, а сам расположился напротив. Анна знала, что на его  языке положений это означает, что разговор предстоит не формальный. А от того еще более важный. - Ту такое дело, - продолжил Кулаков, - областное начальство  очень довольно твоей работой, удалось вскрыть такой гнойник. И где, в городском налоговом управлении. – Он посмотрел на нее, усмехнулся и пригнулся к ней. – Теперь его руководство  может  с полным основанием отчитаться, что ведут борьбу с коррупцией в органах власти. - Это сейчас они могут отчитаться, а по началу строили такие козни.   - Да знаю я все прекрасно. Но, согласись, губернатор с самого начала был на нашей стороне. И без его поддержки еще неизвестно, удалось ли довести дело до конца. - Хоть один честный человек на всю губерню. Кулаков задумчиво посмотрел на Анну. - И он очень сильно тебе симпатизирует. Она пожала плечами. - Это очень приятно, но мало что меняет в моей работе. - Не хочешь выпить? - неожиданно предложил Кулаков. Анна изумленно взглянула на него. Он отлично знал, что она никогда не пила, не курила. А потому раньше подобных предложений  с его стороны не поступало. Что это  с ним сегодня? - Спасибо, я не хочу, - на всякий случай отказалась она. - А я с твоего позволения выпью. Кулаков достал из бара бутылку коньяка, рюмку и поставил все это на журнальный столик.   - Ты точно не хочешь  выпить? – еще раз поинтересовался он. - Вы отлично знаете, Андрей Валентинович, что я не пью. Особенно на работе. - А я вот пью. Всю жизнь умеренно, но пью, в том числе  и на работе. Как-то легче становиться жить. Неужели у тебя не возникало желания забываться от всей этой грязи? - Желание возникало. Но не таким образом. - Интересною, а каким. Анна слегка пожала плечами. - Например, в театр пойти. - В театр? - искреннее удивился Кулаков. – А вот мне после того,  какие спектакли  я тут вижу, ни в какой театр не хочется.  - Каждому свое. - Это ты правильно сказала. – Кулаков налил стопку и выпил. – Зря отказалась, коньяк хороший. Анна ничего не понимала, прокурор сегодня был не похож на самого себя. Что-то случилось? - Ты помнишь, сколько мне лет? – вдруг спросил Кулаков. - Как я могу такое забыть. Шестьдесят два. - Вот именно, шестьдесят два. А что происходит с людьми,  которым шестьдесят два? Анна молчала, ожидая, что последует дальше. Она понимала, что Кулаков не случайно затеял разговор про свой возраст. - И чего я виляю, как неопытный велосипедист, - вдруг решительно произнес прокурор. – Мы  с тобой так давно знакомы, что говорить можно прямым текстом. Примерно неделю назад принято решение о том, что в скором времени я уйду на пенсию. Разумеется, с почетом, - не сдержал он сарказма. - Кто принял такое решение?  - Как кто? Генеральный прокурор. Все, как положено. Лучше спроси, кто на этом настоял? - И кто настоял? - Наш уважаемый честный губернатор. Он считает, что в областной прокуратуре пора обновлять кадры. Вот и предложил генеральному подумать о замене. Анной владели смешанные чувства. За годы работы она привыкла, даже в какой-то степени сроднилась с этим человеком.  И ей трудно было представить на этом месте кого-то другого. Но  она понимала и то, что в замене Кулакова есть свой резон, в последнее время он меньше стал уделять внимание работе, часто принимал формальные решения, не слишком вникая в суть вопроса. А это вредило делу. Были у Анны и другие претензии к нему. Например, злоупотребление тем же самым алкоголем на рабочем месте. Но об этом она сейчас старалась не думать. - Я очень сожалею, если это так, - сказала она. Кулаков как-то странно посмотрел на нее. - А почему ты не спрашиваешь, кого прочат на мое теплое место?  - Честно говоря, еще даже не успела об этом подумать. - Другому бы не поверил, а тебе  верю. Я знаю, ты никогда не лжешь.  - Так кого? - У генерального прокурора есть несколько кандидатур. Но вот губернатор в неофициальной беседе с ним рекомендовал тебя. - Меня? – Ее изумление было совершенно и искренним, и беспредельным. - А что удивляешься, чем ты не подходишь. Всем подходишь. Анна молчала, она не находила слов, дабы что-то сказать. Она вообще смутно представляла, что следует говорить в таких случаях.  - Ладно, не бери в голову, пока приказ не подписан, назначение не состоялось. А я еще ухожу не завтра. Кто знает, что еще может случиться.  Далеко не все в восторге от возможного твоего назначения. - Я не буду плакать, если это не случится. Я бы предпочла, чтобы вы еще работали не один год. - Зато у других иные предпочтения. И если уж кто достоин занять эту должность, так это ты.  Ты же у нас главная законница. Кулаков замолчал и посмотрел на Анну. Анна знала, что законница – это ее неофициальное прозвище в прокуратуре. Когда ей стало известно,  как ее называют между собой коллеги, то долго не могла определить, как реагировать на это – гордиться или наоборот, расстраиваться. Но по зрелому размышлению решила сохранять нейтральную позицию. В конце концов, что в этом плохого, она действительно всегда скрупулезно соблюдает все требования закона. И считает, что абсолютно делает правильно.  Хотя отлично знает, что среди тех, кто обязан стоять на его страже, таким поведением отличаются далеко не все. - Ты должна понимать, что этот наш разговор сугубо не официальный. И я тебе не должен был пока ничего говорить. Но я хочу, чтобы ты заранее подготовилась к возможному назначению. Такие события следует встречать во все оружии.  - Спасибо за предупреждение. Теперь я буду думать об этом.  - Боюсь, что думать тебе сейчас придется о другом. Анна удивленно посмотрела на него. - О чем же я должна думать? - Есть одно, можно сказать, неформальное условие, выполнение которого необходимо, чтобы ты могла бы претендовать на мое засиженное мухами кресло. - И что за условие? - Условие, которое идет от губернатора. Анна нахмурилась. - Мне это не нравится. А если я откажусь? - Подожди отказываться. Сперва выслушай.  - Да я только и делаю, что вас слушаю, Андрей Валентинович. Тот как-то странно посмотрел на нее. - Ершистая ты очень. Трудно тебе будет на этом месте. - Что за условие? - Тебе поручается одно дело. Вернее, у Лебеденко оно отнимается, а тебе передается. - Вот оно что. Но почему? Мне предыдущего дела хватило по горло. Кулаков развел руками. - Ты можешь отказаться. Но ты же не откажешься. Это дело наделало много шума не только в прокуратуре,  но и в администрации губернатора. За совершение крупных махинаций был арестован некто Владимир Миловидов. Анна, занятая своим расследованием, мало вникала в суть происходящего. Но и то, что она слышала краем уха,  впечатляло. Судя по всему,  оказаться  замешанным грозило целому сонму высокопоставленных местных чиновников и других важных персон. - Губернатор хочет довести расследование до конца. Для него это дело чести. Он клялся избирателем, что станет беспощадно выкорчевывать коррупцию, как сорняки на грядке. И вот такая замечательная возможность доказать верность своим обещаниям. К тому же  ты знаешь, что по всей стране разворачивается антикоррупционная компания. В общем, все очень кстати. Кто там сказал: если такого дела не было бы, его следовало выдумать. - Это сказал Вольтер, но только о Боге. - Всегда уважал твою эрудицию. И откуда ты все берешь? - Просто у меня хорошая  память. Если что-то прочитаю, очень долго не забываю. - Знаешь, я все смотрю на тебя столько лет и думаю: неужели ты, в самом деле, такая честная? - У вас есть сомнения? – сухо проговорила Анна. Слова Кулакова ей не понравились. - Никаких. Просто очень уж ты правильная. Как-то даже не по человечески правильная. - Никогда не ожидала услышать от вас такого,   Андрей Валентинович. Кулаков махнул рукой. - Д я бы ни за что и не сказал, если бы не отправляли на пенсию. А с пенсионера, какой спрос. Анна почувствовала, что разговор зашел слишком далеко и пора его завершать. - Если мне передается это дело, разумеется, я его буду вести. - Я нисколько и не сомневался. Вот завтра и приступай. Закончишь дело, и мои дела скорей всего тоже закончатся. Видишь, какая синхронность получается. - Может быть, не все так печально обстоит. Там могут и передумать. - Могут, - согласился. Кулаков. – Но вряд ли передумают.  Извини, что оторвал тебя от отдыха. Ты, поди, на дачу собиралась? - В общем, планировала пару деньков подышать свежим воздухом. - Вот видишь, как получилось. – Он снова налил себя рюмочку. Анна поспешно встала: лицезреть напивающегося прокурора ей совсем не хотелось.