Нереаль - Трудные деньки

Сезон Смертельного боя - часть 4

Оказалось, кое-что может. Огромная ракета вырвалась из ствола пушки, которую он держал в руках, и понеслась ко мне. Вот чёрт! Расщепитель! Раздиратель, сволочь, стоял и двигал джойстик управления ракетой, так что, когда я со всех ног удирал по коридору, не обращая ни малейшего внимания ни на уже воскресшую и обеспечившую себя оружием Реу, ни на также, как и Реа, палящего в меня со всех стволов Каламета, ракета завернула за мной и врезалась мне прямо в спину. Поле моментально испарилось. Моё тело перестало существовать, разлетевшись на мельчайшие кусочки. Боль не успела добраться по нервным окончаниям до уже не существующего мозга.

Такая же судьба постигла и моих соседей. Раздиратель с помощью расщепителя сделал всех троих. Раздиратель – расщепитель. Звучит.

Хорошая арена. Действительно, есть всё, что надо. Можно даже сказать, идеальная арена. Не хватает только снайперской винтовки. Моего любимого оружия, которым я за прошедшие бои уже научился кое-как пользоваться. А что это за балкон, который я видел мимолётом в центральной комнате?

Такие мысли проносились в моей голове за мгновение пребывания моего разума во всеобъемлющем ничто.

А затем я снова воскрес.

Снайперка, снайперка... Я побежал по этажам центральной комнаты, на ходу отстреливаясь пистолетами от наседающей Реи. Где же вход на этот балкон? Здесь? Нет, тут проход заканчивается телепортером. Наверное, этот дальний вход... Точно, лестница! Я, отстреливаясь с помощью двух пистолетов, вскочил в проход и понёсся вверх по лестнице, пытаясь снять увязавшегося за мной Рыся. Ему удалось пару раз ранить меня из импульсного автомата, порезав мне лучом ногу.

Нет, из пистолетов я точно стрелять не умею, думал я, хватая снайперку и снося назойливому Рысю голову.

Я засел на балконе, периодически постреливая в противников и зарабатывая изредка себе очки. Через выстрел мне удавалось попасть кому-нибудь в голову. Я не забывал следить за входом на лестницу, ведущую ко мне. Всё-таки, пока я отвлекался на остальных, воскресшему Рысю удалось проскользнуть в этот вход – он единственный знал, где я нахожусь. Но я его встретил на лестнице.

Однако много очков заработать мне не дали, так как все тут же ополчились против меня, когда сориентировались, где я сижу. Дружный залп артиллерийских шаров – и я вынужден спрыгнуть с балкона прямо вниз в основной зал, чтобы не быть разорванным на куски.

Чёрт, не подведите, наработанные рефлексы! Прямо на лету я сумел снести голову Рее. Затем погнался за Ботаникой. Он забежал на лестницу и рванул, было, в проход к телепортеру, который был скрыт в данный момент от меня за углом, но внезапно отскочил оттуда и погнал дальше. Я мгновенно понял, что там кто-то есть и, выходя из-за угла, перевёл ствол в сторону. Противник не успел среагировать, к тому же он как раз разворачивался в сторону Ботаники, которого успел заметить. Так что я спокойно успел выстрелить, и голова Каламета покатилась к моим ногам.

Я погнался дальше за Ботаникой. Тот, воспользовавшись тем, что я отвлёкся, успел удрать по длинному наклонному коридору. Я поспешил вслед за ним. И попал вновь в жёлтую комнату подле стеклянного моста. Где же Ботаника? Я огляделся. Краем глаза я заметил какое-то движение и повернулся туда. Ничего. Что это за странные блики?..

Грохот и град пуль. Рефлексы сработали быстрее мозга, и лишь пара пуль попала в меня, когда я выстрелил в эти блики, падая на пол. До меня дошло. Ботаника нашёл невидимость, и сейчас только эти блики выдают его. Но попробуй в него попасть! Я попытался убраться за столб из лежачего положения, но не успел. Ещё один поток пуль – и я мёртв.

Воскрешение внизу, возле артиллерии. Повезло. Я подобрал шрапнельник и побежал наружу, в центр арены. Там как раз шёл жаркий бой. Реа, Раздиратель и Рысь устроили перестрелку, кружась по всему залу. Рысь упал от выстрела Реи и больше не поднялся. Я швырнул в самую гущу шрапнельный шар. В этот момент Раздиратель прибил Реу и отпрыгнул в сторону. Шар попал прямо в тело Реи, разнося его на части, но Раздиратель уже удрал.

Я кидаюсь за ним, в выход из зала. Длинный коридор и поворот, за которым как раз скрывается Раздиратель. Я бегу следом.

И была же у меня мысль проверить, не стоит ли он за углом, поджидая меня! Так нет же, подумал, что он не настолько хитёр. А он именно за углом и стоял. И когда я впопыхах выскочил из-за угла, ища взглядом его далеко впереди, он проткнул меня ударным молотом насквозь...

Я появился возле пулемёта под стеклянным мостом. Взбежал вверх на мост и взял защитное поле. Поле приятно обволокло тело – и я почувствовал себя увереннее.

Противники тем временем снова собрались в главном зале, чиня расстрел друг другу. Я подхватил ракетницу и прыгнул им на головы. Раздиратель успел отскочить за столб от моих трёх ракет. Я развернулся, чтобы пустить ракету в Реу, выстрелом из пистолета попавшую мне в плечо, и увидел, как Каламет делает нечто странное.

Из ствола пушки, которой я никогда не видел на Состязаниях, выпрыгнули зелёные маленькие существа и понеслись к нам. По одному к каждому участнику, не считая Каламета. Запрещённое оружие!

Я в панике побежал, хотя понимал, что убежать нельзя. Первой под удар попала Реа. Гремлин, то зелёное существо, вонзился в её плоть. Она страшно закричала... Рысь и Раздиратель тоже не ушли. Ботаника был настигнут последним. Остался я. На доли секунды позже остальных...

Гремлин попал в защитное поле и быстрыми резкими движениями начал в него вгрызаться. Писк поля становился всё истошнее... Последним отчаянным усилием я принял единственно правильное решение. Я пустил ракету под себя, в пол. Взрывной волной того гремлина, что висел на мне, отнесло прямо в Каламета. Тот понял, что произошло, но сделать ничего не успел. Гремлин врезался в него и вошёл, хоть и сопротивляясь, в его тело. Каламет тоже закричал, и это было последнее, что я видел сквозь кровавую пелену, лёжа на полу и умирая. Поле было уже почти всё выбито и не сумело удержать взрыва ракеты. Моё тело тоже его не выдержало.

* * *

Тогда поединок остановили. Каламету за пользование запрещённым оружием дали штраф в сто очков. Это было чисто символически, потому что он, Реа, Снежная рысь, Раздиратель и Ботаника – все пятеро выбыли из соревнований по причине тяжёлой травмы. Реа чуть не умерла в реанимации. Она была всё-таки хрупкой женщиной, несмотря на солдатскую подготовку. Если бы это случилось, не миновать Каламету суда за у******о.

Из запрещённого оружия выделяется особой жестокостью Гремлин. Это контейнер с маленькими злобными существами – гремлинами. Гремлины повинуются хозяину и ни за что не тронут его. К моему счастью, они не умеют контролировать процесс проникновения в тело жертвы. Если гремлин коснулся тела, то, независимо от желания этого самого гремлина, тело обречено. Когда гремлин проникает в тело человека, начинается такая боль... Самое главное, что смерть не наступает. Ты мучаешься бесконечно долго. У кого нервная система слабее, тот иногда умирает. По-настоящему. Остальные надолго выходят из строя. Хорошо, что я подобного никогда не испытывал.

Я уже знаю подробнее об устройстве Состязаний, о технической стороне. Это трудно объяснить, но каким-то образом всё зависит от одного большого компьютера. Я даже не знаю точно, всё ли это компьютерная игра, или может быть это – реальность, лишь умело контролируемая с помощью компьютера. Мне сказали, что это нечто среднее. В общем, вначале в память компьютера целиком копируется обстановка. Потом запускаются программы слегка изменяющие реальность: воскресание, появление нового оружия в том месте, откуда его кто-то уже забрал, и так далее. Следующим копируется тело человека, где с помощью специальной программы ему, этому телу, добавляются скорость, сила и прочее, чтобы уравнять шансы с другими участниками. Фактически, человек может пронести любое оружие на арену. Оно тоже скопируется вместе с одеждой и прочим. Конечно, существует специальный контроль, так называемая таможня за оружием. Оружие с собой проносить дают не всякое, считается, что участники должны довольствоваться предлагаемым на арене. Как Каламет умудрился пронести гремлинов, остаётся загадкой. Скорее всего, хорошие связи. И на что он рассчитывал? Наверное, всё-таки что-то было такое, раз он применил оружие. Я спутал его планы. Только благодаря мне, видимо, удалось его вывести на чистую воду.

— Парень, ты что-то умалчиваешь. Знаешь, что сказала одна из участниц перед тем, как впасть в кому? «Гремлины» – вот что она сказала. Симптомы все совпадают.

— Так я ж вам сразу сказал, что были применены гремлины!

— И ты – единственный, оставшийся нетронутым? Тебе повезло их обмануть? Не пудри нам мозги, парень. Я лично не знаю случая, когда от гремлина нетронутым ушёл кто-то ещё, кроме его хозяина. Только хозяина гремлины не трогают. А тут один ты нетронут, а хозяина гремлины зацепили? Твои дела – дерьмо, парень.

— Просмотрите повтор, — упрямо твердил я. — Просмотрите повтор и сами всё увидите.

Меня ещё долго допрашивали. Подозревая в том, что именно я применил гремлинов. Повтор поединка долго не могли отыскать, чтобы проверить мои слова. Но потом что-то произошло. После того, как капитан охраны поговорил пару секунд в соседней комнате со своим начальником, запись моментально нашли. Похоже, я стал свидетелем некоей закулисной игры Состязаний. Кто-то решил помочь своему человеку, Каламету, и прикрыть его. И нарвался на зверя покрупнее. Только вот… Кто мог вступиться за меня из верхушки соревнований?

Этот случай закрепил за мной прозвище «Счастливчик» ещё твёрже.

* * *

После этого поединка настал долгий перерыв. Несколько томительных дней прошло вообще без боёв. Все понимали: развязка Смертельного боя близка, а оттого никто не мог расслабиться. Люди были напряжены до предела. Никто не мог заставить себя веселиться на многочисленных посиделках и дискотеках. Я говорю о новичках, но ветераны и заключённые наверняка чувствовали то же самое. Возможно, даже в большей степени, поскольку для них это намного больше значило.

* * *

— … А я тебе говорю: боты – дерьмо! — вскричал Блейк.

Не помню, с чего бы у нас зашёл разговор о ботах…

— Блейк правду говорит, — подтвердил Крунн.

Крунн прибился к нашей компании совсем недавно, но уже успел себя зарекомендовать, как улыбчивый и общительный парень.

— Да что вы меня грузите! — возмутился я. — Я согласен, что боты – дерьмо. Но не полное. Если ими уметь командовать, то можно из них организовать хорошую группу.

Анна, Барт и Лексингтон с интересом прислушивались к спору, в нём не участвуя.

— Спорим! — сказал Блейк. — Давай завтра в тренировочной зоне это выясним.

— Ты с ботами, — добавил Крунн. — А мы с Блейком. Возьмёшь себе штук двадцать…

— Да мне и десяти хватит, — усмехнулся я.

— Только, чур, их «интеллект» выше среднего не ставить, — поспешил уточнить Блейк. — А то будет не очень приятно получать себе пистолетную пулю в голову с расстояния пары километров.

— Можно и чуть ниже среднего, — сказал я.

— На что будем биться? — спросил Крунн.

— На интерес.

Всё равно нечего поставить. Деньги? Зачем? Выпивка? Я не пью, да и всё равно выпивка здесь бесплатная.

— Пойдёт, — сказал Блейк. Мы пожали друг другу руки. — Предоставляем честь засвидетельствовать спор девушке.

Анна кивнула и разбила наше рукопожатие со словами:

— Любопытное будет действо.

— И мы с интересом за этим действом понаблюдаем, — добавил Лексингтон.

— Значит – до завтра, — сказал Крунн. — Я, пожалуй, уже пойду. Спать хочется.

Все последовали его примеру. Ни у кого уже не осталось сил и дальше восседать за столом с напитками в руках.

Мы брели из бара по направлению к лифту и уже собирались прощаться, как наше внимание привлекло оживление народа впереди. Люди столпились, смотря на что-то или на кого-то, в центре зала. Мы кое-как протиснулись вперёд и увидели это.

По залу шёл Ксан с двумя-тремя людьми из управления Состязаниями. Его шаги гулко отдавались по коридору. Он роботическим голосом отдавал приказы шедшим за ним людям. Здоровенный... Он был на голову-две выше каждого из присутствующих.

Очередной раз оборачиваясь, чтобы что-то сказать шедшему справа, он на секунду замер, вглядываясь в лица зевак. Мне показалось, что он смотрит прямо на меня. Затем он возобновил и ускорил шаг. Я ещё некоторое время наблюдал отливающую красным металлом спину, пока Ксан не скрылся в одном из проходов, ведущих прочь из зала.

Я стоял, размышляя. Что же такого было в этом Ксане? Неужели он увидел в толпе именно меня? Эта мысль всё крепла у меня в голове.

— Жуткий тип этот Ксан, — почти прошептала мне на ухо Анна. Только сейчас я заметил, что она вцепилась в мою руку. — Показалось, он смотрит прямо мне в глаза.

И тут же эта мысль из моей головы улетучилась. Мне просто показалось. Я облегчённо вздохнул. Не хватало ещё одной тайны…

* * *

Настало утро следующего дня, а значит – и тренировочного боя. Решения нашего спора.

— Поехали! — крикнул Блейк. И мы оказались на арене.

Те двое мнят себя ужасно крутыми. Щас я им немножко аппетитов-то поурезаю. Спеси посбиваю. Я послал четыре бота охотиться за одним, четыре – за другим, и двоих назначил себе в телохранители. Сам взял снайперку и засел наверху, постоянно меняя место жительства…

* * *

— Ятен Рубаргов! Вам необходимо явиться в зал брифинга в четырнадцать ноль-ноль.

Объявление застигло меня в моём номере. Я только что проснулся и как раз торчал в душе. В этот раз, в отличие от предыдущих, не было упоминания о боевом костюме.

А зал брифинга был забит до отказа. Мы с трепетом ожидали, сидя на своих местах. Ясно было, сейчас что-то произойдёт. Что-то важное.

У громадного экрана, прежде никогда не включавшегося, на сцене появился человек. Я узнал его: представитель корпорации, один из верхушки управляющих Состязаниями. Это я уже знал по горе материала, изученного мной.

— Завтра – последнее состязание сезона Смертельного боя. Проще говоря – финал, — объявил он. Тут же в зале начался гомон, но моментально прекратился по взмаху руки стоявшего на сцене. Когда установилась тишина, он продолжил. — На него будут допущены только участники, набравшие определённое количество очков. Сейчас обрабатывается общая база информации. Ваша и ветеранов. Некоторые новички, как вы уже могли догадаться, здесь не присутствуют, но смею заверить, они наблюдают сейчас вместе со всеми вами, — при этих словах по залу прокатился смех. Ясно было, что он имеет в виду заключённых.

Несколько долгих томительных минут прошло в ожидании. Затем на экране появились результаты.

Прошли всего два новичка. И из них в зале присутствовал только я.

* * *

Вечером мы сидели в баре и отмечали мой успех.

— Надо же! — ругалась Анна. — Всего лишь одного очка не хватило! Теперь тебе придётся самому драться завтра, — она легонько ткнула меня кулаком в плечо.

Я заметил, что тогда, в зале брифинга, когда она увидела, что не прошла в финал, на неё вдруг набежала тень. «Всё пропало», — читалось на её лице. Я вспомнил об её досье. Действительно: вышедшие в финал получают за это сумму, в два раза превышающую насчитанную за рейтинг. Ей не хватило одного очка, чтобы она получила денег в два раза больше независимо от результата финала. Однако она очень быстро взяла в себя в руки – и уже никто не заметил на её лице и тени той мимолётной грусти.

Но забыть то, что увидел в тот миг, я не мог. Ведь в этом косвенно моя вина. Если бы мне не повезло тогда на Лиандри, я бы не вырвался вперёд, своим рейтингом поднимая планку проходного минимума. И Анна прошла бы.

А произошедшее на Лиандри здорово на всё повлияло. Из-за моей последней победы на той арене – когда было применено запрещённое оружие – мой рейтинг резво подскочил, и я обогнал всех, включая Анну. Ещё бы: один-единственный остался жизнеспособен после гремлинов, от которых, как правило, никто не умудрялся спастись. Правда, проскакивали упоминания о чём-то подобном, но конкретных фактов не было. Неудивительно, что они решили дать мне столько очков за победу… В итоге, как я уже отметил, планка проходного минимума поднялась, и в финал прошёл только я и ещё один новичок.

Ещё один, прошедший в финал – заключённый. Пленный некрис по имени Либ. Я о нём ничего не знаю, но это особо и не страшно. Если его досье не засекречено, как это бывает иногда, то завтра перед боем я всё о нём узнаю.

— Ладно, ребята, пойду на боковую, — сказал я, вставая. — Завтра у меня тяжёлый день. Надо выспаться...

Я пожал всем руки и удалился в свои апартаменты. Завтра действительно тяжёлый день.

* * *

Арена: Пик. Изначально этот монастырь был построен монахами в Непале, чтобы избежать моральной деградации. Это тихое и красивое место использовалось для медитации, пока Лиандри не купила его для нужд Состязаний.

Так вот, где нам предстоит биться. Я кое-что слышал об этой арене. Вопреки досье это должна была быть маленькая копия громадного монастыря нали Солнечного Копья со Странной планеты, в котором Заключённый провёл свои лучшие деньки.

Но теперь я вижу, что эти слухи – необоснованны. Насколько я знаю, там это было огромное жерло вулкана, в котором торчал шпиль, изнутри полностью превращённый в монастырь. А здесь монастырь на самой верхушке скалы – как бы надстройка.

Мои противники:

Либ – некрис, секта Отречённых. Подозреваем в верховодстве операций Отречённых в Солнечной системе и в ответственности за свыше пятисот политических убийств.

Одним словом, скотина редкая. Но из равновесия этим досье меня вывести не удастся. Он всего лишь руководитель, хотя и прорвался в финал Смертельного боя. Тот самый второй новичок. Правда, то, что он в финале, означает, что он что-то может.

Довьенья – военный ветеран, ветеран Состязаний. Родилась на борту боевого крейсера ИВФ Центавра-Вега и выросла на выжженных равнинах обороняющейся скаржьей планеты Скрат. Она – высокоопытный боец, знает арены Состязаний лучше, чем свои пять пальцев, и быстро ориентируется на поле боя.

Многообещающее досье.

Деслок – воин. Деслок – выходец из одного клана с Дримакусом. Хотя он немножко слабее, чем его брат-воин, Деслок – компетентный боец и стоит сильного противника.

А кто же такой Дримакус?

Дримакус – воин. В отличие от большинства участников Состязаний неоднократно прошёл от и до все сезоны. Очень опытный и способный воин. Неоднократный обладатель титула чемпиона Смертельного боя.

Судя по всему, самый опасный соперник. Я, как обычно, не знаю, что читают обо мне остальные участники. Надеюсь, там нечто столь же устрашающее.

Ознакомившись с материалами предстоящего боя, я дал добро – и погрузился в сон…

Сперва началось знакомство с ареной. Мы разбежались, время от времени жиденько постреливая друг в друга и зарабатывая случайные очки. Наконец, бой пошёл ожесточённее. Начали вырисовываться лидеры схватки. Монастырь имел маленький внутренний дворик под открытым небом, имел множество уровней, соединённых лифтами. Дорожки, ведущие над пропастью вокруг монастыря, вдоль его стен. Неисчислимое количество тайников, коими как правило богаты строения такого рода…

Постепенно бой становился всё более напряжённым и ожесточённым. А бойцы – всё собраннее. Я заскочил в комнату, где давно уже приметил – лежали ящики с ракетами. С другой стороны одновременно вбежал Дримакус. Мы начали перестрелку. Взрывная волна обожгла мне макушку, когда Дримакус пустил ракету в стену над ящиком, где я в данный момент сидел. Я присел и затих. Но тут же понял, что сейчас последует, и выпрыгнул из-за ящика. И в самом деле, с секундным запозданием, за ящик посыпались гранаты. Я начал набирать ракеты. Увидел Дримакуса за миг до того, как мне под ноги попала куча ракет. И всё же я успел спустить курок – и веер моих ракет полетел навстречу Дримакусу. В миг моей смерти я успел услышать звук увеличения своего счёта. Мы с Дримакусом убили друг друга, получив по очку.

Я посмотрел на счёт. В данный момент лидером был Дримакус с двадцатью очками. Я отставал от него на два очка. И остальные – ненамного. Бой шёл до тридцати. Именно с этого момента бой потёк в интересном русле.

Справа послышалась жестокая перестрелка. Я заглянул в комнату, где как раз вступили в драку Деслок и Либ. У них было слабенькое оружие, поэтому они никак друг друга не могли застрелить, юлясь по комнате.

— Э-э, ребята, — сказал я, набирая ракеты в стволы, — я, конечно, знаю правило, что двое в драку, третий – в сраку, но сейчас не тот случай.

Сунув ствол ракетницы в дверной проём, я отпустил курок: четыре ракеты, со свистом рассекая воздух, рванулись к схватившимся. Они запоздало попытались удрать, но ничего не получилось. Затем я посмотрел счёт. Всё нормально, вроде бы, счёт сравнён. А остальные оказались немного позади. И теперь у меня от Дримакуса особенно и отрыва нет, идём ноздря к ноздре. Двадцать–двадцать...

Не успел я подумать, как вдруг неподалёку раздался звук активации найденного где-то в тайнике усилителя выстрела. А потом раздались дикие крики – и счёт Дримакуса начал увеличиваться. «Сглазил!» — выругавшись, я побежал в ту сторону. Двадцать один. Двадцать два... Быстро же он их! Как капусту. Чего ж они не могут удрать? Это ж профессионалы, а профессионалам должно быть понятно, что нужно смотаться и затаиться, пока усилитель выстрела не закончит своё действие. Так думал я, мчась в сторону бойни на всё возрастающий неравномерный гул усилителя. Из-за угла внезапно выскочила Довьенья с выпученными от страха глазами. Я, пользуясь моментом, выстрелил, и мой счёт увеличился на одно очко, когда Довьенья захлебнулась в крови. Между тем из проёма, откуда выскочила моя последняя жертва, в помещение стало вползать сиреневое сияние. Дримакус! В подтверждение этому раздался рык усилителя, что периодически даёт знать владельцу о своём заряде. Я выстрелил в проём, не раздумывая. Дримакус меня ещё не видел, и я его тоже, но его сдал усилитель. Сразу после выстрела гул усилителя оборвался. И раздался звук увеличения моего счёта. Я перевёл дыхание. Посмотрел на счёт. Двадцать два – двадцать два. Опять поровну. Остальные были немножко ниже: на третьем месте после нас с Дримакусом был, вроде, Деслок с двадцатью очками – но меня волновал лишь лидер, и моя позиция относительно него.

Сверху раздались выстрелы. Да где же вы лазите, мишени? Я помчался по лесенке наверх. На чердаке как раз шла полным ходом дуэль Довьеньи и Либа, куда тут же подключился я, а секундой позже – и Деслок, выскочивший из соседнего проёма. В самую гущу схватки полетело три ракеты, из них – две моих. Довьенья успела отскочить, но её догнал мой шок-луч, который я держал во второй руке. Не было времени смотреть, кому присудили у******о Либа, мне или Деслоку, поскольку с последним как раз шла ожесточённая перестрелка. Я кинул в него опустошённой ракетницей и спрятался за столб, отпрыгивая от его ракеты и падая на пол по другую сторону этого столба. Ракета Деслока на полном ходу вылетела в дверной проём и попала прямо в лоб прыгнувшему, было, внутрь Дримакусу, что подло до последнего выжидал и на беду себе решил, что вот он, его шанс. Останки Дримакуса взрывом отшвырнуло прочь с дорожки и унесло в пропасть. Деслок, офигевший от такой удачи, стал на мгновение, разинув рот. Наверное, в его ушах до сих пор звенел звук увеличение его счёта, которое он умудрился получить буквально на ровном месте только потому, что Дримакус сдуру не утерпел. Но наслаждаться этим зрелищем было некогда: в момент вонзания деслоковской ракеты в лоб Дримакуса лезвие, что я выпустил из позиции лёжа на полу, уже находилось на полпути к паху противника. Триумф Деслока был бесцеремонно прерван, и он завизжал, падая на пол. Я пристрелил его из пистолета, чтобы не продлевать его мучения. А заодно и затем, чтобы никто не успел сделать этого до меня, иначе я мог бы проворонить очко за у******о.

В комнату снова ворвался Дримакус. Увидев меня, готового к бою, он поспешно ретировался в боковые проходы, справедливо решая не рисковать в бою с равным ему по силам, а поискать более лёгкую мишень. Я кинулся за ним, но опоздал, не увидев, куда именно он скрылся. Я постоял, прислушиваясь.

Тем временем снова раздались выстрелы, на сей раз снизу. Звук увеличения счёта. Я посмотрел на таблицу и выругался. Дримакус! И в самом деле нашёл более лёгкие мишени. Двадцать пять – двадцать пять. Нет, стоп, уже двадцать шесть! Наверное, действует с помощью артиллерии. Счёт Деслока также увеличился: двадцать три. Остальные немножко от него отстали: хуже всех была Довьенья. Это та, что прекрасно знает арены и быстро учится. Не место женщинам там, где схватились мужчины!

Выбегая из комнаты, я был наказан за свои мысли. Я успел выстрелить на движение сбоку, но безрезультатно. Тень резко уклонилась. Вспышка – и моё тело разлетается на клочки. Я вижу имя убившего меня: Довьенья. Вот и хуже всех! По счёту она сравнялась с Либом.

Тем временем дело близилось к развязке. Пока я после очередной смерти запасался оружием, а потом искал противников, Дримакус оторвался от меня на два очка, Деслок обогнал на одно, а Либ и Довьенья сравнялись со мной и друг с другом.

В данный момент откуда-то со стороны слышались выстрелы. Довьенья убила Деслока. Дримакус пристрелил Довьенью… Счёт прыгал, и только мой стоял на месте. Двадцать восемь – Дримакус, двадцать семь – Деслок, двадцать шесть – Довьенья, двадцать пять – я и Либ.

— Сволочи!!! — заорал я, мчась к окну, за которым открывался хороший вид на дворик, где шла перестрелка. Закон подлости: проигрываешь не потому, что плохой боец, а потому что почему-то тебе никто не попадается на пути, на ком можно заработать очки. И пока слоняешься по коридорам, буквально в соседнем помещении какой-нибудь счастливчик, отстреливая менее счастливых соперников крутой пушкой, успешно идёт в гору. Хорошо хоть у******о Либа присудили всё-таки мне, а не Деслоку...

Дримакусу не повезло. Я увидел сообщение о том, что Либ вогнал ему ракету прямо в з*д. Лёгок на помине. Либ, только что ликвидировавший Дримакуса, выскочил сбоку на мой отчаянный крик. Шок-луч ударил прямо в плечо. Я заорал, но умудрился всё же пустить лезвие. Шею Либа разрезало, как с размаху бензопилой. Голова подпрыгнула, подгоняемая фонтаном крови, не имея более опоры, и покатилась по полу, а туловище свалилось, обмякнув. Я сумел сделать несколько последних шагов, по пути подцепив ногой шок-ружьё, валявшееся у тела Либа, и опёрся на подоконник, приходя в себя от шока, одновременно с этим пытаясь подтянуть шок-ружьё поближе к своим рукам. Получилось!

Тем временем на дворике осуществлялась перестрелка между Довьеньей и Деслоком. Они стояли, спрятавшись за столбы по разные стороны двора, и время от времени высовывались, чтобы пострелять друг в друга. Я прицелился, выбирая цель... Увидел, как сзади к чрезмерно увлечённой перестрелкой Довьенье подбегает Дримакус, желающий, очевидно, пристрелить её в упор. Это стало решающим аргументом в моём выборе. Я швырнул шок-шар прямо в небольшой промежуток между Довьеньей и Дримакусом. Лицо Дримакуса исказилось ужасом. Но только на мгновение, поскольку в следующий миг эта гримаса была стёрта с его лица вместе с самим лицом. Нажатие на другой курок – шок-луч догоняет шок-шар. И Довьенья, и Дримакус отправляются воскресать, а на моём счету на два очка прибыло.

Деслок тормозил пару секунд. Наконец он заметил меня и с воплем ярости принялся обстреливать окно. Я быстро перевёл ствол шок-ружья и нажал на спуск. Деслока отшвырнуло лучом под дальнюю стену дворика. Он прийти в себя не успел, как я его добил ещё парой выстрелов. Двадцать восемь-двадцать девять. Я веду. Причём остаётся одно очко!

Сзади послышался шум, и я тут же выпрыгнул в окно, не имея времени оборачиваться. Пространство над моей головой запоздало пронзили зелёные плазменные шарики импульсного пулемёта. Упав на камни дворика, я вздёрнул нос пушки и выстрелил в окно, откуда выпрыгнул. Сунувшийся, было, за мной Либ исчез обратно во тьме окна, не желая быть расстрелянным раньше времени. Я же поспешил убраться с дворика, поскольку там я – лёгкая мишень для того же Либа. Тот факт, что мне осталось всего лишь одно очко до победы, ярости мне не прибавил, и, руководствуясь здравым смыслом, в драку с Либом я не полез. А зря...

Я побежал по узенькой тропинке вдоль монастыря. Слева от меня была стена, справа – пропасть. На секунду мелькнул слева дверной проём. И этой секунды для караулившего там Дримакуса оказалось достаточно. Я умер раньше, чем моё тело от удара сорвалось с дорожки в пустоту.

Чёёёёрт! Двадцать девять – двадцать девять!!! Но Дримакус – жив и при оружии...

Я восстанавливаюсь. Оппа! Это же комната – соседняя той, откуда меня только что пришил Дримакус! Я хватаю лежащий рядом на ящике лезвиемёт и врываюсь в соседнее помещение.

Дримакус тем временем бежит в дальний угол за патронами. Увидев меня, он стреляет и падает за ящик. Это же в точности проделываю и я. Никто из нас не попал, наши лезвия пролетают выше, отпружиниваясь от стен под потолком, и мы оба лежим по разные стороны одного и того же ящика, ожидая следующего хода противника. Гнетущая тишина.

— Одно очко, Ятен! — нарушает тишину мой соперник.

В дверной проём, через который меня недавно замочил Дримакус, влетает с дорожки бегущий, видимо, по моим следам Либ. Я перевожу пушку на Либа, краем глаза замечая кончик лезвиемёта Дримакуса за ящиком, который сделал то же самое. Более лёгкая мишень. Мы выстрелили почти одновременно.

Либ, успев сделать несколько выстрелов, падает, хватаясь за торчащие из его груди лезвия.

И поединок останавливается. Роботический голос объявляет победителя.

До меня медленно доходит произошедшее. Я выстрелил чуть раньше Дримакуса.

И потому проиграл...

* * *

Потом, просматривая повтор, я анализировал случившееся. И всё понял.

У Дримакуса оставался лезвиемёт. Все ракеты он израсходовал на меня, зарабатывая своё двадцать девятое очко. Потом он побежал за патронами, но не успел, так как я вернулся. А после ворвался Либ, и случилось то, что случилось. Мне не повезло выстрелить раньше, хотя каждый из нас двоих стремился к тому, чтобы именно его снаряд достиг противника первым. Не повезло мне только потому, что не всегда первый выстрел отправляет противника на воскрешение, а стреляющему добавляет очки. Моё лезвие попало в грудь Либу, но силы выстрела не хватило, чтобы он умер. Лезвие Дримакуса довершило дело, перерубило истончившуюся от моего выстрела нить жизни. И победу засчитали ему. Если бы его лезвие первым достигло цели или моё попало б в шею, всё получилось бы наоборот. Вот так я и пролетел мимо кубка чемпиона Смертельного боя...