Враг Хюррем номер один

Глава 2. "И входит, и выходит!"

Сулейман вновь посадил меня на свою кровать и не спеша продолжил снимать с моего тела белоснежное платье, так тщательно подбираемое портными. Невооружённым глазом было видно, что падишаху «невтерпёж», остановить его сейчас верное самоубийство.

Избавившись от ненужной ткани, мужчина начал умело покрывать моё тело поцелуями, было видно, что опыта у падишаха в таких вопросах предостаточно. Волнение ушло. Одно дело, когда твой первый мужчина опытный падишах, через чью спальню прошли сотни девушек, и совсем другое, когда это средневековый мужлан без знаний женской анатомии.

По крайней мере, я так думала…

Я не лежала бревном, а наоборот вела себя раскованно, чем заслужила одобрение Сулеймана. Ему, поди, уже надоело «в первую ночь» самому проявлять инициативу. Полагаю, это утомляет.

Закончив с прелюдией, султан аккуратно вошёл в меня, порвав при этом «девичью честь», и продолжил уже более уверенно. Было видно, что Сулейман получает удовольствие от процесса, он даже глаза прикрыл, так ему было хорошо в этот момент. Я же напротив, удовольствия от «первого соития» не испытывала, боль была не сильной, но наслаждения и разрядки ждать не приходилось, надеюсь, что в следующий раз и мне что-нибудь перепадёт.

Час спустя.

Хотелось, чтобы это поскорее закончилось, но султан был очень сосредоточен. Он наращивал темп, но до его «оргазма» ещё «как раком до Китая», судя по твёрдости детородного органа и ровному дыханию падишаха. Он смотрел на моё лицо и делал свою работу по оплодотворению своего гарема. Я не совсем понимала, что не так. Казалось, что Сулейман чего-то ждёт от меня, он даже стал немного грубее проникать в моё нутро. Чем я его рассердила?

— Я делаю что-то не так, повелитель? — спросила я спустя пять минут подобной пытки.

— Тебе неприятно находится рядом со мной? — задал вопрос мужчина, не отрываясь от своего занятия.

— Нет. С чего вы это взяли, повелитель?

— Михримах! — зарычал султан. — Я же вижу по твоему лицу! Если тебе неприятно, так и скажи! Незачем тратить моё время!

— Всё так. Я просто… первый раз для девушки не всегда приятен, даже если её оприходует сам султан! — вырвалось из моего рта.

Сулейман от такой наглости аж остановился и нечаянно, по моему мнению, «засеял моё поле своим семенем».

«Это провал! Да что со мной не так?! Натянула бы улыбку до ушей и ублажила его султанское величество по высшему разряду! Так нет же! Надо было мне быть собой! Тьфу, блядь!».

— Простите, повелитель! Я не хотела вас прерывать! Мои чувства и ощущения — это моё личное дело, я не должна была вас огорчать своей несвоевременной болтовнёй.

Сулейман «вышел» из меня и поспешил натянуть поскорее штаны. Он был зол, так зол, что даже не смотрел на меня в это мгновение.

— Ты можешь идти, Михримах! — раздражённо бросил султан, направляясь на террасу.

Из моих глаз потекли слёзы.

«Провал. Ничего нормально сделать не могу! Всё через одно известное место! Дура! Всё будущее своё про*бала из-за своей гордости! Подумаешь боль, потерпела бы, не переломилась!».

Я встала и, скрючившись от резкой боли, кое-как натянула платье и собрала украшения, разбросанные наспех по постели Сулеймана. Одна моя туфля куда-то закатилась, я не стала ползать в непристойной позе и гневить его величество ещё больше, с меня хватит позора. Вряд ли после такого любой нормальный мужчина этого времени захочет иметь дело с такой неумёхой, как я. А ведь предупреждал же меня Сюмбюль-ага! «Будь нежной, радостной и уступчивой, как роза в весеннюю пору».

Босая, с одной туфлей в руках, я вышла из покоев Сулеймана и направилась по золотому пути в обратную дорогу в общую комнату гарема, игнорируя вопросы Нигяр-калфы и Сюмбюля-аги.

Мне было действительно плохо, и не столько физически, сколько морально. По пути заглянула в хамам и помылась, надеясь, что за это время мой надзор разойдётся по своим делам, но ожидания не оправдались…

— Что с тобой, хатун? — участливо поинтересовалась молодая калфа. — Повелитель остался недоволен тобой? Скажи хоть что-нибудь!

— Оставь меня, Нигяр-калфа, я упустила свой шанс на светлое будущее, ничего больше не хочу. Только спать… — я вошла в ташлык.

Девушки собирались укладываться, мои «одноклассницы» особенно шумно себя вели, что не укрылось от глаз моей сопровождающей, калфа начала наводить порядок, наконец, оставив меня в покое. Я расправила матрац и собиралась лечь, но шепотки вокруг начали нервировать.

— Потише, пожалуйста, девушки! Вы здесь не одни! — сорвалась я, когда не увидела в помещении ни одной калфы и евнуха, способного угомонить молодых гормонально-нестабильных особей.

— Вы только посмотрите на неё! Нашлась султанша! Даже двух часов не пробыла в покоях повелителя, а уже строит из себя госпожу! — послышалось мне в спину.

— Тебя это не касается, хатун, — вырвался из меня стальной голос. — Занимайся своими делами!

— Что ты такого сделала, что тебя так быстро выставили вон? Может, поделишься, Михримах? Не хотелось бы повторить твою судьбу, — бросил кто-то из толпы на турецком языке, раздался дружный смех.

— Непременно поделюсь, хатун, — я оскалилась и хотела выкинуть что-то эдакое, но пришла Нигяр вместе с новыми девушками, среди которых была и Александра.

Я взглянула на неё и моё сердце защемило. Как ей удалось, точнее, удастся получить расположение султана всего за одну ночь? Что знает эта девчонка такого, чего не знаю я? Или у неё стальная «Вагина» и большой опыт ублажения мужчин?

— Что замолчала, Михримах-хатун? — раздалось голос из-за спины.

— Не хочу плодить конкуренцию, хатун. Ты серьёзно думала, что я с тобой поделюсь тем, что происходило между мной и повелителем? Не будь наивной ромашкой! — я смерила её равнодушным взглядом и отвернулась.

Место Александры, как назло, оказалось рядом со мной. Я прекратила спор и легла на койко-место, чувствуя неприятный дискомфорт внизу живота.

Я молча наблюдала за сценой между Александрой, Дайе и Нигяр. Девушку быстро поставили за непослушание на место, пообещав в случае выполнения необходимых правил, что та станет султаншей. Канон наше всё.

Когда калфы и евнухи ушли, потушив свечи, неугомонные бабы начали снова меня доставать.

— Что же ты такого натворила, Михримах? Чем так не угодила султану?

— От любопытства кошка сдохла, хатун.

— Ты была у султана? Какой он? — буквально набросилась на меня Александра.

— А тебе не всё равно? Ты же не хотела во дворец, если не ошибаюсь, тебя насильно привезли, и ты всё равно хочешь забраться в постель к падишаху? Где логика?

— Я?! Вот ещё! Пусть провалится ваш султан вместе с этим дворцом, — вздёрнула подбородок девушка.

— Спорим на пять тысяч золотых, что ты влюбишься в султана с первого взгляда.

— Да хоть на десять! — выпучила глаза Александра. — Никогда этого не будет!

— Разбей, хатун! — обратилась я к Марии, и схватила Шуру за руку.

— Даже не подойдёшь к нему и не посмотришь! Обещай, хатун! — я знала, что Шура проиграет, но возможно, что ей когда-нибудь придёт в голову отдать долг. С паршивой овцы, хоть шерсти клок.

Мария разбила и представила себя и свою «подругу».

— Меня зовут Мария. А это Александра. Ты давно в гареме?

— Михримах. Около трёх недель.

— Ты хорошо говоришь на нашем языке. Ты тоже русская? — продолжала разговор Мария.

— Да.

— Это правда, что ты была в покоях султана? — сыпала вопросами девушка.

С одной стороны я понимаю её любопытство, с другой, меня раздражают подобные вопросы, но с наложницами лучше не ссориться, моё положение шатко, лучше на этот раз я своё раздражение попридержу, во избежание…

— Да, Мария, это правда.

— И как там? — не унималась новая рабыня моего первого мужчины.

К нашему разговору стали прислушиваться остальные девушки знающие русский, остальные просили им переводить. Всем было интересно послушать о Падишахе Вселенной. Эти молодые инкубаторы султанской семьи ещё не видели своего господина, и мечтать попасть в его покои не смели. Мне же «повезло» первой из них запрыгнуть в постель к султану. Ссориться ни с одной из них у меня нет желания, любая может стать султаншей, любая может повлиять на мою дальнейшую судьбу, поэтому придётся немного подыграть, ради приятельских отношений и хоть какого-то будущего.

— Султанские покои внушают страх и величие, золото и дорогие ткани, искусная мебель и драгоценные камни покрывают каждый их уголок. Множество слуг готовых исполнить любое желание нашего повелителя, создают прекрасную атмосферу для прекрасного вечера в объятьях самого лучшего мужчины вселенной. Султан Сулейман нежный и чуткий любовник, готовый в любой момент совершить подвиг ради своей страны и своей семьи, его большие мускулы не может скрыть одежда, его силу и выносливость не переживёт ни один враг! — с удовольствием лила я им в уши.

— Поцелуи и ласки нашего падишаха способны свести с ума любую девушки нашего мира, даже ангелы спускаются на землю и предстают перед ним в облике прекрасных юных дев, только для того, чтобы провести хоть одно мгновенье в объятиях нашего великого и могучего падишаха, выносливого как сто тысяч жеребцов, красивого, как сто тысяч юных прелестниц, могущественного, как сто тысяч императоров и королей, доброго, как сто тысяч праведных монахов. Одним своим прикосновением он может подарить своей избраннице удовольствие сравнимое с прикосновением самого Бога. Его глаза способны растопить лёд зимой и подарить вечное лето. Голос его подобен пению прекрасных ангелов, одним словом он способен покорить любую женщину на этой грешной земле. Когда он поцеловал меня, я будто очутилась на небесах, тепло проникло в каждую частичку моего тела, когда он коснулся моего лица, внутри, будто древний вулкан вырвался наружу, а когда он снял с меня платье, мои ноги подкосились и появилось желание стать с ним одной частью навсегда, когда же он накрыл меня своим телом и проник внутрь моего чрева…

— Девушки! Я кому говорила спать! — прервала меня на самом интересном месте Нигяр. — Живо по своим местам!

Наложницы, столпившиеся возле меня, и, ловящие каждое моё слово, и принимающие всё за чистую монету, разочарованно начали разбредаться по спальным местам. «Эх, эротических романов на вас нет!».

— Неужели, ваш султан действительно так хорош? — шёпотом спросила красная, как рак Александра.

— Ты можешь сама в этом убедиться, только не забудь про десять тысяч золотых, — ехидно подметила я.

— Вот ещё! Я просто так спросила. Нужен мне ваш султан… — девушка отвернулась в противоположную сторону и сделала вид, что спит.

— А я бы не отказалась стать его наложницей, — прикрыв глаза, прошептала Мария. — Если этот султан настолько великолепен.

— Тогда вперёд, Мария! — зло буркнула рыжеволосая наложница и накрылась одеялом с головой.

За разговором все позабыли, что хотели выведать у меня причину моего преждевременного возвращения из покоев Сулеймана. Но завтра кто-нибудь да напомнит.