Глава 5. Будь проклят тот день, когда я сел за баранку этого пылесоса!
766 คำ
Повелитель и султанша ушли в свои покои. Я злая и обессиленная сидела на земле. Осман хотел было мне помочь, но я резко отдёрнула его руку.
— Какого хрена ты вытворяешь?! — кричала я на весь сад. — Тебе своя жизнь не дорога?! Так подумай о других! Думаешь, раз ты шехзаде, то тебе всё можно?! Раз спас меня, считаешь своей собственностью?! Я тебе не принадлежу! Запомни это хорошенько!!!
Осман опешил от моих громких слов и не смог произнести и слова.
— Хатун! — кричал на меня Искендер. — Не смей кричать на нашего шехзаде!
Я молча поднялась с земли, придерживая раненное плечо, подошла к этому латентному шехзаде, и как закричала:
— Закрой свою пасть, паша! Если бы не ты, я бы отделалась и от брака с тобой, и от места в гареме Османа! Не смей мне указывать! Я не твоя рабыня! — я резко развернулась и направилась в сторону гарема, оставляя за собой кровавую дорожку.
Я была очень зла! Очень! Все мои планы рушились быстрее, чем я успевала их строить! Такими темпами через пять лет я буду бесправной рабыней с пятью детьми на руках!
Мою рану обработали и оставили в покое. Спать среди галдежа стаи девок было очень не комфортно. Рана ныла и не давала спать. А на следующий день жизнь решила меня добить…
— Ты стала женщиной хатун, — поздравляла меня Хазнедар с началом женского цикла. — С этого дня, ты принадлежишь к гарему Шехзаде Османа.
Я по такому «радостному» случаю опрокинула поднос с едой, за что меня отвели в отдельную комнату и заперли от греха подальше.
Через пару недель я остыла. Наступил мой тринадцатый день рождения и меня выпустили из комнаты. Девушки в гареме подсмеивались надо мной, но и побаивались. Моя рана почти зажила, и я могла свободно ходить по всей территории гарема, прожигая каждую встречную рабыню своим взглядом.
— Кёсем Султан приказала тебе прийти, — оторвала меня от обеда Мелике.
— Я ем, — огрызнулась я. — Не видишь разве, хатун?
— Поторопись, султанша сегодня в хорошем настроении, попроси за всё прощение и снова станешь её служанкой.
— Больно надо, — прошептала я, заканчивая с обедом.
Султанша сидела в своих покоях и, похоже не одна. К ней спиной, а ко мне лицом стоял Шехзаде Осман.
Я молча поклонилась и стала ждать, когда на меня обратят внимание.
— Мы должны забыть то, что произошло в тот день, мой Осман. Мы одна семья и должны заботиться друг о друге. Это самое главное, — поучала сына султанша.
— Вы правы валиде, мы с отцом всё обсудили. Это было недоразумение.
— Хорошо. Мелексима, подойди ко мне, — сказала султанша.
Я молча выполнила приказ.
— Я не вижу радости на твоём лице.
— А есть повод, султанша? Вы обещали мне свободу и независимость. А вместо этого подкладываете меня под своего сына! — злилась я.
— Осман будет, хорошо к тебе относится! Он мне обещал, — уже более спокойно продолжала женщина.
— Вы мне тоже обещали… Яблочко от яблони, недалеко падает, Кёсем Султан!
— Не смей так говорить с моей валиде! — зарядил мне пощёчину Осман.
Звёзды в глазах заставили меня немного успокоится.
— С таким отношением, я и месяца не проживу, султанша, — прошептала я с грустью в голосе. — Я думала, что спасая вашу сестру от вас самой, я делаю доброе дело, но за любое доброе дело приходится расплачиваться своим счастьем и свободой…
— Я спас тебя от рабства! Почему ты так груба и жестока к нам? — кричал на всю комнату шехзаде.
— За каждое доброе дело приходится расплачиваться, Шехзаде Осман, — повторила я свои слова.
— Хватит ссориться! — стукнула по столу султанша. — Теперь, Мелексима, и кто только дал тебе такое имя! Теперь ты наложница Шехзаде Османа! Это приказ нашего повелителя.
— Вам не жалко своего сына, султанша? Какая из меня наложница? Во мне живёт дух свободы и демократии. Я никогда не стану ничьей рабыней. Свободу попугаям!!!
— Ты уже рабыня, Мелексима, ангел смерти, — шептал Осман.
— Побеждённая, но не сломленная, — дерзко посмотрела я ему в глаза.
Он не отвёл взгляда, я могла бы поиграть в эти гляделки и непременно бы выиграла, но Кёсем Султан нас прервала.
— Достаточно, я сказала! Сегодня же — хальвет! Иди к себе, Мелексима. И стоит дать тебе другое имя. Под стать тебе. Мерием Хатун, теперь твоё имя. Можешь идти.
— Хотя, тебе бы больше подошло имя Азраиль, — послышалось мне в спину.
— Сам дурак!
— Я всё слышал, хатун!
— Так и планировалось!
Мерием с турецкого - упрямая, непокорная, восставшая.
Азраи́ль (араб. عزرائيل) или Ма́ляку ль-ма́ут (араб. ملك الموت — ангел смерти) — ангел смерти в исламе и иудаизме, который помогает людям перейти в иной мир.
- ผู้เขียน
