Ох и веселое время — Масленица!
Старую зиму провожают, новую весну встречают! Гуляния кругом!
Соломенные куклы, колядки, блины, веселье — и та особенная атмосфера праздника.
Тем страннее и страшнее была телега, везущая человека на казнь. Медленно, очень медленно проскрипела она колесами к Болоту[3].
Две кумушки переглянулись. Обе краснощекие, симпатичные, веселые, явно купеческие жены али дочери…
— Луша, что это?
— Ой, Матрена, это, говорят, боярин Матвеев.
— Как?!
— Да, мне вчера все Семен Игнатьевич, супруг мой, рассказал! Он же у меня подьячий в Московском приказе…
— Расскажи, голубушка? Не таи!
— Тут дело темное, государево. Помнишь, когда по Москве слух прошел, что Алексея Алексеевича тати убили? Государя нашего, царевича?
— Ой, помню! Я потом всю ноченьку не спала, молилас
