Я вижу пламя

Глава 17

Впервые за долгое время я проснулась без изнывающей боли. Ожоги затягивались, кожа постепенно восстанавливалась, и я не ощущала себя никчемным куском мяса. Прилив сил и неимоверная бодрость были для меня новым явлением, которое посылало в мозг только позитивные мысли. Сидя на кровати, я не могла поверить, что организм перешел на исцеляющую волну, хотя долгое время был измотан. Я морила себя голодом, забывала пить таблетки или обрабатывать ожоги, но это не подкосило мое здоровье.

Накинув широкую футболку и свободные джинсы, я спустилась в кухню. Резкая вспышка голода пронзила меня, когда направилась за стаканом воды. Раньше я закупоривала желудок жидкостями, но сейчас это не помогало.

Мне дико хотелось есть.

Я едва ли не оторвала дверцу холодильника, спеша оценить его содержимое. Сара оставила для меня салат и фрукты, однако я хотела отведать чего-то сытнее. Заприметив контейнер с наклейками аниме, я непринужденно улыбнулась. Рис с овощами – вот, что мне нужно.

Достав ложку, я остервенело поглощала порцию. Кенай приготовил нежирное, но невероятно вкусное блюдо, которое я съела за несколько минут. Отложив контейнер, я вытерла рот и залпом осушила стакан воды. Любой очевидец этой картины принял бы меня за освобожденную пленницу, не видевшую пищу около недели. Или просто не принимавшую ее.

Закинув посуду в раковину, я собиралась направиться в ванную, как вдруг в дверь постучали. Я не ждала гостей, поэтому насторожилась. Вполне вероятно, это могли быть полицейские, решившие, что компромата на Криса недостаточно. Но, по-моему, я рассказала им даже больше, чем должна.

Неуверенно отворив дверь, я столкнулась с карамельными глазами и лучезарной улыбкой. Кенай заглянул в проем и весело потряс двумя стаканчиками с молочным коктейлем.

— Знаю, ты не ждала меня, но я с подарками.

— Ты ведь должен быть на учебе? — Я отворила дверь, позволяя ему войти.

Парень вручил мне один из напитков и вцепился в трубочку, падая в кресло.

— Репетиция была поздно, и я проспал. Но я здесь не для того, чтобы скрываться от прогула. — Кенай отложил коктейль и вынул из кармана джинсов два билета. — Сегодня мы летим в твое прошлое.

Ошеломленно попятившись, я приняла билеты, обращая внимание на жирную надпись «Аэропорт «Longview», Портленд – Сиэтл». Грудь словно сжало в тиски: я вроде бы не сообщала Кенаю, где произошла трагедия. Тем не менее, он неплохо контактировал с Сарой, которая могла подослать его в качестве гида, собирающегося уничтожить все мои переживания.

— Что это значит? И откуда ты знаешь про Сиэтл?

— Сара посодействовала. — Кенай выпрямился, печально опустив взгляд. — Тебе нужно попрощаться с ними.

Я ни разу не посещала «Лейквью», где похоронили моих родителей. Когда я очнулась в больнице, их уже отправили под землю. Озлобленные родственники говорили, что от мамы с папой едва ли остались обгорелые трупы. Их тела лежали в закрытых гробах, усеянные венками и фотографиями. Некто из близких любезно отправлял для меня открытки с панихиды и желал скорейшей смерти. Возможно, этот человек даже обрадовался, когда узнал, что я неоднократно пыталась вздернуться.

— Я… — смахнув слезы, отдала билеты Кенаю, совершенно потерявшись в мыслях, — ты потратил свои деньги на это?

— Взял со сбережений на университет. — Знакомый расслабленно пожал плечами и снова вручил билеты, коротко отрезав: — Собирайся.

***

Весь полет до Сиэтла я тоскливо смотрела в иллюминатор, вспоминая счастливые моменты из жизни, в которых были мои родители. Возвращаться в прошлое было также страшно, как нырять в глубокую прорубь без возможности всплыть на поверхность. Мое сердце гулко стучало о ребра, и я думала, что умру до того, как самолет сделает посадку.

Когда мы поймали такси и доехали до кладбища, я напряглась, покидая машину и осматриваясь вокруг. Везде стояла мертвая тишина, разбавляемая карканьем воронов. Пиковый черный забор обрамлял Лейквью и утопал в засохшей виноградной лозе, напоминающей кисти мертвецов. Грозное небесное полотно тянулось над рядом могил, проваливающихся в молочном тумане. Атмосфера кладбища в какой-то степени нравилась мне, но пугала. Я понимала, что все суицидальные попытки могут свести к яме в земле, однако мертвому все равно, где «отдыхать».

— У нас нет цветов, — заметила я, не отрывая взгляда от темных ворот.

— Ничего страшного. — Кенай похлопал меня по плечу. — Пошли.

Я вздрогнула, но явно не от ледяного ветра.

— Можно взять тебя за руку? — быстро кинула я, чувствуя, как ноги заливаются свинцом. Могильные плиты мелькали перед глазами и давили на душу.

— Конечно.

Знакомый вытянул ладонь, и я аккуратно обвила шершавую руку. На его коже было множество мелких царапин, неровностей и по ощущениям она напоминала руку моего отца. С юношества папа отдал себя строительству: тягал громоздкие бруски, клал плитку и мастерски наводил клей. Он приходил домой поздно: был уставший, грязный, но довольный, потому что занимался любимым делом.

Когда мы оказались за вратами, я принялась искать надгробия с именами родителей. Все мое тело атаковала лихорадка. Я судорожно вдыхала и боялась, что задохнусь прямо здесь: воздух казался тяжелым и вязким, как смола.

— Не бойся, — прошептал Кенай, когда моя рука заметно затряслась.

— Это не поможет. Мне все еще страшно.

— Все будет хорошо. — Парень погладил мою кисть большим пальцем, нежно огибая ожоги. — Я рядом, Селия.

Несомненно, мне было чуть спокойнее с кем-то. Одна я вряд ли бы отважилась приехать в Сиэтл, чтобы навестить усопших. Одинокая поездка превратилась бы в очередное безумие.

Переступив кочки и озираясь, я наткнулась на знакомые имена, выгравированные на мраморе.

«Ребекка Лиза Фрай

18. 05. 1979 — 19. 04. 2021 гг.

Томас Эндрю Фрай

22. 09. 1975 — 19. 04. 2021 гг.

Кто не забыт, тот – бессмертен. И мы никогда не забудем вас.

Вы останетесь в наших сердцах навсегда».

Словно от бессилия я отпустила руку Кеная и повалилась на сырую землю, навзрыд заплакав. Я была плохой дочерью, которая не уважала своих родителей и презирала их. Впрочем, они любили меня и пытались бороться со всеми моим демонами, но… я сожгла их. Сожгла из-за чертовой глупости.

Кенай смущенно присел на корточки и погладил мою спину, осматривая свежий пучок роз, принесенный кем-то из родни Фрай.

— Ты знаешь, что делать. Я могу уйти, если хочешь побыть наедине…

— Нет, — я схватила его руку и повернулась, вытирая слезы. — Пожалуйста, останься.

В какой-то мере я начала бояться одиночества. Вроде бы в этом не было ничего плохого, но я не хотела быть одна. Снова.

Робко улыбнувшись, Кенай устроился рядом и снова взял мою руку, как нечто привычное. Его каштановые волосы развивались на ветру и падали на глаза цвета расплавленного золота.

— Когда я приходил на могилку к маме, то всегда здоровался. Это создавало ложную иллюзию, что она еще жива и слушает меня. — Знакомый смахнул засохшие фиалки с памятника и опустил мою ладонь на его хладную поверхность. — Поприветствуй их.

Я прикусила губу, уронив взгляд на надгробие. Слезы жгли глаза, а ком, стоявший в горле, не давал словам вырваться наружу. Но, собравшись с силами, я откашлялась и перевела дыхание.

— Привет, мам. Привет, пап…

— У тебя… неплохо получается. Продолжай. Расскажи обо всем, что тебя тревожит.

Я нервно сглотнула, думая, что произнести следующим.

— Вам, наверное, сложно поверить, что я здесь, — прошептала я, прикасаясь к яркому тюльпану. Помню, мама любила их. — Я… знаете, я… — я не смогла закончить предложение, так как мое горло словно сжимал каменный великан. Проглотив слезы, я всхлипнула и положила пальцы на землю. — Черт! Я безумно скучаю по вам! Мне больно каждый раз просыпаться с мыслью, что вас нет и больше никогда не будет. Я не хотела вашей смерти, и будь воля, поменялась бы с вами местами. Но безнаказанной меня не оставили. — Я смахнула капюшон, как надоедливое насекомое и показала плешивую голову. — Странно, я говорю сейчас с теми, кто мертв. Возможно, вы где-то рядом со мной или далеко, возможно вы в Раю или же стали звездами, ярче всех сияющими в небе, но я чувствую, вы меня слышите. Поэтому, скажу то, что произносила не так часто: я любила вас, люблю и буду любить. Всегда…

Я тяжело выдохнула и посмотрела на надгробие, приподнявшись.

— Знала бы я, что бы вы сейчас хотели от меня…

— Они бы хотели, чтобы ты жила. За себя и за них, — сказал Кенай, сжимая мою ладонь. — Родители бы не желали тебе смерти, Селия, — продолжил парень и взглянул в мои глаза. — Живи ради них.

— Как можно жить, не имея даже цели существования?

— Не у всех она есть. Кто-то просто еще не понял, в чем она заключается, и это нормально. Людям свойственно иногда чувствовать никчемность. Наверное, это хорошо, потому что в переломные моменты рождается все самое волшебное.