Тайяна 2. Влюбиться в небо

5

***

Ну, оргия не оргия, а б*****ь в картине мира присутствовал. Яна сидела напротив каны Ш´аальзеи и попивала из крохотной фарфоровой чашечки вкуснейший ланти. Умели его здесь делать…

 — Думаю, еще от пары-тройки выступлений ты не откажешься?

Женщины давно уже перешли на непринужденный стиль общения. Яна признавала за Ш´аальзеей ум и опыт, Ш´аальзея за нархи-ро — ум и желание узнать что-то новое. Этого вполне хватало для уважения, а раз так — ни к чему лишние реверансы. Только время зря терять.

 — Конечно нет. Особенно если они будут достойно оплачены.

 — Когда это я тебя обманывала с деньгами? — неискренне оскорбилась Ш´аальзея. Яна подарила женщине улыбку.

 — Никогда. И впредь, я думаю, не будешь.

 — Ты все равно здесь столько не проработаешь, чтобы это стало выгодным.

 — Обманывать меня?

 — Ну да.

 — А не проработаю я почему?

 — Или замуж выйдешь… Нет, нечего тут губы кривить. Выйдешь, куда ты денешься.

 — От одной свадьбы уже делась.

 — Так то ж с нелюбимым да и неумным, я так полагаю?

Предположение было идеально правильным. Яна кое-что рассказывала о себе, а Ш´аальзея была достаточно умна, чтобы составить из обрывков целостную картину.

 — Верно.

 — Вот. А найдешь кого достойного… а ты — найдешь. Ты не для любовниц создана, и не для случайных связей, уж я-то насмотрелась. И запретит тебе муж сюда бегать, сама понимаешь.

 — Даже посидеть за чашечкой ланти?

 — А это уж как себя поставишь. Но, думаю, работать ты у меня не будешь. Так вот — или замуж выйдешь, или уедешь куда, когда тебе тут наскучит.

 — Пока не наскучило.

 — Это Хорошо. Но кто знает, что дальше случится будет?

 — Наверное, что-нибудь интересное… Кстати, у градоправителя дочь убили.

 — Синту?

 — Да…

 — Допрыгалась, сучка.

Яна только глазами хлопнула.

 — Что ж она такого сделала — для подобного отзыва?

Ш´аальзея только фыркнула в ответ.

 — Ты лучше спроси — чего она не делала? Ты ведь о ней расспросить хотела, верно?

 — Верно. А расскажешь?

 — Расскажу. Синту Эрен я знаю уж лет шесть, она начала ра-ано…

Рассказ Ш´аальзеи был не особенно длинным, но Яна все равно выслушала его с интересом. Столько она бы ни от кого не узнала, да еще в таких подробностях.

Бунтовать против родительского диктата девчонка начала мало не в четырнадцать лет. На свой лад, конечно. Сначала явилась к Ш´аальзее и предложила у нее поработать. Можно — за чисто символическую плату. Не ради денег, а ради самого процесса. Ну и родителям насолить.

Ш´аальзея таких идей не поняла. Жить хотелось, знаете ли. У нее тут дело, доходный дом, а она поставит все под удар из-за прихоти соплюшки?

Ох, не смешно!

Синта была выдворена за порог быстро и жестко. К лойрио Эрену гонец не полетел просто потому, что дурой Ш´аальзея отродясь не была. Кто б ей поверил в тот момент?

Вот когда спустя месяц лойрио Эрен получил на руки свою дочурку в непотребном виде, из портового борделя…

Бордель сгорел, хозяин куда-то исчез (дураков не жалко), а Синта пустилась во все тяжкие. Переспала с половиной города, не брезговала моряками, подхватывала и лечила дурные болезни, не особо скрывая свое хобби… Лойрио Эрен рвал на себе волосы, но… запретить всем и сразу не получится, а как-то оградить девчонку…

Ш´аальзея могла бы ему в этом помочь, благо, и знала, и имела навыки, но ее не спрашивали, а она сама — не предлагала. Вот еще не хватало — лезть в дела высокородных.

И, разумеется, Синта вытворяла все это не просто так. Чтобы насолить отцу, матери, брату, она бы лишайного ежа с колючками слопала, не особо задумываясь. Только вот кишка у нее была тонка.

Пакостить по мелочи — да. Это как раз в ее стиле. А вот нечто серьезное… нет, она бы не потянула. Глуповата, взгальновата, истерична…

 — А могла она влезть во что-то серьезное?

 — По глупости — могла.

Яна кивнула. Ну да. Вот и ключевое слово — по глупости. А что делают с дураками в серьезных делах? А вот то. Убирают их из дела. Быстро и решительно.

 — А о ее делах в последнее время ничего не слышно не было?

 — Слышала. Вроде как она с каким-то къянти свела знакомство — и тот он чуть ли не некромант.

 — Къянти? Быть не может! — искренне возмутилась Яна.

 — Да неужели? А что у нархи-ро знают про некромантов?

Яна пожала плечами — и кратко изложила, что знала о темных. Раса, привычки, склонность к некромантии — врожденная. У людей ее попросту нет, разве что баловаться будут…

 — Вот уж не знаю, баловство там или что еще, а слухи ходят. Сама понимаешь…

 — Слухи не убивают убивать не будут.

 — А это как сказать. Знаешь историю про великого волшебника с севера?

Яна вскинула брови.

 — Может, и знаю, а может, и нет… Расскажешь?

 — Расскажу. Жил-был город. И жил в нем великий темный колдун. Если он хотел у***ь человека, клал он ему на порог дохлую змею — и на третий день человек умирал в страшных мучениях. И управы на злодея не было, все боялись. А потом приехал туда человек с севера. Высокий, бледнокожий — и воин к тому же. И первое, что он сделал — не уступил дорогу колдуну, да еще и отматерил его черными словами. Разгневался колдун — и положил ему змею на порог. Выкинул ее приезжий и живет дальше. И вторую змею выкинул, и третью, и десятую… Тут-то и поняли, что это — Великий Волшебник. Пошли люди к нему на поклон, умолять, чтобы он их от колдуна спас.

 — И спас? — Яна уже ухмылялась во весь рот, предвкушая окончание истории. Было у Ш´аальзеи такое — нравились ей забавные сказочки на все темы, только вот мало с кем она могла поделиться.

 — А то как же. Пошел к колдуну, излупил его, чем под руку попало, и из города пинками выгнал. Да еще приговаривал: ты мне, такой-сякой, все крыльцо своими дохлыми змеюками загадил, я их закапывать замучился! Так вот и вышло — не колдовство убивало, а страх. А уж чем его подкреплять — дохлыми ли змеями, живыми ли наемниками…

Яна понятливо кивнула.

 — Попомню.

Идея была ясна. То ли некромант, то ли нет — а человек опасный.

 — А где можно найти этого неизвестного?

 — Знать бы. Название корабля я как-то не уточняла, ни к чему было. Если узнаю — скажу. А вообще, в последнее время ее в одном кабаке частенько видывали.

 — В каком?

 — «Ражий медведь». Или «Рыжий медведь»? не помню точно, но там попробуй расспросить.

 — Спасибо, кана.

 — Сплетни собирать — ума не надобно, — отмахнулась Ш´аальзея, давая понять, что Яна ей ничего не должна. Невелик труд — пару историй пересказать.

Впрочем, Яна все равно положила себе при случае отблагодарить ее женщину.

Медведь, говорите?

А у нас волк есть. И не хуже вашего… рыжего.

***

Рошер тем временем гулял по городу.

Да, и такое тоже бывает. Идешь по улицам, разглядываешь дома, любуешься облачками на небе или там плитками на мостовой… Хорошо! И на душе спокойно.

Кто-то возразит — да мы по этому городу каждый день ходим!

Ходите. А видите ли вы его?

Видите ли его красоту, строгое и спокойное достоинство, изящную сдержанность одних домов и крикливую пышность других? Знаете ли, о чем могут поведать их камни, задумывались ли, какие трагедии происходят за их стенами?

Вряд ли.

Иногда люди бывают ужасно невнимательными. Они мчатся туда, сюда, потом еще куда-то — и когда оглядываются, оказывается, что кроме бешеного бега в жизни и вспомнить-то нечего. Для себя Рошер этого больше не желал.

Просто медленно пройтись по городу, медленным шагом, подмечая и цветы в палисаднике, и рисунок на ставнях, и веселую улыбку девушки за забором… Приятно!

 — Рош!

 — О, Гарт?! Приветствую высокородного лойрио…

 — А в глаз? — непринужденно осведомился тот самый «лойрио».

 — Если попросишь — так и быть, для друга не жалко, — улыбнулся Рошер. — Как, вернулись твои?

 — Вчера приехали. Аэлена довольна.

 — Аира теперь трайши?

 — Почти. Сама она не трайши, но титул перейдет ее первому ребенку мужского пола. Или второго. Король тоже не дурак подшутить — сказал, пусть передает титул тому, кто рисовать будет. Раз уж у Вильтена такой дар в роду.

Рошер фыркнул.

 — А остальное?

 — Имущество? В управление Аэлене до совершеннолетия дочери. Потом пусть сама распоряжается.

 — Лин счастлив?

 — Не то слово. Ему и в дело деньги бы не помешали, но уж больно источник… своеобразный.

 — Зря он мается. У Вильтена с Аэлой ведь ничего не было…

 — Да он и сам это понимает. Но достойно ли?

 — Это уж он пусть сам решает. А с Диолатом что?

 — Горе горькое. Представляешь — лишился свет нашего трайши.

 — Ай-ай-ай, — так же горестно закивал Рошер. — И как же это случилось? Приступ сенной лихорадки?

 — Почти. Тяжелое паденье с лестницы. Говорят, вниз летел, за перила цеплялся, вот и…

Печали в голосе мужчин хватило бы аккурат чайной ложечкой зачерпнуть.

 — Аэлена, как про Яну узнала, так к ней в гости собралась. Говорит, у нее там куча мебели, ковров и прочего, что из моды вышло, а выкинуть — рука не поднимается. Хочет подругу облагодетельствовать. Не знаешь, не обидится?

 — Вряд ли. Да ей сейчас и не до обид, поинтереснее дела есть.

 — Какие? — тут же насторожился Гарт.

 — Синту Эрен убили, знаешь?

 — Знаю. Допрыгалась, значит.

Рошер взглянул на друга.

 — Тебя она тоже… э…

 — Глаза б мои ее не видели, дрянь мелкую.

 — А подробнее?

 — А тебе зачем?

 — Лойрио Эрен попросил найти убийцу, — признался Рошер.

Гарт поморщился.

 — Знаешь, когда найдешь — скажи мне первому, я ему руку пожму.

 — Что, настолько?..

 — Знаешь… Пошли посидим где-нибудь в таверне или леанти, и я тебе расскажу, что знаю.

Вина Гарт не предлагал, а Рошеру и не хотелось. Ни к чему. Дело интереснее…

Увы, про Синту Гарт знал не слишком много.

Первое — Эрен предлагал свою дочурку в жены многим, и ему в том числе. Гарт отказался — и чуть не испортил себе отношения с градоправителем. Кое-как выправились, и то потому, что Синта нечаянно помогла, попавшись им на глаза пьяной в хмель. То есть на той стадии, когда не понимаешь, ноги у тебя сверху — или снизу? И вообще, ты человек или кто?

Второе — из высокородных Синта перебрала всех. Гарт и сам один раз не утерпел, оскоромился. Алинар, кстати — тоже. Впрочем, надолго братья ей не заинтересовались. Отказать ей было очень сложно, тут и привлекательность, и сила духа, да много чего… Хороша была, но — дрянь. Гарт ее поймал, когда она после вспышки страсти шарила по ящикам стола, и выгнал из дому чуть ли не в белье. Ну и самое интересное — на закуску.

Он точно знал, что Синта не брезговала и подворовать, и подсмотреть, и подслушать. А то — и шантажировать человека. Спокойно.

Гарт припомнил точно знал двоих, кого эта дрянь почти чуть не до развода довела. Один вроде бы и собирался ее прибить, да руки не дошли. Или…

 — Может, и дошли. Дело там темное. Имена назовешь?

 — Тут и называть не стоит. Один из лойрио из города уехал, точно знаю, что он сейчас живет в столице.

 — А второй?

 — В поместье. Я, конечно, проверю, там он был, не там… А сам так — не лезь к людям, а? Им и так досталось.

 — Я Не полезу. Но имена ты мне назови, ладно?

 — Моего слова недостаточно?

 — Гарт…

Имена Рошер получил. И домой добрался к вечеру. Идти к Яне, делиться новостями было уже поздно. Ничего, потом наверстает.

Завтра.

***

 — Значит, это вы!

Яна посмотрела на девицу, которая произнесла эти слова.

 — Я — это я. А вы что имели в виду?

 — Вы и есть та самая девка девица, которая очаровала моего деда?!

Произнесено это было с таким трагизмом, что Яна даже не фыркнула. Просто вгляделась внимательнее.

Ну… что тут скажешь?

Волосы — невнятно-русые, высветлены краской, но как-то плоховато. Лицо… лоб высокий то ли сам по себе, то ли из-за сильных залысин, брови и ресницы надо искать долго, глаза невразумительные — то ли серые, то ли голубые… Если их правильно оттенить, вышло бы неплохо, а так — словно непропеченный блин, да и само лицо недовылеплено. Нет ни выразительности, ни чего-то еще… этакая крысья мордочка. Не уродливая, нет, но то ли сами черты, то ли выражение лица подгуляло и смотрит девушка так, словно как будто очень не любит этот мир.

Или он — ее?

Фигура…

Тоже нескладная, никуда не денешься. Словно обрубленный торс, короткие кривоватые ноги, обвислая, низко посаженная попа — это видно. А нечего платья так зауживать. Может, и хотела девушка добиться, чтобы на нее на улице люди оборачивались, так кто ж сказал, что это будет по-доброму?

Оборачиваются. Плюнут, да и идут дальше, молясь, чтобы это — в кошмарах не приснилаось.

 — Дедов я в последнее время не очаровывала, но если просите…

 — Вы еще и смеетесь?

Трагическая актриса в ней тоже погибла. Мучительно. А замашки остались.

 — Над вами? Никогда, кайта, — серьезно заверила Яна. Грешно смеяться над такими. — Так что вам угодно?

 — Посмотреть на вас!

 — А, ну смотрите.

Яна спокойно вернулась к посадке цветов. Хватило девушки ненадолго.

 — Вы мне ничего не скажете?

 Яна пожала плечами и произнесла несколько фраз на нархи. Если вкратце — это было Пожелание в следующей жизни родиться кем поприличнее. Естественно, девица его не поняла, но что над ней издеваются — догадалась.

 — Вы присвоили то, что принадлежит мне, и еще издеваетесь?

 — Вашего деда? Не присваивала. — Яна уже откровенно развлекалась, понимая, к чему дело идет. Кому сам по себе нужен старый больной дедушка? А вот с домиком…

 — Он вам подарил свой дом! — взвизгнула девица. — А я… Я должна жить на улице?! С мужем?! С маленьким ребенком?!

Голос набирал обороты. На шум из домов высунулись соседи. Яна обвела их глазами. М-да… стервятники, иначе и не скажешь. Одернуть эту дуру никто и не подумает, все наслаждаются спектаклем.

 — Почему же на улице? Я знаю очень приличный мост, под которым вы можете расположиться, — «утешила» скандалистку нархи-ро.

Не помогло.

 — Мост?! Да кто вы вообще такая?

 — Лайри э´лесс Риккэр.

 Девица чуть сбавила обороты.

 — И вы... Вы можете давать такие советы?! У вас вообще души нет?

 — Не знаю. Надо бы сходить к тархоши, побеседовать на эту тему. А зачем вам моя душа?

 — Потому что только бездушное чудовище может предложить женщине с ребенком жить под мостом!

 — И что такого? Мы вообще на деревьях живем. — Яна получала удовольствие от перепалки. Это ж надо — такая концентрированная глупость и наглость. — И пока еще никто не жаловался. Мост в этом плане даже лучше — во время дождя не капает.

Девица задохнулась от возмущения, но увы — не смертельно. И через минуту пошла в новую атаку.

 — А как вы поступили с моим отцом! Возмутительно!

 — Ваш отец? А, это тот, который явился пьяным и ругался тут в саду? Как вам не стыдно, карра!

Валайра, а это явно была она, захлопала глазами.

 — Мне — стыдно?!

 — Конечно! Выпускать отца на люди — в таком виде! Ведь ободранный, грязный, недолеченный, выглядит так, словно им нужник вытирали! Мало того — еще и пьяный! Да если б мой близкий родственник в таком виде на улице показался, я б со стыда сгорела! Он же не себя — он вас позорит!

И трагизма побольше, трагизма. Разумеется, Яна могла бы давно выставить эту нахалку, обругать ее, спустить волчицу… и — не могла.

Ей еще жить в этом квартале. Ей нравился домик, ей было тут хорошо и уютно, она дала слово Атиону... То есть надо было принимать бой.

Но люди — такие странные!

Жалеют они не тех, кого надо, а тех, кто им ближе, кто понятнее и громче стонет. Вот почему никто не пожалел Славеруса, который на старости лет вынужден сбежать из дома? От таких «уродственничков»?

А в голову не пришло.

А эта сейчас явилась, устроит спектакль на всю улицу, порыдает, в пыли поваляется, еще и против Ааши всех окружающих настроит — и будет Яна злой девицей со злой зверюгой, а Валайра — невинно пострадавшей.

Нет, так дело не пойдет.

Потому и валяла нархи-ро дурака, сколько могла. Ей-то этот вопрос кровно не близок, а задеть ее...

Хм-м...

Задеть может только равный или высший. А Валайру она ни той, ни другой не считала. Ну, девица. И что? Все мы творения божии, только одни — творения, а вторые — твари. И ничего тут не поделаешь.

Вот за что тут уважать?

Пусть Славерус — не лучший человек, но он ведь пытался когда-то стать для тебя родным. Неужели сложно было наладить отношения, подружиться… Да хоть что-то?

Нет. Это — нет. А вот денег требовать — запросто. И за что тут ценить, уважать, понимать? Ну, это по-родственному.

А чисто по-человечески Яна видела, что перед ней — типичная мелкая душонка. И ничего в ней нет, кроме желания денег. Больше денег, еще больше денег, и лучше — на халяву. Или — за чужой счет. Нет у Валайры крыльев и не будет, они ей ползать помешают. Тоже вряд ли заслуживает уважения. Такие есть везде, они стараются устроиться как можно лучше. и это Не самое плохое желание, но почему — за счет других? Чего бы самой не попытаться что-то сделать? Нет, это тяжело. А вот попробовать паразитировать — это запросто.

Ага, кажется, опомнилась.

 — Вам ли судить о моем отце?! Вы вообще не человек!

Яна всхлипнула. Громко, с надрывом.

 — Как вам не стыдно! Да, я не человек! И может, даже у меня нет души! Но я же в этом не виновата! Это жестоко... так жестоко с вашей стороны!

Теперь всхлипнуть — и в дом. А там уж нахохотаться от души, зажимая на всякий случай зубами уголок подушки.

Так-то!

Это вам не над дедом издеваться, мы тоже кое-что умеем!

Валайра, оставшись одна на улице, под укоризненными взглядами соседей, даже слегка растерялась. И где это она так просчиталась? Как получилось, что она из пострадавшей превратилась в агрессора?

Вот этого она понять и не могла.

Ладно, сейчас она войдет в дом и разберется с этой нахалкой. И Валайра решительно положила руку на столбик калитки.

Через несерьезную решетку на нее взглянули зеленые волчьи глаза.

 — Р-ры? — вежливо поинтересовалась Ааша.

Рука мгновенно отдернулась.

 — Волк!!!

 — Да нет, Вали, это собака такая, — возразил кто-то из соседей.

«Собака» за калиткой прогнулась, потянулась и оскалила зубы. Наверное, С собачьими ее роднил только ошейник с бантиком.

Розовым.

На волке!

 — Да волк это! — взвизгнула Валайра. — Волк!!! Его у***ь надо!

Ааша посмотрела оч-чень многообещающе. Так, что Валайра аж попятилась. И повернулась к соседям, ища взглядом знакомые лица. Ага, а вот и...

 — Сар Турмис! Как я рада вас видеть!

 — Вспомнила-таки старика, Вали?

 — Да разве ж вы старик? Прибедняетесь, сар...

Валайра не напрасно выбрала самого паскудного сплетника на всей улице. Через два часа она будет знать все, что можно об этой мерзкой нархи-ро. А еще через два дня сар он всех настроит против захватчицы.

Ну а то, что ее потискают в процессе за коленки...

Переживет.

Не в первый раз.

***

Рошер явился, когда представление уже закончилось. Яна как раз высаживала цветы. Для разнообразия — в доме. Горшки она нашла в кладовой и решила использовать под вьющиеся растения. Когда по стенам поползут зеленые лианы, жить здесь станет намного уютнее.

 — Яна, ты дома?

 — А где мне быть?

 — Аэлена вернулась.

 — Отлично! Я завтра к ней в гости зайду! Обязательно! Ей все удалось?

 — Да.

 — Ладно, мы с ней еще сами посплетничаем, по-женски, — решила Яна. — Так как? У нас все в силе? Идем к Эренам?

 — А зачем я к тебе пришел? Тебе собираться долго?

Яна прикинула...

 — Минут десять подождешь?

 — Вполне. Только одевайся как-нибудь траурно, ага? Все-таки у людей горе...

Яна кивнула и полезла в шкаф. И как так получилось, что за время жизни среди людей она обросла одеждой?

Но тем не менее....

Было у нее и подходящее платье. Темно-синее, очень простенькое, очень скромное, очень дорогое. У Аэлены в него после родов грудь не помещалось, а Яне можно бы и вату подложить.

Платье, накидка сверху, волосы причесать и вновь заплести в косу, Ааше повязать здоровущий синий бант...

Волчица на это только фыркала, но соглашалась, что люди смотрят на внешность. Волков с бантиками не бывает — значит, это собака. А раз собака, то безобидная.

Ладно уж, ради хозяйки потерпит.

Рошер окинул нархи-ро одобрительным взглядом. Хмыкнул Фыркнул, увидев, что ленты в волосах Яны — и на ошейнике волчицы одного цвета.

 — Специально?

 — Что именно?

Светского воспитания у Яны на троих бы хватило.

 — Кстати, мне тут уже насплетничали, что тебя ужасно оскорбили...

 — Правда? Это хорошо. Вы, люди, почему-то очень сочувствуете жертвам...

 — А нархи-ро? — Рошер галантно предложил нархи-ро локоть.

— А мы сначала разбираемся. Может, жертва там три раза свои беды заслужила.

 — А если нет?

 — И тогда не сочувствуем. Исправляем, так-то. Сочувствие — что? Слова, и только. А вот ты делом помоги!

 — Странные вы, нархи-ро. Иногда ведь и слово лечит.

 — Странные вы, люди. Добрым словом и делом ведь большего добиться можно, чем просто словами?

Так, за легкой пикировкой друзья и добрались до дома градоправителя. И...

Яна только присвистнула, да и Рошер покачал головой.

Паломничество?

Да, подходящее слово. Люди то входили, то выходили, все в траурных платьях, женщины прижимают к глазам платочки, мужчины сдержанно суровы, и у всех, вот у всех до единого, в глазах тщательно скрываемое злорадство. Рошер, может, и не замечал, а Яну просто обжигало. Видно же...

Неужели никто не сочувствовал девчонке, которую вот так убили?!

Никто-никто?

Кошмар какой-то! Жестокие эти люди существа... или Синта она всем успела так насолить?

Ладно, сейчас разберемся.

И Яна под руку с Рошером перешагнула порог дома лойрио Эрена.