Тайяна 2. Влюбиться в небо

 — Ро-о-о-о-шер! Ну Ро-о-о-о-ш!!! Четыре жалобных глаза и два умоляющих выражения на мордах лиц (одной морде и одном лице) ничуть не смягчили бывшего стражника. Хотя Ааша очень старалась, даже язык высунула.  — Вот придем — сама увидишь.  — Ну хоть что-то расскажи!  — Я расскажу, а ты мне или не поверишь, или я окажусь пристрастен.  — Не окажешься.  — А вдруг? Я ведь человек...  — Я же от любопытства умру! Ро-о-о-о-ш! Имей совесть! Тайяна ныла вдохновенно, наслаждаясь каждой минутой, и, увы — безуспешно. Рошер Вайст молчал, как большая рыба. Например, кит. Ааша громко засопела. Рошер посмотрел на волчицу и фыркнул.  — А тебе там точно понравится, морда лохматая. Там палисадник есть. «Лохматая морда» фыркнула. Ей в принципе не нравился человеческий город, но раз уж хозяйка решила здесь поселиться... Потерпим. Луч солнышка пощекотал Тайяне нос — и та улыбнулась. Как же мало надо для счастья? Всего пару месяцев назад она была в отчаянии. Перспектива брака с нелюбимым, длинная жизнь в Лесу, в которой ничего и никогда не поменяется, тоска и скука... А оказалось, что надо просто менять все самостоятельно. Не нравится Лес — уйди из Леса. Не нравится жених? Удрать от жениха! Авось его кто-то, да подобрал! Яна готова была молиться за такой исход хоть богам, хоть Лесу. И даже если кидаешься очертя голову в Разлом — ведь и там можно найти помощь! Пусть это сложно, но если ты решаешься идти — дорога сама подталкивает тебя в пятки! И обязательно на ней встретятся и друзья, и приключения... Вот как здесь, в Далинаре. Не успела Тайяна сойти на берег, как умудрилась предотвратить покушение на лару Аэлену Алинар. Которая и стала впоследствии ее подругой, познакомила с Рошером... А еще — Яна поняла, чем ей интересно заниматься. Искать тех, кто нарушает человеческий закон. Наблюдать за людьми, сопоставлять... Странное занятие для нархи-ро? Странная нархи-ро. Да и пусть. Зато довольная! Если бы еще Рошер, гад такой, сказал, куда они идут! Последние дней десять Яна подыскивала себе жилье. И это было ох каким нелегким занятием! С точки зрения людей, сдающих комнаты, самым лучшим жильцом был мумифицированный труп человека. А что? лежит тихо, не пахнет, никого не водит, никуда не ходит, кормить его тоже не требуется, детей не приведет, домашних животных не заведет... Яна этим критериям не соответствовала ну никак под эти критерии не подходила ну никак. И доставалось ей от возможных квартирных хозяек по полной программе. Ну как — доставалось? Яна не соответствовала их идеалам подходила под их идеал квартиросъемщика, а они — под идеал идеалу квартирной хозяйки, о чем и сообщалось друг другу в ходе беседы. До оскорблений не доходило, все же Ааша способствовала резкому отрастанию вежливости у любых собеседников. Да и требований у Яны было никак не меньше, чем у хозяек. Ааше требовался палисадник — это в худшем случае. В лучшем — выход куда-нибудь, где волчица сможет размять лапы. Но где найти такое место в городе? К тому же Яна хотела бы жить в доме, где нет детей, не слишком строгая хозяйка и ей не будут читать нотаций. А, да. Любовь к порядку приветствуется, но... Лично Яна воспринимала уборку даже в Лесу, как разновидность жестокого издевательства. Поэтому человек, который будет стоять у нее над душой и требовать срочно навести порядок... Бр-р-р! Легко ли найти такое место? Очень тяжко. Где-то плохо принимали Аашу, где-то саму Яну, в одном месте хозяйка вообще отказалась пускать их на порог, объяснив, что они ж не люди! Четырехликому не молятся? Точно — нелюди! А человек — это тот, кто раз в два дня ходит в Храм на службу — и иначе никак. Яна плюнула, развернулась и ушла. А время покусывало. Скоро должны вернуться из столицы Аэлена с мужем, и Яна собиралась к этому моменту найти, куда съехать. Да, ей позволили пожить в доме Авельенов, но пора бы и честь знать? Нет ничего хуже превращения дружбы в раздачу милостыни. А эти отношения Яна ценила. Можно было и купить дом. Продать часть жемчуга, поискать удобное местечко — и раскошелиться, но... пока — не хотелось. Почему-то Яна не спешила обзаводиться своим имуществом. Не тянуло.  — Ро-о-о-шер!  — Да мы уже почти пришли. Смотри. Яна пригляделась. Домик. Совсем небольшой, одноэтажный, с красной черепичной крышей, с маленьким окошечком мансарды и небольшим крыльцом, зато палисадник — всем на зависть. Если б не был таким заросшим. Видно, что когда-то за ним ухаживали, но это было давно и неправда. Изгородь покосилась до такой степени, что ее проще сжечь и новую поставить, деревья растут, как им нравится, сорняки по пояс высотой, дорожки поросли чем попало... Сам домик тоже кажется ухоженным лишь издали. Вблизи же... Побелку давно пора подновлять, окна если и откроются, то вместе с куском стены, крыша наверняка протекает...  — Что это за руины счастливой жизни?  — Руины счастливой жизни? Тонко подмечено, милая лайри. Яна пригляделась. В глубине палисадника, на скамейке, сидел мужчина. В возрасте, можно сказать — старик. Но это была красивая старость. Из тех, что не сгибает спины, но высыпает на волосы снег и подчеркивает морщинами внутреннее благородство души. Приятная улыбка, спокойное лицо, изящные руки, которые лежат на набалдашнике трости — кстати, самом простом, деревянном, да и одет мужчина недорого, вовсе не так, как сама Яна... Она и не знала, что ее одежда уже очень дорога по меркам людей, Аэлена просветила.  — Присядете рядом со мной? Здравствуй, Рошер.  — И вам здоровья, Славерус. Мужчина подвинулся на скамейка — и Яна с удобством уселась рядом. Подтянула ногу к груди, как привыкла, улыбнулась в ответ.  — Тайяна э´Лесс Риккэр, будем знакомы.  — Славерус Атион. Рад знакомству с лайри.  — Я посчитал, что Яна — хорошее решение твоей проблемы, — вставил свои два медяка Рошер. Яна поглядела на него.  — Проблемы? Какой?  — А вот этой, милая лайри, — мужчина широким жестом обвел дом. — Именно этой. Яна смотрела непонимающим взглядом и Атион мужчина вздохнул.  — Рошер промолчал, верно?  — Я думаю, вы и сами все расскажете, — выкрутился Рошер.  — Расскажу — если лайри это будет интересно.  — Люди не могут быть неинтересными. Прозвучало это так серьезно, что мужчины переглянулись, улыбнулись — и Славерус принялся рассказывать.  — Это Печальная история, лайри Риккэр. Это мой дом, я сам его строил, но жить в нем не могу. Увы...  — Называйте меня Яна.  — Хорошо, Яна. Так вот вышло... я был молод тогда и достаточно глуп. Влюбчив, благороден до глупости, а еще рядом не нашлось никого, сумевшего бы вправить мне мозги. Увы.... История Славеруса была не особенно банальной, так что Яна слушала с интересом. Юноши влюбляются — это ни для кого не секрет. Часто они влюбляются в женщин чуть старше. И Славерус не оказался исключением. Его первой женщиной стала Валайра Тармин. Валайра была старше парня на семь лет, а также — куда более опытной и знающей, чего она желает от жизни. Славерус и сам не заметил, как оказался сначала в ее постели, а потом и рука об руку в Храме. Тоже — бывает. И никому не мешает жить счастливо. А вот то, что у любимой женщины уже есть сын и живет он на полном пансионе у кормилицы, видя маму раз в месяц, Славерус узнал только через год после свадьбы. Мягко говоря — ему это не понравилось. Разгорелся скандал. Валайра кричала орала, рыдала, умоляла, падала на колени и грозила покончить жизнь самоубийством. Славерус... Да, сейчас он понимал, что зря, но тогда он был мальчишкой! И что такое шантаж — представлял плохо, особенно в применении к себе. И поддался. Тогда Валайра сломала его первый раз. Потом она поняла, как надо действовать, и, не будучи отягощена благородством, стала делать это постоянно. Мальчик по имени Тенсор был взят обратно домой, усыновлен, получил фамилию Славеруса и тот мужчина даже попробовал его воспитывать… Без особого успеха. Мальчишка его с самого начала терпеть не мог, хотя если бы на кого и злиться, так это на мамашу, которая боялась потерять жениха и прикидывалась ну если и не невинной девушкой, то уж точно порядочной. На мать мальчишка не злился, мать он обожал ее болезненно и ревниво, а та обожала Славеруса. Что и обеспечивало семейству дикие сцены ревности и зависти в исполнении щенка. Хотя и с Валайрой все было не так просто. Любить-то она мужа любила, но рожать ему детей не собиралась. А зачем? У нас же уже есть сын! Вот тут Тайяна даже головой помотала. Разве так можно?!  — И вы...  — У меня нет детей, лайри, если вы об этом. Пока была жива Валайра, я не смотрел на других женщин, а потом было слишком поздно. Яну передернуло — и она от всей души пожелала неизвестной Валайре в следующей жизни стать червяком. Вот стерва!  — А у вас есть братья или сестры?  — Нет. Я один у родителей. Тайяна поежилась. Да есть ли границы человеческой глупости и подлости? Она ведь его род пресекла! В Лесу за такое и у***ь могли. Когда, сознательно зная о своем бесплодии, нархи-ро обрекал род своего партнера на вырождение! Крылатых хранителей Леса было слишком мало, чтобы позволить себе потерять хотя бы одну линию. Что там линию — даже веточку из какой-либо линии! Яна отлично понимала, что не будь у нее братьев, она бы не решилась сбежать — ведь она лишила бы Лес рода Риккэр! А это неправильно! Это Подло и гадко! Безусловно, бесплодные нархи-ро встречались, хотя и реже, чем люди. Но если такое не вылечивалось, если не находилось выхода, а нархи-ро желал создать семью — этим занимались Жрецы. Они беседовали с обоими сплетающими волосы, объясняли ситуацию — и мягко рекомендовали тому из пары, кто мог иметь детей, завести их. Можно — втайне. В любом случае о настоящем отце или матери не узнал бы никто постронний, имелись были и возможности, и способы... Звучит не по-человечески? Так нархи-ро и не люди. Славерус кашлянул, намекая, что уходить так глубоко в себя стоит не во время беседы, а после. Яна тут же раскаялась и хлопнула ресницами.  — Простите. Я слушаю... И было что еще послушать. Время шло, Славерус работал каменщиком, Тенсор рос, Валайра... тут было сложно. Она была старше мужа, а значит, старела быстрее — и все чаще закатывала ему скандалы. Ревновала, мучила... Не отставал от нее и пасынок. Почему-то оба были уверены, что Славерус только и ждет, как бы изменить жене.  — А это и правда было так?  — Нет. Но иногда хотелось. Хоть подозревали бы не напрасно. Рошер тихо фыркнул. Ааша поддержала его. Яна вгляделась в волчицу. Нет, Славерус ей не лгал. Может быть, его восприятие было слишком субъективным, но он — не лгал. Ни на минуту.  — Что случилось дальше? А что могло случиться? Когда Тенсору было шестнадцать, мальчишка вконец отбился от рук. Портовый город предоставляет множество соблазнов и противостоять им — нужна сила воли. У Тенсора не было ни силы, ни желания. Даже наоборот — Более того: ему хотелось то ли насолить родителям, то ли обратить на себя внимание. Вино, курительная смолка, женщины... Одна прожила с ним два года — не выдержала. Сбежала. Потом, через пару-тройку лет безудержного пьянства... Вы знаете, что это такое — алкоголик дома? Те, кто знают — поймут. Это вечная жизнь на активированном заклинании вулкана, иначе и не скажешь. Постоянное ожидание худшего, причем не ясно, должно ли оно случиться с сыном — или из-за него. Пару раз Славерус впал в отчаяние и крепко отлупил пасынка. Не помогло. Валайра закатывала истерики и умоляла чуть ли не на коленях. Тоже не помогало. Выгнать мальчишку из дома? Из этого, кстати, собственноручно построенного? Стоило бы, но куда? Один он пропал бы. Яна фыркнула, и Славерус ухмыльнулся в ответ.  — Не пропал бы. Верно. Жене я этого доказать не смог не доказал бы. Это Яна понимала. А...  — Храм?  — Ничего не помогало. В любой магии ключевым является желание человека вылечиться или стать лучше. Тут же... Он не договорил, но и так было все понятно. Желаниея у мальчишки отсутствовало напрочь не было. А зачем? Да и не мальчишка уже...  — Когда Тенсору было уже к тридцати, он женился. На женщине с ребенком. Редкостная гадость, кстати говоря. Что она, что его пасынок... Горшок нашел крышку.  — А содержал эту крышку кто?  — Увы, милая лайри. Какое-то время мы все жили в этом доме. Мы с Валайрой, Тенсор с Лидейной, двое их детей...  — Двое?  — Ну, не просто ж так он женился. Сделал ей девочку, и повел в храм, когда у невесты живот на нос лез. Так что да — официально у меня двое внуков, Валайра и Альден.  — Валайра?  — Девочку назвали в честь бабушки.  — Понятно.  — Спустя примерно десять лет у меня появилась возможность купить небольшую комнату, куда я и отселил всю эту... шайку.  — Они были недовольны?  — О, еще как, милая лайри. Безумно недовольны. Переезд лишал их возможности... э...  — Захребетничать, — подсказал Рошер. Славерус кивнул.  — Очень точное определение, Рош. Паразитировать, если пожелаешь. Валайра — жена — все равно давала им деньги, покупала что могла, но так было легче. Не приходилось слушать пьяные вопли под дверью, гонять собутыльников Тенсора, бороться с обезумевшим животным, которому срочно и сейчас нужна бутылка, успокаивать истерики Лидейны, возиться с их детьми, которые, по-моему, были рождены в запое и совершенно не нужны их родителям...  — Вам было очень тяжело?  — Безумно. И все же это были не худшие годы моей жизни. Валайра и я... Мы любили друг друга. По-своему. Яна не могла этого понять. Но это же люди! Они такие сложные, даже загадочные… Может, если она еще немного поизучает этого человека...  — Вы были счастливы — или не хотели ничего менять? Славерус поморщился.  — А вы умеете задавать вопросы, лайри.  — И все же?  — Наверное, второе. Я рос в книжной семье, много читал, мечтал стать архивариусом или хотя бы библиотекарем...  — Но стали каменщиком?  — Валайра настояла. Нам вечно не хватало денег, так что доучиться я не смог. На счет Валайры добавилась еще одна черная костяшка. Вот ведь... выскочила замуж за мальчишку — и даже учиться тому не дала. Стерва!  — Она вас ревновала?  — Да. Хотя кого бы я мог привлечь статусом книжного червя? Славерус себя недооценивал или кокетничал. Даже сейчас, в старости, он был потрясающе хорош. А каков он был в молодости? Оххх! Тайяна поежилась от неприятного ощущения. В этот раз было особенно сильного, так, что даже собеседники это заметили.  — Лайри?  — Яна?  — Не обращайте внимания. Крылья режутся.  — Крылья? Я читал о нархи-ро, но...  Яна молча приспустила рубаху так, чтобы была видна часть спины. Да, сейчас это было не самое приятное зрелище. Воспаленная красная кожа, две набухшие широкие полосы, словно ее кто-то стукнул палкой — и болит так же. Уже не аккуратные валики, еще не крылья, но нечто неправильное, которое собирается собирающееся переродиться в гармонию. Переродится ли? В Лесу у всех происходило по-разному, и итог результат был… неодинаков разным. У кого-то — зародыши, у кого-то просто скелеты, у кого-то полностью развитые, но недействующие крылья... Жрецы пытались понять причину, но безрезультатно. Что будет у нее — Яна не знала. Но она ведь не в Лесу, так что переживет! Этому она успела научиться от людей. Будущее еще не наступило, прошлое уже ушло, живи и не переживай из-за того, что ты не в состоянии изменить. — Это Больно? Мужчины Вайст и Атион смотрели с искренним сочувствием.  — Как зубы режутся.  — И все время чешется?  — Самое печальное, сар, что чесать-то и нельзя. Может начаться воспаление. Есть мази, но... в Лесу. Мне здесь и сейчас они недоступны.  — Называйте меня Славерусом, Яна. Если мы договоримся, мне будет приятно. Яна склонила голову.  — Итак?  — Я выставил Тенсора с семейством. А через пять лет умерла Валайра.  — Вам было плохо.  — Очень. Я словно лишился части себя. Мы сроднились за это время... Тенсор тоже был в отчаянии, но...  — Это не помешало ему уйти в запой?  — Очень точно подмечено. У нас с Валайрой была небольшая лавчонка, торгующая книгами. Пока я лежал и болел — после смерти Валайры мне было плохо, и лекарь сказал, что если я займусь делами, рядом придется копать еще одну могилу. Так вот… Пока я был не в состоянии заниматься делами, Тенсор прибрал к рукам лавочку. Ну и прогорел, конечно.  — Кто бы сомневался? — Рошер чуть улыбался своим мыслям. Ааша потянулась, встала с тропинки и потерлась о его ногу. Рошер привычно почесал волчицу за ухом. Славерус посмотрел на зверюгу с интересом.  — Это тоже...  — Да. В Лесу растят волков, как у вас — лошадей.  — И ездят на них?  — Если волки согласны. Они свободный народ. Ааша имеет право отвергнуть меня и уйти в любой момент. Я дам ей свободу, я пойму... Тайяна не кривила душой. Да, они были связаны с Аашей, но любая магия — это, прежде всего, свободное желание самого человека или зверя. Захоти они с Аашей разорвать привязку — и разорвут. Неважно, чье это будет желание. Хотя это будет очень больно. Но и волки, и нархи-ро не станут жить в неволе.  — Волки иногда бывают благороднее людей… Когда я встал на ноги, Тенсор заявился сюда. Не могу сказать, что визит был приятным. Рошер знает.  — Вся улица знала, что уж там — Рошер.  — Он сообщил, что поскольку я один, а у него семья, я мог бы и поменяться с ним местами. Переехать в его комнату, а он перевезет детей в этот дом. Или он все равно сделает это после моей смерти. Фактически, мне предлагалось убираться на все четыре стороны. И меня это взбесило.  — Меня бы тоже, — призналась Яна.  — Я бросился в ноги градоправителю — и тот решил дело. Посчитал, сколько осталось после Валайры, сколько унаследовал Тенсор, сколько я... Одним словом, ему в собственность выделили пятую часть дома. По честной оценке. У меня не было денег, чтобы выплатить мерзавцу его долю, у него не было денег выкупить мою, я имел право не пустить их сюда жить — пятая часть это слишком мало, здесь просто нет места, но... приходить и трепать мне нервы они могли.  — И занимались этим вдохновенно?  — Это еще мягко сказано, Яна. Я похудел, ни дня не проходило без скандалов и истерик, а мое здоровье — вы понимаете... Яна понимала. Интересно, на что рассчитывал неведомый ей Тенсор? Получить согласие отца на переезд — или свести его в могилу? Пусть отчима, но ведь он же усыновленный...  — Потом я встретил Рамишу, мою вторую жену. Она поняла меня, сейчас мы живем у нее...  — А Тенсор?..  — Мы живем очень тихо, за городом.  — И он не может вас найти?  — Я знаю, что он пытается, но я почти не выбираюсь сюда. За домом приглядывает соседка, но недавно она умерла.  — И?  — Вам нужно жилье. А мне нужен жилец, который будет смотреть за домом, платить мне пусть небольшую, но ренту, и гонять Тенсора с семьей. Мы честь по чести составим договор — и вы станете тут законной хозяйкой.  — То есть?  — Я подарю вам этот дом на озвученных условиях. Вы выплатите мне за него определенную сумму — будете платить каждый месяц, пока я жив, а потом, когда я умру, выплатите остаток Рамише. Рошер заверил, что вы меня не обманете.  — Не обману.  — У нее тоже нет детей, так что два дома нам ни к чему, а деньги пригодятся. Яна подумала немного.  — Сколько?  Названная сумма была очень божеской. И в месяц — и общая. Она снимала бы комнату за те же деньги, если бы нашла где, а сейчас она будет платить их за свое. Свое — в перспективе.  — Почему — я?  — Потому что пятая часть дома принадлежит Тенсору. И когда вы получите дом его в свое распоряжение, на вас начнется атака. Яна хмыкнула. На нее? Атака? Ну-ну...  — Ааша? Волчица чуть шевельнула хвостом. Вот уж кто ни минуты не опасался.  — И ее, — кивнул Славерус в сторону Ааши, — могут попробовать отравить. В глазах волчицы читалось чисто человеческое презрение. Ее? Отравить? Она что — шавка, из чужих рук куски хватать?  — Те, кто знают ситуацию, не хотят связываться с Тенсором и его семейкой.  — А тем, кто не знает, рассказываете вы.  — Да. Яна подумала.  — А можно осмотреть дом?  — Разумеется, Яна. Дом оказался идеальным. Ну, для нее — точно. Три небольшие комнатки, кухня, колодец на заднем дворе, небольшая будочка, стыдливо скрытая листьями плюща, и — что привело Яну в восторг — ванная комната! При доме! Конечно, воду надо будет таскать ведрами, но слив был устроен так, что грязная вода могла может поливать сад. Яна задумалась. В одной из комнат будет гостиная, в другой спальня, в третьей — кабинет и библиотека. Для девушки из рода Риккэр — необходимость. У Для Ааши есть палисадник, но им и в доме будет неплохо. Мансарда на втором этаже тоже уютна и аккуратна была уютной и аккуратной. Вообще здесь виднелась заботливая хозяйская рука — но давно, так давно... Вязаные салфетки — но дико грязные, резная мебель, где покосившаяся, где треснувшая, коврики, которые лучше было выкинуть сразу, но в свое-то время их подбирали с любовью. Даже роспись стен жутковатыми с точки зрения нархи-ро цветочками — и то!  — Вы любили этот дом.  — Я был тут счастлив. Я сам его строил и не хочу отдавать в плохие руки. Яна кивнула.  — Пожалуй, я соглашусь. Я подумаю еще? Немного, с часик?  — Конечно. Я пока побуду тут, прилягу. Яна кивнула. Она видела и тени под глазами Славеруса, и нездоровую желтизну кожи — для кого-то она прячется под загаром, но нархи-ро не обманешь — слышала нездоровое, с хрипами, дыхание... Сколько еще протянет этот человек? Лет десять? Да, вряд ли больше. В Лесу ему могли бы помочь, но если она вырастит нужные травы и сделает настои, тоже справится. Наверное. может, и она сможет что-то сделать, если посадит нужные травы, сделает настои... Да, если она согласится — у нее будет палисадник — это хорошо. Ааша сможет там гулять, а она Яна наконец посадит травы. Да и тот корешок из Разлома — тоже. Сможет провести Проведет обряд благодарности Богам. А еще... Этот дом не сильно привяжет ее к себе. Не придется продавать жемчуг. Чтобы выплачивать ренту, хватит и ее бордельного заработка. Благо, Ш´аальзея ухватилась за Яну двумя руками и всеми зубами. А что? Такого специалиста, как нархи-ро, еще поискать! Регулярно, два-три раза в неделю, Яна учила девочек владеть своим телом, обольщать и покорять. И ученицы были очень благодарными. Они искренне старались взять от Яны все возможное, понимая, что век проститутки, даже самой элитной — короток. А чтобы продать себя подороже и перейти в содержанки или даже в жены, наложницы, надо уметь привлечь и удержать мужчину. С другой стороны, это гарантировало Яне текучку кадров в борделе и более-менее постоянную работу. Аэлена попробовала было заговорить с нархи-ро о деньгах, но наткнулась на обиженный взгляд и замолчала. Брать деньги с друзей? Пф-ф-ф-ф! До такого даже люди не всегда докатывались! Они с Рошером вышли из палисадника и медленно пошли по улице.  — Рошер, а ты живешь поблизости?  — Да, — кивок в сторону дома был красноречив.  — Это хорошо...  — Ты ведь уже согласилась?  — Мне Хотелось бы знать, что меня ждет, если я соглашусь. Рошер поднял брови.  — Яна, что может вытворить семейка злобных дураков — не знает никто. Но ты не беззащитна. У тебя есть я, есть Ааша, есть Авельены. Ты нархи-ро, ты знакома с градоправителем, и Храм тебя тоже принял — после того дела. В то же время тебе негде жить и я не думаю, что у тебя много денег. Полагаю, что ты и Славерус можете помочь друг другу.  — Да, пожалуй.  — Ты согласишься?  — Это странное предложение, но... я соглашусь. Яна и не знала, что этими двумя словами впуталась в новую историю.     ***      — Лойрио Эрен, рада вас видеть.  — Лайри Риккэр, ваш визит — честь для нас. Бумаги должны были оформляться в канцелярии градоправителя, а нархи-ро туда заходят нечасто. Собственно, Яна — единственная, кто мог это сделать.  — Ну что вы, лойрио. Я Надеюсь, что у вас все в порядке?  — О, да, я даже получил благодарность от короля за предотвращение наглого и бессовестного преступления!  — Это великолепно!  — Да, и во многом — благодаря вам, с сатро Вайстом.  Яна улыбнулась.  — Наш вклад был невелик.  — Я Не буду спорить с вашей скромностью, лайри, но надеюсь сделать для вас что-нибудь... Вы пришли оформлять бумаги?  — Да, лойрио.  — Оставьте здесь все. Они будут готовы в течение двух дней. Секретарь закивал так, что Яна даже обеспокоилась — не повредил бы голову.  — Благодарю вас, лойрио. Славерус молчал, глядя на градоправителя. Но лойрио Эрен и не удостоил его своим вниманием. Собственно, хотел бы, но...  — Лойрио... Мужчина в костюме слуги протянул градоправителю небольшой конверт. Лойрио Эрен тут же открыл его, вгляделся в несколько строчек, выругался.  — Ох, простите, лайри. Мне надо срочно идти, но... Такр, ты запомнил?  — Да, лойрио. Два дня, лойрио.  — Отлично. Градоправитель кое-как извинился, попрощался — и исчез за дверью. Яна перевела взгляд на секретаря.  — Сатро?..  — Сатро Такр к вашим услугам, лайри Риккэр. Сар...  — Славерус Атион, также к вашим услугам, сатро. Мужчины обменялись улыбками. А Яна тем временем... Градоправитель был не слишком внимателен, засовывая в карман письмо. И — да. Конверт выпал и сейчас лежал на полу у двери. Яна сделала шаг, другой, нагнулась зашнуровать декоративную вязку на сапожке... Письмецо перекочевало в ее карман так ненавязчиво, словно там и родилось. Некрасиво лезть в чужие дела и тайны? Кто бы спорил! Очень некрасиво! Но так интересно... В письме оказалась всего пара строчек.   Эрен, она опять сбежала!!! Срочно возвращайся! Л.   Записка была продемонстрирована Рошеру, но тот только плечами пожал.  — Да это всему городу известно. У лойрио дочь — настоящая беда. Сын-то неплохим уродился, а вот дочка с пятнадцати лет выпивать начала, потом по рукам пошла, из дома сбегать стала, к курительной смолке пристрастилась... Чего он с ней не делает, бедный!  — А давно она так?  — Да уж года три, кабы не больше. Яна сочувственно кивнула. Лойрио Эрена было жалко. Дети — это наши крылья, считали в Лесу. И вот когда они такие... надломленные... наверное, ему очень больно и страшно.  — Жалко...  — А стоит ли жалеть избалованную соплюшку, которая решила, что ей все позволено? — Рошер смотрел серьезно. — Мой десяток пару раз вытаскивал ее из притонов, в которые нищие заходить побрезгуют! У нее есть все, что нужно для счастья, а она разрушает себя просто потому, что ей это нравится.  — Это так сложно...  — А в Лесу таких не бывает?  — Нет.... Избалованные — не редкость, но крылья или их отсутствие сильно меняют нархи-ро. Когда прорезаются.  — Ты тоже поменяешься?  — Да, наверное.  — И сильно?  — Я Не знаю. Не думаю, что ты заметишь разницу. Мы становимся взрослее, осознаем себя как часть Леса, начинаем чувствовать ответственность...  — А тебя обратно в Лес не потянет?  — Нет. Это — нет. Яна подумала про Шетарана — и передернула плечами. Вот еще! Ни за что и никогда! Никакого возвращения, пока не пройдет минимум двадцать лет! Вот!