Конец подвигам

Эпизод 46

В свободном полёте все мышцы расслабляются и спазм от боли как рукой сняло. «Я придумал лекарство от спазмов! Как жаль, что в такое неподходящий момент» успелось подумать мне, когда я уже приближался к земле. «И от куда в людях столько злобы и ненависти? Может у этого парня просто характер такой быковатый. Эх, печально, конечно. А что будет с маленьким Гришей. Этот Фомка станет его новым…» отпечатались мои мысли узором на тротуарной плитке, а подступившая лава довела дело до консистенции крем супа.

«Что же случилось с Гришей, я так и не смог выяснить. А как же Марина? Она так и не дождалась ни своего мужа, ни меня».

Глава двадцать девятая «Не осталось ничего».

«Странная игра. А может, и не игра — это вовсе. Я снова ошибся…».

Тупой звук и хруст. Сильный удар замер в моём сознании. Но, как и успех прошлой миссии, вся моя жизнь оказалась спущенной в… Никуда. В пустоту. Я до сих пор помню всё прожитое. Весь опыт пройденного пути за всю мою жизнь я помню. Значит, я ещё не умер. Фм. Захотелось мне улыбнуться. «Я до сих пор мыслю…». Но я не ощущаю своего тела. Я ничего не чувствую вообще, кроме застывшей боли после последнего падения. А может я в коме. Всё это время моих ужасных приключений я был в коме. По-моему, такие мысли меня уже посещали. Но кроме этих мыслей у меня не осталось ничего. И всё равно. Я чувствую. Мысли мои текут. Я существую где-то. Это ещё не конец.

Пустота начала рассеиваться, и меня понесло вперёд. Я стал чувствовать, как боль уходит через ещё всё более ощутимую боль в висках. Закрутило в животе. Засосало под ложечкой. По ощущениям меня вдавило в кресло болида, который мчится со скоростью три тысячи километров в секунду. И набрав такую немыслимую скорость, я плавным шагом вышел из комы.

- Куда я попал…? М-м – пропел я. – Ух ты! Руки. Ноги. Всё на месте. Как будто здоровее, чем был до этого. До чего? Ах… Я же из окна… Меня… Я не сам! (Если это сейчас имеет значение).

Странное место. Из кромешной пустоты я попал в пространство, такое же пустое. Такое же не ограниченное ничем. Но пространство, в котором я появился, я могу видеть себя и видеть всё вокруг себя. Неба не было. И горизонта не было. Даль уходила в извечно темнеющую серость. И мне показалось я могу видеть всё на протяжении этой бесконечности. Глаз мой может достать до любой точки пустоты.

Моё тело и сознание сконцентрировалось и вновь возникло в сокровищнице. Вокруг столько всего ценного. Когда смотришь на это богатство, кажется невероятным, что оно всё сюда поместилось. Но стоит лишь на мгновение увести взгляд, засмотреться на что-нибудь другое, как ту драгоценную вещь уже не найдешь. На её месте уже что-то другое, не менее ценное. А может даже и более ценное-драгоценное.

Иду по тропинке, вымощенной чистыми бриллиантами, рубинами и сапфирами. Иду уже больше часа. А может и два иду. Ил-л-ли три иду. Полное ощущение, что времени здесь не существует. А вокруг горы дорогих вещей. Это уже не золото с алмазами, хотя и это тоже встречается, а больше дорогие бытовые приборы и машины. Яхты свалены в гору или в громадных прозрачных аквариумах, океанариумах стоят. Все то, о чем ежедневно вожделеют живые люди. «Живые» слово как-то само на ум пришло. Вот и ресторанные блюда пошли с деликатесами. Только есть не хочется. Ничего не хочется. Даже в руки взять и потрогать какую-нибудь крутую штуку, типа последнего, самого крутого, стоящего баснословных денег смартфона, и то не хочется. Но в голове мысли крутятся-крутится. Я соображаю, как там: «Я мыслю, значит я еще жив!». Да нет. Да-почему нет? Может я действительно в коме. Может меня сейчас пытаются спасти. Может меня прямо сейчас реанимируют. Если так, то этот путь будет продолжаться пока…». Не успел додумать, внезапно, меня поманило обернуться.

В этот момент заметил, что золотые барханы исчезли. Горы ништяков испарились, как будто это всё был мираж. Словно призрак всех жизненных ценностей, к которым мне больше незачем стремится. Наступило осложнение.

Память о прошлых событиях, приключившихся со мной, должна была дать гарантию, что больше меня ничего уже не испугает. Я пережил все, даже самые немыслимые ужасы мира, включая собственную смерть. Казалось бы, должен был появится иммунитет к страшному мандражорству. Но когда я обернулся, смешение чувств вновь сковало моё тело. Затрясло за поджилки. Сильнейшее чувство, даже сильней того страха, когда ужасно хочется по большому, но негде и некуда бежать. И не успеваешь уже даже двинуться с места. И остаётся только стыдно молчать с выпученными глазами. Даже это чувство бесконечно далеко от того, что я испытываю сейчас. Я потерял дар речи и дар генерации рациональной мысль. Образ существа метаморфозой приобрёл знакомые черты. Передо мной возникла женщина. Нет. Та самая дохлая баба за рулём Икаруса. Так и есть! За рулём И…! Она совсем близко от меня. Я снова оказался в зловещем автобусе… Дохлая баба…, всадница па... Апокалипсиса смотрит на меня. Вот-вот она протянет мне свою изувеченную руку и позовёт с собой.

Я снова оказался в автобусе среди трупов. Икарус тонет в лаве. Выхода я не вижу. Остаётся стоять на месте и вертеть своей башкой по сторонам.

Оглянулся назад, а за моей спиной маленький Гриша. Мальчик просто стоит и смотрит на меня. Автобус кренится, и лава постепенно засасывает корму. К ребёнку со всех сторон подбирается лава. Светящаяся пластилиновая смесь замерла в тугом напряжении на спичечном расстоянии от ботинка Гриши. Из лавового сгустка выбилось огненное пёрышко, чтобы облизать подошву мальчика.

«Что происходит? Почему я снова здесь?» - хотелось выкрикнуть мне, но всё вокруг хранило мертвецки покойную тишину. И я сам не в силах произвести ни звука.