Про эльфа и грубого смертного

Встреча

Король эльфов смотрел вниз с высокой лестницы, наверху которой стоял его украшенный светлым серебром трон. Во взгляде его были надменность: что еще можно было испытывать, когда видишь процессию из жалких смертных? Но она не была настолько сильной, чтобы застить ему глаза. Он внимательно всматривался в лица смертных. Лица многих из них тронула старость. Все они удивленно осматривались кругом, оглядывая его подземный дворец - наверное, никогда не видели такой тонкой работы и таких богатств. По тонким губам владыки эльфов прошла усмешка. Затем к нему с поклоном поднялись двое - похоже, вождь и его сын. Несмотря на молодость, у последнего уже росла борода - не самое лучшее украшение лица, на взгляд эльфа, но он сдержал брезгливость и легким кивком пригласил обоих в другой зал, размерами меньше первого, но не менее пышно украшенный. Там их ждал общий стол, за который они сели. Рядом устроились несколько эльфов-писцов, чтобы запечатлеть договор на бумаге. Речь ровно полилась из уст эльфийского владыки. Он говорил о том, как отряды смертных могли бы защищать его северные границы, и сам ловил на себе взгляды молодого смертного. Тот разглядывал эльфа так, что это было попросту неприлично! Но не отвлекаться же на это?

Берен и правда не мог отвести глаз от эльфа. Отец взял его на переговоры, чтобы сын хоть немного впечатлился величием эльфов, да и наследнику скоро надо было бы принимать трон, а он, вон, по горам, да лесам лазает да девам строит глазки! Хотя король не мог отрицать, когда надо было, сын становился серьезным и собранным, с жаром защищая свое королевство и людей. Потому и относился он с снисхождением, считая, что это всего лишь молодость... Все ведь бывали молодыми!

А вот Берен... Он и не слышал и не видел никого, кроме тонкого светлого эльфа, что взмахивал руками, пригубливая лёгкий напиток, когда горло пересыхало. Да так, что тот начал кидать в его сторону странные взгляды, словно бы заметил такое внимание.

Берен смутился и взгляд опустил, шумно выдохнув, и стараясь сдержать свои эмоции в узде. Неслыханное дело, он засматривается на мужчину! Достойно ли это его, сына славного короля? Лучшие девы были к его услугам, все дочери баронов и князей, вздыхали о нем по ночам. А уж что говорить о рабынях... Да и эльфийки...

Эльф между тем закончил диктовать текст соглашения. Его на подпись принес другой эльф, что до этого старательно записывал речь владыки. Он тоже был миловиден, но разве мог он сравниться с самим владыкой! С его длинными серебристыми волосами, что волнами струились по плечам и спине, спускаясь чуть ли не до самого пола, с его горделивой осанкой, с его тонкой талией, с мелодичным голосом, с дивным взором, таившим в себе все краски чистого неба? Эльф пододвинул рукопись, предлагая гостям расписаться в ней. Одобрительно кивнул юному человеку, который столь неприлично его разглядывал - принял его внимание за странность. Эльф лишь сейчас понял, что, несмотря на щетину и суровый вид, этот смертный ещё очень и очень молод. А значит, бояться нечего.

- Можете провести ночь под моим кровом, - и он поднялся, чтобы проводить гостей в их покои, а следом показал свои. И если простые эльфы селились в кронах деревьев, то здесь, под землёй, спальни были поистине королевского великолепия. Мягкие постели, сводчатые потолки, стены, расписанные узорами, ковры на полу. Владыка оставил в спальне старого короля, затем проводил его сына, Берена, который все ещё не сводил с него глаз.

- Что с тобой такое, смертный? - недоуменно нахмурился он.

- А? Что? - Берен вновь очнулся от очарования, что накладывал голос владыки, и покраснел, понимая, что стоял и смотрел на него в упор, да ещё и картины непотребные видел в своем воображении...

- Я любовался вами, владыка. Простите, если обидел. Отец говорил, я иногда слишком... настойчив.

Он через силу улыбнулся, видя что перед ним открыта дверь в его комнату, и направился вперёд, понимая, что безумно хочет обернуться. И все же... Не выдержал, оборачиваясь и вдруг открыто улыбаясь в ответ, и не торопясь закрыть двери перед ним.

- Вы безмерно прекрасны, владыка. Даже вашим девам до вас далеко. Слишком далеко, чтобы я мог отвести взгляд от вас... На кого-то другого. И это смущает мое сердце...

- Я слышал, вы, смертные, бываете грубы и несдержанны в чувствах, - эльф взял его за руку, зайдя в его покои. - Интересно, что же такого находят в вас наши девы?

И впрямь, внешность Берена была не слишком примечательна. Нет, на его стороне были мужественность, прямой взор, сильное и крепкое сложение, но всё-таки... Эльф оглядел его, затем снял плащ с его плеч. В вырезе рубахи видны были волосы на груди - это было в новинку, и эльф провел по ним кончиками пальцев, наблюдая, как этот смертный напрягся и как он тяжело дышит.

- Что же в тебе такого? Должно быть, ты горяч и умел в любви?

- Вы с огнем играете, владыка.

Берен прикрыл глаза, старая успокоиться и хоть на мгновение прийти в себя, остудить голову... Но нет, этот эльф ещё и касался его, посылая мурашки по телу мужчины. Что, он думает, что Берен сможет сдержаться?

Глухо хлопнула дверь, закрывая его и оставляя их двоих наедине.

- Хотите проверить, владыка? - и он навис над владыкой, облокотившись на стену позади него, и мягко подступая вперед, прижимая его к стене и склоняясь. - Я могу вам продемонстрировать все, что умеют наши мужчины, владыка.

Он не смел начинать поцелуй первым - эльфы создания гордые, а потому лишь наклонился, обдавая горячим воздухом тонкую шею эльфа, что видна была в разрезах ажурных одежд. И все же не стерпел, подходя ближе и подхватывая эльфа под бедра, заставляя обнять себя ногами, выцеловывая нежную шею, и прикусывая ушко. Руки его, горячие и широкие, уже заскользили под тонкие, но многослойные одежды, что уже раздражали порывистого адана, желающего скорее добраться до нежного тела.

- Каким колдовством ты очаровал меня, владыка, что я потерял голову?

Эльф было дернулся, хотел выскользнуть, но куда там! Крепкие руки держали надёжно. Он хотел возмутиться, прокричать что-нибудь в духе "Не смей", но с сильными объятиями пришло и другое: горячее, буквально животное желание. Он хотел, чтобы им обладали. Чтобы его приласкал. И хотел не холодных, как ночные воды, эльфийских дев, а именно вот этого небритого, грубого, неотесанного смертного. Он тихо застонал и тут же прикусил губу, чтобы не показать своего желания адану. А вместе с тем чувствовал, как встали соски, как в паху приливает горячая кровь, как встаёт обычно не слишком заметное естество... И сам поерзал об протянутую руку.

- Не ведаю, о чем ты говоришь, - лгал в глаза он, а сам торопливо сбрасывал с себя длинные одеяния, оставаясь, как есть, беззащитно голым. Следом обнажился и смертный. Вот тут-то эльфу и предстояло охнуть от ужаса, едва он увидел меж зарослей густых волос по-настоящему огромный мужской орган. Эльф побледнел и сглотнул.

- Я буду осторожен, не бойся, владыка... - тут же шепнул Берен, верно истолковав нервный вздох владыки, подхватывая его крепче и унося на свою кровать. Да, тут не было специальных мазей, но у кровати стояло душистое масло для расслабления после ванны, и уж конечно, оно пошло в ход.

Уложив владыку в мягкие перины, Берен вырисовывал поцелуями линии на его груди и шее, стараясь не оставлять без ласки ни единого уголка столь восхитительно прекрасного тела. Нежные соски, ключицы, он не стеснялся оставлять на них алые следы своей страсти - как знать, не прикажет ли владыка у***ь его утром, так хоть нацелуется всласть. Он пил стоны с тонких губ, и обхватывал их члены, лаская ладонью в унисон стонам. Любовался блестящими от страсти глазами этого эльфа и торопливо смазывал себя, боясь что в пылу забудет об этом и сделает ему больно. Но нет, разведя его тонкие бедра, Берен мог лишь восхищённо выдохнуть, увидев аккуратный небольшой член в едва ли тонких, завитках солнечных волос.

- Там ты ещё прекраснее, светлоликий...

Он не стеснялся подобных ласк, хоть и осознавал что возможно для церемонных эльфов это будет излишне откровенно... И все же, вместе с пальцем, смоченным в масле, мягкие губы коснулись сначала нежного входа, лаская и вылизывая, а после, заменив язык пальцем, его губы переместились на головку члена эльфа, ублажая, но оттягивая приятный момент восхитительного воссоединения Берен ласкал его, слушая, как мечется и стонет король, всхлипывая от удовольствия.

Эльф испытал сотню острых вспышек восторга подряд, пока ощущал неловкие ласки этого варвара. Ему сполна хватило бы и одного пальца внутри себя. Он нервно сжимался, выталкивая его, но удовольствие, смешанное с болью, заставляло тут же расслабиться и впустить его в себя вновь. Он сладко стонал и кончил несколько раз светлыми брызгами. Тело его расслабленно обмякло в руках у Берена, а ещё через миг он ощутил, как тот грубо берет его за талию, заставляя встать на колени и прогнуться в спине... Чему он охотно подчинился.

Через миг в задний проход столкнулось нечто огромное. На глазах у него выступили слезы, и все же... Смутное удовольствие овладело им сразу вслед за болью. Он вместил его в себя - в это эльфу не верилось. Он сжимал в себе естество человека, хотя старался расслабить мышцы, чтобы ничего не порвать и не повредить ни себе, ни ему. Ничего, его целители справятся, а сам он изгонит этого наглеца прочь... Когда насытится, конечно же. А потому эльф, привыкнув к распирающей боли, призывно покачал бедрами, словно упрашивая двигаться. Он мог ощутить, так толкается внутри него назад и вперёд этот огромный поршень, и был счастлив вместить его, а вместе с тем его собственный член вновь наливался силой, чего не бывало очень давно.

Он хотел его, хотя ни за что бы не признал.

Он был вынужден признать, что ни с одной девой на его родной земле он не испытывал подобного. Да и некоторые юношеские попытки с мальчиками тоже не входили в сравнение с этим... Как он изгибался, как приникал к нему, или цеплялся своими пальцами за его кудри, пока он ласкал его языком, или как сейчас, тонко всхлипывая, привыкал к его размеру, - пусть и Берен вылил на себя больше, чем половинку склянки этого несчастного масла, сейчас мягко выцеловывая плечи короля, и лаская снова его собственную плоть.. Владыка пусть и был многократно старше него, казался столь хрупким и нежным, что его хотелось оберегать, оставлять в постели и прятать от мира, быть с ним аккуратным, будто бы с цветком. И Берен был, видят боги!

Обводил тонкие лопатки пальцами, а следом и поцелуями, прикусывая нежную кожу на шейке, и с удовольствием вдыхая чистый свежий аромат - этот эльф ещё не был ничьим. И может, это было и дерзко, но в пылу любовного жара, прижимая к себе бедра эльфа и жадно беря его, Берен не сдержался, откидывая копну светлых волос и впиваясь клыками в белоснежный загривок эльфа, помечая его своим. Своим и больше ничьим! Коротко вскрикнул эльф, попробовал дернуться, сжал его в себе, и Берен не сдержался, толкаясь глубже и заливая его своим семенем, громко и покровительственно рыкнув ему на ушко, будто бы приказывая не дёргаться.

Он желал его. До одури, до стучавшей в ушах крови, до того, что почувствовав набухающий узел, не дал эльфу сняться с себя, и лишь завалился в кровать, прижимая его к себе поперек груди, всем богам молясь, чтобы владыка не отодвинул его прямо сейчас, не нарушил очарование того момента, когда два любовника наслаждаются телами друг друга в ночной тишине.

- Светлоликий колдун... Первая звёздная ночь в моей жизни и та не была более удивительной, чем ты... И более впечатляющей, чем первая битва в нашей жизни.

Может быть, так же, как эльфы, красиво говорить он не умел, все же людских принцев учат переговорам совсем немного, но он не мог не попытаться выразить своего восторга, заполняющего его полностью. И стоило сцепке пройти, как эльфа уложили щекой на широкую горячую грудь человеческого адана, крепко обнимая и укрывая одеялом, прижимая к себе, сминая губы его в властном поцелуе.

Эльф подчинялся. Даже это он умел делать так грациозно и величественно, что сразу становилось ясно - это он позволяет Берену овладеть собой. Сам он молчал, сдерживая свои восторги. а когда высказывал их, то говорил на эльфийской языке, а не на всеобщем, который знал этот смертный. Сон нашел его на груди у этого получеловека-полузверя, и он сладко зевал, обвивая руками поперек его широкую грудь. Не было ничего восхитительнее мига единения с ним - ничего за прошедшие долгие сотни лет. И хотя эльф знал, чем может расплатиться за подобную близость, все равно не хотел отказываться от этого наслаждения, он ведь был легкомысленным, как и положено эльфам. А адан не знал о том, как устроены эльфы и, видимо, даже не счел за труд размыслить над тем, почему девы у эльфов часто неотличимы от мужей.