Салем

От автора: Дорогой читатель! Книга находится на редактуре, и на данный момент доступно несколько глав. Главы редактируются и обновляются каждый день. Не пугайтесь, если увидите повторяющийся текст в последующих главах - он будет заменен на новый и отредактированный. Приятного чтения! Глава 1 Мама снова включила кантри – я ненавидела эту музыку всеми фибрами души и посчитала, что пинок водительского сидения будет лучшим способом это объяснить. — Эй! – возмущенно взвизгнула она, и ее карие улыбающиеся глаза появились в зеркальце, через которое наблюдала за мной всю дорогу из Хьюстона. — Мисс длинные ноги, вас не учили манерам? — Какая мать – такая и дочь, — устало объяснила я и перевела взгляд в окно, за которым простирался мрачный городишко – отныне, это мой новый дом. Правда, на пару месяцев. — И да, — повернулась к ней, когда дикая песенка в исполнении старичка едва ли не вызвала у меня истерику, — ты выключишь этот отстой? — Келли-и-и, ты же девочка-а-а. Мама снова завела родительскую шараду. Я демонстративно закатила глаза и выпрямилась, чтобы она увидела, насколько мне плевать на наставления. — И должна вести себя подобающе. — Ма-а-ам, — уподобляясь ее манере, проскрежетала я, затем ринулась к консоли, дабы убавить звук, — вспомни себя семнадцатилетнюю. Часто ты слушалась родителей? — Ох, детка, пока ты живешь со мной, питаешься моими продуктами и взимаешь с меня карманные деньги, — ее рука потянулась к той кнопке, что была для меня «спуском в Ад», и надавила на нее, — будешь делать то, что я скажу.  И вообще, — ярко-алый рот мамы растянулся в издевательской улыбке, когда стоны певца вновь взорвали мой мозг, — я люблю кантри. Смирись с этим, Келли. — Боже... Мамины вкусы противоречили моим во всем. Наверное, посему мы тащились в ржавом пикапе, который нравился только ей. — Классная песня, правда? Триумфальный смех мамы и танец в кресле, обтянутым розовым леопардом, заставили меня краснеть еще сильнее. Стелла Айсверберг была с приветом, и это можно было понять по ее живописному макияжу, соревнующемуся с картиной Ван Гога «Звездное небо». Как и любой творческий человек, мама была странной, именно поэтому в ее сумке, собранной из переработанных пластиковых бутылок, торчали поваренные книги и ведьмовские притчи. Символично, ведь мы направлялись в туманный Салем, окутанный древними тайнами и кровавой историей. О, Салем, Салем. Здесь я не была пять лет с момента переезда в Хьюстон, но за это время ничего не изменилось, разве что увеличилось количество магических лавочек и глупых декораций. Те же чахлые и темные дома сопровождали нас, а из пыльных окон салемских ведуний выглядывали пучки сухоцветов. Наверное, Салем был бы отличным местом для Хэллоуинских забав, однако город никто не воспринимал в праздничной манере. К нему относились с почетом и страхом, словно верили, что багровые расправы на эшафоте вновь повторятся. Вздохнув, я увидела знакомую двухскатную крышу, пронизывающую угрюмый небосвод, и тотчас вросла в кресло. Хьюстон был хорош тем, что в нем не жила моя бабуля, с которой мы не общались с момента переезда. Все было бы прекрасно, если бы она оставалась при светлой памяти и с закрытым ртом. — Каролина! Деточка! Когда мама припарковала пикап, бабуля поспешила к нам, затягивая разноцветный халат, оголяющий добротную часть бедер. Я не понимала ее абсурдной радости и вряд ли бы вышла, если бы не мама, ворчливо выпроваживающая из салона. — Утром вроде была Келли Айсверберг, — поправила я, закрывая скрипучую дверь пикапа. — О, Келли, — громко захохотала старушка, тем самым покрывая именной конфуз. Я была уверена, что она неспроста «забыла», как зовут ее единственную внучку. — Как доехала? Я скорчила убийственное лицо, когда ее искусственные зубы показались из-за красных губ. — Если честно, дорога была дерьмовой. — Следи за выражениями! – прошипела мама, восседая за рулем пикапа. Учитывая ее недовольную физиономию, она не восторгалась встречей с Айзой. Этих двоих разделяла глубокая яма, состоявшая из семейных перепалок, и никто не решался закопать ее. Целых пять лет. — А ты не хочешь выползти из машины? – ехидно поинтересовалась я, прекрасно зная ответ. — Кстати, да, — подключилась бабуля, сунув оранжевое лицо в окно. — Стелла, не хочешь выйти, рассказать что-нибудь о себе и своей дочери? Я повесила рюкзак на плечо, с ненавистью смотря на грязно-голубой домик, который возненавидела еще в детстве. На газоне как всегда стояли древние гномы, поклеванные воронами. На некоторых артефактах не было глазниц, а безумные улыбки, стертые с годами, делали их образы по-настоящему жуткими. Айза проживала в просторном домишке, окруженным цветами и кустами клюквы, но ничем другим, кроме этого, она похвастаться не могла. — Нам не о чем с тобой разговаривать, — мама нахмурила светлые брови и махнула Айзе, чтобы та отошла от ее драгоценного пикапа. — Если бы я могла оставить дочь с кем-то другим – непременно бы это сделала. — Я бы могла посидеть пару месяцев дома. Одна, — напомнила я, отчего мама застонала, опрокидывая на меня мученический взгляд. Наверное, она не может смириться с тем, что я выросла. — Ты бы устроила такую бучу! И я бы не позволила остаться одной. — Конечно, лучше же отвезти меня сюда. — Келли, прекрати! Это ненадолго. Я не могу взять тебя на работу. Айза злорадно наблюдала за нами, сложив руки на груди. Вообще-то, я не горела желанием сидеть с ней под одной крышей, но выбора не было. Ближайшие родственники жили за границей, а мой непутевый папаша улетучился в другую семью. Кроме того, мама ненавидела моих пригульных друзей и считала, что лучше я скоротаю лето у бабули, чем у них. Айза всеми фибрами души показывала свое недовольство. Их разлад с мамой также отразился на мне: она не питала теплых чувств к чаду своей дочери. — Удачи, милая. Я приеду за тобой к концу лета, — мама послала воздушный поцелуй и поспешила завести мотор. — Если приедешь раньше – я не расстроюсь.  Лето обещало быть веселым со съехавшей старушкой, что величалась моей бабулей. Вытащив пару чемоданов, я помахала маме и поставила багаж на тропинку из гальки. — Люблю! Не скучай! Мама вдарила по газам, и ее пикап растворился в облаке пыли быстрее, чем я моргнула. Одиночество тотчас заполнило грудь, превращаясь в нечто тяготящее. Если бы не разъездная работа мамы в качестве дизайнера, я была бы с целыми нервами и не наведывалась к странным старицам. Тревога подбивала меня на побег, но я держалась изо всех сил. Повернувшись к Айзе, я благоговейно улыбнулась, ощущая, как лицо дало трещину. — Пригласишь в дом? — Конечно, Калли! Расскажешь, что у тебя происходило за эти пять лет. Я была бы не прочь закатить глаза и вылить поток возмущений ее неожиданной «амнезии», но когда обернулась за чемоданами тут же усмирила свой пыл. Неожиданно я поняла, что здесь не так-то и хреново. Наверное, в Салем явился Бог. Из соседнего дома на меня смотрел высокий, светловолосый юноша, застывший в двери. Самое чудное, он стоял без футболки, хвастаясь всему миру идеальным торсом. Скрестив руки на груди, незнакомец лучезарно улыбнулся, поймав меня за разглядыванием. О, черт. — Карла, ты чего там? Не справляешься с чемоданами? — Келли уже спешит, и она сильная для девчонки! – язвительно кинула я, мельтеша за бабулей. Айза вежливо сказала своим бесчисленным кошкам расступиться, когда мы дошли до лестницы. Также она поприветствовала птиц на деревьях, как гребанная Белоснежка. Утопая в океане стыда, я не понимала, как красавчик терпел соседство с этой старухой. Возможно, он тоже был чокнутым, раз до сих пор не съехал с этого дьявольского места. Миновав лестницу, я снова обернулась, но меня ждало разочарование: парень закрыл дверь, испещренную пентаграммой. Круг, заключавший пятиконечную звезду, зиял над дубовой ручкой как в доказательство того, что предмет моего обожания тоже тронутый. В Салеме не было адекватных людей, которые бы не интересовались ведьмовской историей. — Ты на что уставилась? Заходи, Кейт! – Айза с почестями пропустила орущее стадо кошек и с напускной улыбкой уставилась на меня. — К твоему приезду и сделала панкейки. — Я безумно счастлива! — Состроив довольное лицо, я порхнула мимо родной бабули. Ее выпечкой несло уже с порога, и это было бы не столь скорбно, если бы она действительно умела готовить. Контраста замечательному настроению добавляли дерущиеся дряхлые кошки и жутко-яркие обои с гномиками. С. Гномиками. Черт. Побери. — Я в Раю… — Сейчас я заварю чай, а ты располагайся на втором этаже. Комнату найдешь: она с гномиком на двери. Я удручающе осмотрела низкорослых любимцев Айзы, изображения которых были по всему периметру дома. Если бы сдвиг по фазе был материальным, он бы выглядел так. — Думаю, я без проблем ее найду. Женщина приторно улыбнулась. Схватив одноглазое рыжее создание, она продефилировала в кухню. Если бы я жила с Айзой все эти годы, я бы выглядела ровно так же, как этот пушистый пират. Кто знает, что на уме этой старухи. Подтянув чемоданы, я развернулась, чтобы закрыть дверь и автоматически обратила взгляд на жилище Бога. Отныне, пентаграмма пугала чуть меньше, чем поведение неземного красавчика: его белокурое лицо мелькнуло в окне. А затем скрылось за занавеской. Я впала в ступор. Если парни Салема такие стеснительные, у меня большие проблемы. Вздохнув, я уставилась на лестничный пролет и болезненно улыбнулась. Жди меня, дверь с гномиком. *** За последние пять лет в доме ничего не поменялось: на каждом шагу воняло кошачьей мочой, в углах стояли цветы, а где-то далеко грохотали старые часы, едва ли не вызывая землятресение. На стенах, расписанных в чертовом диснеевском стиле, болтались фотографии: среди них я не нашла ни одну мамину. Везде была Айза – во всей своей красе. Местами мелькали изображения деда, ушедшего из жизни семь лет назад. И – повторюсь - ни одной маминой фотографии. Даже из детства. Моих фотографий тоже не виднелось в этом жилище. Наверняка Айза сожгла их, или же мама забрала все фотокарточки. Одно другого хуже. На мои детские снимки невозможно смотреть без стыда. Ступеньки жалобно скрипели под ногами, пока я добиралась до пункта назначения.  Мне изо всех сил хотелось верить, что они стонали от старости, а не от моего веса. Недавно я поправилась на три килограмма. Но не беда. С божественной готовкой моей бабули я распрощаюсь с большой задницей. Не думаю, что за пять лет она научилась стряпать съедобную пищу. Выцветшие обои заставляли вздрагивать, как и покрывшийся желтыми пятнами потолок. Здесь давно не было ремонта. Трещины охватили стены и поразили пространство, где висела древняя пыльная люстра. Кажется, со времен Наполеона здесь ничего не меняли. У тараканов безоговорочно образовалась целая династия. Крысы уже могут хвастаться своим величавым поколением! Кошки Айзы никогда не отличались рвением сожрать того или иного грызуна – это и объяснялось тем, откуда взялись дыры в углах. Чую, мне предстоит самое веселое лето в истории. Я нашла «знаменитую» дверь с гномиком. Чувак в красном колпаке, с бородкой и похотливым взглядом подмигивал мне, отбивая какое-либо желание входить внутрь. Почему именно эта комната? У бабули их море, если мне не изменяет память. А здесь, как вырисовывает мое сознание, однажды хранили хлам. Теперь тут буду жить я. Перекрестившись, я отворила дверь. По моим предположениям в проем должна была порхнуть перепуганная летучая мышь, а следом за ней посыпаться пыль с архейской эры. Но… фантазия меня подвела: даже скелет не вывалился. Вместо всего прочего меня встретила полуосвещенная комната. Без пыли. Вроде бы. Ненужных вещичек – тех, что хранила Айза в этом помещении, я тоже не увидела. Как ни странно, меня расстроил сей факт – было бы, чем занять себя. Полазала бы в коробках. Может, нашла бы золото. Или память своей бабули… Одинокая кровать, застеленная белыми и коричневыми простынями. Высокий шкаф с книгами. Столик. Два стула. И унылые шторы. Они перекрывали почти весь дневной свет – на деревянные половицы падала только скудная полоска солнечных лучей. Чтобы сдвинуть такой тяжелый материал, мне понадобится подкачаться. Водрузив чемоданы на кровать, я захлопнула дверь, когда «аромат» выпечки стал скручивать легкие. Похоже, не зря я взяла свою заначку: придется же что-то покупать, дабы не умереть с голоду. По коварству судьбы, желудок дал о себе знать. Развалившись рядом со своим багажом, я захныкала: неужто придется спускаться вниз и давиться тем ядовитым образцом? Еще и терпеть разговоры с Айзой. Не помню, чтобы когда-то она добродушно вела со мной беседу. Ей плевать на мою жизнь. На жизнь мамы. И вообще – на нас. Отложив уборку во временном пристанище, я все-таки решила поднять пятую точку и незаметно купить яств хотя бы дня на два. Мне смутно помнилось, где находился ближайший магазинчик, но я с радостью выпрыгнула на улицу с мыслью, что могу заблудиться. Айза в это время чудила что-то на кухне, поэтому не пришлось ей врать: она не заметила моего счастливого ухода. Погодка в Салеме была не ахти: тучи заполоняли небо. Кажется, они разрослись за то время, пока я пребывала в жилище Белоснежки. Высокие скорченные деревья грозно склонялись надо мной. Ветер покачивал пугающие ветки и ворошил мои темные волосы, заставляя прилипать к лицу. Я была похоже на пугало – лохматая, кидающаяся проклятиями, с дырявыми джинсами, которые не оценили старушки. На меня и без того косо поглядывали, потому что я… немного отличалась от коренных жителей. Слишком броско одета. Слишком вспыльчива. Слишком неуклюжа. Дети, подростки, пожилые люди – все смотрели на меня, как на исчадие Ада. Салем не был большим городком. Тут все друг друга знали. Вследствие этого, на незнакомую приезжую девчушку пялились ничуть не снисходительнее, чем на Сатану. Эй, я однажды жила в Салеме, остолопы! Справиться с буйной стихией было явно не в моих силах. Я нашла укрытие и спасение, когда увидела маленький супермаркет, в который влетела так, если бы на улице вспыхнул апокалипсис. К моему счастью, в магазинчике сновало немного народу, и они были слишком заняты рассматриванием продуктов, чтобы обратить внимание на эпичный приход неместной девчушки. Поправив пряди, я схватила корзинку, силясь от желания купить все: если буду слишком расточительной, придется есть пищу Айзы. Найти работу в этом городе для меня будет проблемкой: я здесь временное явление, и недоброжелательные жители вряд ли захотят иметь со мной какое-либо дело. Смахивая в корзинку фрукты, хлопья и шоколадки, я мысленно измеряла, поместятся ли они в мой рюкзачок. Пакеты брать рискованно. Бабуле не обязательно знать, что ее внученька перешла на отдельное питание. Блуждая между полками с личными средствами гигиены, я настолько сильно засмотрелась на мятное мыло, что въехала в какую-то стену. Стену? Постойте, впереди не было никаких стен – уж я-то не страдаю расстройством памяти, в отличие от Айзы. Надеюсь. Потирая ушибленный лоб, я отпрыгнула на пару шагов, чтобы взглянуть, что произошло, но вместо этого запнулась о чью-то тележку и на пару с содержимым корзинки полетела вниз. Энный запас продуктов раскидался по полу, и это было гораздо больнее, чем мой эпичный удар копчиком под чье-то громкое: «Черт, прости! Я во всем виноват!». Бормоча ругательства, я даже забыла взглянуть на виновника «торжества», как вдруг он сам заставил на него посмотреть, принявшись помогать. Сначала в поле зрения попали его загорелые руки, усеянные странными татуировками, затем – светлый затылок. А потом меня поглотил шок, когда незнакомец поднял взгляд на мою удивленную физиономию. — Правда, извини, — бормотал он, поспешно складывая продукты в корзинку. Чувак – тот самый, который сексуально позировал в проеме соседнего дома таинственно улыбнулся. Похоже, мы узнали друг друга одновременно. – Эй, ты та самая девушка… — Келли! – выкрикнула, прежде чем он бы сказал, что я без толики стыда пялилась на его торс. Парень медленно моргнул. Мне ужасно хотелось спрятать раскрасневшуюся голову хоть куда, но, к несчастью, рядом была только полка с презервативами. — Зэйн. – Знакомый протянул руку, улыбнувшись. — Приятно познакомиться. – Я пожала его могучую ладонь, стараясь не выглядеть возбужденной, когда Зэйн вручил мне корзинку, и каскад мышц перекатился под легкой тканью его фланелевой рубашки. — Я прошу прощения, — снова начал он. — Брось. Мне надо было смотреть, куда иду. Мы синхронно поднялись. Повисло неловкое молчание, разбавляемое глупой песней, льющейся из колонок. Вообще, у меня был опыт общения с людьми – особенно с притягательными парнями, но чтобы я не знала, что сказать, стоя рядом с подобием Аполлона – было не в моем стиле. К счастью, он первым открыл рот, кивнув на шоколадку в моей корзинке. — С орехами. Моя любимая. Я решила тоже заглянуть в тележку, чтобы сболтнуть что-то о приглянувшейся еде, однако меня ждало одно разочарование: Зэйн понабрал детских пластырей, много раскрасок, фломастеров, мармеладных мишек. Молодой папаша? Вот черт. — Оу… у тебя ребенок? – я не отличалась скромностью. Никогда. Тем более, от его ответа могло зависеть мое будущее: все-таки, этот засранец приглянулся мне. Будет обидно, если он окажется окольцованным. Зэйн неловко потер затылок, невзначай показывая открывшуюся полоску пресса из-под рубашки. — В свои восемнадцать я вроде бы не планирую детей. – Ухмыльнувшись, парень крепче сжал корзинку, пряча ее от моего взора. Я даже облегченно вздохнула, когда он продолжил: — Ты бы понравилась моей сестренке. Она любит девушек, которые разделяют пристрастие к сладкому. — Младшая сестренка. – Я заулыбалась, и мы двинулись в направлении приторных продуктов. — Сколько ей лет? — Пять, — кинул Зэйн, скинув в корзинку моток бинта. Его лицо на секунду скорчилось от боли, и я просто не могла не спросить, почуяв нечто неладное: — Она… ранена? Знакомый замер. Похоже, я зря открыла рот. Он измученно вздохнул, затем на его уставшем лице повисла натянутая улыбка, которая будто твердила, чтобы я деликатно отвалила. Ладно… — Прости, я… — Все нормально, — Зэйн ободряюще подмигнул, хотя было видно, что ему очень нужна поддержка. Если бы я знала, как ему помочь, безоговорочно бы сделала это. А так, не думаю, что он станет делиться проблемами с незнакомкой. — Мы можем поболтать о чем-то другом? Я закивала слишком энергично, что вполне могла получить сотрясение мозга. Зэйн лучезарно засмеялся, потирая огромный красный перстень на руке – не выглядит, как подделка. Скорее, семейная реликвия. — Ты приехала сюда на летние каникулы? – он не дожидался, пока я придумаю новую тему для обсуждений, и решил взять ситуацию в свои руки. Мы как раз подошли к кассе. Народу перед нами наблюдалось немного – две старые дамы, что обследовали меня взглядами-сканерами и несмышленый маленький спиногрыз, бесконечно дергающий уставшую мать. Она тоже проделывала во мне дыру. Вероятно, на мне все-таки висит кусок золота. — Мама уехала в командировку. Она не могла меня оставить без надзора, поэтому спихнула к бабуле. – Я повернулась спиной к любопытным незнакомцам. — Не похоже, что ты рада, — смеясь, заметил Зэйн. — Мы долго не виделись с ней. И поверь, она не одна из тех милых старушек, что всегда выслушают, дадут совет и накормят вкусными панкейками. Я вспомнила о стряпне Айзы совсем не вовремя, когда Зэйн говорил что-то важное. Настала моя очередь рассчитываться, и было вдвойне неловко, потому что я все пропустила мимо ушей. Я не умела выходить из подобных ситуаций, поэтому снова включила идиотку, складывая продукты в пакет под тщательный надзор посетителей – да что за муха их всех укусила? — Любишь помидоры? — Помидоры? — Зэйн ухмыльнулся, выкладывая покупки из корзинки – мы перешли на свободную кассу. — Обещай никому не говорить об этом – я их обожаю. И ты, полагаю, собираешься обкидать меня за это предложение? — Предложение? — Я пригласил тебя пообедать на пристань. Я закинула продукты в рюкзак, с виной во взгляде таращась на Зэйна. — Сегодня? — Сейча-а-а-ас, — пропел знакомый, подхватив свой багаж. Несколько зевак расступились, пропуская нас к выходу. — Будет здорово, обещаю. А если нет – можешь меня побить.