Ведьмина Падь

Глава 3. Обряд

- Пока баня топится, пора тебя кое с кем познакомить, - хлопнула себя по бёдрам тётка Аглая и поднялась.

Я как раз сидела и размышляла, не придётся ли мне вдобавок самой баню топить? Ну мало ли? Я же не знаю, вдруг так положено. А оказывается, всё уже делается. Видимо, неведомый банник расстарался.

- А куда идти? – спросила я, выходя на крыльцо вслед за провожатой.

- Да тут недалече.

Мы неторопливо пошли по улице. Проходя мимо длинного приземистого здания с дымящей трубой, я поинтересовалась:

- А это что?

- Так баня же, - пожала плечами Аглая.

- Разве она не у каждого своя?

- Зачем? Общая она, всем места хватает. Мы сюда после вернёмся.

Мы прошли ещё несколько домов, прежде чем остановились перед нужным. Забор, огораживающий палисадник, слегка покосился, цветы хоть и горели яркими красками, но посажены были хаотично, будто в спешке или с неохотой. Дорожка, ведущая к крыльцу, была не метена. Сам дом вроде и не отличался внешним видом от остальных, но чувствовался в окружающем пространстве едва уловимый признак запустения.

- Гляди-ка, - Агата остановилась и указала на землю. По направлению к дому ползли несколько ужиков, будто соревнуясь, кто первый. – Хороший знак. К добру твое появление.

- Чего ж тут хорошего? - искренне удивилась я. – Змеи к дому ползут, боюсь представить, что внутри.

- Внутри всё в порядке. Домовой ваш обленился, конечно, но сам дом бережёт. На то он там и поставлен.

Она поднялась по ступеням и поклонилась в пояс перед дверью.

- Дядька Могута, принимай гостей!

За дверью послышался шорох и тут же стих.

- А ну отворяй! – крикнула Аглая и топнула ногой, отчего лежащий на крыльце сор подпрыгнул, а я вздрогнула. – Иначе Красаву кликну, она так коромыслом отходит - будет тебе наука!

Дверь тут же скрипнула отворяясь.

- Войди и поклонись на пороге, - шепнула Аглая, подталкивая меня вперед.

Я робко переступила порог и согнулась в поклоне.

- Здравствуй, домовой-хозяин! – произнесла я невесть откуда взявшиеся в голове слова. Оглянулась на Аглаю – та одобрительно покивала, не заходя в дом.

- Молода, да вежество знает, - раздался над головой грубый мужской голос. Я подняла голову, но никого не увидела. – Входи, Аглаюшка, прости, что сразу не признал.

- Ох и хитер же ты, дядька Могута! – Аглая переступила порог, но кланяться больше не стала. – Погляди, кого я тебе привела.

Передо мной материализовался мужичок с длинной густой седой бородой, донельзя всклокоченной, как и его шевелюра. Одетый в синюю рубаху в заплатах, коричневые штаны и лапти, он принялся обходить меня по кругу пристально разглядывая.

- Ну и чьих же будет сея дева? – поскрёб он подбородок в задумчивости.

- Что ж ты, Могута, родную кровь не признал? – деланно удивилась Аглая.

Могута встрепенулся, глаза заинтересованно загорелись.

- Да нешто? – спросил он, будто сам себе не веря.

- А ты проверь, - Аглая повернулась ко мне и протянула вытащенный из складок платья небольшой нож с костяной рукоятью. – Отрежь прядь волос и отдай ему, - еле слышно прошептала она.

Я с осторожностью взяла нож, даже на вид показавшийся очень острым, вытянула из пучка волос прядь и резанула под самый корень. Надеюсь, образовавшуюся плешь будет не слишком видно.

Протянув домовику волосы, я отдала нож Аглае. Могута бережно принял мои волосы и аккуратно понюхал. Удовлетворённо кивнув, он направился к печке, где одним мановением руки разжёг небольшой огонь, в который и положил прядь. Пламя тут же взвилось в воздух, сменив оранжево-красный цвет на ярко синий, и быстро опало.

- И впрямь нашенская, - расплылся в улыбке Могута. – Как же звать тебя, внученька?

- Нет у неё пока ещё имени, сегодня обряд проводить станем. Плохо Матрёна свой долг выполнила. Ни силы, ни имени не дала.

- Ты мне родню не хай! – вдруг разъярился домовой. – Не чета тебе была ведьма! Аль всё зависть тебе глаза застит?

- Ты, Могута, говори-говори, да не заговаривайся! – поначалу довольно спокойно возразила Аглая. - С роду я ей не завидовала! Соперничать соперничали, но по-доброму, не со зла. А сколько я слез выплакала, когда её найти пыталась? Долг, Могута, он на то и долг, что выполнения требует! Дочь пустую родила, внучке только крохи силы перепали! А ведь она старшей после Велены должна была быть! Она, не я! А кто Круг держать будет, если все как Матрёна поступать станут?

В конце своей речи она почти кричала, а Могута лишь поморщился.

- Ладно, признаю, есть в твоих словах доля правды! Однако же, не ведомы нам её мотивы! Потому молчи! И я молчать стану!

- Подготовь всё к обряду, Могута. Если так, как ты говоришь, силы ей Боги отсыплют полною мерой.

С этими словами она вышла из дома, хлопнув дверью.

- Ох, и тяжкая тебе выпала доля, внученька. Но Боги тебя не оставят, я так чую. Присядь-ка, я на стол соберу!

- Я уже позавтракала, дядька Могута! – возразила я, садясь на пыльную лавку.

- Какой же я тебе дядька? Я этой свиристелке дядька, потому как она мне хоть и родня, а дальняя. А тебе я прямой пращур! Потому зови меня на "ты" и по имени.

- Ой, мне как-то и неудобно даже… - растерялась я. – А как же ты домовым стал?

- Когда смерть моя была близко, я душу Нави в заклад отдал, чтобы род беречь, да дом стеречь. Вот с тех пор и берегу.

- А можно я тебя дедушкой звать стану? Мне всё же так привычнее, - умоляюще попросила я. Он такой древний! Как же ему "тыкать"?

- Ну зови, коль желаешь, - пожал плечами Могута. – Ладно, потом будем лясы точить! Нонче важный день.

Он исчез, оставив меня наедине с размышлениями о новом волшебном мире и пыльном доме, по-видимому, принадлежавшему моей бабушке. У меня возникло столько вопросов! И, судя по разговору тётки Аглаи и дедушки Могуты, тайн вокруг моей семьи не меньше!

Домовой вернулся довольно быстро, держа в руках свёрток. Сам он сильно преобразился. Борода, ставшая тёмной, тщательно расчесана и заплетена в толстую косицу, волосы придерживал головотяжец, синяя рубаха сияла чистотой и отсутствием заплат. Даже лапти будто заново переплетены!

- Вот держи: рубаха и пояс. Всё как положено.

- Мне это сейчас нужно надеть?

- Да нет же! Аглая все скажет. Ты иди пока, я тут порядок наведу. Негоже грязи быть, коль в дому теперича хозяйка есть.

У бани меня встретила Красава. Змейка, дождавшись, пока я подойду ближе, приглашающе махнула хвостом и заскользила к крыльцу. Я поспешила за ней. В предбаннике я застала накрытый стол и сидящую за ним Аглаю. В простой белой рубахе, подпоясанной синим ремешком, за который был заткнут уже знакомый мне нож.

- Сначала тебе помыться нужно, смыть старую жизнь, чтобы чистой войти в новую. Потому раздевайся и иди в парную.

Я разделась до белья, но под укоризненным взглядом Аглаи пришлось снять и его. Прикрывшись в стратегических местах, я скользнула в наполненную паром комнату.

Сквозь стоящий клубами пар ничего не было видно, потому неудивительно, что я нащупала лавку ногой, ударившись об неё. Коротко вскрикнув, я села и принялась растирать ноющий палец.

- Здравствуй, девица-красавица! – прошептал чей-то голос над ухом. От неожиданности я подскочила и ударилась головой о висящий на стене ковш.

- Ай, - я упала на лавку, из глаз брызнули слёзы.

- Эй, ты чаво это? Ты сырость-то не разводи, тут и так сыро, – осторожно заметил тот же голос.

- Ты кто? Зачем пугаешь? – захныкала я. Было больно и обидно.

- Забавы ради, - повинился голос. – Банник я, такая моя натура.

- А это ты мои вещи постирал? – вытирая слезы, поинтересовалась я. А может это были уже не слезы, а пот, текущий с меня ручьем. Всё же в бане было очень жарко.

- Я, кто ж ишшо?

- Спасибо, дяденька банник! – искренне произнесла я. Кто знает, как к нему правильно обращаться? Но, видимо, я угадала, потому что голос банника уже лучился довольством:

- А давай-ка я тебя лучше попарю! Вон и веник ужо приготовлен. Берёзка свежая, да в семи водах запаренная! Ложись на полок!

Мне всё ещё не было видно говорящего, но я не сомневалась, что он-то видит меня прекрасно. Потому чувствовала я себя несколько неловко.

- Ты тесниться брось, - захихикал банник. – Нешто я голых девок не видывал?

И действительно, чего это я? Расслабленно развалившись на лавке, я прикрыла глаза. И тут же подскочила от удара веником по спине.

- Лежи, лежи, не вскакивай! – прикрикнул банник. – А то к ночи не управлюсь.

Пришлось терпеть. Зато, когда меня окатили холодной водой из кадушки, я ощутила в теле небывалую легкость. Казалось, выйду за порог и взлечу.

- Мойся давай, пока не сомлела, - посоветовал банник, подсовывая мне под руку мочалку и мыло. Я вымылась, облилась водой и завернулась в мягкое полотенце, заботливо протянутое мне невидимой рукой.

- Ступай, заждались тебя, - он подтолкнул меня выход. Я зажмурилась от яркого света, льющегося через окошко предбанника. После полутьмы парной глазам нужно было привыкнуть.

Я села рядом с Аглаей, и та протянула мне ковш с квасом. Вкуснее напитка я никогда не пила! Чуть хмельной, с ярко выраженным вкусом ржаного хлеба, слегка сладковатый и пузырящийся, он прекрасно утолял жажду.

- Теперь надевай рубаху и пояс, - приказала Аглая.

Когда я сделала, как она велела, Аглая вывела меня на середину комнаты и очертила вокруг меня ножом круг. По четырем сторонам света на линии круга она выставила глиняные мисочки с пестрым птичьим пером, черной маслянистой землёй, водой и раскалёнными углями, которые и не думали гаснуть.

- Сначала узнаем твою силу. Варвара сказала, что ты гадалка. Значит дар ясновидения имеется. Как ты гадала?

- На картах.

- Бесовские картинки, - поморщилась Аглая. – Они тебе не нужны. Держи руку над каждой чашкой, пока я творю наговор. Тебе должно открыться прошлое той стихии, к которой ты имеешь склонность. Всё понятно?

Я кивнула.

- Начнём с воды.

Она зашептала слова, а я задержала ладонь над чашкой с водой. Сначала просто держала, потом пыталась почувствовать, что же хочет сказать мне вода. Потом шёпот Аглаи ввел меня в транс, и я чуть не заснула.

- Ничего? – я вздрогнула и открыла глаза. Аглая внимательно на меня смотрела, ожидая реакции. Я помотала головой.

- Странно. Матрёнина стихия, а тебя не выбрала. Теперь воздух.

Я задержала руку над мисочкой с пером. Ничего. Потом то же самое повторилось с землей.

- Странно, неужели я ошиблась? – пробормотала себе под нос Аглая. – Ладно, остался огонь. Самая сильная стихия. Редко, когда ведьма её себе на службу может поставить. Начнём.

Я послушно протянула руку на чашкой с углями. Пламя взвилось и аккуратно лизнуло мою ладонь, но боли не было, только мягкое тепло. А потом в моей голове возникли образы.

Бушует гроза, яркие молнии разрезают небо. Одна из них стрелой летит к земле и прошивает старое трухлявое дерево, одиноко стоящее на пригорке. Дерево занимается огнем. Я чувствую радость его рождения. Он как будто кричит: вот он я! Дерево потихоньку чернеет, а огонь становится всё сильнее. А потом стеной хлещет дождь, заливая новорожденный огонь. Я чувствую его боль и тоску. Он погибает, медленно и мучительно. Первозданный огонь. Рождение и смерть. Снова и снова.

- Очнись! – звонкий удар по щеке дал мне прийти в себя. Ого, как меня накрыло! Я открыла глаза и увидела перемазанную в саже Аглаю, с дорожками слёз на испуганном лице. Её ладонь была сильно обожжена. Это что, я сделала? А чего так холодно? Да я же голая! И действительно, рубахи, как и пояса, на мне больше не было. Я сидела на коленях в чем мать родила.

- Что это было? – робко уточнила я, прикрываясь руками.

- Огненное посвящение, - Аглая вытерла слёзы, размазывая гарь по лицу. Ладонь она накрыла другой ладонью, и ожог тут же затянулся. – Поздравляю, Нежана, теперь ты огненная ведьма.

- А почему я загорелась?

- Огонь тебя на прочность проверял. Ты как факел вспыхнула, я даже ничего сделать не успела. Прости, что ударила, но иначе ты бы сама стихией стала. Растворилась в огне.

- Это всё?

- Теперь имя. Нежана – это для всех. Впрочем, можешь и Маргаритой зваться, только не здесь. А вот новое имя… Я тебе шепну несколько, на какое сердце ёкнет – то твое истинное, значит. Его никому знать нельзя, кроме меня и Могуты.

Она прошептала мне три имени, и на втором сердце забилось чаще. Она всё поняла по моему лицу. Разрезав линию круга ножом, она подала мне руку, выводя из него.

- Нарекаю тебя Ярина, - торжественно произнесла Аглая.