Сказания о волках

Глава 4

  Проснувшись на скамейке, Света сначала не поняла, где находится. Оглянулась: остановка? Она-то точно помнила, что уснула на мягком мху, заблудившись в лесу. Кто же её сюда принес? Поёжилась, всё тело болело, словно танком прошлись, осмотрела себя – вся одежда испачкана бурыми пятнами крови. Голова звонко отозвалась болью, отчего девочка зажмурила глаза и обхватила виски ладонями.

  Помнила, как ехала с родителями в машине, они пели весёлые песни, много смеялись, рассказывали анекдоты, а она лежала на заднем сиденье. Откуда-то выскочила серая иномарка и вильнула на встречную полосу, идя с машиной родителей Светы Рогожиной на таран. Ждана вцепилась пальцами в сиденье так, что побелели костяшки. В глазах всех троих замер ужас от ожидания столкновения. Словно при замедленной съёмке… серая машина долго едет им навстречу… её водитель – женщина - с такими же распахнутыми глазами, в которых застыл страх, не старалась вывернуть руль, хотя на встречной помешал бы грузовик… все понимали, столкновение неизбежно… визг тормозов двух машин… Света видит, как мотор влетает в кабину, вжимая родителей в их кресла… крик шестнадцатилетней девочки не прозвучал, оставшись в пересохшем горле…

  Кто-то вызвал «скорую». Мужские крепкие руки вытаскивали её с заднего сиденья через, разрезанную болгаркой, крышу машины, а она всё смотрела на родителей с повисшими головами сидящих на своих сиденьях. Женщина в белом халате поднесла к носу нашатырь, он, как скальпелем, прорезал мозг. Света непонимающим взглядом смотрела на доктора, потом на покарёженные машины, из которых извлекают тела мужчин и женщин, укладывают прямо на асфальт. Ждана и Ждану кладут в чёрные пластиковые мешки и грузят в кареты «скорой помощи». Кто-то перешёптывается за спиной девочки

- Куда их повезли? – не своим голосом спросила девочка.

- В морг, деточка, - со вздохом произнесла доктор.

  Нет! Так не могло случиться! Они только что ехали весёлые и счастливые, в прекрасном настроении. Вспомнился высокий голос матери и чуть глуховатый баритон отца. Больше она их никогда не услышит. Отец – нежный с ней и ласковый - не подойдёт никогда её обнять.  И наступила гремящая пустота.

- Есть кому сообщить о родителях? – спросил полицейский, на что Света отрицательно покачала головой. – Тогда, в приёмник-распределитель, а потом в детский дом, - говорил он эти ужасные слова так привычно, обыденно, словно каждый день отправляет детей туда.

  Мимолетом прошелестели слова о приёмнике и детском доме. Она как-то не задумывалась об этом. Пустота, охватившая все её существо, не отпускала. Молча оглядела снующих вокруг людей, на неё никто не обращал внимание. Девочка только хотела спокойно жить в своей квартире с родителями, что её так любили.

  Кто-то увидел Свету удалявшуюся в сторону леса. Ей кричали в след. За ней кто-то бежал, но найти не смогли. Она слышала, сидя в кустах, как кто-то матерился, разыскивая девчонку. Преследователи отошли от неё на приличное расстояние, а она снова побрела в самую чащу. Начал накрапывать дождик и Света залезла под старую ель. Мягкий мох манил прилечь после перенесённых переживаний. Дождь усиливался, а ель была надёжным шалашом. Съежившись, легла на мох и тихо заплакала. Было жаль родителей, непонятно, что дальше будет с ней самой. Больше всего не хотела попасть в детский дом. С нерадостными мыслями её сморил сон. Это всё, что она помнила.

  Подъехал жёлтый потрёпанный ПАЗик, водитель открыл дверь, Света несмело поднялась в автобус, осмотрелась - у окна осталось одно одиночное место. Молча села, прислонив голову к стеклу, прикрыла глаза, телом ощущая, с каким нездоровым интересом изучают её пассажиры. Грязная, в царапинах, в порванной одежде чувствовала себя неуютно. Света поёжилась, как от холода. Только теперь заметила, что пальцы на самом деле холодные. Запихала их в карманы, нащупала кошелёк и мобильный телефон. А позвонить некому, не с кем разделить сегодняшнее горе. Слёзы покатились на лёгкую парку, пришлось надвинуть капюшон пониже, чтобы не привлекать к себе ещё больше внимания.

  Куда ехать? Домой не хотелось. Вспомнила, как говорили про приемник-распределитель. Ехать в квартиру бабушки – тоже вычислят быстро. Автобус въехал на территорию автовокзала. Нашла в кошельке три сотни рублей. Когда подошла очередь выходить, коротко спросила кондуктора:

- Сколько с меня до города?

- Сто семьдесят два рубля.

  Света подала двести рублей, получила сдачу. Оглянулась по сторонам – дорог много, какую выбрать? Куда идти? Недалеко от автовокзала городской парк. Вспомнила, что с утра ничего не ела. Зашла через ворота в парк. Люди вокруг гуляют, развлекаются. Дети с шариками в руках. Все со счастьем в глазах. У лотошницы купила пирог с картошкой и бутылку лимонада, села на скамейку, принялась жевать, равнодушным взглядом разглядывая проходящих. Улыбаться вместе с ними настроения не было. На какие деньги хоронить родителей? Снова слёзы закапали на куртку, вытерла тыльной стороной ладони, продолжая жевать. Пирог надоел, оставшуюся половину бросила в урну.

  Бродила между аттракционами, безразлично потягивала лимонад из бутылки, поглядывая на отдыхающих. Ближе к вечеру народу в парке поубавилось, а она всё сидела на скамеечке. Подошли какие-то парни, начали приставать. Раньше она бы постаралась убежать от них, а сейчас ни на что сил не осталось, только уповать на их порядочность не стоило.

- Девушка, не желаете с нами выпить? – смеялись они голосами на фальцете.

- Девушка хочет сначала ласки, - рыжий схватился за «молнию» на её парке.

  Света зажала пальцами замок.

- Отойдите! – слабо уговаривала она парней, но они толкали её от одного к другому.

  Голова закружилась и она упала. Попробовала подняться, но силы иссякли.

- Наша девочка уже готова, - заржал лысый.

- Не надо, - еле слышно просила Света.

  Её грубо подняли за плечи и толкнули третьему. Она уже не могла сопротивляться. Подступала тошнота, перед глазами поплыло. Вдруг кто-то принялся раскидывать наглецов. Незнакомцы убегали с истошными воплями. Потом этот кто-то поднял её сильными руками, куда-то понёс, посадил в огромную машину и повёз неизвестность. Сколько ехали – не имела понятия. Снова её несли сильные руки, слышала, как он каким-то образом позвонил в дверной звонок. Дверь открылась и взволнованный женский голос спросил:

- Тоша, это кто?

- Понятия не имею, Нин. К ней в парке приставали мужики, я отбил, а девчонка просто никакая.

- Давай её на диван, - Нина положила незнакомке под голову диванную подушку.

  Из комнаты вышел мальчик лет тринадцати, удивлённо уставился на девушку.

- Пап, это кто?

- Потом узнаем, Пашка, а пока пусть отдыхает, - Антон снял с девочки кроссовки и отнёс в коридор.

  Прошёл в кухню, вскипятил чайник, заварив себе в заварнике свежий чай. Пока чай напаривался, всмотрелся в чёрный квадрат окна. Нина подошла сзади и прижалась к широкой спине мужа.

- Что дальше с девочкой делать будем?

- К ней приставали трое подонков, а она лежала на газоне, не пытаясь отбиваться, только в глазах слёзы и пустота, - с болью произнёс Антон.

- Ты не прошёл мимо, - тихо сказала Нина, хотя, это было скорее утверждение, на что муж качнул головой. – Завтра поговорим с ней, выяснится, что просто сбежала от родителей. Мать, наверное, с ума сходит.

  Антон повернулся к жене и со вздохом сграбастал ее в охапку.

- Хорошо бы так.

- Чай пить будешь?

- Да ну его, - он отмахнулся и пошёл в спальню.

  Утром Света едва разлепила глаза, протёрла их кулаками, огляделась: дом незнакомый. Обвела взглядом чужую комнату. Как она сюда попала? Вспомнила, что вчера поздно вечером к ней приставали незнакомые парни, кто-то за неё заступился. Она не видела его лица, но помнила сильные руки, которые несли её к машине и… провал. Беспощадная память заставила снова пережить аварию и смерть родителей. Горло сжалось от спазма, а из горла вырвался рык вместо рыдания, она зарылась лицом в подушку и съёжилась.

  Нина проснулась от странного звука, доносящегося из большой комнаты, где спала гостья. Она тревожно откинула одеяло и быстро подошла  к ней и принялась успокаивать.

- Тихо… ш-ш-ш… - она гладила девочку по светлым волосам, а та плакала ей в плечо. – Тихо, моя хорошая… тебя здесь никто не обидит, - Нина обнимала незнакомку. – Попить принести?

  Света помотала головой.

- Не надо, - вытерла мокрое лицо ладонями.

- Как тебя зовут?

- Света… Светлана Рогожина.

- Можешь рассказать, что вчера произошло?

- Да, - кивнула. – Вчера у меня погибли родители. Мы ехали из деревни и в нас врезалась машина… родители погибли… меня с заднего сиденья вытащили… а потом я слышала разговор, что меня сначала в какой-то распределитель, а потом в детский дом, - из глаз снова потекли слёзы. – У меня есть квартира, где мы жили. Есть квартира бабушки, дарованная мне, но я побоялась туда поехать, - снова заплакала. – Пока на меня никто не обращал внимания, ушла в лес и уснула под елью.

- Думаю нам надо пойти в полицию и всё рассказать.

- Они меня заберут! Я слышала. Как говорили про приемник-распределитель! – с ужасом в глазах вскрикнула Света. – Мне надо уйти и от вас. Спасибо вам за всё, - она поднялась с дивана, но была остановлена и усажена обратно на диван.

- Успокойся! Тебя никто никуда не отдаёт! – Нина обняла её, прижав к себе.

  В комнате на шум показался Антон, видя неожиданную сцену, поднял брови в ожидании, но Нина только отмахнулась. Вот сейчас вообще не до него.

- Антоша, я позже всё расскажу, - чуть слышно произнесла Нина.

  Муж понятливо кивнул, отправляясь на кухню, выпил воды и обратно в спальню. Нина проводила его взглядом.

- Это он меня сюда принёс? – Света проводила взглядом мужчину, скрывшегося в спальне.

- Он. Мой муж – Антон Вед. А я – Нина.

- Мне надо похоронить родителей, - с застилающими глаза слезами, прошептала Света.

- Сегодня найдём их, Света, а пока снова поспи. Давай снимем куртку, укладывайся, отдохни, а позже всё обсудим.

  Света позволила себя раздеть, Нина укрыла её пледом и девочка провалилась в тяжёлый сон, изредка постанывая. Нина с сожалением посмотрела на неё, у хозяйки дома, матери подростка, сжималось сердце, когда она проецировала подобную ситуацию на своего сына. Какое было бы у него состояние, если бы они с Тошей погибли, как неведомые родители Светы. Дышать стало тяжело, аж грудь сдавило. Из комнаты вышел Антон, кивнул, словно спрашивал: что узнала? Нина махнула ему, зовя за собой, направилась в кухню, Антон последовал за женой.

- Вчера у неё при лобовом погибли родители. Она услышала, что её отправят в распределитель, потому что больше нет никаких родственников, сбежала в лес. Плутала, уснула под деревьями. Как попала на остановку, не помнит.

- Вот, чёрт! – потёр подбородок Вед. – Что делать собираешься?

- Надо позвонить нашим, сказать, что девочка у нас в семье.

- Это понятно, с девочкой, что будем делать?

- Одну её точно нельзя оставлять, а в том заведении она будет со всеми, но совершенно одна. Никому она не нужна.

- А тебе? – Антон уставился на жену.

  Нина удивлённо посмотрела на мужа. Что он имеет в виду? Оставить девочку у себя? Она пока не рассматривала подобный вариант, но он имел право на жизнь.

- Ты предлагаешь оставить Свету у нас?

- Почему нет? – пожал плечами.

- Если она согласится, пусть остаётся. Может, у нас она отойдёт после потрясения, - Нина приоткрыла кухонную дверь и посмотрела на Свету. – Бедная девочка. Мне и подумать страшно, - она взялась ладонью за горло.

- Звони своим парням, - приказал муж, - пусть девчонку оставят нам.

- Она переживает, что надо хоронить родителей, - Нина вопросительно смотрела на мужа.

- Соберём деньги и похороним, - как само собой разумеющееся, ответил Антон.

  Нина набрала на мобильном номер своего отдела полиции. Ей ответил капитан Анохин:

- Кировский отдел полиции… - Вед его тут же перебила:

- Толя, вчера по трассе на Кутурчинском направлении была лобовая?

- Была, - настороженно подтвердил Анохин.

- Девочка пропала?

- Ориентировки разослали. А ты откуда знаешь, неугомонная? Ты же в отпуске! – воскликнул капитан.

- Толя, Светлана Рогожина у меня в доме. Отбой на розыск, позвони в отдел опеки, узнай какие документы нужны на патронаж.

- Сделаем, Нина Алексеевна, - и отключил телефон.

  Антон довольно посмотрел на жену.

- Вот и славно, - чмокнул её в макушку, выходя из кухни.

  Света проснулась ближе к полудню. Снова огляделась, пытаясь вспомнить, где находится. Разбитость всего тела отзывалась в голове. Нина заметила, что девочка схватилась за голову, прикрыв глаза.

- Что? Голова кружится? – Нина подскочила к девочке и обеспокоенно осматривала её.

- Тошнит…

- Тоша! – позвала мужа. – Вызывай «скорую»!

- Нет! Меня заберут… - крикнула Света, а в глазах опять появился панический ужас.

- Тебя уже никто не ищет, милая, - успокаивала её Нина. – Я всё уладила. А в больницу надо. Возможно сотрясение мозга.

  Света недоверчиво-пристально просмотрела в глаза незнакомой женщине, которая решила за нее бороться со службами, увидела там понимание ситуации, немного успокоилась и опять опустила голову на подушку. На крик прибежал Пашка. Нина послала его принести воды, Пашка метнулся в кухню и подал гостье стакан. Света залпом выпила.

- Спасибо, - вернула стакан мальчику.

- Ещё?

  Она помотала головой и легла. Неужели судьба снова дала ей шанс на спокойную жизнь? Чем она заслужила такое право? Лишиться родителей и попасть к хорошим людям. Надо похоронить родителей – больше она  ни о чём не могла сейчас думать.

  Запах незнакомой девушки манил его. Превратившись в зверя, заставлял следовать инстинкту. Он разделся за домом, аккуратно сложив одежду на стул, который всегда там стоит, и через несколько минут вместо красавца мужчины стоял чёрный с проседью волк. К нему подошёл Данила, переложил вещи брата на спинку, а сам уселся на сиденье.

- Ты уверен?

«Полностью!»

- Но, возможно, её уже нет на остановке, - пытался внушить сомнения брату Даня.

«Запах никуда не мог деться. Я найду её».

- С тобой пойти?

«Сегодня я один…извини», - Яр положил на секунду лапу брату на колено и скрылся в чаще бора.

  Дан впервые не сопровождал брата, а брат отправился в одиночку, выслеживая свою пару. Ему впервые стало тоскливо. Он всегда знал, что этот момент когда-нибудь наступит, сегодня наступил, причём радость за брата смешалась со светлой грустью. Молча вошёл в дом, где его встретила мать, её взгляд спрашивал о многом.

- Сегодня мы были с Яром на пробежке, но решили бегать поодиночке, огибая бор с разных сторон. Внезапно почувствовали запах. Такой манящий, такой зовущий… только уткнувшись друг другу в нос, мы поняли, что бежали к нему, тут до меня дошло – запах был чуть-чуть не мой, а вот Яр… он даже обратился в человека и лёг рядом с ней, поправляя пшеничные локоны, разбросанные по мху. Она спала под елью Ждана, как в шалаше. Потом он снова обернулся, а я положил девушку на спину Яра, так мы вынесли её и положили на скамейку в остановке. Сейчас он решил узнать, что с ней стало.

- Яр подумал он ней, как о паре? – настороженно спросила мать.

- Да.

- А почему ты его отпустил одного?

- Он объяснил, что не в этот раз.

- Впервые вы расстались, - она грустно улыбнулась одним уголком губ. – Именно об этом я когда-то говорила: пришло время гона. Только вот, как девочка отреагирует на него? Сколько ей лет?

- Шестнадцать-семнадцать. Не больше.

- Совсем молоденькая, - она чему-то улыбнулась. – Мне было семнадцать, когда Данила сделал метку, ни у кого не больше возникало желания встретиться с ним на узкой тропе из-за меня. У Яра хватит мудрости не напугать девочку, - твёрдо произнесла и направилась в кухню готовить обед.

  Прибежав на остановку, волк осторожно, не привлекая к себе внимания, заглянул внутрь – никого. В воздухе разливалась гарь машинных выхлопов.

«Видимо, только что села в автобус», - и побежал по кромке бора в сторону города.

  Размашистыми скачками волк быстро нагонял «ПАЗик». Яр уже видел его и даже обогнал. Он выбежал из леса недалеко от остановки, вглядываясь в окна автобуса, вдыхая запах своей пары. Девушка сидела чем-то расстроенная и смотрела в окно. Он всем своим существом почувствовал удивленный взгляд серых глаз на себе. Она, прикрыв веки, покачала головой, стряхивая наваждение, в это время волка уже не увидела и была явно разочарована его отсутствием. Теперь Яру можно возвращаться домой. Он все узнал и для себя, и для неё.

  Войдя в дом по взгляду матери сразу понял – объяснять не придётся – брат рассказал подробности, но, как всегда, подошёл к ней. Ужин был уже готов, мать раскладывала еду в блюда, расставляла на подносе, чтобы отнести их в столовую. Яр, молча, взял поднос, отнёс его и поставил на стол. Сзади Данька нёс приборы. В полном молчании проходил ели вкусную пищу. Дина много раз хотела вслух или мысленно спросить сына про его пару, но не решалась. Ждала, когда он сам решит ей рассказать о своих чувствах и эмоциях. Братья изредка переглядывались, как заговорщики.

- Не расскажешь мне подробнее, что у вас сегодня случилось? – наконец, не выдержала мать.

- Мне казалось, что Данька уже все рассказал, - ответил Ярослав, отправляя в рот вилку с картофельным пюре.

- Но, он ведь с тобой не убежал из дома, - укорила мать.

- Мне показалось, что эта девушка моя пара.

- Только показалось? – заинтересованно приподняла бровь Дина.

- Сначала да, а потом я понял это так и есть - серьёзно ответил сын.

- Если ты на самом деле встретил свою пару, то я очень рада, сынок, но она совсем молоденькая.

- Ей никто не станет мешать подрасти, просто я буду рядом… когда найду.

- Думаешь, она тебя примет? Хотя, тебя-то она примет! Ты у меня, вон, какой красавец, а вот твою сущность? – горечь промелькнула в глазах матери.

- Постепенно постараюсь её приучить к моему зверю.

- Почему-то мне кажется, что твоего волка она не забудет, - засмеялся Дан. – Такого зверюгу из леса вынесло к дороге.

- Словно твоя зверюга мельче, - с улыбкой скривил губы Яр.

- Взрослые уже, а все равно, как мальчишки, - мать дала шуточные подзатыльники пальцами сыновьям и со смехом отправилась уносить тарелки на кухню.

- А теперь серьёзно, - Дан навалился грудью на стол и подвинулся ближе к брату. – Где девчонку искать станешь?

- Кто теперь знает? – Ярослав встал у окна, что-то там выглядывая. – Самому интересно. Только бы с ней было всё в порядке.

  Мчался полями молодой волк в первом своём забеге. Куда влекла его нелёгкая? Сам не ведал. Мощные лапы первый раз несли своего хозяина, не заботясь о направлении. Солнце клонилось к вершинам, грозясь каждое мгновенье спрятаться, но что ему до этого? Он видел не человеческими глазами, а зрением зверя, в которого превратился впервые.  Первое непонятное впечатление от того, что голова стала впереди, когда спина приняла горизонтальное положение.

Белый волк оказался огромен, равным которому мог быть только такой же, как он; неудобства прошли сразу после того, как прошёлся на четырёх лапах сначала по горнице вождя, потом по траве, едва не заплетясь лапами. Дочка вождя заливисто засмеялась, глядя на его первые шаги. Выбежал за околицу, огляделся вокруг – сумеречная тишина заполнила его слух, ноздри впервые вдохнули ароматы леса. Что-то подтолкнуло его вперёд – инстинкт? – волк начал свой первый забег. Сначала лёгкой рысью, потом припустил быстрее, и вот он уже мчится быстрее выпущенной стрелы навстречу своей мечте, своей свободе.

  Воздух, наполненный различными запахами, дурманил голову, мешая думать. Сейчас он был уже не Жданом-подкидышем, а белым волком из стаи Святого бора. Священным волком. Только не о том были его мысли, а о неожиданном счастье, что поглотило сейчас его разум. Сколько лет он страдал от неизведанной своей судьбы. Сколько пришлось проглотить обид от деревенских мальчишек. Скольким девушкам он молча отказывал в любви. Просто поворачиваясь, уходя домой, оставляя юную прелестницу наедине со своими мыслями и слезами досады, подспудно понимая, что эти девицы не для него.

  Впервые он чувствовал волшебную силу своего мощного тела. Вылетев стрелой на мизерную полянку, волк запел победную песню. И вторили ему сотни голосов, совершенно незнакомых. Он огляделся – вокруг древние, как сама земля, ели да кедры. Куда его занесло? Вдруг он вспомнил медовый аромат Жданки. Тонкие, но крепкие руки молодой волчицы и из его глотки вырвалась другая песня! Песнь любви и счастья с той, которая дарована ему самой Судьбой.

  Ждана!

  Волк оглянулся по сторонам, принюхался к ночному воздуху, поворачивая обратно. Теперь его бег имел осознанное направление. Ноздри не обманывали, уверенно направляя по собственному следу обратно к становищу. К нареченной. К единственной.

  Тёплые волны заливали негой сердце, зная, что когда он прибежит, черноглазая заноза будет ждать его. И только его. Неподалеку ухали филины. Накатило желание спугнуть их просто так, из озорства.  Это раньше они могли его напугать в ночной тайге, а теперь он никого не боялся.

  Рыжей стрелой пронеслась тень, незаметной, когда повалила его на бок, перекувыркнула через спину. Белый стремительно поднялся, огляделся – перед ним стоял огромный рыжий матерый волк, скаля пасть. На Ждана еще не нападали волки, он не имел понятия, хватит ли у него сил справится с ними? Вот подходит второй волк, серый. Обходит по кругу, не разрывая взгляда, готовый напасть в любой момент.

Ждан не понимает, что им от него нужно? Тут же на него кидается рыжий, вонзая свои зубы в шкуру над ребрами. Красной вспышкой полосонуло в голове от боли. Нападения он, конечно, ожидал, только среагировать не успел. Белый крутанулся, избавляясь от зубов рыжего, вцепляясь тому в глотку, стараясь разорвать, но тут серый заставляет рыжего перестать сопротивляться, подходит к белому с просьбой отпустить его собрата.

«Почему?» - белый обескуражен поведением серого.

«Святой волк», - серый изумленно смотрел на Ждана. – «Откуда он здесь?» - юный белый волк молчал, не зная, можно ли всем подряд рассказывать его тайну. – «Последний был здесь лет восемнадцать  назад, но мы с ним… повздорили», - серый как-то нехорошо хмыкнул.

  Последние события в жизни Ждана подсказывали, что именно с этими «повздорил» его отец в свой последний день, ведь он так же был белым.

«Ведомо, это они убили моего отца!» - пронзила мысль. – «А теперь примутся за меня. Без боя я не сдамся!» - он повернулся к серому, оскалив пасть, пошёл на него.

«Но-но, малыш! Ты же не собираешься со мной драться?» - серый явно издевался над Жданом.

  Они ходили по кругу, не отрывая взгляда, а между ними на земле лежал рыжий, с непониманием глядя на соперников. Ждан заметил, что говор серого заметно отличается от их говора. Странные обороты речи резали слух своей непривычностью. Кто они? Откуда? Словно, вовсе нездешние.

«Почему бы и нет», - Ждан вновь показал клыки.

«Придётся тебя порвать, малыш», - серый стрельнул напоследок жёлтым глазом, прежде чем кинуться на Ждана. 

  Изумлённая происшедшим Жданка сидела на скамье прикрыв рот ладонью, и распахнутыми глазами смотрела, то на отца, то на старого Шульгу, то на место, где только что пел первую песню белый волк. Никогда она не видала красивее зверя. Хоть по виду можно было сразу определить, что это молодая особь, но он был огромен и прекрасен. Ладони ещё хранили его запах, когда он положил свою голову ей на колени, глядя в бездонные девичьи глаза.

- Тятя, что ж никого с ним не отправили в первый забег! – спохватилась Жданка. – А что, если… - отец заметил, как побледнела дочь.

- Я сейчас отправлю за ним пару волков. Сын Тура и Чернавы не должен сгинуть. Не переживай, дочка, за своего белого, - Лютомир поднялся, быстрым шагом спускаясь по широкой лестнице вниз.

  Не видел отец, как полыхнули румянцем щёки черноокой дочери, когда он назвал Ждана «её белым». Знать, тятя заметил, как запечатлил на ней свой взгляд новый волк, тем самым назвав её невестой. И тятя, видно, не против, раз так молвил. Как бы она хотела, чтобы белый на самом деле был только её волком. Её парой.

  Курум и Зыч не просто бежали по следу нового белого собрата, а стелились туманом, стараясь быстрее нагнать его. Вот он остановился – Курум заметил вытоптанное в траве пятно.

«Он побежал дальше!» - мотнул чёрной с проседью башкой Зыч.

  И они кинулись дальше по следу Ждана. Промахнули рысью не одну версту по перелескам огромного бора, пока не услышали злобное рычание. Выбежав на небольшой пятачок среди бора, увидели картину: белый, по следу которого их отправил Лютомир, держал за горло Демида, сына вожака из соседней стаи Замяты, а сам Замята ходил кругами  на расстоянии трех локтей и что-то говорил белому, едва слышно. Вдруг белый бросил Демида и кинулся на Замяту, нацелившись тому в горло, но старый серый волк был намного изворотливей, да только это ему не помогло. Белый схватил серого за шею сбоку, стараясь прокусить шерсть, забивающую пасть, что у него и получилось. Замята взвыл от боли, закрутившись юлой, пытаясь сбросить с себя белого волка, а Ждан разжал пасть, отходя от него.

«Вы только что признали, как «не поладили» с моим отцом, оставив меня сиротой. На это вам моего прощения не дождаться. Старайтесь не перебегать тропу в бору передо мной», - он ещё раз сверкнул на них янтарными глазами, потом перевёл взгляд на двух чёрных, что появились здесь в середине небольшой битвы.

«Нас послал по твоим следам Лютомир, чтобы на тебя никто не напал», - пояснил Курум.

«Сейчас я одолел их, но они сильнее меня. Перевес оказался на нашей стороне, так будет не всегда», – поблагодарив таким образом Зыча и Курума, потрусил в сторону стаи.

  Два чёрных повернули обратно к становищу следом за белым. А святой волк припустил ходу, пятном мелькая среди травы на полянах или стволов в сумерках бора. Он точно знал, что даже ночью его заноза будет ждать возвращения в стаю. …  Его… за неё он готов биться с любым, даже самым матёрым волком, будет рвать глотки, только чтобы она ещё хоть раз, единственный раз, погладила его между ушами, заглянула в его янтарные глаза, наполнила воздух медвяным ароматом.

  Ждана…

  Несколько дней назад он и думать не мог, что она существует, а сейчас уверенно бежал к той, которая дышит с ним одним воздухом. К той, которую возжелал его зверь, как и он сам. Не волновало юного волка, что сзади за ним едва поспевают собратья из новой стаи – им ли не понять, как стремится сердце к единственной, чей взгляд отпечатался в мозгу зверя на всю жизнь.

  Вот и ворота поселения. Ждан поскрёб лапой по знакомым брёвнам частокола, после чего приоткрылись ворота, впуская волков. Снова бегом к терему вождя…

  Жданка больше не могла терпеть возвращения белого, ходила по горнице, неприкаянная, заглядывала в окошки: луны нет, всё небо покрыто облаками, даже с её острым зрением не разглядеть, что творится за порогом. Трясущиеся от волнения руки, девушка прятала под расшитый передник, только Лютомир всё видел, всё замечал. Выбрала суженого его дочь, а теперь ожидает его после первого забега. Да и ему самому молодой волк пришёлся по душе: не заметил он в нём ни язвы, ни червоточины, которая пронзает многих. Прямо смотрел он в глаза вождю, ничего не боясь. Как же иначе может смотреть сын таких родителей? Старый Шульга прикорнул на широкой лавке, поставив свой костыль рядом. А Жданка то выбежит из дверей, посмотреть сверху: не бежит ли её белый? То снова сядет перед окном на лавку, теребя передник в нервных пальцах.

  Что её дёрнуло выскочить из дверей, сломя голову спуститься со ступенек,  оказавшись прямо перед мордой огромного белого волка. Девчонка растерянно смотрела ему в глаза, словно чего-то ожидая от него или от себя. Белый еле слышно подошёл к ней, лёг у самых ног, положив башку на маленькие стопы и прикрыл веки. Он пришёл домой. И она его ждала, как будто зная, что в это самое мгновенье он приближается к её крыльцу.

  Лютомир, стоя на верхней ступеньке, наблюдал эту картину, понимая, что происходит между его дочерью и сыном Тура – пришла пора принять, что из маленькой егозы, Ждана в течение одного дня превратилась в невесту, случайно найдя свою пару. Он и радовался, и огорчался. Замечал, как изменилась дочь, стала тревожиться за суженого, за старого Шульгу, за него самого, чтобы не увидал её волнения. И вот свершилось: при всех, кто мог наблюдать, святой белый волк склонил голову к её ногам, отдавая себя без остатка дочери вождя – чернявой занозе, что забрала его сердце.

  Жданка присела на корточки, погладила тяжёлую голову между острыми ушами, провела ладошкой по спине, устроилась рядом с ним на траву, обняла за шею, вдыхая его запах. Душа белого готова была вырваться из тела и распластаться ковром. Из горла вырвался нежный негромкий рык. Белый поглядел наверх, где стоял вождь. Лютомир кивнул на его немой вопрос. Свершилось. Теперь, получив согласие отца своей пары, он жизни не пожалеет, защищая её.