Перелетная птица.

Глава 13.

Поздней апрельской ночью в обычной лондонской квартире на третьем этаже раздался недовольный детский плач.

Пока младенец истошно надрывался в своей голубой люльке, женщина медленно приподняла голову с рабочего стола, усыпанного чертежами и документами. Она пыталась закончить проект реставрации парадного зала одного из дворцов, когда сон и усталость окончательно ее одолели.

Виктория Престон, мать двухмесячной малышки Гвен, потерла покрасневшие глаза и нехотя поплелась на кухню за заранее припасенной бутылочкой молока. С каждым шагом злость в сердце женщины все возрастала: не прекращающийся детский плач был ей ненавистен.

Гведолин беспрестанно плакала утром, днем, вечером и ночью, не оставляя матери и надежды на отдых. Женщине часто казалось, что малышка плачет и кричит ей назло, словно желая отомстить за то, что родилась в неполной семье.

С наспех подогретой бутылочкой, оказавшейся лишь слегка подогретой, Ви на дрожащих ногах двигалась в комнату дочки. Резко распахнув дверь, она буквально влетела в помещение, в котором надрывалась девочка.

- Ну же ешь! - грубо рявкнула Викки, придвинув бутылочку со смесью ко рту ребенка.

Но Гвен нисколько не хотела есть, она, продолжая плакать, буйно колотила ножками перину.

- Подгузник сухой, в комнате тепло, а есть ты не хочешь! - нервы сдали - женщина перешла на крик. - Чего ты хочешь!?

Резкое движение руки - игрушки и всевозможные баночки рухнули на пол, с громким звоном разбивалось стекло. Викки крушила все на своем пути, не обращая внимания на возрастающий плач дочери: мир перестал существовать, не осталось ничего, кроме боли и злости. Престон была зла на Тома, Гвен, отца, подруг, живущих спокойной жизнью, идеальных кинозвезд, судьбу, себя. Собственная слабость и никчемность были презираемы ею - Викки ненавидела себя всем сердцем. Беззаботная, веселая, способная студентка института Курто и Королевской академии стала сломленной матерью-одиночкой без перспектив.

Отчаянье и жалость к себе заполнили ее раздробленную душу, погрязшую в страхе и безнадежности. Слезы застилали глаза - комната приобрела размытые очертания, на ватных ногах Ви опустилась на пол, опустив голову на колени.

- Чего ты хочешь, Гвен? - голос ее стал тише, приобрел сиплое звучание. - Чего?

Девочка не ответила ей, а лишь разродилась новой чередой рыданий.

Виктория не в силах больше терпеть ее плач, прикрыла уши ладонями будто это могло помочь. Сейчас женщине хотелось оказаться в какой-то маленькой деревеньке близ Беркшира, где царит величественная тишина, где нет шума мегаполиса, нет бесконечной рутины, нет детского крика.

Отец оказался прав. Растить ребенка оказалось невероятно трудной задачей, неподъемной для матери-одиночки Виктории, которая, как бы ни старалась уделять Гвендолин двадцать четыре часа в сутки, так и не смогла научиться ухаживать за собственным ребенком. Ей еще ни разу не удалось с первого раза правильно застегнуть подгузник, молоко в бутылочке никогда не удавалось подогреть до нужной температуры, вода в ванночке зачастую была горячее, чем нужно, а процесс одевания малышки казался бесконечным.

Мисс Престон никак не могла совладать с собственным ребенком, она все и вся делала неправильно, не так как нужно. Поначалу она списывала это на волнение, на недостаток опыта, но сейчас Ви начинала верить в то, что все дело в том, что из нее получилась самая что ни на есть никудышная мать. Другого объяснения женщина не знала. Видимо, ей не посчастливилось родиться матерью, может, эта роль чужда ей? Может ей уготовано иное предназначение? Может Ви суждено стать художником или владелицей собственного бизнеса? А лавры счастливой матери, которой все удается, достанутся Шарлотте?

Неужели это действительно так? Неужели это правда?

- Правда, - сама себе сказала Виктория.

Ведь если бы Бог хотел, чтобы мы летали, то он дал бы нам крылья (*). Каждый человек должен жить по способностям. Или же нет? Есть только один способ узнать это.

- Тише, Гвен, - Викки, говорившая дрожащим голосом, прижала к себе дочку, - утром мы возьмем книжку о детях, подаренную тетей Шери, и будем ее читать. У нас все будет хорошо.

И теперь Ви свято в это верила верила. У человека нет крыльев, чтобы летать, но есть деньги, чтобы купить билет на самолет, и голова, чтобы обучиться тонкостям пилотного дела. Значит и у Ви есть шанс научиться быть матерью - нанять няню она всегда успеет.

Ранним утром настойчивая трель механических птиц раздалась в квартире Виктории Престон: она медленно подняла голову с подушки и, почесав голову, недовольно взглянула на часы перед собой.

- Шесть часов? – констатировала Ви. – Шесть!? Сегодня же воскресенье! – взмолилась женщина, вновь рухнув на кровать.

Из соседней комнаты раздалось ворчливое детское хныканье – Гвендолин также проснулась.

- Тебе не нравится рано вставать? – мать, улыбнувшись, склонилась над кроваткой. – Мне тоже! Пойдем, посмотрим, кто к нам пришел!

Девочка, обвив шею матери пухлыми ручками, уткнулась носом ей в шею.

- Пора встаньки! – как только Ви распахнула дверь, в квартиру на всех порах ворвалась Бренда.

- Би? – растрепанная женщина непонимающе смотрела на подругу. – Ты…что ты здесь делаешь?

- Ты что мне не рада? – Спаркс, не обращая внимания на хозяйку, включила кофеварку.

- Я рада, - женщина была явно растеряна, - но, что ты здесь делаешь?

- Собирайся, мы идем в гости! – Спаркс плеснула себе в кружку горячий напиток. – Что за дрянь ты пьешь? – она поморщилась.

- Что? – Престон опустила дочку в детское креслице. – Какие гости? А как же Гвен?

- Что это? – Би, не обращая на допрос никакого внимания, подсунула хозяйке под нос кружку.

- Это «Nescafe», - невнятно пролепетала Викки.

- Твой «Nescafe» - отстой, - коричневая жидкость сиюминутно направилась в слив раковины. – Отличная погодка, да?

- Бренда, угомонись! – Ви рассмеялась. – Куда мы идем?

- Ты и я идем в гости, а Гвен повеселится со своим женишком и Шери в парке! Отличный план, правда?

Викки, сделав несколько шагов назад, тяжело опустилась на стул, подперев голову рукой. Предложение подруги казалось ей весьма заманчивым: Ви, погруженная в заботы о ребенке, давненько не ходила в гости, хотя по правде говоря, в последние время она покидала дом только для того, чтобы сходить в магазин или прогуляться с дочкой. Ей не хватало разговоров с подружками, любимого латте и чизкейка, шопинга, центральных улиц Лондона. Теперь мир Ви ограничивался стенами квартиры, центром которой стала ее маленькая дочка.

- Я не могу оставить Гвен, - женщина виновато покачала головой. – Она еще слишком маленькая.

- Ты будешь говорить так, даже когда она станет совершеннолетней! – Би усмехнулась. – Пора вылезать из своей норы!

Престон задумалась: подруга в чем-то была права. Волнение за дочку никогда ее не покинет: первое слово, первые шаги, поступление в школу, первое свидание, экзамены, выпускной, свадьба. С появлением ребенка мать заново проживает жизнь, но ведь как бы Ви не старалась, она не сможет всегда быть рядом с Гвендолин.

- Хорошо, - сдалась Викки, - идем. К кому мы идем?

- Собирайся! Мы идем в гости к Иисусу! Здорово, да?

Спаркс, стоявшая в лучах восходящего солнца, словно сияла от преисполнившего ее энтузиазма. Поход в церковь казался ей чем-то невероятно экзотичным и волнующим, чем-то запретным и от того неимоверно привлекательным.

Однако Викки не разделяла столь трепетного восторга подруги. Ее лицо осунулось, приобрело рассеянное выражение будто бы Викки предстояло решить трудную задачку по математике.

- Ну же! – Би не прекращала наступления, - идем! В церкви наверняка весело, - она замялась, - ну, ты ведь грустной никогда не приходила!

- Бренда, - голос Престон звучал весьма настороженно, - это не светский раут. Богослужение не имеет ничего общего с увеселением.

- Жаль, - женщина развила руками, - но я как-нибудь справлюсь. Собирайся! В церковь негоже ходить лохматой замарашкой! – как можно серьезно сказала Би.

- Хорошо, но если тебе будет скучно, обещай, что не будешь зевать!

- Заметано! Не буду!

Виктория, наспех умывшись и причесав отросшие волосы, вернулась в комнату. Она все еще не могла поверить, что вот так вот запросто возвращается к Богу. Это казалось ей лживым, двуличным поступком: Ви предала веру, предала единственного Бога, а теперь возвращается к нему под крылышко, словно ничего и не было.

Иуда. Вот кем Виктория себя считала. Она предала Бога: хранителя своей грешной души, владыку земель и морей, всевидящего Всеотца, - Викки изменила своим принципам, душе, сущности, и теперь горько за это расплачивалась.

Женщине казалось, что она искупила свои грехи, вину сполна: она многое пережила, многое вынесла, поняла, потеряла. Юная Виктория, смотревшая на жизнь сквозь розовые очки, жившая лишь настоящим, была наказана судьбой за свою недальновидность, своенравность, легкомыслие и глупость. Она вынесла уроки и теперь надеялась на милость Господа, на его милость: ведь Бог всегда прощал тех, кто приходил в его дом, неся в сердце истинное раскаянье.

- Ты готова, а? – с кухни донеслось негодование Спаркс. – Богу все равно, какое платье ты наденешь!

- Готова! – Ви появилась на кухне. – Привет Шери, Аарон! – она легко пожурила малыша за щечки.

- Поговорить потом успеешь! Идем!

- Шери, там в шкафу одежда, в холодильнике бутылочка…, - молодая мама явно нервничала.

- Она справится! – сетовала Би.

- Но…

- Никаких «но»!

- Я справлюсь Викки, - Шарлотт обняла подругу, встретимся в парке.

Всю дорогу до церкви святого Мартина Ви нервно теребила сумочку и смотрела в зеркало заднего вида, словно гадая, что происходит дома. Ей было неспокойно: она волновалась за судьбу дочки, но по-настоящему тревожно ей стало, когда она вступила на порог церкви.

- Ты чего застыла? – оглянулась Бренда. – Входи! Тебя не сразит громом!

- Очень смешно!

- Конечно, это же я! – женщина плюхнулась на скамейку у входа.

Стоило женщинам удобно разместиться, как зазвучал хор. Дети, одетые в нарядные белые костюмы, напоминали собой маленьких ангелов, принесших на Землю милость божью.

Ви невольно улыбнулась: она вспомнила, как в детстве хотела петь в церковном хоре, но полное отсутствие слуха стало непреодолимой преградой на пути к исполнению мечты.

Пение смолкло - раздался знакомый голос пастора Джонса. Его низкий голос звучал так, словно доносился из глубоких недр земли, его звучание завораживало, заставляло внимать каждому слову. Но Викки не слышала ни одного слова: она наслаждалась звучанием его голоса, уносившего ее в далекое детство.

Будучи маленькой девочкой, Престон часто прибегала в церковь , когда получала "F" (*), ища спасения от проливного дождя, а иногда девочка приходила рассказать о неприятностях и своих нехороших поступках, которые получались сами собой.

Божий дом страх и опасность всегда обходили стороной, в храме каждому нуждающемуся протягивали руку помощи, заплутавший получал ориентир, а тревожный - покой. Здесь всегда пахло плавленым воском и ладаном, тишина давала приют, песнопение дарило душе радость, молитва - надежду, а цветные зайчики витражей, которые были только рады лечь в раскрытую ладонь, вознаграждали всякого пришедшего верой. Невозможно не верить в Бога, когда слышишь его глас, чувствуешь присутствие.

Ви устыдилась своему неверию. Ей было противно вспоминать свои пламенные негодования и обвинения в адрес Создателя, собственные высокомерие и глупость. И теперь, когда рассудок снова был ясен, женщина была готова вновь вступить на праведный путь.

Душа Виктории верила в Господа, верила в его заветы, но в ее сердце погас божественный свет - она потеряла связь с Богом, потеряла свой рай.

- Помоги мне, Боже, - с губ слетела тихая мольба.

Но урок судьбы не прошел для нее даром: она поняла, что нельзя безропотно надеяться на Бога, не прикладывая никаких усилий к исполнению заветной мечты. Господь щедро одаривает лишь того, кто не жалея себя трудится, живет по заповедям, не поддается унынию и верит - достойного.

И стать достойной не только в собственных глазах, но и в глазах отца, дочери, подруг и Бога, ей еще только предстояло.

- Ты чего застыла? - раздался голос Бренды. - Ты гаргулья что ли?

- Ты о чем? - Ви встрепенулась. - Какая гаргулья?

- Каменная! - женщина скорчила страшную рожицу. - Проповедь закончилась - все сбежали!

Виктория огляделась: хор разошелся, скамейки опустели, лишь несколько верующих разговаривало с пастором.

- Идем! - Би вцепилась в руку подруги. - Я есть хочу!

- Сейчас, - кинула Ви.

Она сделала несколько неуверенных шагов и остановилась: пастор Джонс смотрел прямо на нее, в его взгляде не было презрения, его карие глаза по-прежнему дарили тепло и доброту.

Викки, поджав губы, пыталась скрыть подкатившие к горлу слезы счастья: ее приняли, она вернулась домой.

- Спасибо, - одними губами произнесла она, но этого было достаточно, чтобы быть услышанной.

Пока подруги ехали к парку, Викки, не теряя времени, завалила подругу вопросами о работе и личной жизни, ведь долгое время она лишь жаловалась ей на свою судьбу, но сама даже не удосужилась у нее спросить "как дела?".

А ведь у подруги оказалось много новостей: ее повысили, теперь она была редактором раздела мод, Би бросила итальянского манекенщика и на данный момент встречалась с каким-то футболистом, а еще начальство подарило ей заветные туфли от Chanel и помощника Метта в личное пользование.

Но на этом приток новостей не закончился: едва вступив на территорию парка, Ви оказалась в окружении Лейтон и Шарлотты.

Весь этот долгий день, наполненный смехом, Викки чувствовала себя самой счастливой на свете: у нее были замечательные подруги и красавица дочка, она нашла свой путь и теперь во что бы то ни стало найдет потерянный рай.

- Ви, скажи, а ехать в кафе на окраину города было обязательно? - в помещение ворвалась негодующая Бренда. - Я полтора часа ехала!

- Би, присядь, - раздался вежливый голос Шери, - у Викки важная новость.

Женщина то нервно теребила краешек салфетки, лежащей у нее на коленях, то сама себя одергивала за неподобающее поведение.

- Чего такие кислые? У нас военный совет? - она оглядела серьезные, но обеспокоенные лица подруг.

- Бренда, сейчас не время для твоих шуток! - Лейтон не пыталась скрыть возмущения.

- Ладно, ладно! - ладони в знак капитуляции взмыли вверх. - Выкладывай, Ви. Мы все - нетерпение!

- Я уезжаю, - женщина подняла от колен глаза.

- Куда? Надолго? - миссис Пейдж разом задала все интересующие вопросы.

- В Рим. Может на неделю, может на две, а может,- она запнулась, - я не знаю.

За столом установилось гнетущее молчание: Виктории было трудно говорить, она не знала, как объяснить подругам причины столь внезапной поездки, а те не смели сказать и слова, не веря в реальность происходящего.

- Что ты будешь делать в Риме месяц? Есть макароны!? - первой опомнилась Би.

Женщину разрывало негодование, которое она и не пыталась скрыть. Ей были не понятны помыслы подруги, меланхоличное спокойствие и необъяснимая печаль, следы которой мелькали на лице Ви, были чужды, а маниакальные идеи, ни с того ни сего посещавшие ее голову, было невозможно понять.

- А как же Гвен? - поинтересовалась Шарлотта, кинув взгляд на девочку, сидящую на коленях матери.

- Едет со мной, - Престон непонимающе смотрела на нее словно та сказала неимоверную глупость, - как же иначе?

- В книге написано, что субтропический климат может навредить ребенку, - поучала Родригес.

- Викки, ей даже года нет, - для Лейтон это был серьезный аргумент, - мне кажется, ей еще рано путешествовать.

- Это даже я знаю, - вставила свое слово Спаркс.

- Спокойствие, леди! Я посоветовалась с врачом, купила все необходимое для поездки! Все будет хо-ро-шо! - по слогам повторила она последнее слово.

По всей видимости, ее слова не возымели должного эффекта: подруги смотрели на нее так, словно она была душевнобольной или ведьмой в средние века, а может, что еще хуже, и тем и другим одновременно.

- И когда вы едете? - спустя полминуты опомнилась Лейтон.

- Сегодня! - радостно воскликнула Ви. - Нас ждет приключение! Правда, Гвен?

- Да! - девочка, рассмеявшись, подтвердила слова матери.

- Ты ее подкупила! - Би сощурила глаза. - Ты дала ей Kit Kat и вынудила соглашаться! Она ведь даже не знает, куда едет!

- Неправда! - возмутилась мама. - Гвен, куда мы едем? Куда?

- Италия! - радостно проворковала девочка, широко улыбалась.

Малышка понятия не имела, о чем говорит, но, видимо, слово ей нравилось.

- Италия! Италия! Италия! - повторила она, рассматривая торт на тарелке Бренды.

- Лопай, - женщина пододвинула ей десерт. - Этот ребенок - угроза любой кондитерской!

Гвендолин, намереваясь схватить кусок торта ладошкой, благодарно улыбалась тете: лакомство ей нравилось.

- Нет, нет, нет! - запротестовала Викки. - Леди должна есть ложкой!

Девочке это нововведение абсолютно не нравилось: есть торт таким образом было неимоверно трудно.

- Кто-то испачкался! - чуть ли не восторженно щебетала Шарлотт, пытаясь вытереть девочке лицо.

Гвен же этого абсолютно не хотелось, поэтому она не нашла ничего лучше, как испачкать и назидательную Шери.

- Маленькой Престон палец в рот не клади! - рассмеялась Лейтон. - Когда самолет? - она решилась на главный вопрос.

- Через три часа, - Ви взглянула на часы.

- Викки, зачем тебе это? - Родригес вновь подала голос. - Я не это хотела сказать, - она тут же замялась, - почему Италия? Почему ты решилась уехать, бросив работу и дом?

Шарлотту как истинную хранительницу очага явно удивляло стремление покинуть родные края, привычную обстановку дома.

Викки крепко задумалась: она не понимала, как преподнести подругам истинную цель поездки. Она не знала, как сказать, что совсем запуталась в жизни, потеряла смысл своего существования, забыла о своих мечтах и стремлениях - потеряла саму себя. Как можно объяснить то, что, не найдя свое "я" на родине, остается отправиться на поиски в столь отдаленные страны.

- Я ведь всегда хотела путешествовать, - она пожала плечами, - и теперь, когда Гвен подросла, я наконец-то смогу это сделать!

Ви, широко улыбнувшись, во все глаза смотрела на подруг, словно ожидая от них поддержки, одобрения. Ей было просто необходимо знать, что Шарлотта, Бренда и Лейтон поддержат ее авантюру, а иначе ей не хватит силы духа, она сдастся у последнего рубежа.

- Замечательная идея! - словно прочитав ее мысли, сказала Лейтон.

- Превосходная! - поддержала Шери. - Италия - превосходная страна! Там много свежих фруктов!

- С тебя подарок! - Би подалась вперед. - Жду пару Manolo!

- Хорошо, - улыбнулась Ви, - будет!

Подруги дружно засмеялись, а вслед за ними и маленькая Гвен, смех которой звучал как звонкий колокольчик.

- Мне пора, - немного грустно сказала Престон, кинув взгляд на часы.

- Мы проводим, - засуетилась Лейтон.

- Пиши нам, - просила Шарлотт, обнимая Ви.

- И высылай фотографии, - поправила Пейдж.

- А еще лучше - фотографии красивых итальянцев! - засмеялась Би.

- Буду скучать, - тихо сказала Ви, садясь в отцовскую машину.

Подруги дружно махали ей, пока машина не скрылась за поворотом.

Ни одна не поверила в красивую историю о исполнении давней мечты, но каждая понимала, что у Викки есть свои причины для молчания, и когда придет время она сама все расскажет, найдет нужные слова.

Виктория, откинувшись на заднем сидении автомобиля, закрыла глаза. Душа ее ждала перемен, тело жаждало новых ощущений и удовольствий, глаза - необыкновенных красот.

Этот день дал начало необратимых, но столь необходимых перемен. Италия должна была стать первым кирпичиком в восстановленном раю Викки.