Карамель

Глава XII

Ступая вдоль кладбища, каждый житель здоровался с сестрой и недоверчиво поглядывал на меня. При первой возможности я отошла от неё подальше, а потом бродила в толпе гостей, стараясь не смотреть на одинаковые морщинистые лица, не ловить опустошенные, разочарованные взгляды людей, переваливших за середину жизни либо только в её рассвете. Среди них хватало успешных ораторов, готовых произнести пламенную речь над гробами умерших. Остановившись подальше от общей массы, закурила сигарету. Мне не обязательно здесь находится, не говоря уже о том, что, никто не приглашал меня и не ждал здесь увидеть. Однако у меня слишком много причин, чтобы стоять сейчас здесь. Я нашла этих людей и мне нужно написать об их смерти – это больше, чем просто много.

Предо мной стояли два закрытых гроба. Мало кто выдержит увиденное, поэтому поверх бархатных-черных крышек прибили цветные фотографии. Каждый человек подходил в слезах, стоял несколько секунд, прислоняясь лбом к бархату, и отходил в сторону. Неожиданно на фоне лживой воды, я увидела стоящую на коленях женщину в слезах. К ней никто не подходил, а лишь бросали жалостливые взгляды, некоторые даже с осуждением.

Отбросив сигарету в сторону, поправила куртку и, направилась к умирающей изнутри женщине. Я её не видела раньше. Мы не знакомы с ней. Но боль потери у всех общая, когда теряешь семью.

На секунду уловив взгляд Виолы, который твердо кричал: «Уйди».

Так же немым кивком ответила: «Нет».

Приложив ладонь к женскому плечу, опустилась рядом на колени. Седые волосы припали к моей груди, как к самой крепкой опоре. Женщина нуждалась в поддержке пока все стояли и перешептывались между собой, словно они выше неё и их не ждет та же боль. Обвившая кожа в морщинах намокла от слёз. Старушка подняла на меня глаза утреннего рассвета, – необъятной боли. Она ждала ответ на вопрос: «Почему?».

Полагаю, что ответ на данный вопрос интересует каждого человека. Я задаю его до сих пор. Почему именно мои родители? Почему именно наш дом? Почему именно тот день? Мне никогда не получить ответ. Все в жизни случается без нашего согласия. И каждому приходится подчиняться обстоятельствам. Жизнь за деньги не купишь, но жизнь за деньги отнимешь. Женщина ждала от меня ответ. В её лице читалась неумолимая жажда слов.

— Кто приносит самую чистую радость, — глубоко вздохнув, договорила, — приносит и самое чистое горе.

Набрав в руку сухую горсть земли, вложила её в дрожащую ладонь.

— Пора, — прошептала, сжимая женские пальцы в кулак.

Старушка, с дрожащим от боли телом, подала мне руку. Я помогла ей встать, но не только физически, а и морально. Не спеша подойдя к яме, которую через несколько минут покроют слоем мертвой почвы, женщина плавно подняла кулак и разжала его, отпуская не только землю, но и боль.

Семью Эдингтон похоронили рядом с заранее поставленными надгробными плитами, которые изначально были ненавистным пополнение домино смерти. Люди моментально разделились на две группы: тех, кто плачет, и тех, кто нет. Вернее будет сказать, что, все разошлись на фуршет в доме шерифа, который устраивал банкет каждую новую смерть. Я же, с неизвестной пожилой дамой, стояла у выхода кладбища.

— Давайте я вас подвезу, — женщина без споров передала мне ключи от старенькой машины, которая принадлежала её сыну. Это было не сложно понять, потому что на зеркале заднего вида находились права мистера Эдингтона.

— Я хотела жить до тех пор, пока живет мой сыночек, — без слез, но с тонной печали в горле, сказала женщина.

— Меня зовут - Катриона Равен, я работник социальной помощи города Ванкувер и мне хотелось помочь вашему сыну и его жене. Но я не смогла, — давя на газ совестно осведомила женщину. — Простите.

— Габби, — с легким кивком представилась старушка. — Если вы можете помочь другим людям, то вы не должны извиняться передо мной. Вы должны помогать, пока не стало слишком поздно!

— У меня связанны руки, — слова, звучащие как оправдание, раздражали. — Однако я постараюсь помочь всем, кто нуждается в лечении.

— Вы можете мне ответить на вопрос? У вас ведь есть практика с заболеваниями? — От Габби исходил крик о помощи, который я не смогла затмить.

У меня нет практики с болезнями. Есть практика с изнасилованием, проблемами в семье, бедностью, но не с болезнями. Последнее дело, которое я описывала в Ванкувере, было про семейную пару, где жена решила у***ь мужа. Обосновывая данный поступок тем, что в их отношениях пропала настоящая любовь, которая была изначально. Мужчина прижимал жену к любому удобному месту в доме и молча совокуплялся, это и стало причиной его убийства. Если я и имею практику с заболеваниями, то только с психиатрическими.

— Конечно, — с поддерживающей улыбкой согласилась.

— У меня есть внучка. Прекрасная девочка по имени Рози, которую я заберу жить к себе. Думаю, что, ей со мной будет хорошо.

— Уверена, — облегченно ответила.

Я крайне рада, что Рози не придется искать новый дом с чужими людьми. Не придется ехать в другой город, где бы её приняли в детский приют. Не придется жить одной. Мне так не хочется, чтобы Рози выросла такой как я. Не курила оттого, что обычным воздухом трудно дышать. Не пила оттого, что видеть мир в трезвом состоянии паршиво. У ребенка есть шанс на нормальную жизнь без родителей. Я свой шанс упустила, но ей не позволю.

— Вот что меня волнует...— Габби наклонилась ко мне, словно ей было страшно знать правду, которой я могу поделиться. — Сейчас поверните налево и до самого конца, — проложила маршрут к своему дому женщина.

— Что же?

— Рози здорова? — Старушка вернулась в обратное положение проведя платком по шее. — Она не заболела этим же?

— Нет, — отрицательно завертела головой, постучав по деревянной дверной ручке. — Легкая простуда, полагаю через неделю девочка будет полностью здорова. Врач здесь надежный, — на первый взгляд.

— Слава Господу, — перекрестилась Габби. — Я уже была готова ехать с рассветом в Оттаву, чтобы положить её в хорошую больницу. Благо, что с ней все в порядке. У меня прямо сердце было не на месте стоило представить, как эта дрянная болезнь затрагивает Рози.