Карамель

Глава IV

Ей нужно обдумать мои слова? Пускай обдумывает. Во рту больше не сушит, настроение поднялось от алкоголя, как и температура тела, поэтому единственная проблема в данную минуту, это случайно не уснуть сидя за мраморным столом.

— Живи здесь.

— Я знала, что в тебе осталась человечность, — солгала в ответ, но звучало убедительно.

— Однако есть правила, которых обязательно нужно придерживаться, если хочешь прожить здесь месяц, — со смешком стрельнув взглядом в пол, кивнула. — Не курить в доме, не пить без причины, не матерится, не ругаться, не спорить, не конфликтовать с Уином...

— Уином? Кто такой Уин?

— Мой муж, — недовольно сообщила Виола. — Я могу продолжить?

— Да.

— Не конфликтовать с Уином, ничего не ломать, не пользоваться нашей машиной, не приводить в дом парней...

Неужели ты считаешь меня настолько падшей? Жаль.

— Это все? — С улыбкой уточнила так как боль, непозволительная роскошь, чтобы её показывать.

— Нет, ответь мне на еще один вопрос.

Я подняла сумку с пола, надеясь, что Виола так поймет намек на закрытие нашего разговора, но, увы.

— О чем писать статью? И причем тут социальная помощь?

Видимо в Бленвиле все отупели или так начинает проявляться вирус и мне пора уезжать отсюда, чтобы не стать идиоткой? Люди умирают, а меня все кругом спрашивают: « Причем здесь социальная помощь? » При правительстве, черт вас возьми!

— В городе умирают люди, ты сама это знаешь. Мне нужно написать об этом статью или желательно книгу на реальных событиях, чтобы вашему городу оказали помощь. Ванкувер не станет помогать, пока не будет запроса от социальной помощи, а запрос будет, только если я привезу боссу готовый материал через месяц и не днем раньше.

Виола приподняла руку, слегка царапая нижнюю губу ногтями. Привычка с детства.

— Ты будешь разговаривать с каждым в городе?

Хорошая идея, но не практичная.

— Для начала с врачом, этим... — вовремя забыла имя, но пусть, не важно. — С врачом, затем с больными и с родственниками уже погибших.

— Тебе приятны подобные разговоры? — Осуждающе спросила девушка.

— Это моя работа, — четко отрезала, закрывая разговор и направляясь в сторону лестницы. — Я буду жить в своей старой комнате.

— Там нет кровати.

— Пусть твой Уин завтра перенесет туда кровать или матрас, не важно, буду весьма признательна.

— Катриона! — Крикнула приближающаяся сестра.

— Доброй ночи Виола! — Закрыв дверь в комнату, оперлась головой об стену и не глядя, щелкнула замок.

Скинув сумку в угол пустой комнаты, была удивлена, что комната осталась в нетронутом состоянии. Может сестра до сих пор моя сестра, где-то в глубине души, а не чужой человек? Не отрицаю.

Потертый пол, потертые розовые стены, благо, что теплые батареи покрыты краской и к ним можно спокойно прислонится, не думая об обломках ржавчины, которая может застрять в волосах. Отправившись в ванную комнату, которая так же осталась нетронутой в этой части дома, улыбнулась. Встав на колени, отодвинула одну из плиток, под которой хранилась картонная коробка с крышкой, которая в некоторых местах немного покрылась плесенью. Ничего страшного.

Отбросив крышку, вытащила оттуда пустую рамку. В этой рамке стояла фотография, которую так и не сумела сжечь.

Спустя столько лет снимок вернется в свой «дом», в свою рамку, которая будет единственным атрибутом в «моей» комнате. Это лишь на время. Через месяц рамка вновь окажется в коробке под плиткой, а снимок в дорожной сумке, в которой все же поломался замок.

Вытащив из сумки свитер, свернула его рулетом используя, как подушку.

Сегодня придется поспать на полу, но это лучше, чем в машине. Тем более, как бы ни был холоден пол, и как бы ни были горячи батареи, меня согреет вид комнаты. Ведь её делал отец и на каждой доске, на каждом миллиметре обоев, можно почувствовать до сих пор не погасшее тепло его рук.