Карамель

Глава V

Утро началось с мерзкого пения птиц.

Спина неприятно ныла, видимо холодный пол дал о себе знать. Не открывая залипших век, убрала свитер, который удачно заменял подушку. Не знаю который час, но эти воробьи не замолчат. Так что, грустно простонав, протерла глаза тыльной стороной ладоней. Кое-как разглядев падающий луч солнца на пол, оперлась рукой об батарею вставая, и одновременно отряхивая джинсы от пыли. Первый шаг к началу дня сделан, хотя, если бы находилась сейчас в Ванкувере, все бы обошлось нудным зевком, поворотом набок и продолжением прекрасного сна.

Заправив локоны волос за уши, скинула обувь с ног, которая разлетелась по разным сторонам. Отправившись в ванную комнату, полностью обнажилась, готовясь к утреннему душу. Кожа покрылась мурашками, пальцы на ногах сжались под ощущением холодной плитки, глаза устремились в зеркало. Белая береза, которая вместо воды питает свои корни алкоголем, вот кто я. Проведя ладонью по груди остановилась пальцами на двух грубых порезах лезвием. Виола всегда была лучше меня, красивей, умней. Это знали все, к моему сожалению, знала и я. Однако пыталась доказать обратное. Пыталась стать лучше, умней, красивей... Не получалось. Не получалось, но все равно хотелось как-то привлечь к себе внимание и единственный остававшийся вариант был — боль. Причинять себе вред.

Попусту. Отец предлагал сдать меня в психиатрическое отделение. Мать говорила, что-то об испорченной репутации и то, что Виола красавица. Намочив руку, провела ей по изображению в зеркале нужно принять душ.

Прокрутив оба крана, встала под струю теплой воды. Кожа не переносит кипяток, не переносит холод. Помню, как перед каждым походом в душ приходила мама, мазала мою кожу, каким-то кремом, и только после разрешала принять ванну. Спасибо ей за заботу, но, последнее время, мне все равно на состояние тела: пару лишних килограмм, кривая осанка, выгоревшие волосы на солнце, которые вместо черного оттенка имеют каштановый, отсутствие маникюра, что уже говорить о педикюре.

В ванной полотенца не оказалось поэтому, почувствовав легкую прохладу, которая обволакивает моё мокрое тело, поспешила к сумке с вещами. Достав оттуда черный гольф, такого же цвета, джинсы, оделась. Волосы послушно оставила в гольфе, создавая ощущения не длинных волос, а каре. Брызнув на себя новыми духами, купленными три года назад, улыбнулась. Какая леди, видела бы мама, выпорола бы.

Еще раз взглянув в окно, осмотрела район. Да, ночью он выглядел симпатичнее. Как минимум, потому что, если улицы пусты ночью – это нормально. Однако, если улицы точно так же пусты утром и днем, уже настораживает. Вновь похороны? Вряд ли. Не каждый день ведь они хоронят кого-то. Меня даже больше волнует другой вопрос, почему наличие врача никак не сокращает гибель? Хотя, может я многое хочу от одного человека, но все же. В первую очередь следует отыскать врача, а затем уже и по больным походить. Шеф Эрне не дал мне прав опрашивать людей, но разве кто-то запрещал мне с ними разговаривать как с давними друзьями родителей? Нет.

Переложив в новые джинсы: блокнот с ручкой, телефон, ключи от машины и пачку сигарет, вышла из комнаты.

Портить сестре настроение с утра или нет, думать не пришлось. Так как учуяла ароматный запах блинчиков с кухни. Интересно, Виола научилась готовить нечто съедобное, или мне лучше сразу отправиться в ближайший магазин за хот-догом? Решившись испытать судьбу, спустилась вниз, поворачивая от двери сразу налево и встречаясь взглядами с сестрой. На ней был розовый фартук, спортивный обтягивающий костюм и фитнес браслет на руке. Мама бы ей гордилась, но я лишь иронично скривилась, проходя на кухню.

— Доброе утро, — произнесла сестра, весело двигаясь под музыку и разливая белую жидкость по сковородкам.

— У тебя вата в ушах, — крикнула в ответ.

— Это наушники, — прокричала Виола.

— Что это за наушники, которыми нельзя воспользоваться как резинкой для волос?

Девушка раздраженно фыркнула, вытащила «вату» из ушей и начала нарезать зелень. Если у неё в доме положено правильное питание, то я отсюда съеду быстрее, чем она меня выгонит. Однако все оказалось не так плохо, открыв холодильник увидела круассаны политые шоколадом и йогурт.

— Правильно, ешь, а то меня эти вкусности соблазняют.

— Почему их просто не поесть если хочется? — Виола провела ногтем по губе. Что её в этом вопросе заставило нервничать? — Ты красивая, а моришь себя травой.

— Нужно быть подстать мужчине, чтобы быть с самым лучшим из всех, — протирая лицо порезанными дольками огурца, ухмыльнулась сестра. — Хотя, откуда тебе знать, что-либо про мужчин?

Разговор начал клонится не в ту отрасль, заставляя вспомнить разговоры с матерью. На наш первый вечер в школе мама купила два платья, причем совершенно одинаковых, что мне казалось странным, потому что одинаковые вещи обычно покупают близнецам, неизвестно почему. Мне синее платье, Виоле розовое. Придя на вечер все начали общаться с сестрой, звать её на танец, предлагать пунш, секретно пронесенные чипсы с, единственным нормальным вкусом на то время, сыром, а меня так никто и не замечал стоящую в дверях. Было обидно первые минуты, затем злость взяла вверх. Попыталась сама с кем-то подружиться, провальная идея. Вернулась домой в одиночестве раньше положенного часа, где мама мне и устроила поучительную беседу за этим кухонным столом, что нужно брать пример с сестры и тогда ко мне все потянутся. Только я не хотела, чтобы ко мне все тянулись. Мне хотелось не стадо баранов с лестью, а одного друга. Но куда бегут бараны, туда бежит и лев.

— Не порть мне завтрак, а то я испорчу тебе день, и поговорю с твоим муженьком про твои приключения со всеми живущими в этом городке мужчинами, — Виола не была девушкой легкого поведения, но такие слова её задели и напугали одновременно. Может, я чего-то не знаю про её любовные похождения? Но это и не моё дело, плевать.

Достав из кармана блокнот с ручкой щелкнула по колпачку, прищурила глаза и всматривалась в сестру.

— Рассказывай.

— Что рассказывать? — Виола непонимающе сняла фартук откладывая его в сторону. Мне тоже было непонятно зачем надевать фартук, когда испачкаться в данный момент нечем.

— Расскажи, что знаешь о больных? С кем из них была знакома? Чьи похороны вчера прошли? Ты не больна? К врачу ходила?

Мне не хотелось закидывать сестру массой вопросов одновременно, но было слишком забавно смотреть на её помутнение в веках, от моего напора.

— Катриона, я не буду отвечать на эти вопросы.

— Почему?

— Потому что, мне страшно говорить о смерти. Страшно думать, что люди, которые вчера со мной здоровались, сегодня мертвы. Тебе не понять. Ты уехала из города, бросила всю свою жизнь, меня, прошлое. И, в частности, людей, которые здесь проживают... Умирают. Поэтому не надейся, что с тобой кто-либо захочет вести диалог. Сначала получи их доверие, а потом включай социального помощника.