Мятежная альфа Сагана

Глава 4

Ноам

Хоть порвись, ведь снизу доносятся звуки борьбы, недвусмысленные всхлипы и злобное рычание моих ребят, а стройная ловкачка дергает раму вверх и влетает в проем. Только и видели ее! А если там, за окном, намного хуже, чем рядом со мной? Инстинктивно срываюсь, заваливая серую тень, метнувшуюся от входа к окну. Мы валимся на пол, круша мебель, сшибая торшер, глухо ударяясь о кровать. Удается перехватить зверю глотку и грубо приложить об пол. Сквозь туман морока ярости обличие зверя перерождается в лицо молодого мужчины с хищным кровавым оскалом.

- Предпочитаешь оставить ее какому-нибудь человеку? Такую обрюхатят в миг! – плюется в меня колкой фразой и каплями крови.

Лишь больнее сжимаю пальцы вокруг массивной шеи. Его слова будят глухую злобу, неприятие и тревогу. Та, что сейчас жадно хватает ртом воздух… я должен обезопасить ее! Внутри меня клокочет невнятная забота, боязнь за чужую мне женщину, молодую самку, которая понятия не имеет, кто мы с ней на самом деле!

- Не твое дело, чужак!

- А-хах! Да ты еще подранок!

Терпение лопается на оскорбление, и руки вздуваются венами до хруста в костях. Приподнимаю противника, швыряя в стену. Позади слышатся выстрелы, и в комнату влетают люди в форме. Сцепив зубы, вынужденно остываю, не делая их свидетелями разборок между кланами. Видимо, чужак решил подстраховаться, волоча за собой законников. Они глупо переглядываются, опасливо поджимаясь друг к другу, кивают на «непредвиденную ошибку, дезинформацию» и сваливают и особняка спустя полчаса.

Нет оснований лететь сломя голову за Лоевым, если это, конечно же, он. Больше интересует Рита… Стоило приблизиться к ней, как тут же нарисовались полицаи, наемники и чужак. Не слишком ли для одной несмышленой девки?

- Ну, что? Есть? – киваю Фави, который весь разговор стоял у стены с опущенной к гаджету головой. Прекрасно понял, чем он занят.

- Восточнее идет, перелеском.

- Хмм… - удивленно хмыкаю, представляя, как эта девица несется между деревьев, сломя голову. Ее характер и норов не удивляют, ведь она совсем не похожа на людей, разве что внешне, расхлябанной подростковой одеждой. – Давай в машину, подхватим у развилки на область…

Пожалел триста раз, что не удержал, не нашел нужных слов. Если она улизнула однажды, то при любом другом случае попробует снова. Девчонке вбили в голову, что она отличается от людей, но речь об остальных людях, а не стае. Ей потребуется время, чтобы свыкнуться, понять себя и поверить в «сказку», преподнесенную Нирой.

- Мне кажется, что он следует за нами. Ребята сопровождения подают уже второй сигнал. – отзывается Фави, плавно обходя попутные машины.

- И какие варианты? Не думаешь же ты, что она способна выжить в лесу? Да даже если так, куда она вернется? Прямо к ним в руки! – вопрошаю и сам отвечаю, нервно сканируя дорогу. Трасса летит за окном на огромной скорости, и весьма странно, что делая крюк по шоссе, мы ожидаем перехватить девчонку. Никто не последовал за ней по лесополосе? Лоев также собирается ориентироваться на нашу погоню?

Погружаясь в собственные мысли, прислушиваюсь к интуиции, и там, в незнакомой душе и пылком сердце плещется страх… Она не покажет его, спрячет, но на самом деле малышке чертовски страшно, что за ней охота. Сбивчивое желание избавить ее от этого чувства принимается бороться со всеми привычными здравыми мыслями. Я лишь выполняю приказ старшей в клане, а не собираюсь работать психоаналитиком!

- Сворачивай, пройдем вдоль деревни. – командую Фави, послушно пускающему внедорожник по проселочной пыли.

Слабо представляю, как погоню девчонку по пересеченной местности, как добычу, но должен… ради нее самой. Ретируюсь из салона, врываясь взъерошенным бесом в ближний к дороге ельник и прислушиваюсь. Мои органы чувств не так остры как у волков, живущих в стае, но почему-то я невольно отмечаю, что чувствую девчонку… будто хочу ее слышать, а может, слишком сильно хочу ее изловить, потому и мозг рисует картинку с ней посреди некошеной заросшей поляны.

Пару минут я уворачиваюсь от еловых лап, летящих навстречу, в лицо, царапающих рубашку, и застываю, воскрешая в памяти сюжет. Она действительно стоит посреди поляны, прислушиваясь. Замечает меня, чуть наклоняя голову, но в этот момент я слышу рваное дыхание позади нее. В миг принимая решение, не претендую на понимание с ее стороны, и оборачиваясь в прыжке, кидаюсь на девчонку, рассчитывая свалить ее на землю. Испуганные глаза застывают двумя огнями в моих, не сомневаюсь, что пугающих ее до одури.

Мы сталкиваемся с незнакомцем телами, вгрызаемся друг в друга до разлетающейся клочьями шерсти. Лязг зубов, обжигающие махи когтей и мелькающие по бокам еловые лапы. Перекатами, с периодическим преимуществом и рыча до хрипоты, мы докатываемся с чужаком до крупной столетней ели, и мне удается вжать его брюхом в ствол, не давая увернуться. В пару ударов лапой мне удается разорвать артерию, и глотка разражается кровавым потоком на влажную от росы траву. Вздымаюсь очумевшим исполином над умирающим волком, чужаком, но это не Лоев. Опасность по-прежнему не миновала.

- В машину, Ноам! Подогнал! – кричит Фави откуда-то из-под руки, и добавляет. – Она не побежит больше! – победоносно.

Переваливаясь на лапах как старик, оборачиваюсь в человека, подходя к машине уже с приличной усталостью. Полуобнаженный, покрытый кровавыми пятнами и землей… Понятия не имею, о чем думает сейчас девчонка, но она покорно скрывается в салоне, куда меня практически силой толкает Фави.

- Надо покинуть область до восхода! Их может быть много! – рычит, плюхаясь за руль и срывая с места машину.

Тускло оглядываю Риту, сжавшуюся в комок у окна. Она и сказать что-то хочет, но от стресса слова застыли на губах, и лишь взгляд тревожно шарит по мне… над верхней губой серебрятся капельки пота, и алые губки такие прекрасные! Меня ведет… и, не в силах заботиться о том, как это выглядит, я заваливаюсь на сиденье всем телом.

- Обработай раны! – слышу голос Фави, и мое сознание отключается на некоторое время, опрокидывая в спасительную черноту воспоминаний.

* * *

- Отец, я не должен! – хлюпаю носом при виде разодранного зайца, которого только что нас, молодых волчат, заставили изловить в заповеднике. – Не голоден, да и не хочу!

- Ты будешь есть добычу, иначе так и останешься… щенком! Нагулышем! – жесткий захват фиксирует мою шею, и голову склоняют к повисшей безжизненной тушке. Свежая кровь капает мне на босые ноги, и кажется, прожигает насквозь. Мне чертовски жаль зверька, и до крика не хочется участвовать в загонах, охоте, в любом деле, связанном с кланом! Моя мать предпочитала воспитывать меня иначе, а потом вернулся отец… И жизнь стала невыносимой! Другой бы мальчишка с радостью исполнил все, что порадует жестокого батюшку, лишь бы доказать, показать, выхватить долбанную ветку первенства! Я же… четко знал, каждую минуту отдавал себе отчет в том, что жестокость и мужественность не тождественны. Зверь убивает ради пищи, а не удовольствия…

Братья отца погибли в разное время, и он занял место альфы в стае, вот только не жил с подобными себе, предпочитал город. И его парой, не взирая на происхождение, стала мама, волчица-полукровка. Сначала мы жили в поселке у самого заповедника, иногда приходили женщины из стаи, грустно взирали на меня, качая головами. С детства чувствовал мерзкую жалость к себе, а потом матери не стало, и в моей жизни появился отец.

С той поры я понял одно – если кто-то и жалел когда-либо о произведенном потомстве, отец превзошел их всех. Пинки и бесконечные тычки, непосильные задания, любое поручение было невыполнимо или сделано не так. Все обидные прозвища и оскорбления сводились к постоянной трансляции его неверия покойной матери, к тому, что я рожден не от него. Сопротивляясь этой мысли, я не сразу сообразил, будь это правдой, я вырос бы обычным парнем, и никогда бы не смог обернуться. Ни один волк не взялся бы воспитывать волчонка, не чувствуя к нему родство. Дар природы, ярость, обороты и сила кипели во мне с юности, и только старики в стае сочувственно подтверждали – мои возможности унаследованы от истинного альфы, а значит, я будущее стаи.

Шли годы, я жил в городе и бывал в заповеднике, рассчитывая, как в один прекрасный момент место альфы в стае займет мой брат, но при странных обстоятельствах погиб и он. Не заботясь выяснением обстоятельств, я смирился с версией отца и его действиями. Принялся строить собственный бизнес, обеспечивать сферу влияния на черном рынке Сибири для всей области, чтобы оставаться именно в человеческой среде, пока отец продолжал ведать делами стаи. И в один прекрасный момент рухнула и эта задумка. Отец утонул в бурном потоке Сагана, и никто из стаи толком не мог сказать, как это произошло. Конечно, вмешательство из вне за последние годы прослеживалось четко, но слишком уж изощренно действовал тот кукловод, устраняя одного вожака за другим, но в который раз оставляя в живых меня, не претендующего на роль альфы.

- Не буду! – ловко ухожу от захвата, и пальцы отца оставляют на моей шее жгучие отметины. – Никогда я не буду таким… как ты! – выкрикивая эти слова, несся по заимке, не замечая преграды в виде веток, камней под ногами, сдирая кожу на босых человеческих ступнях. Обида за мать, за свое чертово происхождение душила изнутри проклятыми слезами, и больше всего на свете я бы хотел уткнуться ей в теплые нежные руки и зарыдать… Не нам выбирать, какой идти дорогой в жизни. Она предопределена задолго до нашего появления на свет…

* * *

Пахло сухой травой, дровами и теплом. Приходя в себя, я не раз чертыхнулся, силясь припомнить, как очутился в этой избе. Расправляя раненое плечо с приложенной тряпкой, я что-то задеваю…

- Ты? – смутно и хрипло спрашиваю, глядя как снизу, свалившись навзничь с лежанки на меня взирает девчонка с явно нахмуренными бровками.

- Ты не ответил, - спокойно произносит, поднимаясь и усаживаясь рядом со мной. На ней все та же маечка и руки покрыты царапками. Ежится, обхватывая себя за плечи.

- Ты ведь понимаешь, что не совсем человек? Твои органы чувств, тревожность, реакция и сила… желания? – опираюсь на локоть, приподнявшись и поморщившись от боли. – В машине с меня лила кровь, а теперь… - касаюсь ладонью приложенной к ране ветоши, чувствуя жуткое воспаление, но кровь уже не пытается покинуть мою плоть. – Как и я…

- Это бред… Нездоровые намеки озабоченного мужика! - она потирает переносицу, сложив ладони лодочкой, потом проводит ими по лицу. – Как я должна поверить? И ради чего?

- Озабоченного? – ухмыляюсь, изучая ее волнение. – Это не я шастаю с голым пузом по злачным местам!

Огоньки в ее ясных глазах на мгновение вспыхнули и погасли, словно готовясь смириться, поверить, выслушать до конца.

- Твое имя Сарита, ты волчица и рождена альфой Сагана. Это намного севернее этих мест, но там твоя стая.

- И… твоя? – застенчиво спрашивает, прикусывая губу. Думаю, она реально поняла, с кем имеет дело, раз уж за годы жизни смогла смириться с собственными «странностями».

- Да.

Пожалуй, впервые вижу, насколько она серьезна. Ее догадки подтвердились, ответы прозвучали, и даже если многое еще не сходится… я честен с этой молодой волчицей. Вздыхая, она опускает руки на колени, теребя пальцы, и я касаюсь ее своей, едва, просто давая понять, что одиночество и уязвимость на какое-то время уйдут из ее жизни.