Синяя борода и солнечный зайчик

Бал

 Доминик не мог не думать о Теодоре. Это было какое-то наваждение, он занимал все мысли альфы. Чтобы хоть как-то отвлечься, альфа дал задание своей службе безопасности незаметно присматривать за Тео, и докладывать о каждом прошедшем дне лично ему. Как выяснилось, омежка оказался совсем не таким конфетно-кукольным, каким показался вначале. С каждым днем он нравился Доминику все больше и больше.   Абсолютно нормальный подросток, проказник и бунтарь. Хотя, как вспомнишь свои проказы… Но нет, до альфы он, естественно, не дотягивал, но и безмозглой куколкой не был, что не могло не радовать.

    Раннее утро. Вот он в розовых брючках и кремовой рубашке выходит из дома, проходит квартал и скрывается в проулке, в котором находится дом его близкого друга и одноклассника. Заходит к другу домой один Тео, а вот оттуда выходит уже совсем другой. Теперь по улице идут две обычные омежки в обычных голубых джинсах и пестрых футболках. Тео в школе дурачится и балуется, в общем, ведет себя, как и положено в его возрасте. Вот он возвращается домой, так же сначала заходит к другу обычная омежка, а выходит от него розовое чудо. Вот такие получаются интересные метаморфозы! 

     У Тео очень насыщенное расписание, поэтому его день начинается очень рано. По утрам он бегает. Днем занятия по вокалу. На фотографиях лицо такое сосредоточенно-вдохновенное. А потом занятия бальными танцами. Он танцует с девочкой и ведет в танце, победно улыбаясь. Доминику подобрали записи с соревнований по бальным танцам. Он танцует с кузиной с семи лет и их пара несколько раз занимала какие-то места.…

   Детские записи были так милы, что Доминик с удовольствием пересматривал их несколько раз. Из такого милого ребенка получился такой очаровательный юноша. А вот это уже совсем интересно. Ночью, пожелав всем спокойной ночи, уходит в свою комнату. Через десять минут вылезает через заднее окно, и убегает, прячась в темноте… И куда ж тебя, малыш, несет на ночь глядя? Ааа, вот и снимок. Он еще, оказывается, поет в школьной рок-группе. Забавно, он еще и рок-певец. Доминик просмотрел приложенную к отчету видеозапись: красиво, понравилось. М-да, мальчик, каких еще сюрпризов от тебя ждать? 

 *

    Приближалось время бала. Мадлен превзошел все ожидания. Ему удалось провернуть в кратчайшие сроки громадную работу. Он справедливо заслужил негласный титул мэтра омежьих тусовок. Доминик приехал в загородную резиденцию утром и был приятно удивлен. Все поражало воображение и выглядело просто идеально. 

   Управляющий поместьем, конечно, был человеком опытным, но мода на оформление балов менялись от сезона к сезону, что потом долго муссировалась во всех модных журналах. А работа с дизайнерами не заменит опытного и изощрённого ума Мадлена. Доминик был уверен, что воспоминания об этом бале будут долго служить образцом для подражания. Охрана предупредила, что приехал Мадлен с гостем. Доминик пошел встречать. Гостем оказался Анджей с мальчиком лет шести. Доминик вспомнил, что Мадлен говорил о приемном сыне Роберта. 

   Значит, интриган решил выжать из ситуации все возможное и невозможное, у***ь, так сказать, одним выстрелом двух зайцев - представить на балу Анджея в качестве жениха Роберта Динлоха и Роберта Динлоха-младшего в качестве наследника. Что ж, пусть так и будет! Доминик решил оказать свое покровительство всем начинаниям Мадлена в надежде, что в свое время изворотливый ум того еще не раз поможет ему. Почему-то он был уверен, что помощь этого интригана, нежно любящего свою семью, будет ему необходима. 

    Доминик предложил показать гостям свой старинный дом. Когда-то здесь жил ДЕД, у Доминика остались очень теплые воспоминания об этом времени. Он был первым внуком, и дед в нем души не чаял. Жалко, что он так быстро ушел из жизни, не пережив гибели своего супруга. Дед был кладезем полезной информации и забавных историй. А еще именно он приучил своего внука к спорту и рыбалке. Дед мог часами сидеть в ожидании поклевки, а по дороге домой осчастливливал своим уловом всех кошек.

    Мадлен видел дом раньше. А вот на Анджея он, похоже, не произвел никакого впечатления. Его взгляд оживился только в Галерее рода, там, где висели фамильные портреты. Он внимательно рассматривал их, а вот у портрета отца надолго остановился, о чем-то размышляя. Доминику всегда было грустно здесь, где его опять начинали терзать смутные сомнения, а будут ли у него когда-нибудь дети? Если бы тот его ребенок выжил, он был бы сейчас ровесником Теодора. Интересно они бы поладили? Как сложилась бы тогда жизнь самого Доминика? Если бы то, если бы это… Но, увы, жизнь не терпит сослагательного наклонения... Как все сложится дальше? И сложится ли вообще, согласится ли принять ухаживания немолодого альфы такой милый, такой замечательный, такой... его омега? Он же тоже должен был понять, что они истинная пара.

    После того, как именно в тот вечер он зашел в гости к Динлохам, Доминик считал себя счастливцем. Страшно подумать, что они могли разминуться, и он до сих пор не знал бы свою половинку. С тех пор, как Доминик увидел Тео, тот занимал все его мысли, сердце наполнилось любовью и нежностью, и даже, когда засыпал в одиночестве, в тиши своего дома он не чувствовал себя одиноким, ведь здесь, совсем рядом живет его счастье, его радость, его омега.

    Все внутри замирало от мысли, что сегодня они опять увидятся, будут говорить. Он вновь сможет к нему прикоснуться и вдохнуть запах его волос, дотронуться до его дивного тела. 

    Из грез на грешную землю его опустил голос ребенка. Ребенок проголодался, Доминик вспомнил, что тоже не позавтракал. Вспомнив об обязанностях хозяина, предложил всем угощенье на свежем воздухе. Пока сервировали стол, он намекнул управляющему, что ребенка следует занять, чтоб освободить взрослых. Управляющий привел своего внука, который жил с ним и прекрасно ориентировался в имении. 

    После завтрака Доминик предложил омегам прокатиться по имению на лошадях. Мадлен отказался, а вот Анджей неожиданно согласился, он неплохо сидел в седле. После неспешной прогулки на свежем воздухе, Доминик почувствовал себя собранным и готовым для утомительного светского мероприятия. Ведь это все ради его пары, его голубоглазого омеги. Он увидит его, а это главное. 

    После прогулки Доминик с Анджеем пошли на поиски малыша. К удивлению альфы, они нашли его дома, спящим в тишине библиотеки. Доминик помнил, что его в детстве никто не мог уложить спать днем. Ему всегда было мало времени, и спать днем казалось невозможным, ведь вокруг столько интересного. А этот мальчик… Удивительный ребенок! А когда он увидел Анджея с ребенком на руках, то чуть не задохнулся от волны нежности, накрывшей его, одинокого альфу. Ему так мучительно захотелось, чтобы однажды также нежно Теодор прижимал к груди их ребенка. Ради этого мига Доминик был согласен на все.

    После обеда была собрана вся прислуга для заключительного инструктажа. Доминик со второго яруса танцевальной залы наблюдал, как произносит свою заключительную речь Мадлен, взмахивая рукой в наиболее значимых местах. Он был похож на дирижёра перед громадным симфоническим оркестром. Но ведь и правда, подумал хозяин дома, провести прием, как отыграть концерт, требуется слаженная работа каждого в коллективе. Внизу люди мягко засмеялись какой-то шутке омеги. Мадлен хлопнул в ладоши, и все работники с улыбками на лицах поспешили по своим делам.

     Доминик перехватил Мадлена и предложил ему выпить чаю в тишине и покое, пока есть такая возможность. Мадлен, внимательно вглядевшись в лицо альфы, согласился. Посидев, какое-то время в тишине и видя, что Доминик не может решиться задать интересующие его вопросы, он сам разговорил альфу. Тот переживал, как правильно стоит приступить к ухаживанию за омегой. Ему никогда не приходилось добиваться к себе внимания, на этих словах омега заулыбался. Он вспомнил, как сам с племянником охотился за Домиником. Мадлен посоветовал довериться судьбе. С этими словами он извинился и, сославшись на занятость, вышел, оставив Доминика в замешательстве. 

    Приближалось время бала. Приехали Генрих и Роберт. Слуги, по традиции семьи Кантарини, зажгли факелы на подъездной алее для встречи гостей. Встречавшие гостей Динлохи заняли свои места на лестнице. Анджей где-то задерживался, и Доминик, как в детстве, загадал, если Анджей успеет до приезда гостей, то он обязательно объяснится с Теодором на этом балу, он откроет ему свои чувства и сердце, и будь что будет, он доверится судьбе! 

    Первые машины остановились внизу, а Анджея все не было, послышались голоса за дверью, но внезапно омега серебристым призраком мелькнул и застыл между альфами. Успел. Решено, он поговорит с Теодором. Дальше все шло, как обычно, привычно и обыденно. Толпы жадных, эгоистичных и ненасытных людей.    Родители с горящими глазами, представляющие своих отпрысков, пытающиеся по лицу прочитать, какое впечатление их чадо произвело на главный приз этого вечера. Юные дебютанты, усиленно строящие глазки и пытающиеся понравится. Все, как всегда. Доминик привык чувствовать к себе повышенное внимание на омежьей ярмарке тщеславия. Только нетерпеливое сердце подгоняло толпу: быстрее, быстрее проходите. Где же Он? Может, приглашение не получил? Доминик с отчаяньем посмотрел на Мадлена, который стоял на пролет выше по лестнице. Тот спокойно кивнул в ответ на невысказанный вопрос. Опять мелькнули золотые волосы – нет, опять не он. Доминик и не замечал раньше, сколько блондинов среди омег. 

   И вот из-за спин мелькнули золотые волосы. Это ОН. ЕГО ТЕОДОР.     Он дебютант, он скользит по лестнице в белом фраке, перепоясанный красным кушаком, золотые волосы развеваются за спиной как плащ, голубые глаза с восторгом осматривают все вокруг. Вот он поднял глаза и, увидев брата с Робертом, улыбнулся им. Следом идут родители, за ними идет Эмиль в сером костюме, он очень сдержанно осматривается по сторонам. Его дебют был раньше, но было видно, что он тоже взволнован. 

    Вот Теодор перевел глаза с брата прямо в горящие глаза Доминика. И весь мир исчез.

    Только стук сердца, который, казалось, звучал так оглушительно, что заполнил собой все пространство вокруг них. Ресницы Теодора дрогнули, и взгляд изменился, не было больше во взгляде торжества первооткрывателя, а только мягкая радость встречи и еще нежность. От этой нежности у Доминика сбилось дыхание и замерло сердце.

   Родители представили Теодора вначале Доминику, его личное счастье сделало изящный книксен и потупило глазки. Следом он был представлен Роберту и Анджею, и опять поклон, но в этот раз глазки игриво подмигнули брату. Шалун, умилился Доминик. Следом был представлен Эмиль, те же реверансы, и семья прошла дальше.

   Доминик проводил взглядом тонкую спину дебютанта, пока не был грозно призван к порядку суровым взглядом Мадлена.    Вечер начинался. Заиграла музыка. Гости разбрелись по залам в ожидании самого главного – начала танцев. Но пока хозяева вечера встречали остальных гостей, прибывшие первыми разглядывали наряды друг друга. Наконец, все гости были встречены, пора было начинать танцы. 

   Хозяева бала должны открывать торжество, но у Доминика не было пары. Он взглядом скользил по залу в поиске подходящего кандидата, но предусмотрительный Мадлен вновь опередил его желание и подвел к нему Теодора. 

 - Мой дорогой Доминик, - начал он тихим голосом, – простите за дерзость, но я осмелюсь предложить вам партнера на первый тур вальса. Это - Теодор, во-первых, он дебютант, а во-вторых, брат нашего Анджея. Вы согласны с моим выбором? 

 - Конечно, – улыбнулся Доминик престарелому купидону. 

    Он предложил свою руку Теодору, Роберт свою – Анджею, и две пары заскользили по зеркальному мрамору под звуки вальса. Теодор невесомо плыл, грациозно выгибаясь в руках счастливого альфы. Как в самом лучшем сне! 

 - Вы чудно пахнете, Теодор, – сказал альфа, получив в ответ смеющийся взгляд. 

 - Вы мне льстите, Доминик. Нехорошо обманывать маленьких, – засмеялся омега, – я знаю, что пахну как веник (из вереска в Шотландии вяжут веники). Папочка говорит, что с таким запахом мне не видать мужа, как своих ушей. Кто захочет супруга, который пахнет как метелка от пыли? 

 - Я захочу. 

 - Перестаньте, пожалуйста, вы, что, хотите, чтоб я сбился с такта и оттоптал вам ноги? Все вокруг непременно подумают, что я не умею танцевать, и мой дебют будет провален. Вы же этого не хотите? 

 - Не хочу. Я хочу, чтоб ты был счастлив, как я сейчас, – улыбнулся альфа, но на него укоризненно посмотрели. 

 - Нет, вы все-таки добиваетесь, чтобы я споткнулся, это нехорошо. Столько лет заниматься танцами и вдруг споткнуться на Дебютном балу. Папочка мне этого не простит, да и учитель по хореографии тоже. Вы даже не представляете, что они со мной сделают, - шепотом добавил омега, сделав страшные глаза.

    Доминик рассмеялся. Его избранник самый лучший на свете. Милый и чистый, как родник в лесу. Вокруг заскользили еще пары. К их разговору пытались прислушиваться. Доминик решил отложить разговор на более поздний срок.    Бал только начался, он еще успеет объясниться со своим любимым. Вальс закончился, и Доминик проводил Теодора к родителям, на обратном пути его сразу перехватил Мадлен и потащил куда-то знакомить с кем-то. 

    Через какое-то время Доминик наблюдал с балкона второго яруса за танцевальным залом, ревниво замечая, какой популярностью пользуется его сокровище. С ним хотели танцевать все. Ему не давали остановиться и передохнуть. Вот он стал уставать, ему предложили бокал с шампанским, которое он выпил, как воду. И следом опять танцы и опять шампанское. 

 - Куда они все смотрят, – злился Доминик, – они, что, не видят, что Тео уже еле стоит на ногах от усталости и выпитого шампанского, а его еще потянули на середину танцевального зала.

    Доминик решил вмешаться и пошел вниз. Началась мазурка. И во время одного из поворотов Теодора вырвало прямо на костюм партнера, который его крепко прижимал к себе. Все вокруг остановились, музыка сбилась, все начали шушукаться и пересмеиваться. Теодор в ужасе замер посреди зала. Вокруг него образовалась пустота. 

   ТАКОЙ СКАНДАЛ! 

     Репутации рушились и из-за меньшего казуса на Дебютном балу. Доминик, не задумываясь, побежал к своему Зайчику, поддержать омежку пока он от ужаса не потерял сознание. Навстречу ему бежал мужчина с бледным, перекошенным от злобы лицом. Доминик подумал, что с этого остолопа, его папочки, станется, и он не постесняется закатить истерику собственному сыну при всех. 

   Доминик успел первым. Подбежав, он успел подхватить еле дышащего Теодора на руки. Прижав покрепче свое сокровище и обведя замерших людей грозным взглядом, громко заявил:  - ЭТО МОЙ ОМЕГА. ОН МОЯ ИСТИННАЯ ПАРА.

   И увидев, как покраснел нерадивый родитель, зло ухмыльнулся ему в перекошенное лицо. А ну-ка, попробуй, отними! Отныне Тео только его! Удобно подхватив драгоценную ношу на руки, он отправился к выходу. По дороге ему попалось знойное трио - Анджей, которого за одну руку держал Роберт, а за другую Мадлен, который что-то горячо втолковывал ему в ухо. Все вместе они выглядели живописной скульптурной группой. 

    Оторвавшись от уха Анджея, Мадлен незаметно подмигнул Доминику, и довольно ухмыльнулся, как шахматист, у которого сошлась тяжелая партия с нужным результатом. «Вот ведь, старый интриган!» – восхитился про себя Доминик. Не иначе, как все это было подстроено, иначе нерешительный Доминик, замученный переживаниями о разнице в возрасте и упорством старшего брата, не решился бы на активные ухаживания. А тут он действовал на инстинктах, как альфа, защищающий свою омегу. И главное, в глазах брата он теперь выглядел рыцарем в белых доспехах, спасающим честь своей омеги.  

*

 Наконец-то, его сокровище с ним! Они ехали в машине, и Доминик наблюдал, как мелькающие огоньки никогда не спящего города, играют на лице его зайчика. Омежка рвано дышал, а глаза подрагивали за закрытыми веками. Доминик ласково погладил его по спине и поцеловал в лоб: 

– Тише, мой хороший, все плохое позади.

   Глаза успокоились, и дыхание выровнялось, Тео тихо засопел на груди Доминика. – Да, мой любимый, я теперь буду жить для тебя, чтоб защищать, чтоб оберегать. Теперь в моей жизни появилась цель, я хочу, чтоб ты полюбил меня, чтоб ты принял меня не из чувства долга, а по велению сердца. Доминик уткнулся губами в макушку Тео, вдыхая запах любимого существа. От волос пахло вереском и еще какими-то цветами, по всей видимости, это были духи. 

    Доминик тихо засмеялся. Его папочка явно небольшого ума человек, как можно было не гордиться запахом сына? Что может быть прекраснее вереска? Не изнеженное оранжерейное растение, а гордый и свободолюбивый цветок, любитель солнца и дикого ветра, неприхотливый и независимый, а еще такой очаровательный. Он вспомнил деда, который угощал его вересковым медом, таким терпким и душистым. Дед гладил маленького Доминика по голове и говорил, что только вересковый мед может излечить израненную душу. 

   Любовь моя, могу ли я надеяться, что ты полюбишь меня, и я вновь оживу в твоих объятиях, позволишь ли ты любить себя? Машина подъехала к дому. Альфа на руках внес в свое жилище так доверчиво спящего на плече омегу. Он занес его в свою спальню, которая за последние две недели превратилась в алтарь его любви. Доминик аккуратно положил Тео на свою кровать, и огляделся.

     Везде стояли фото Тео. Надо их собрать, подумал Доминик, а то омежка испугается. Альфа стал собирать фото, на которых Тео смеялся, грустил, смотрел задумчиво куда-то вдаль, они создавали эффект присутствия для него, помогали пережить невозможность видеть его, общаться с ним, быть рядом. Просыпаясь и открывая глаза, первое, что он видел, было лицо смеющегося Тео. Хорошо начинать день с улыбки любимого! А засыпая, он видел печальные глаза омеги и тоже грустил светлой грустью оттого, что они еще не рядом. 

    Теодор тихо застонал. О, мой хороший… ему наверно неудобно… красный кушак жестко перетягивает живот. Да и фрак не похож на пижаму. Надо бы его раздеть. Аккуратно достать тонкие руки из фрака, а этот кушак… длинная полоса алого шелка раз за разом все удлинялась, проскальзывая между изгибом спины и шелком покрывала. 

    Альфа расстегнул верхние пуговицы на рубашке, показались тонкие ключицы, сквозь полупрозрачную кожу была видна венка, которая билась в такт сумасшедшего дыхания альфы. Припухлые юношеские губы что-то прошептали. Доминик наклонился, чтоб услышать, о чем шепчет его желанное сокровище. Запах омеги окутал его мозг, как пелена, как морок. Доминик лизнул венку, вдыхая теплый, такой родной запах. Губы скользнули от ключицы по тонкой шее до нежного ушка.

     Тео вздохнул и повернул голову. В сонных глазах читалось желание. Тонкие пальцы невесомо скользнули по лицу альфы, по скуле, прижавшись ладонью к щеке, и опять едва касаясь, добежали до губ, обводя их по контуру и даря незамысловатую ласку. Нежные губы омеги приоткрылись, открывая белоснежные зубки, и маленький розовый язычок, скользнувший в глубине рта, приглашал попробовать его на вкус. 

    Со стоном Доминик нырнул в этот желанный рот, раздвигая жемчуг зубов и наслаждаясь первым прикосновением, этим вкусом, и нежностью, и робким ответным движением. Услышав возбужденный стон, альфа понял, что сейчас сорвется и с большим трудом оторвался от влажного и такого зовущего рта. Лицо Тео раскраснелось, он смотрел расширенными зрачками на губы альфы и облизывался. Нежные, тонкие пальцы обхватили альфу за шею и потянули к себе. На этот раз он попытался сам проявить инициативу, вызывая у Доминика довольную улыбку. Такой чуткий, такой заводной, это давало надежду на то, что омега сможет насытить голод, пожиравший его изнутри, с тех пор как он впервые увидел его и ощутил его запах. 

    Быстро раздевая и нежно оглаживая изгибы нежного тела, Доминик любовался открывающимся видом. От созерцания светящейся наготы перехватывало дыхание. Совершенный! Без единого изъяна! Он был похож на ангела, упавшего с небес прямо в его постель, и золотые волосы, разметавшиеся за спиной, только добавляли иллюзию золотых крыльев. Запах омеги, его желание заполняло комнату. 

   Голубые глаза Тео внимательно и спокойно рассматривали альфу. Доминик медленно снял с себя смокинг, уронив его на пол, следом упал шейный платок. Не разрывая зрительного контакта альфа стал расстегивать мелкие пуговицы манишки. Тео улыбнулся и призывно облизнул припухшие губы.

    Доминика накрыло и повело от желания. Он пробовал на вкус изгиб его шеи, проводя языком от маленького уха с беззащитной мочкой до порозовевшей от желания скулы. Короткие поцелуи накрывают глаза, и только трепет ресниц выдает волнение. Доминик целует коротко в уголок рта, проводя языком по нижней губе. Язык просится внутрь, и Тео дает разрешение, приоткрывая ротик и увлекая его в себя, как омут, без оглядки, на опаляющий взгляд альфы. Доминик физически чувствует, как у него в голове срывает последние ограничители и с тихим звоном разлетается на осколки здравый смысл. Это его омега, и сейчас он станет его собственным всем телом, таким до боли желанным и совершенным, только его. Тео откидывает голову в сторону, разрывая поцелуй. 

    Он тяжело дышит, рассматривая сквозь дрожащие ресницы своего альфу, нежная грудь вздымается от раскаленного дыхания. Доминик наслаждается беззащитностью кожи, выцеловывая выпирающие острые ключицы, спускаясь по шелковой груди до горошин сосков. Обводя кончиком языка похожие на кружево съежившиеся вокруг твердых бусин сосков розовые окружья. Он слышит вздох и, чувствует, как по телу омеги пробегает дрожь. Доминик пьяный от желания засасывает кожу, слегка прикусывая и оставляя засос на груди, как печать. Он мой! Омега со стоном так сладко выгибается! Он такой безупречно чувствительный и очень горячий. 

      Доминику даже не верилось, что все это происходит наяву, а не в его воображении. Его зайчик, его Тео так открыто подставляет ему шею для поцелуев и светится тихой трепетной радостью. Доминик склоняется над ним, вылизывая мягкий животик с ямкой пупка, похожего на пуговку. Целует и мягко посасывает торчащие косточки таза, опускаясь к лобку с мягким пушком золотистых колечек. Небольшой член, полувозбуждёный и похожий на бутон розы, с невинной головкой, целомудренно закрытой крайней плотью. Такой чистый, такой невинный! Доминик наслаждался возбуждением Тео, тем как он вздрагивает от каждого его прикосновения.

     Альфа лизнул бедро омеги, наслаждаясь видом того, как у него вздрагивает и наливается член. Безупречное зрелище! Он гладит ровные ножки с острыми коленками, опускаясь по тонким точеным щиколоткам к маленьким ступням. Ощутив вдруг появившееся сопротивление, он поднимает глаза и замечает сосредоточенный взгляд и нахмуренные бровки. Доминик улыбается, мальчик боится… Он знает, что надо делать. Альфа слюной мочит свой палец и проводит по туго сжатому колечку. Он знает, что омега инстинктивно сам разведет перед ним нервные коленки, открываясь своему альфе. Это движение заложено самой природой, как желания продолжение рода. Но вместо этого Тео вдруг резко сводит колени и судорожно пытается отодвинуться. Доминика как холодной водой окатило. 

    - У тебя еще не было течки? – и видит панический страх в глазах омеги, когда тот в ответ качает головой, - ш–ш-ш, не бойся, мой хороший, я не сделаю тебе ничего плохого, – Доминик целует Тео в висок, пытаясь успокоить и его и себя. 

   - Я знаю, – Тео поворачивается к нему спиной, пытаясь рукой прикрыть голые плечи, – это, конечно, хороший сон, но я сейчас проснусь. Я всегда просыпаюсь именно на этом моменте, – пробормотал омега и, закрыв глазки, мягко засопел, засыпая прямо на глазах ошарашенного Доминика. 

    Доминику и грустно и смешно. Для Тео это просто сон. Одно радует, что именно он герой его эротических сновидений. Доминик тихо засмеялся и прикрыл его покрывалом. Ну, спи, милый зайчик, посмотрим, что ты скажешь утром, когда увидишь себя в постели с альфой и засосом на груди. От желания у него все горело в паху, скручиваясь в тугой узел неудовлетворенного желания. Нервно посмеиваясь, он пошел в ванную снять напряжение, а заодно, приняв душ, переодеться. Давно он не ощущал такого возбуждения, но трогать омегу, у которого даже еще не было течки, это все равно, что наброситься на ребенка. Совершенно недопустимо! 

    Доминик постоял у кровати, тяжко вздыхая. Надо ждать и надеяться, что присутствие альфы, вдобавок истинной пары, запустит механизм гормонального созревания, Доминик улыбнулся своим мыслям, скорее дозревания! Как слегка недозрелое яблочко на ветке, пусть еще чуть повисит не тронутое, соблазнительно выглядывая из листвы. Доминик умел ждать. Находиться в одной спальне с обнаженным и таким желанный омегой, ох, как тяжело! Доминик решил, что надо на зайчика надеть пижаму, так легче будет находиться рядом, и веселей будет пробуждение омежки, и опять-таки, можно себе позволить еще раз прикоснуться к восхитительному телу. 

      Посмеиваясь над своими мыслями, Доминик вышел из спальни и позвонил прислуге, жившей в отдельном домике у ворот имения. В гостевом домике должна быть пижама подходящего размера. Доминик спустился вниз, на первый этаж и, сняв дом с сигнализации, стал ждать у открытой двери, когда ему принесут необходимое. Альфа ценил собственное одиночество, за свою жизнь он привык, что к нему постоянно присматриваются и примериваются чужие люди. Он знал, что ради его денег и власти, к нему постоянно пытаются влезть и женщины, и омеги в желании забеременеть от наследника древнего рода, чтобы получить все, что хочется и может захотеться. Доминику нравилось быть дома одному, без скользящих по нему оценивающих взглядов. В свой маленький мирок, свою крепость он с удовольствием допустит своего омегу, чтоб защитить и уберечь от человеческой злобы. 

    Охранник принес ему запечатанную коробку с новой шелковой пижамой, запасливо сохраняемой в гостевом домике на случай нежданных гостей. Доминик с улыбкой пошел вверх по лестнице, распечатывая на ходу упаковку. Он представлял, как сейчас наденет ее на хрупкое тело, прежде чем положить омегу под одеяло, и лечь самому рядом, вдыхая до утра запах волос. 

     Войдя в комнату, он увидел, что покрывало откинуто в сторону, а кровать пуста… Тео проснулся? Омеги нигде не было, он, будто растворился в воздухе, и только белый фрак, лежащий на полу, доказывал, что он здесь был, а не привиделся в возбужденном сознании альфы. В коридор он не выходил, а значит, потеряться в доме он не мог. Доминик, стоя у входной двери, чутко прислушивался к звукам в спальне, а вдруг его позовут? 

    Пройдясь по комнате, он старался думать логически и, подойдя к окну, он увидел открытую защелку, вместе с тем ощутил неуловимый, даже не запах, а, скорее, намек на запах земляники. Ну, конечно! Достаточно было вспомнить взгляд Анджея, когда он выносил своего Теодора из бальной залы, как все встало на свои места. 

    Доминик расслабленно рассмеялся. Ну, конечно, старший братик охраняет его сокровище, как огнедышащий дракон из сказки. Хитрый Мадлен предупреждал о подобном. Ну, уж нет, он не откажется от своего Тео из-за братца.

    Доминик вызвал начальника охраны. Тот не поверил в то, что совершенную охранную систему возможно провести. Но отсутствие омеги красноречиво говорило само за себя. Включились прожектора, осветившие периметр, залаяли доберманы, которые здесь скорее красовались, чем реально охраняли. У охраны дым валил из ушей от натуги в попытке найти сбой в системе. 

    Вскоре были вызваны специалисты, устанавливавшие защиту, и только к утру они, не доверяя навороченной электронике, смогли просмотреть записи с камер в ручном режиме и нашли скользящие тени, мелькавшие время от времени, невидимые для электронных устройств, но не для глаз, которые точно знали, куда надо смотреть. Специалисты по охране были на грани обморока, они даже в самых страшных кошмарах не рассчитывали столкнуться с подобным. 

     Доминик лег на кровать, от которой до сих пор пахло его омегой и, прижав к лицу подушку, сладко пахнувшую волосами Тео, задумался. Он почувствовал себя принцем из сказки, которому надо добраться до дракона, найти его слабое место и увести свое сокровище из цепких драконьих лап.